Незаконченный портрет

«Я не хочу, чтобы мама была грустной, поэтому я тоже буду вдовой. Вместе с мамой. Тетя Наташа, может быть, ты тоже будешь вдовой с нами?» Наташа не могла на долго остаться у своей сестры. Ей нужно было как можно скорее возвращаться на фронт. Ей разрешили уехать лишь на один день, и большая часть времени была потрачена на дорогу. Но она чувствовала, что просто не может сейчас уйти. Глядя сквозь замерзшие слезы на своих ресницах, девушка думала о падающих с неба снежинках. Эти снежинки были словно олицетворением всех горьких слез пролитых женщинами. Наташа видела слезы сестры, слезы матери, слезы племянницы и всех женщин-соседок, которые уже были или которым вскоре предстоит стать вдовами. Только ее маленький племянник плакал не от горя, а чтобы доказать миру свое собственное существование. Не плакал лишь ее милый зять, глядевший на своих осиротевших детей и овдовевших матерей с фотографии на стене, без какой-либо печали или боли. Ох, эта проклятая судьба женщин! Еще до войны Наташа не раз читала о тяжелых судьбах замечательных женщин в классической литературе. Хоть их жизни и были наполнены душераздирающими событиями, тем не менее, в каждой истории было место и для любви. У Толстого в «Войне и мире» описывалась судьба Наташи Ростовой, в произведении Тургенева «Рудин» рассказывалось про Наташу Ласунскую. Даже жену Александра Сергеевича Пушкина, самую красивую женщину России, звали Наташа Гончарова. Так могла ли Наташа Брагинская, обычная студентка из Москвы, стать одной из этих женщин? Написал бы Толстой про нее роман? Стал бы Тургенев переживать из-за ее судьбы? Пошел бы Пушкин ради нее на дуэль? Именно поэтому Наташа так сильно хотела стать певицей. Только на сцене она могла почувствовать себя изящной и сильной женщиной, которая может любить и страдать, не теряя при этом собственной самооценки. Она окончила школу, будучи красивой девушкой с длинной светлой косой и низким голосом, идеально подходящим для пения романсов. Но прежде, чем замечательная история любви смогла произойти с ней, в двери постучалась война. Но все же, она встретила Ториса Лоринайтиса. Находясь за километры от него, девушка наконец-то смогла признать, что Торис был надежным человеком. С тех пор, как в звездную новогоднюю ночь она пела под звучание мелодий аккордеона песню о девушке, скучающей по своему жениху, Наташе казалось, что в их отношениях с литовцем что-то поменялось. …но на самом деле, ничего не поменялось. Как только она прибыла в военный лагерь полная эмоций и переживаний, тихий молодой человек, не побежал встречать ее как обычно. Вместо этого, интендант передал ей письмо, да к тому же, отругал. — Почему ты никого не предупредила, когда ушла? И вернулась так поздно! Это письмо от Лоринайтиса. Может быть, он до сих пор стеснялся ее и решил написать ей вместо того, чтобы высказать все в лицо. По крайней мере, она так думала, пока открывала письмо. «Дорогая Наташа! Моя маленькая поющая звездочка! 16 февраля мне уже исполнится двадцать лет. Но я хочу рассказать тебе обо всем в оставшееся время моего девятнадцатого года жизни. В этом трудном, но прекрасном году я снова смог найти тебя. Должно быть, в 1932 году ты приезжала на побережье Балтийского моря, верно? Мне тогда было десять лет. Я гулял в парке, недалеко от побережья, и передо мной прошла прекрасная светловолосая девочка. Когда мы прошли мимо друг друга, я увидел свет радости в ее глазах, как будто вся красота мира принадлежала одной лишь ей. Я стоял там и смотрел на нее, словно заколдованный, не в силах пошевелиться. Если бы я не был таким застенчивым, я бы точно побежал за ней и узнал ее имя… из-за этого, мой друг Феликс постоянно ссорился со мной. Позже, когда я вырос, я осознал, что полюбил ее в тот самый момент, когда увидел, так же сильно, как саму жизнь. Хоть судьба отняла у меня многое, она все же любит меня, поэтому позволила мне вновь встретиться с тобой девять лет спустя. Да... Как только я увидел тебя, я понял, что ты и есть та маленькая девочка из парка. Я не боюсь сражаться, так как знаю, за что сражаюсь – за жизнь на этой земле и за все самое красивое, что существует в этом мире. Среди всего этого, самое главное для меня – ты…» Наташа подняла голову, глядя куда-то в даль. На ее глазах появились слезы. — Но я никогда не была на Балтийском море! Никогда! – произнесла она. — Имеет ли это значение? Нужно ли мне сказать ему правду и разочаровать его, тем самым, разочаровывая себя? Взгляд Наташи вновь упал на письмо, на предложение, которое она еще не успела прочитать. «14 февраля я перевожусь в 55-ю армию …» — О Боже мой… — прошептала девушка. — Боже мой… Это было бы неправдой, если бы она сказала, что никогда не слышала слухов о переводе Ториса в другие войска, но они казались ей абсолютным бредом. Этот литовец, сам ни о чем не подозревая, стал частью ее жизни. И сейчас, он должен был