***
Джон задался целью растормошить Шерлока, зациклившегося на неуверенности в себе, а также покинуть дом к тому времени, когда туда вернется команда фигуристов. Он почувствовал, какая драма может разразиться, если те застанут Шерлока в дурном настроении, и решил отвлечь его. Хоккейный тренировочный каток был не бог весть чем, но все же лучше, чем ничего. Холмс выделывался всю дорогу. Затем они вместе переобулись, хотя Шерлок бросал недовольные взгляды на Джона. Они поссорились, поскольку Шерлок не хотел видеть Джона на льду после длительной и сложной тренировки, которой он занимался большую часть этого дня. Джон пообещал ничего не делать, поэтому облокотился на бортик и спокойно стоял, пока Шерлок рассекал лед. Он казался очень рассеянным, и Джон задался вопросом — воспроизводил ли он у себя в голове музыку, или же прокручивал программу Мориарти? Потом Шерлок принялся кататься в полную силу, набирая скорость. Он вошел в прыжок, из которого вышел в плавное и чистое приземление, а затем начал серию причудливых движений ногами — быстро ставил ногу вперед, потом назад, и снова вперед. — Лед жесткий, — проговорил Шерлок, проезжая мимо него, а затем принялся вращаться. Джон смотрел, как тот набирает скорость и чем быстрее были движения, тем менее реальным это казалось Джону, и когда Шерлок, наконец, остановился, складывалось впечатление, что голова у него совсем не закружилась, ибо он весьма бодро перешел на выполнение других фигур. Еще и еще. От одного конца катка к другому, снова и снова. Он казался все более расстроенным и недовольным, и наконец, Джон решил вмешаться. — Скажи мне, что ты делаешь, — крикнул он, едва Шерлок остановился на другом конце катка. — Тренируюсь, — бросил Шерлок. — Разве ты не этого добивался от меня? — Ладно, но это ведь не отрабатывание вращения или прыжков? — Это связующие элементы [1], — сказал Шерлок, начиная с начала. — Мои вращения лучше, чем у Мориарти, и в прыжках я не проигрываю ему. Но связующие элементы, которые я увидел сегодня, он намного улучшил, а я не ожидал этого. Обычно Мориарти настолько самодоволен, что забывает о мелочах. Он думает, что в состоянии ослепить всех, считая себя самым умным. Джон приподнял брови и сказал: — О, неужели? — однако решил воздержаться от дальнейших комментариев, намекающих на явное сходство американца с Шерлоком, то, о котором, он был уверен, Шерлок явно не подозревал. — Я не отрабатываю связующие элементы, обычно выполняю их автоматически, и не дрожу за каждое очко, — продолжил Шерлок, скользя по льду. Он катался аккуратно, и это выглядело обманчиво легко и грациозно, но Джон знал, какого труда это ему стоило, потому что он слышал частое и тяжелое дыхание Шерлока всякий раз, как тот проезжал мимо него и видел пот, выступивший на бледной коже. Шерлоку, казалось, полегчало: он стал менее хмурым и недовольным собой. Джон решил разговорить его. — Скажи мне, что конкретно нужно судьям. — Идеальное катание на ребре, — сказал Шерлок. — Мне нужно оттачивать именно это. Движение на ребре должно быть чистым, правильным и филигранным. Все зиждется на этом, и малейшая ошибка… — Шерлок умолк, входя во вращение, потом еще в одно, и еще. Затем он снова подъехал туда, где стоял Джон. Уотсон протянул ему воду, не сказав ни слова. Шерлок сделал глоток и закончил: — Его программа — очень хороша. Черт побери. — Ты справишься. — Не знаю, с чего ты это взял. — Потому что видел, как ты катаешься. Это было настолько прекрасно, что я едва не заплакал, а это, безусловно, чего-то стоит. Шерлок фыркнул. — Думаю, ты необъективен. — Конечно. Но разве в этом дело? Ты до этого был столь же необъективен в отношении меня. Иногда кто-то субъективно мыслящий просто необходим, — Джон толкнул его плечом. — Я не был необъективен по отношению к тебе. Просто знал, что ты сможешь. — Я скажу тебе то же через несколько дней, когда на твоей груди окажется золотая медаль. — У меня еле-еле хватает очков, Джон. — Но все же хватает? — Впритык. — Их достаточно?