Незаконченный портрет

Все осталось позади: раскачивающаяся лампа висящая в бункере, варящийся на костре суп, письма старшей сестры из Москвы, наставления Наташи и драка с Ван Яо предыдущим утром. Все скрылось в темноте зимней ночи. Черное плотное небо накрыло солдат с головой. Луна проглядывала сквозь облака, освещая своим сиянием холодное поле. Облака, закрывавшие собой луну, приобрели неприятный красноватый оттенок. Природа сама по себе выглядела зловеще, предсказывая что-то недоброе. Лейтенант приказал дальше двигаться ползком. В таком положении им предстояло преодолеть еще много километров. Снег безжалостно просачивался под шинель Ивана и медленно таял, заставляя солдата чувствовать озноб и задыхаться от неприятных ощущений. Только сейчас он понял, как трудно быть пехотинцем; кавалеристам никогда не приходилось испытывать подобное. Привыкший к комфортабельной езде верхом, Иван проникся глубоким чувством уважения и жалости к своим однополчанам. Недалеко от него, без каких-либо усилий, полз иностранный солдат. «Он такой опытный, — подумал Иван, с тяжелым сердцем думая об их ссоре, — но, вспоминая его недавнее поведение, начинаешь этому удивляться». С холма послышался грохот. Замерзшая земля задрожала под их локтями. Несколько осветительных ракет мелькнули в темноте неба – они должны ускориться. После того, как они доберутся до леса у подножия холма, никто не сможет их найти. Вдруг яркая вспышка осветила снежное поле. Пулеметные выстрелы пронеслись рядом с разведчиками, вспахивая застывшую почву. Казалось, они навечно застряли в этой огненной ловушке. Но направление пуль внезапно поменялось, устремившись в сторону ближних кустов. — За мной, — услышал Иван голос лейтенанта, но не смог среагировать из-за полученного шока и замерзших конечностей. В этот момент Брагинский почувствовал, как кто-то потащил его из снега. Только тогда он пришел в себя и последовал за остальными в сторону деревьев. Они рухнули на землю, как только опасность миновала. — Павлик побежал не в ту сторону… — услышал Иван голос Саши, — он побежал прямо под пули! Вражеские пулеметы обстреливали кусты, где и находился Павлик, не обращая внимания на остальных солдат. «Человек, чье имя никто не запомнит, спас нам жизнь… — подумал Иван, все больше погружаясь в свои эмоции, — но кто же спас меня пару минут назад?» Ему хватило нескольких секунд, чтобы все осознать. Ван Яо молчаливо сидел рядом с ним, прислонившись спиной к дереву. Его серьезное сосредоточенное лицо было скрыто под тенью дерева. Он мог бы кричать сейчас от эмоций, от потрясения, связанного с потерей товарища, но он предпочел молчать. Прядь темных волос китайца выбилась из-под шапки и покрылась тоненькой корочкой инея. Иван пододвинулся к нему и взял его замерзшую руку в свою. Яо не двинулся. — Спасибо, — как только это слово сорвалось с губ Ивана, китаец с силой сжал его запястье. Лицо азиата приобрело выражение некого безумия и озабоченности. Он слегка сжал свои тонкие губы. — Эх, ты… - Иван отвел взгляд от лица товарища, тайно размышляя о тепле и силе, с которой была сжата его рука, — после всего, что ты сделал… Лейтенант приказал им немного передохнуть. Скрытые в глубине леса, они зажгли маленький огонек, только чтобы погреть руки - большой костер привлек бы внимание врагов. Они налили немного водки в свои алюминиевые кружки и молча глотнули, поминая героически погибшего Павлика. В это время Егоров, дежуривший неподалеку, подал сигнал: немецкий солдат приближался к деревьям. Иван увидел лейтенанта, взглядом сигнализирующего Ван Яо подняться. Они оба направились в сторону врага. После недолгой борьбы, эти двое вели несчастного немца в сторону их привала. Брагинский ни раз слышал о том, что Ван Яо очень хорош в ловле пленников. Китаец был меньше, чем европейцы по телосложению, но очень силен. Он не раз приводил пленных немцев с предыдущих заданий. Но их задание только началось, они же не собрались тащить этого немца с собой? Пленник не знал, чего ожидать от державших его солдат, поэтому начал дрожать и просить пощады: — Прошу, я простой рабочий! Посмотрите на мои руки! Я не нацист! Меня заставили… моя жена умерла! У меня остались четверо детей и старая мать! Лейтенант с сочувствием посмотрел на руки немца. Разведчики нашли в его одежде фотографию. На ней были четверо детей и седая женщина, обнимающая тех за плечи. Старшему мальчишке было не больше десяти лет от роду. На лице у каждого застыла немая печаль и отчаяние. — То, что он говорит – правда, — сказал лейтенант твердо, — но мы должны убить его. Кто хочет сделать это? Прежде, чем кто-либо успел ответить, пленник издал странный горловой звук. Правая рука Ван Яо по-прежнему держала того за шею, а левая вытаскивала кинжал из груди немца. Когда китаец отпустил его, тяжелое тело мужчины бесшумно упало на окровавленный снег. Покрывшаяся инеем прядь темных волос Яо уже подтаяла. Мокрый след на его лбу напоминал Ивану шрам. Он так и порывался подойти и поправить волосы Яо, которые почему-то его ужасно раздражали. — Если бы немцы поймали меня, я бы и слова им не сказал, — Яо взял фотографию семьи мертвого немца в свои руки и бросил в огонь.