оставить ее. Как же это нелепо, неправильно и невообразимо! Она торопливо начала оглядываться, словно тонущий в воде человек. Первый, кого она заметила, был тем самым интендантом, вручившим ей письмо. Наташа подбежала к нему и схватила за руку. — Когда?! Это правда?! Он уехал?! — Вчера, когда ты уехала в Москву и никому ничего не сказала, Лоринайтис хотел попрощаться с тобой, поэтому написал письмо и попросил меня передать его. Он уехал пару часов назад, чтобы сесть на поезд, отходящий от Москвы… Наташа не дослушала его слова, так как уже выбежала на дорогу, чтобы поймать движущийся ей навстречу грузовик с солдатами, направляющийся в Москву. Она запрыгнула в него, слыша позади крики молодого интенданта: — Куда ты направляешься?! Когда грузовик проезжал мимо Брянского вокзала в Москве, она спрыгнула на землю, поспешив внутрь, но не обнаружила никаких признаков прибытия военных поездов. Наконец, девушка осознала, что в Москве целых девять железнодорожных вокзалов. — Он будет переведен в 55-ю армию… войска 55-ой армии должны располагаться вокруг Ленинграда. Поезда в Ленинград обычно отходят от Октябрьского вокзала! Октябрьский вокзал! — она приложила одну руку к груди и закричала низким, почти мужским голосом. Но грузовик, который привез ее сюда, уже уехал. Наташе пришлось сесть на троллейбус. Когда она выбежала на переполненный перрон Октябрьского вокзала, она увидела целое море молодых людей в армейских шинелях. Девушка в отчаянии подумала о том, что среди стольких людей найти одного солдата будет практически нереально. — Военный эшелон в Ленинград уже отбыл? — спросила она у диспетчера. Это была уставшая женщина средних лет, одетая в теплую шаль. Поскольку большинство мужчин ушли на фронт, многие женщины заменили их на работе. ― Он отправится с Павелецкого вокзала. Проедет мимо Октябрьского, но остановки не будет… ― диспетчер заметила опухшие от слез глаза молодой девушки и ласково продолжила, ― ты едешь в Ленинград? Ты уже не успеешь на Павелецкий вокзал. Поезд очень скоро будет проезжать здесь, но как я уже говорила, останавливаться не будет. Девочка, подожди до завтра. Ты опоздаешь всего на один день… ― Опоздаешь всего на один день… ― прошептала Наташа и закрыла лицо. Она чувствовала, как огрубели ее маленькие ручки от тяжелой работы и суровых погодных условий на фронте. Она принадлежала фронту. Все люди должны были быть верны своей работе. Нет, она не могла поехать в Ленинград… Наташа просто хотела увидеть его еще один разок перед их расставанием, обменяться лишь взглядом… И возможно, если получится, что-нибудь ему сказать. Не правда ли, что перед расставанием люди всегда что-нибудь говорят на прощание? Она вспомнила, что когда Андрей Орлов ушел на войну, ее старшая сестра Тоня сказала ему, что будет его ждать… Внезапно, из самой глубины ее души вырвался пронзительный вопль. Громоподобный гул разнесся по перрону от рельсов. Военный поезд, направляющийся в Ленинград, отошел от Павелецкого вокзала и проезжал мимо Октябрьской станции. ― Отойдите! Отойдите! – диспетчер замахала маленьким флагом, крича на толпу, стоящую на платформе. ― Этот поезд не останавливается! Этот поезд не останавливается! Но Наташа уже бежала к поезду. Стук колес, сливающийся со звуками аккордеона и пением солдат пролетел мимо нее. ― Наташа! Громкий крик из ниоткуда ударил ее по лбу, как будто молодой человек, за которым она бежала, внезапно схватил ее тело и потянул в свои объятия. Из открытой двери поезда высовывался он – Торис Лоринайтис. Одной рукой он держал дверь, а другой махал своей шапкой. Каштановые волосы молодого человека развевались на ветру, прилипая к лицу. Нижние края его шинели гремели, разворачиваясь, словно крылья орла перед взлетом. ― Наташа! Она чувствовала себя словно в полете. Скорее, нужно что-то сказать ему! Хотя бы просто окликнуть его по имени! Но девушка не могла издать и звука. Возможно от того, что очень быстро бежала. ― Наташа! Поезд уже уносил молодого человека вдаль, но Наташа до сих пор слышала его голос в своих ушах. Она слышала свое имя повсюду. Деревянные шпалы, рельсы, толпа на перроне, а так же вся Москва как будто кричали ей: «Наташа!» Наташа присела на землю и громко заплакала. Это был даже не плач, какой-то ужасающий до дрожжи звук, разносящейся по всей платформе. Несколько человек присели рядом с ней и попытались помочь ей подняться. Женский голос диспетчера Октябрьского железнодорожного вокзала проник в уши плачущей девушки. ― Девочка, кого ты провожала? Брата? ― Нет… ― А кого тогда? Мужа? Наташа задыхалась от слез. Все, что она могла сделать это нервно кивать в ответ. Наташа сидела и думала о том, что они с Торисом только что поженились. Ее плач был свадебной музыкой. Ее мятая армейская шинель была взамен платья белого цвета. А люди, которые прошли и еще пройдут немало тяжелых испытаний на войне, были самыми почетными гостями на этой свадьбе.