Останься

Церковь была маленькой и хлипкой – она предстала перед ними грязно-белым пятном на фоне подозрительно тихого леса. Даже сетки не было вокруг неё. Священник выживал явно божьей помощью – один, в лесу, где сотни ходячих, живет в церкви без ограждения. - Тебе очень повезло, мужик, - хмыкнул Дэрил, внимательно изучая взглядом стены церкви. Священник дернулся. - Почему? – спросил он дрожащим голосом. - Потому что встретил нас. Кадык священника – вверх-вниз. Замер, сглотнул нервно и потупил взгляд. У Дэрила мелькнула мысль о том, что тот что-то скрывает. Рик, озираясь по сторонам, медленно двинулся к церкви. Скрип старых ступенек под его ногами казался оглушительно громким. Он опасливо протянул руку к ручке двери, дернул, но та не поддалась. Бросил взгляд на священника – тот торопливо достал из кармана ключи. - Я всегда закрываю двери, - пояснил он. - Боитесь, что бывшие прихожане придут на воскресную службу? – пошутил Боб, улыбаясь. Щеки священника внезапно побледнели – кровь отхлынула от его лица, делая его похожим на мертвеца. Он быстрым взглядом окинул всю группу – всё смотрели на него. Он просипел: - На всякий случай. Резво поднялся по ступенькам, путаясь в полах сутаны. Щёлк – и двери отворились, обнажая темное нутро церкви. Рик, обернувшись, кивнул Дэрилу и зашел внутрь. Дэрил пошел следом. Темное убранство церкви, казалось, поглотило солнечный свет. Клоками лежала пыль на скамейках для прихожан. И крест, кажущийся таким большим для маленькой церквушки – Дэрил замер на секунду, взглядом упираясь в лицо Иисуса, и почему-то вспомнил, что Мерл был верующим. Нельзя сказать, что он был примерным христианином, но крестик носил – его серебро мелькало часто перед глазами Дэрила. Нахмурив брови, он отвел взгляд и поспешил к Рику, стоявшему перед дверью в комнату священника. Снова немые кивки - Дэрил замер, прислушиваясь к тишине за стеной, и аккуратно приоткрыл дверь. Пусто. Соседняя комната тоже оказалась пустой. Рик, несмело улыбаясь, вышел на залитое солнцем крыльцо. - Там чисто, - выдохнул он. – Заходите. Группа неровным строем потянулась к входу. Дэрил, вышедший следом за Риком, тут же отыскал Кэрол взглядом – она шла, нахмурившись, позади всех. Дэрилу это не понравилось. Он дождался, пока та поравняется с ним, и осторожно коснулся её локтя: - Всё в порядке? Кэрол неопределенно кивнула, пряча взгляд. Тревога темной птицей в сердце – не к добру. Совсем не к добру. Она дернулась, освобождаясь от ставшей крепкой хватки Дэрила, и молча скрылась в дверном проеме. Внутри уже успела обосноваться группа – благо, всё, что надо было, они таскали за плечами. Когда-то молчаливое здание наполнилось звуками жизни: тихонько пищала Джудит, о чём-то спорили Мэгги и Гленн, Абрахам, сняв рюкзак, шумно разминался, Саша смеялась над очередной шуткой Боба… Дэрил остановился у дверей, скользя взглядом по таким родным лицам – он тихо радовался их удаче, пойманной за хвост. Вчера они спали на мокрой траве – сегодня над их головами крыша. Так мало, но так много: крыша, еда, теплые глаза сытого друга. Он улыбнулся – незаметно, чуть-чуть приподнимая уголки губ. Наверное, впервые за время без Бет. И тут же ему это показалось чуть ли не кощунственным – улыбка стерлась с лица, и он снова стал хмурым реднеком. - Эй, Дэрил, твои любимые консервы! – крикнул Карл. - Я кошачий корм не очень люблю, но в голодуху всё сойдет, - буркнул он, шагая к ним. Кэрол сидела на скамейке, пристально изучая носки своих сапог. Она буквально вжалась в теплое дерево – словно чувствовала себя лишней. - Угощайся, - всунул ей в руки банку Дэрил. – На всех хватит. - Я не голодна, - тихо