Останься

Мир вокруг – размытое пятно. Тревога, страх и боль – всё смешалось, и хочется просто упасть. Уснуть. Замереть в пространстве и времени, не идти никуда, ломая ноги, толкаясь и вырываясь из гниющих рук, но Кэрол упорно кто-то тащит. Кэрол в полубессознательном состоянии мотает головой, пытаясь вырвать из темного размытого пятна взглядом хоть чье-то знакомое лицо, и вдруг слышит: - Держись за мной. Я рядом. Она слышит его. Дэрил. Дэрил правой рукой прижимает её к себе, стараясь при этом быть осторожным, но не получается – Кэрол старается дышать реже, потому что каждый выдох через боль. Она прикрывает глаза, и под веками у неё блуждает красное марево, словно горячий летний закат. Горячий летний закат и рука, сжимающая её плечо, горяча. Дыхание, опаляющее висок, горячо. Дэрил – сплошной синкретический источник необходимого тепла. Кэрол, чей стальной каркас блестит в разинутых пастях многочисленных ран, вдруг чувствует, как ей становится легче. Чувствует, что может довериться – довериться по-настоящему и знать, что он не подведет. Она улыбается незаметно этой хрипло горланящей темноте. (думай о том, что боль эта тебе пригодится) - Блядь! Крик обжигает, и Кэрол резко распахивает глаза, выпадая из блуждающей по периферии сознания дремы. Так странно – дремать посреди ада. Уснуть в камере пыток. Прилечь во время бойни. - Давайте все в лес, живо! Она чувствует, что Дэрил порывается бежать, но тормозит – Кэрол не может идти быстрее. Она старается вынырнуть из толщи ноющей боли, пытается щелкнуть рубильником, активизирующим её адреналин, но не получается. Она прикрывает глаза на секунду, а затем, замерев, говорит, и голос её чёток и тверд в шуме этого гнилого моря: - Брось меня, Дэрил. Я не дойду. Он замирает с ней, ошарашено глядя на неё во все глаза. Сзади наступают ходячие, тянут руки, а он смотрит на неё и думает, что ему померещилось. Думает, что это, наверное, сказал ходячий, но никак не она. Бросить её – умереть самому. - Сдурела? Иди сюда, блин. Он силится поднять её на руки, и она, понимая, что он не бросит, не сопротивляется. Понимая, что он будет стоять и ждать её, что сам умрет, но не бросит. И она отдает ему бразды управления их тонущим крейсером – ей почти не жалко. И он ведь поднимает – она слышит, как он рвано выдохнул, почти видит, как гримаса боли исказила на секунду его лицо, и чувствует, как ноги оторвались от земли. Она оказалась прижата к его груди так плотно, что ей померещилось, словно у них теперь одно на двоих сердцебиение. Он побежал. Он бежал, отклоняясь от воображаемой траектории, едва не заваливаясь на бок, но держа спину (насколько возможно) прямой. Бежал, прижимая хрипло и слабо дышащую Кэрол к себе, стараясь забыть о кровоточащей ране на своем боку. Забыл. Почти. - Дэрил, блядь! Абрахам – его громоподобный голос показался Дэрилу благословением. Он побежал на голос и, выскочив на опушку, опешил – перед ним, словно чудо, стоял сарай. Достаточно крепкий, чтобы переждать бурю. - Беги скорее, барышня, они уже на подходе! Дэрил, собрав последние силы, рванул в сторону дверей и, услышав за спиной звук захлопнувшихся створок, выдохнул с облегчением. Опустил взгляд на Кэрол и увидел, что она смотрит на него. Смотрит серьезно, пристально – настолько пристально, насколько это возможно, когда ты весь – кровоточащая рана. - Спасибо, - говорит она, с трудом разлепив окровавленные губы. – Я знала… Знала, что у тебя получится. Их зрительный контакт прервал Рик – метнувшись к ним, он, взглянув мельком Дэрилу в глаза и чуть кивнув, сказал: - Клади её туда, на солому. Боб осмотрит. Дэрил бережно положил её на солому, на секунду задержав её руку в своей руке. Она слабо кивнула, закрывая глаза. Снаружи уже слышались хрипы ходячих. - Что у вас случилось? – тихо спросил Рик, подходя снова к Дэрилу. – Кто на вас напал? - Гарет со своими дружками, - Дэрил поморщился. – Их было трое, походу. Затащили нас в какую-то школу. Избили Кэрол. Я… Короче, больше они не вернутся. Рик кивнул и, осторожно сжав плечо Дэрила, сказал: - Я рад, что вы выбрались. Ты и Кэрол. Вы очень важны, оба. Дэрил, прикусив губу, кивнул в ответ. - А в церкви чё случилось? Рик замялся. - После того, как вас схватили, Абрахам спустился вниз, но там уже никого не было. Ходячие не отступали – двери уже почти вынесли. Мы забаррикадировали их скамейками и решили отвлечь ходячих – я, Боб и Абрахам смогли выбраться оттуда. Мы старались голосом увести их – они затем прилично отстали, а потом мы наткнулись на школу. Она была оцеплена ходячими по всему периметру, и мы подумали, что вы там. Угадали, - Рик едва заметно улыбнулся, наклонив голову, но затем нахмурился. – Кэрол сильно досталось. Да и тебе тоже. Скоро ходячие разойдутся, и мы сможем вернуться в церковь. Вам следует отдохнуть. Он хлопнул его по плечу и пошел к дверям. Дэрил вернулся взглядом к Кэрол – Боб уже наложил ей импровизированные повязки. - Как она? Боб вздрогнул, но затем улыбнулся: - Жить будет. Скорее всего, сломано ребро, так что необходим максимальный покой. Тебя бы тоже надо было бы перевязать, старик. Сильно болит? - Терпимо. - Давай, тут ещё осталось на повязку, - помахал он клочком футболки. Когда Боб закончил с повязкой, Дэрил наконец смог остаться с Кэрол наедине. Она лежала на соломе, и глаза её были открыты – она пристально вглядывалась в дощатую крышу сарая. - Тебе надо поспать, - сказал Дэрил, садясь около неё, отчего она вздрогнула. - Только если ты поспишь тоже, - улыбнулась она, незаметно от Дэрила впиваясь пальцами в солому под собой. Раны болели немилосердно – в покое это ощущалось сильнее. Дэрил молча пододвинулся к ней, внимательно изучая её лицо взглядом. - Прекрати, я смущаюсь, - прохрипела Кэрол, слегка толкая его свободной рукой. - Я люблю тебя. Она замерла. Мир замер. Слёзы, сжавшие горло – непрошенные, ненужные, она подавила. Всё, что она могла – протянуть руку, дотронуться до него, поверить в то, что это он – он живой. Он здесь, с ней. Всё, что она могла – притянуть слабо его к себе, притянуть настолько близко, что их дыхание смешалось в одно дыхание. Всё, что она могла – прошептать тихо: - Останься. Он, устроившись рядом, замер, когда кончик его носа коснулся кончика её. Замер, и сердце замерло, когда она легко подалась вперед, оставляя на его губах полный невыплаканных слёз и нерастраченной нежности поцелуй. Едкий. Сладкий. Нужный. До боли. Она уткнулась лбом ему в плечо, и он почувствовал, как она плачет. Всё, что он мог – остаться рядом.