Да или нет? Шерлок сделал паузу. — Да. — Значит, ты проходишь,— Джон позволил Шерлоку осознать услышанное. — Теперь объясни мне, каким образом считаются очки. Шерлок рассмеялся. И принялся объяснять, что каждая программа состоит из различных фигур и элементов, за которые дают определенное количество очков, но только если выполнить все идеально. Таким образом, Шерлок знал, даже не выходя на лед, есть ли у него шанс, если он и Мориарти оба откатают свои программы на отлично. В итоге Джон понял, что возможность соперничать с Мориарти появилась лишь из-за тайного изменения программы, предпринятого Шерлоком во время его ночных тренировок. Когда они вернулись домой, Ирен Адлер, Андерсон и Донован сидели в гостиной, в окружении нескольких бутылок вина. — Где вы были? — спросила Ирэн. — Наслаждались местными достопримечательностями, — бросил Шерлок и направился наверх. Джон пошел за ним, однако Донован (Джон узнал ее) кинула ему в спину: — Значит, хоккеист? Джон заколебался, затем решил, что нет никакой необходимости быть грубым просто потому, что так делает Шерлок. — Да, — сказал он, поворачиваясь с улыбкой на губах и надеясь, что это конец разговора. — Вам стоит найти себе хобби получше, знаете ли, — сказала Донован и налила себе еще вина. — Ну, это больше, чем хобби, — в замешательстве ответил Джон. — Я не имею в виду хоккей. Я имею в виду его, — Донован кивнула туда, где скрылся Шерлок. Джон моргнул и полностью развернулся к ней. — Что? — резко спросил он. — Может рыбку завести, или еще что, — продолжила Донован. — Он, да будет вам известно, фрик вообще-то. — Он не фрик, — сказала Ирен и, прежде чем Джон успел поблагодарить ее за поддержку Шерлока, продолжила, — он долбанутый, неадекватный и обремененный комплексом Бога. — Он просто социопат, — сказал Андерсон и глотнул вина. Джон стоял в гостиной, уставившись на всех этих людей, и вдруг понял, почему Шерлок не хотел, чтобы он встречался с ними. Они были ужасны. И абсолютно неправы. Джон вспомнил, как Шерлок катался под ту жалобную скрипичную мелодию, и это было так красиво, так эмоционально и пронзительно уязвимо! Он показал тогда столько человечности и чувств, что было немыслимо представить, как эти люди могут говорить такое. Шерлок успокоился, потому что вспомнил — Джон видел его тайную программу, и теперь может понять его так, как никто иной. Он помолчал, а потом сказал: — Вы все совершенно неправы, но я не буду ничего доказывать. Лишь добавлю, что он — невероятен в постели. И отправился наверх. Шерлок плескался в душе, когда Джон вошел, поэтому он растянулся на кровати и закрыл глаза, не ожидая, что уснет, пока не проснулся от того, что Шерлок снимал с него обувь. — Ммпф, — сказал он, настолько членораздельно, насколько мог. — Хочешь принять душ перед сном? — спросил Шерлок, заглушая его возражения. Джон потянулся к нему, прижал к себе и уткнулся носом ему в шею. Шерлок еще не полностью обсох после душа и пах свежестью и чистотой, а также самим собой. Джон облегченно вздохнул и крепче обнял его. — Джон, — пробормотал Шерлок. — Хрршо, — невнятно пробурчал он в ответ. — Идем в постель. — Я пытаюсь это сделать. Ты собираешься спать в одежде? — Я в порядке, — сказал Джон. — Это не так. Я знаю, что у тебя все болит после тренировки. Что я могу сделать, чтобы утром тебе стало лучше? Джон, наконец, уступил и открыл глаза. — Откуда ты знаешь, что у меня все болит? — Джон, ну правда, тебя, кажется, легко впечатлить наиболее простыми и очевидными вещами. Джон посмотрел на него, улыбнулся и отбросил его влажные кудри со лба. Шерлок же, в свою очередь, решил взъерошить волосы Джона. Затем сказал: — Они просто расстроены, потому что выбыли из соревнований в командном зачете. Что бы они ни сказали тебе… — Они идиоты, Шерлок. Шерлок на мгновение задержал на нем взгляд. Затем улыбнулся и опустил голову, уткнувшись Джону в шею и вцепившись в его волосы. Джон закрыл глаза и подумал, что ощущение веса Шерлока, лежащего на нем сверху — сладкое, прекрасное и опьяняющее. Спустя несколько мгновений, он сказал: — Думал, ты не хочешь, чтобы я спал в одежде. — Не хочу, — пробубнил Шерлок. — Тогда, тебе стоит слезть с меня, — указал он на очевидное. — Через минуту, — пообещал Шерлок и глубоко вздохнул.***