пробормотала Кэрол. Она чувствовала его взгляд – он въедался под кожу, холодя внутренности и пробирая до костей. Пытливый, проницательный – ей казалось, что он читает её мысли. - Я… Я пойду осмотрюсь. - Я с тобой, - решительно сказал Дэрил, отступая на шаг. По её лицу пробежала тень сомнения – на секунду. Но Дэрил в эту секунду вцепился так, что в ушах зазвенело. До ужаса вдруг необходимо знать - в чём она сомневалась? Она неохотно поднялась и медленно двинулась к выходу. Дэрил маячил тенью за её спиной, прожигая дыру взглядом в затылке. Они молча вышли из церкви. Рик, нахмурившись, хотел было последовать за ними, но его остановила Мэгги – молча сжала его локоть и покачала головой: - Им нужно поговорить. Лес обнял два силуэта теплом – солнечные лучи пробивались сквозь кроны деревьев и терялись в листьях под ногами. Вразрез с мирной картиной, нарисованной природой, шла напряженная тишина между Кэрол и Дэрилом. Дэрилу глотку рвал повисший в воздухе вопрос: В чём, черт возьми, она сомневается? Внезапно Кэрол резко остановилась и повернулась к нему. - Хватит сверлить меня взглядом, Дэрил, - сказала она, глядя куда-то поверх его головы. – Что с тобой? - Со мной? – он нахмурился. – Лучше ты мне скажи, что с тобой? - Я в порядке. - Я вижу, блин. Опять молчание – на этот раз не такое уютное. Молчание вязким киселем словно набилось в легкие, отрезая путь кислороду – дышать тяжело. Их разделял метр, а казалось, что сто. - Ты можешь мне сказать, - не выдержав, нарушил тишину Дэрил. Она вдруг усмехнулась, глядя всё так же вдаль. - Уверен? - Да. Её решительность словно разбилась об его «да» - она нервно теребила пальцами край кофты, а между бровей – вновь морщинка. - Мне кажется, что они утратили во мне потребность, - тихо произнесла она, прикрывая глаза. Воздух словно разрубила своей фразой. Дэрил едва не задохнулся от возмущения, сделав неосознанный шаг к ней. Что она, блядь, несет? Фраза, как из протокола – сухая. А бьет под дых так, что в ней – тысяча хлестких слов. - Не говори так, - прорычал он, подходя всё ближе. И вдруг – снова эти глаза, а в них боли столько, что захлебнуться можно. Через край. Потери, горьким ядом отравляющие нутро, усталость, цепями обвившая грудную клетку – ни вдохнуть, ни выдохнуть. И страх – на самом дне, спрятанный глубоко, когтями рвущий изнанку. Секунда замерла, разливаясь между ними вязким варевом из сотни слов, что не в бровь, а в глаз – образы, мелькающие перед глазами, потоком друг другу. А он ближе всё – один шаг размером в тысячу километров. Ближе. И резко – всю крепко-крепко к себе, пуская её внутрь, кольцом рук сжимая ребра, под которыми испуганной птицей колотится сердце. Обжигает дыханием висок. Он так близко, что расстояние между ними уже не может быть меньше. Всем своим теплом кричит: «Не отдам». Никому. Никогда. (останься, прошу) И рука – её рука – вдруг скользнула ему на спину. Цепляется за бывшие когда-то белыми крылья так, словно её жизнь зависит от этого. И плачет – бесшумно. Но Дэрил слышит. Слышит каждую мысль. Слышит каждую слезу. Слышит надрывный плач той самой – подреберной – Кэрол. И лечит – лечит, как может. У него внутри пышет жаром огромное, громовое, зверино-преданное. Чувство, слово, сердце. (останься) А она кутается в его тепло, вдыхая полной грудью лесной воздух. Чистый-чистый. Новый. Дэрил всей шкурой чувствует её улыбку. Отстраняется, ловя такое долгожданное облегчение в её глазах. И улыбается в ответ. И рука в руке – электричеством сотни мелких иголочек, колющие подушечки пальцев. Пожатие. В пожатии – поделенный на двоих остаток жизни. (останусь) Они не разнимали рук до самой церкви.