Незаконченный портрет

— Мы выступаем в восемь вечера. Используйте это время, чтобы хорошенько отдохнуть, — сказал лейтенант Калитин. В полседьмого вечера все приготовления к пересечению линии огня были закончены. Командир дивизии пожал руку каждому из шести человек. Только после того, как шестеро солдат разошлись кто куда, Ван Яо направился в сторону бункера. Он не хотел идти вместе с Иваном-дьяволом. Хоть они оба и были членами этой разведывательной группы и должны были провести следующие несколько дней вместе, Яо предпочитал полностью избегать встреч с кавалеристом в свои свободные часы. Это была зима сорок первого. После нескольких долгих боев против немецкой армии, находящейся близ Москвы, каждый, начиная от генерала, заканчивая простым рядовым, четко знали, что настало время для контрудара. На второй день после ссоры между Ваней и Яо, лейтенант взвода Калитин получил приказ собрать небольшой отряд и отправится в Рогачево-Березовский район ради разведывательной операции. Им предстояло собрать достаточное количество ценной информации и понять, возможно ли освободить Тулу в соответствии с планом. Лейтенант хотел взять с собой нескольких опытных разведчиков, на которых он мог полагаться. Но большинство из них навсегда остались лежать в замерзшей земле. Кто-то был ранен и отправлен в госпиталь, у остальных не было никакого опыта. Из всех достойных солдат, лейтенант смог выбрать немногих: Корешова, Сашу, Павлика, Егорова и Ван Яо. — Нам нужен еще один, — доложил лейтенант командиру дивизии, — Лоринайтис мог бы пойти, но он болен. — Брагинский из нашей кавалерии уже подал заявку на вступление в вашу команду, — сказал командир, — его дом находится в том районе. Это неплохо, если с вами будет тот, кто хорошо знает местность. Ван Яо вышел из бункера и увидел общающихся друг с другом разведчиков. Веселый и общительный Саша — молодой человек, согласившийся быть свидетелем на стороне Ториса после драки, курил самокрутку и всячески подкалывал Ивана Брагинского. — О чем я тебе и говорю! Тебе надо привыкнуть к тому, чтобы ходить на своих двоих. Передвигаться на четырех было удобно, я понимаю, но теперь ты можешь положиться только на одну пару ног. — Если бы я не привык к этому, я бы не присоединился к вашему пехотному отряду, — глаза Ивана загорелись, — тем более, какой теперь из меня наездник? Костю мне не вернуть… Яо нахмурился и, стараясь не смотреть на Брагинского, повернулся, чтобы уйти. Немолодой сапер Корешов подошел к нему и похлопал по плечу. — Молодой человек, сейчас не лучшее время для обид. Вскоре ты можешь пожалеть об этом, но будет уже слишком поздно. Он — сын героя, Ван Яо, никогда не был мальчиком встревавшим в конфликты. Направляясь обратно к бункеру, китаец затормозил около стога сена и запрыгнул на него сверху. Он был зол на себя. Ему нужно выполнять задание, а не думать о личном. Яо всегда хотел быть похожим на своего отца. Таким же смелым, невозмутимым. Его папа никогда не сердился на других, не расстраивался попусту, подавал пример… это то, что Яо слышал от его матери и товарищей отца. Будучи сыном такого человека, Ван Яо всегда восхищался им, помогал маме и заботился о своей младшей сестре. Яо никогда не дрался, за исключением одного раза, когда хулиганы из школы назвали его диким ребенком без отца. Тогда он будто сорвался с цепи. Ван Яо всегда гордился отцом, но не мог рассказать про все его подвиги… Каждый раз отец появлялся на пороге дома в новом обличье: он мог быть деловым человеком в очках с золотой оправой, а мог быть обычным рабочим. Как-то раз, сестра Яо, Чун-Ян*, до слез испугалась, открыв дверь незнакомому волосатому человеку с бородой. Это было примерно в то же время, когда отец привез их в Яньань**, где Яо нашел много друзей, которым мог с гордостью рассказывать, кем был его папа. А так же это было время, когда отец подарил Яо Фейюнь и сказал: — Когда вырастешь, ты оседлаешь ее и вступишь в войска! Но никто не смог бы его понять! Если бы люди знали, что их ссора с Иваном произошла только из-за лошади, все бы решили, что Яо и вправду очень сентиментален. После того, как Иван сказал, что начал сомневаться, был ли отец Яо героем, китаец решил разорвать между ними все дружеские отношения. — Я солдат, — сказал он сам себе, — я безоговорочно подчиняюсь лейтенанту и буду в одном отряде с тем, с кем он скажет. Он вскочил со стога сена и принялся одевать поверх своей шинели зимний камуфляж. Юноша засунул несколько связанных гранат и кинжал себе за пояс и положил пистолет во внутренний карман. Тело разведчика, который был готов приступить к заданию, мастерски слилось с природой. Он отдал все фотографии, письма и личные вещи начальнику снабжения, оставив при себе только маленький мешочек, вышитый Лерой. После того, как Иван Брагинский выстрелил в белого коня, напоминавшего ему Фейюнь, все чем он дорожил свелось к этому мешочку. Яо собрался уже уходить, но лежащий на кровати Торис позвал его своим хриплым голосом. Со вчерашнего дня его простуда еще ухудшилась. Китаец быстро подошел к кровати и потрогал лоб больного друга. Затем он нахмурился: — Лихорадка еще не прошла. Ты точно принимаешь лекарства? — Вот, — Торис потянулся рукой к карману шинели, лежавшей сверху на нем, достал оттуда небольшой мешок и протянул его другу, — я смог сберечь немного еды. У меня нет никакого аппетита, так что, возьми её с собой в дорогу. — Это не тот мешок, в которым ты хранил сахар? — Сахар я отдал детям… не думаю, что Наташа смогла бы найти цветы посреди зимы. Может быть, он пригодится тебе. Ван Яо посмотрел на изможденное лихорадкой лицо своего друга и вдруг крепко сжал его в объятьях. — Торис, мой дорогой друг! Если бы я был тем, кто распределяет все счастье на этой планете, самую большую часть я отдал бы тебе… — Позаботься о себе в пути. Ты всегда думаешь о других, но не думаешь о себе… если бы я не простудился! — Ты слышишь, что говоришь? Ты сам беспокоишься обо мне в то время, как должен беспокоиться о своем здоровье! Мы вернемся сразу, как только ты перестанешь болеть, — Яо по-детски улыбнулся. — Да и Наташе больной жених не нужен. Ван Яо прошел сквозь занавес и вышел в славный морозный декабрь. В восемь часов вечера отряд направился к тылу врага.