Оставалось два дня до первых Олимпийских игр в жизни Джона, и три дня до первого выступления Шерлока. Они разошлись каждый на свою тренировку. Шерлок, казалось, находился в хорошем настроении. Он рассказал Джону о своей стратегии, заключающейся в том, чтобы усыпить бдительность конкурентов, намеренно демонстрируя откровенно слабую технику катания, и не показывая ни малейшего прогресса. У Джона совсем не было никакой стратегии. Его стратегия состояла в том, чтобы пройти. Впервые за долгое время он настолько усердно трудился два дня подряд и отчаянно пытался заставить свои ноги вспомнить ощущение льда под ними, ощущение клюшки в руках, и почувствовать, каково вести шайбу из точки А в точку Б. Когда он только ехал на Олимпиаду, то чувствовал, что безнадежно отстал от жизни и станет лишь тянуть свою команду ко дну, и вообще, ему стоит уйти в отставку сейчас, а не вынуждать ребят притворяться, что он имеет для них хоть какую-то ценность. Шерлок пришел бы в ярость, если бы узнал, какие мысли вертятся в голове Джона. Он прямо слышал его. В этот момент Джон слегка удивился, что всего за несколько дней Шерлок превратился в главенствующий голос в его мозгу. Но, возможно, это хорошо, подумал Джон. Может быть, ему следует сосредоточиться на голосе Шерлока в его голове, и тогда его тренировки точно будут успешными. Его встретил вал добродушных подшучиваний от остальных членов команды. Он пожал плечами и постарался не покраснеть до корней волос. Все они, казалось, считали его едва ли не гением, коль скоро он обзавелся олимпийской интрижкой. Сам же Джон волновался, потому что думал, будто совершает огромную ошибку, воспринимая все гораздо серьезнее, чем обычную интрижку. Тренировка прошла хорошо. Он вымотался — морально и физически, поэтому сделал несколько неприятных ошибок, но продолжал слышать Шерлока в своей голове и вспоминать, как тот оттачивал свои фигуры и движения снова и снова, пока не добивался идеала. И если Шерлок мог делать это, то почему бы Джону не последовать его примеру? Он максимально собрался и продолжал трудиться, несмотря на то, что его нога чувствовала себя не слишком хорошо, и в целом он сильно устал, но это была приятная усталость. Каждая мышца ныла от напряжения. Он чувствовал, что хорошо поработал с остальной частью команды, и снова стал ощущать шайбу. Может быть, его Олимпийские игры действительно пройдут успешно, подумал Джон, снимая коньки. — Мы все собираемся на обед в кафетерий, — сказал ему Майк. — Это отлично сплачивает команду. Время сбора — 18:30. — Отлично, — сказал Джон, ибо подозревал, что Шерлок будет кататься до позднего вечера, лишь бы избавиться от ворчания Джона по поводу питания. Джон успевал зайти домой до ужина, поэтому направился обратно в дом фигуристов. Шерлока еще наверняка не было, и Джон подумал, что может немного расслабиться. Он знатно поработал сегодня и с нетерпением ждал хорошего, долгого, горячего душа. Он достал из кармана телефон и написал Шерлоку сообщение: «Закончил тренировку. Собираюсь вернуться. Мы с командой ужинаем сегодня вечером». Он собирался нажать на «Отправить», когда услышал непринужденный и жутко зловещий голос, из-за которого у Джона мурашки побежали по спине. — Что ж, то, что нога в порядке совсем не удивляет меня. Боль в ней всегда была психосоматической. Джон повернулся, чтобы посмотреть на обладателя этого голоса. Около него стоял мужчина, одетый в тренировочный костюм команды США. Но он не был хоккеистом. Джон сощурился из-за яркого, зимнего солнца, смутно припоминая незнакомца. Невысокий, с короткими, темными волосами. Кто же это? — Простите? — спросил Джон. — И все же, — сказал мужчина, широко, но холодно улыбаясь и делая навстречу несколько шагов. Руки из карманов он не вынимал. — Просто в голове что-то заклинило? Джон собирался послать его, кем бы он ни был, когда внезапно вспомнил: Мориарти. Американский фигурист, выступление которого он смотрел вчера вечером. Тот