Незаконченный портрет

Пара чистых, натертых до блеска сапог ступила на тротуар. Иван Брагинский сегодня был в приподнятом настроении. Он не смотрел на дорогу, но шустро обходил все лужи. Его белый как облако шарф развевался на ветру. И ни одна девушка не могла не остановиться, чтобы взглянуть на молодого и красивого солдата. Будучи немного тщеславным юношей, Иван знал, что сильно выделяется среди толпы даже без своего коня. Он шел на своих двоих в той же манере, что и при езде верхом, грациозно и без лишних усилий. На этот раз он оставил Костю около станции, так как сейчас находился в Москве, а не в полях Можайска. В конце октября Верховный штаб скомандовал перевести часть войск в столицу для отдыха и переучёта военнообязанных. Иван и Яо были среди них. Как раз на это Иван и рассчитывал. От каждодневных непрерывных заданий ему хотелось валиться без ног от усталости. Наташа писала ему по три письма в неделю и жаловалась на то, что брат никак не заглянет в соседний пехотный штаб, где отныне она работала медсестрой. Но у него действительно не было сил на то, чтобы исполнять каждое желание его младшей сестренки. И что было самым замечательным в возвращении в Москву, то что пехотное и кавалерийское подразделения все еще находились довольно близко друг к другу. Тем более, командир разрешал Ивану ненадолго ходить проведывать свою сестру. Конечно, не нарушая никаких правил, Иван часто ходил к пехотинцам даже тогда, когда у Наташи не было свободного времени, чтобы повидаться с братом. Возможно, он ещё не совсем осознавал, что сестра была не совсем единственной, кто был у него на уме. — Иван, в следующий раз, когда ты придешь, можешь приехать на Фейюнь… то есть на Косте? Это был очередной вечер, когда Брагинский побывал в пехотном подразделении. После того, как вся нужная работа была сделана, Ван Яо решил проводить Ивана до Центрального Парка по пути к кавалерийской части. К началу ноября осень уже оседлала белоснежные крылья журавлей и улетела вместе с ними в сторону юга, оставляя сестрицу-зиму за главную. — Ага! Значит, какая-то маленькая белая лошадка тебе важнее дорогого друга? Это обидно! — пошутил Иван, нарочно меняя свой голос. Ван Яо неловко улыбнулся. — Прости… — он знал, что в городе нельзя ездить на лошади, но с того вечера, когда они с Иваном впервые встретились, Яо ещё ни разу не видел этого чудесного коня, что так напоминал ему о Фейюнь. Еще в прошлую встречу Иван не мог не заметить разочарование в глазах его нового друга. Он всегда был очень жизнерадостным и никогда не думал дважды перед тем, как что-нибудь сказать. И сейчас Брагинский всерьез задумался, пошутил ли он или ему действительно стало немного обидно. От мысли, что он может ревновать китайца к лошади, стало как-то неловко. Он был гордым человеком. Ему нравилось скакать на своем коне по дикому полю, громко петь душевные песни, показывать всем вокруг свои картины. И в том, что ему нравилось хвастаться своими работами, не было ничего плохого. Он был просто юношей, занимающимся тем, что он любит и умеет. То, как люди выражали свое восхищение его талантом, заставляло его искренне улыбаться. Ему хотелось, чтобы люди восхищались его харизмой и талантом, а не его вещами — даже будь это Костя. Что насчет его друга-азиата, с которым они только недавно познакомились, несомненно, китаец был очень красивым молодым человеком, но Брагинский был уверен, что большинство московских девушек, выбирая между ним и Яо, выбрали бы непременно великолепного кавалериста Ваню. Конечно, если рассматривать с точки зрения военной силы, десантники победили бы морской флот, а моряки побили бы наземные силы. Но если брать в расчёт только сухопутные войска, то кавалерийский солдат выглядел более выигрышно, чем пехотинец. К тому же, Яо был довольно скромный и имел спокойный темперамент, на такого и не обратишь внимания. Однако, что же говорили о нем его однополчане? «В нападении ли, в разведке ли, вам всегда хочется быть с ним рядом». Он сумел получить для себя самую высокую репутацию на поле боя. Брагинский в шутку приобнял Ван Яо, чтобы облегчить его явное смущение. Но вновь напоролся на неестественное выражение лица китайца. — Хм, в моей стране есть поговорка… «Делай все так же, как это делают местные жители». Но все эти ваши поцелуи и объятья… До сих пор не могу к этому привыкнуть. — И правда! Ребята из твоего отряда мне так тебя и описывали! — Иван хихикнул и рассказал несколько забавных историй, которыми поделились пехотинцы. Как и ожидалось, лицо Яо снова залилось краской. — Откуда ты всё это знаешь?! — Когда я хочу что-то знать, нет ничего, что могло бы меня остановить! — Иван усмехнулся, как ребенок, преуспевший в своей маленькой шалости. — Эй, китайцы что? Не любят шутки? — Мы любим шутки, но объятия — это вещи, которые могут быть только между самыми близкими… Ван Яо и представить не мог, каким неловким мог стать бы этот разговор, если бы они не услышали страстный, но отчаянный голос на небольшом от них расстоянии: — Наташа! Наташенька, послушай меня!