Незаконченный портрет

«Расцветали яблони и груши, Поплыли туманы над рекой. Выходила на берег Катюша, На высокий берег на крутой». На дороге до сих пор оставались следы разорвавшихся снарядов и винтовочных выстрелов после недавней битвы. Когда возвращающиеся солдаты были уже близки к своему лагерю, они услышали красивый голос. Кто пел «Катюшу»? Кто пел о весне, любви, милой девушке и ее возлюбленном солдате? Ван Яо начал невольно напевать знакомую мелодию. Еще до войны, как ему казалось, примерно век назад, когда он учился в старшей школе, одна девушка по имени Лера научила его этой песне. Его первой песне на русском языке. Нет, сейчас пела не Лера. Это пела медсестра Наташа. Наташины светлые волосы были перевязаны на лбу лентой, будто цветочной короной. Она прислонилась к одинокой березе, словно была ее сестричкой. Может быть то, что светило зимнее солнце, может быть то, что девушка пела, сделали ее лицо таким теплым и ярким, даже излучающим нежность и жизненную силу, прямо как у той девочки Леры. Затем Яо услышал кашляющие звуки рядом с собой. Каштановые волосы Леры и ее румяное лицо помелькало перед глазами Яо и исчезло. Рядом стояла не его одноклассница, а Торис, опирающийся на свою винтовку, готовый выкашлять свои легкие наружу. Должно быть, он еще сильнее простудился в ту ночь, когда учил всех астрономии. Наташа перестала петь. Она подошла к нему, быстро осмотрела и сказала, что у него тяжелое состояние, и он никак не должен выполнять никаких заданий в ближайшее время. Затем она направилась к бункеру, а Торис попытался заговорить с ней своим ужасно хриплым голосом: — Я в порядке… Наташа, пожалуйста, продолжай петь… — Идем, — сказала девушка обернувшись, — нужно дать тебе лекарства. Внезапно Ван Яо услышал голоса детей. Он подумал, что сошел с ума, так как не мог поверить в то, что здесь могут находится дети. Как оказалось, автобус встал на дороге из-за механических проблем. Несколько женщин, одетых как медсестры, выводили детей из автобуса и выносили оттуда свои вещи. Немолодой мужчина в кожаной куртке пытался объяснить военным, что стряслось. — Как видите, лейтенант, эти дети были отравлены в Москву из блокадного Ленинграда. Сначала мы сели на поезд, но рельсы были подорваны немцами. Мы наконец получили транспорт, но наш автобус сломался… в такой близости от Москвы… — Тогда пусть дети немного побудут в нашем пехотном лагере. Мы свяжемся с Москвой, чтобы они отправили за вами новый автобус, — глаза лейтенанта были красные от мучительных планировок и заданий, но перед детьми он пытался выглядеть дружелюбным. Пехотная зона вдруг стала такой оживленной. На измученных, серьезных лицах солдат, которые были обессилены многодневными кровопролитными боями, наконец-то заиграла улыбка. Загрубевшие руки, привыкшие держать только автомат, начали аккуратно поднимать детей и расспрашивать о их имени, возрасте и многом другом. Среди сладких голосов ребят были те, кто говорил с неким иностранным акцентом. Наверняка этих детей, так же, как и Ван Яо послали учиться в Советский Союз. Китаец всегда любил детей и, узнав их истории, стал к ним относиться еще теплее. Он обратил внимание на маленькую девочку, на вид ей можно было дать лет шесть. Ее чудесные темно-русые волосы были собраны в хвост. Зеленые глаза этой девочки горели смелостью и отвагой. «Елизавета Хедервари», — Яо опустился перед ней на колени и прочитал имя на ее одежде. — Так ты маленькая Лиза, правильно? — Я не маленькая девочка, и мое имя не маленькая Лиза! Товарищ, вы должны извиниться передо мной, — девочка в обиде надула губы. Слова ребенка застали Ван Яо врасплох. — Хорошо, прошу прощения. Но как мне тебя называть? — Я — Елизавета. Генерал с пятью звездами*, — ответила девочка серьезным тоном, как взрослая. Ее детское лицо было полно гордости, — Вы можете звать меня просто генерал. Смотрите. «Генерал Елизавета» потянула что-то невидимое на ее плечах. Чтобы не обидеть девочку, Ван Яо воздержался от смеха и посмотрел в направлении ее пальца. Он обнаружил, что одежда девочки немного отличалась от других детей. Она повязала на своей шее длинный красный шарф, словно накидку, какую носили генералы в древние времена. Ван Яо говорил на русском с китайским акцентом, девочка же говорила с явным европейским говором. Было удивительно, что они с легкостью понимали друг друга. Яо узнал, что «Генералу» только что исполнилось шесть лет, ее родители были героями среди венгерских партизанских войск. «Генерал» считала, что шоколад намного вкуснее, чем варенье, поэтому, когда она вырастет, то переделает все фабрики по производству варенья в шоколадные фабрики. Елизавета была хороша во многих вещах, особенно в гадании на любовь. «Генерал» не умела писать, но знала много стихов известного венгерского поэта и солдата, Петёфи. — Это потому что Петёфи — мои дедушка и бабушка! — с гордостью заявила «Генерал Елизавета». — Молодой человек, пожалуйста, не воспринимайте это всерьез! — сказала подошедшая к ним медсестра в возрасте, — Буквально два дня назад, она говорила, что Аттила ее дедушка! — Тетя Вера, вы должны называть меня «Генерал Елизавета», — поправила маленькая девочка медсестру на полном серьезе, затем она снова повернулась к Ван Яо, — Все нормально, завтра я отправлю один документ, и Петёфи будут моими бабушкой и дедушкой. — Я помогу вам отправить его, генерал! — сказал Ван Яо таким же серьезным тоном, как и у этой девочки. Он не считал, что девочка обманывает его. Возможно, когда-нибудь ей рассказывали разные истории и мифы и она настолько в них поверила, что принимала все за действительность. Самое интересное, что и Яо хотелось верить в это. Такая же гордая девочка, как и его друг Ваня… Он не мог увидеть его в данный момент, но он знал, что тот был среди отряда кавалеристов неподалеку. «Генерал» была очень растрогана и отдала ему честь: — Я разрешаю быть тебе генералом! Все, кто помогает мне, автоматически будут произведены! — пухленькая ручка указала на нескольких ребят, разговаривающих неподалеку, — Видишь, я уже дала звание генерала Фелечиано, Ловино и Антонио. Они были со мной в одном приюте. На самом деле, Ловино никогда не слушает меня, но его брат Фелечиано умолял меня сделать генералом и его. Я не могла отказать. Шестилетний «Генерал» гордо ударила себя в грудь. — В рамках церемонии награждения, я погадаю тебе на любовь! Я лучшая в этом деле!