самый, что настолько беспокоил Шерлока. Сейчас он подошел вплотную, и Джон заглянул в его глаза — глубокие, темные и пустые. Уотсон моментально невзлюбил его. Однако не знал, что делать. Просто уйти, не сказав ни слова, казалось ему грубостью. Прокомментировать слова фигуриста — нелепостью. Наконец, он произнес: — Вчера вы хорошо выступили. На лице Мориарти что-то промелькнуло, затем он опять леденяще улыбнулся: — О, вы с Шерлоком смотрели? Знаешь, я так хотел познакомиться с тобой. Питомцем Шерлока Холмса, — Мориарти смерил Джона оценивающим взглядом. — Я думал, ты будешь… чем-то большим. Но ты всего лишь конченый хоккеист, которого держат в команде из жалости. Какое разочарование. Джону хотелось врезать ему. Но он не успел, потому что телефон, все еще находящийся у него в руках завибрировал от входящего сообщения. Он мельком взглянул на него. «Тренировка — скуууууука. Приди и убей меня. — ШХ.» Шерлоку совсем не пригодятся заголовки, пестрящие сообщениями о том, что его новый олимпийский любовник избил его главнейшего соперника, подумал Джон и сделал глубокий вдох, прежде чем более-менее спокойно сказать: — Остальным членам команды тоже желаю удачно выступить сегодня. Он отошел, пытаясь игнорировать тот факт, что глаза Мориарти все еще продолжали следить за ним. Он написал Шерлоку ответ, чувствуя желание связаться с ним даже в такой виртуальной форме. «Я зайду посмотреть, если хочешь, но твое убийство даже не обсуждается. У меня слишком много планов на тебя и сегодняшний вечер, и я не могу просто заменить тебя Диммоком, как делает британская команда фигуристов». Джон надеялся, что его слова воспримутся, как легкая шутка, и Шерлок не обидится, сочтя их завуалированным оскорблением. Спустя некоторое время пришел ответ: «Да, заходи. — ШХ.»***
Шерлок отправил сообщение, а затем потратил целую минуту, в панике уставившись на свой телефон. Он только что сказал Джону прийти на каток. Сам, лично попросил прийти на каток. Где полно народу. Пресса, наблюдатели и Лестрейд. «Уже в пути», — пришел ответ, и Шерлок вперился в него взглядом. — Эй! Шерлок! — крикнул Лестрейд за его спиной. — Хватит флиртовать со своим парнем, давай вернемся к отработке связующих элементов. — Он не мой парень, — автоматически сказал Шерлок и написал: «Зайди через вход для спортсменов. ШХ» Затем повернулся к Лестрейду. — Джон придет посмотреть на тренировку. Можешь убедиться, что его впустят? — надменно бросил он голосом, не терпящим возражений. Краем глаза он увидел, как блеснули глаза Лестрейда, а брови поползли вверх, но проигнорировал его и скользнул на освободившееся пространство катка, двигаясь спиной к Лестрейду. — И не цепляйся к нему, — скомандовал он. Лестрейд ничего не ответил. И это раздражало. Шерлок катался, пытаясь сосредоточиться, но его отвлекала мысль, что он, вероятно, сделал ошибку, пригласив Джона на тренировку. Глупость, дурость, идиотизм. Он автоматически принялся выполнять связующие элементы и внезапно понял, что случайно выполняет элементы секретной программы, и тут же осекся, начав сначала и совсем другое, надеясь, что его оплошность никто не заметил. Сегодня была невозможно скучная тренировка, кроме того, Мориарти все равно не было на катке. Шерлок предполагал, что тот отдыхал после вчерашних выступлений. Шерлок принялся вращаться. Он позаботился о том, чтобы это выглядело ужасно. Он хотел, чтобы наблюдатели зафиксировали в своих отчетах, что его перспективы, как и само катание — почти стопроцентное фиаско. — Мы можем поговорить? — спросил Лестрейд, когда он подъехал к бортику, чтобы глотнуть воды и немного передохнуть. — Нет, — сказал Шерлок. — Во-первых, я никогда не видел, чтобы твои вращения были настолько… судорожными. — Это все специально. — Я предполагал это. Но не хочу, чтобы ты забыл, как это делается по-нормальному. — Не забуду, — пообещал Шерлок, и Лестрейд воздержался от комментария в адрес полуночных тренировок. Подобное было вполне в стиле Шерлока, поэтому он считал, что Лестрейд догадывается о его ночных занятиях. Хотя была вероятность, что присутствие Джона натолкнуло тренера на мысль, что ночи Шерлок проводит дома, а не на катке.Впрочем, тот вообще думал, что Шерлок спятил, желая получить золотую медаль. Он посмотрел в толпу и заметил Джона, сидящего посреди моря зрителей. Джон поймал его взгляд и кивнул. Он выглядел напряженным. Шерлок нахмурился и повернулся к Лестрейду. — Что ты ему сказал? — Хм? Кому? Почему он находился в окружении идиотов? — Джону. — О, он здесь? Я ничего не говорил ему. Даже не видел его, просто сказал охране, чтобы его впустили. Лестрейд проследил за взглядом Шерлока и увидел Джона. — Он вживую симпатичнее, чем на фото. Фотографии не отдают должное его внешности. — Хватит говорить о нем, перестать размышлять о нем, вообще перестать думать.Это отвлекает. Лестрейд имел наглость улыбнуться, как будто решил, что все это очень забавно. — Ты действительно не хочешь пройтись по своей программе? Сейчас твоя очередь, они освобождают для тебя лед. Шерлок покачал головой. — Шерлок… — начал Лестрейд. — Слушай, какое это имеет значение? — сорвался Шерлок. — Ты не ждешь от меня медали, так какая разница как я тренируюсь, и что обо мне подумают? — Я уже говорил тебе, мне хочется, чтобы ты ушел из спорта на своих условиях. Хочу, чтобы ты гордился… — Я собираюсь выиграть чертову золотую медаль на этой Олимпиаде, Лестрейд, — жестко сказал Шерлок и затем отъехал в сторону, выполнив настолько прекрасный прыжок, что сидящие на трибунах ахнули от восхищения. Он тяжеловато приземлился, но это совсем не волновало его в данный момент. Он катался до тех пор, пока Лестрейд не развел руками и не пошел проверить Андерсона и Донован. Затем Шерлок подъехал к бортику, выпил воды и снова посмотрел на трибуны. Джон все еще был там, наблюдая за ним. Он чуть улыбнулся Шерлоку, выглядя менее напряженным, чем до этого. Шерлок почувствовал себя лучше. Хотя он и устал. «На сегодня достаточно показушно-фальшивой тренировки», — подумал он и взглянул на часы, гадая, во сколько Джон собирается на ужин. Ну, он находился здесь, и можно было бы спросить у него. Шерлок махнул Джону рукой. Тот поднял брови, а затем начал спускаться вниз, пробираясь через толпу. — Эй, — сказал он, когда приблизился. — Привет, — сказал Шерлок. — Когда у тебя ужин? — В 18:30. И я хотел бы принять душ до этого. Шерлок окинул его оценивающим взглядом. Тот выглядел уставшим и нездоровым. — Надо было давно уже сделать это. — Ты же сам попросил меня прийти сюда. Шерлок не мог отрицать, что ему приятно было видеть Джона. — Что Лестрейд сказал тебе? Джон моргнул, явно не понимая его. — Лестрейд? Твой тренер? — Да… Договорить он не успел, поскольку предмет их разговора немедленно появился за спиной Джона. — Вы, должно быть, Джон Уотсон, — сказал он не слишком сдержанно, протягивая руку. — Я с нетерпением ждал встречи с вами. — Ох, — сказал Джон, пожимая ему руку. — Спасибо. Джон казался ошеломленным, словно не знал, почему знакомство с ним может считаться честью. Джон всегда недооценивал себя, подумал Шерлок. Джон выглядел неуверенным и выведенным из равновесия. Он действительно никогда до этого не встречался с Лестрейдом. Что означает, что тот не мог расстроить или смутить его каким-нибудь идиотским высказыванием, как только Джон пришел на каток. Вероятно, что-то другое огорчило его. Но что? Шерлок сощурил глаза, глядя на Джона. Он не думал, что это связано с хоккейной тренировкой. И Джон подтвердил это. — Как хоккей? — спросил Лестрейд. — Хорошо, — ответил Джон и искренне улыбнулся. Раз с хоккеем все хорошо, дело не в нем. Это что-то другое. И теперь эта неизвестность мучила Шерлока. Он не любил чего-то не знать. — Переставай болтать с Джоном, — резко сказал Шерлок. — Мы уезжаем. Джон удивленно посмотрел на него. — Мы? — Да. С меня хватит катаний на сегодня. Это все равно лишено смысла, коль скоро я не собираюсь выиграть медаль. Шерлок послал Лестрейду многозначительный взгляд. Лестрейд вздохнул и сказал: — Шерлок… — Дай мне десять минут, встретимся у входа, — проговорил Шерлок, обращаясь к Джону, а затем повернулся и поехал на выход.