Do you speak elfish?

Найл по привычке проснулся рано, хотя какое сейчас время суток, и если утро, то точно ли раннее, знать наверняка не мог. В первые мгновения он думал, что лежит у себя в спальне и всё, что помнит со вчерашнего дня — чудной, захватывающий, но на самом деле глупый сон, однако когда Найл открыл глаза и увидел умело сочетающиеся ализариновые и темно-бордовые цвета, ему оставалось лишь вздохнуть, с горечью осознавая тяжесть своего положения. Чуда не произошло, небеса не рухнули, не пролился дождь золотых монет и его учитель не пролетел мимо на радуге. Лесной эльф действительно пребывал в землях дроу без магии, без надежды вернуться домой. За ночь его костюм знатно измялся, и Хоран принял решение не чудить, а переодеться, чтобы не выглядеть, как шут. Тем более, Майкл пообещал не спускать с него глаз, а от такого дроу проблем не оберешься, если подумает что-то неладное. Да и смысл стоять на своем, если Найл больше никогда не вернется домой? Он просто вещь, игрушка, развлечение, и его благосостояние целиком и полностью зависит от того, на сколько он будет послушным, как и от настроения его хозяина. Прежде чем переодеваться, было бы неплохо искупаться, подумал Хоран, но идти вниз и искать купальную комнату... Найл пошевелил ушами, что обычно помогало ему думать — ещё бы шелест листвы и пение птиц, но об этом можно было забыть, ведь кругом расстилались пустоши. Не может быть, чтобы дроу не предприняли каких-то мер для того, чтобы не шататься с одного этажа на другой, если вдруг понадобится вода для каких-нибудь экстренных целей. Они были одной из самых мудрых и искусных рас, и, надо признать, оказались даже более развиты, чем лесные эльфы. Мысль о доме заставила живот Найла неприятно сжаться. Не думать об этом. Не думать. Справа от входной двери была ещё одна мало примечательная дверка под цвет стен, которая, как и предполагал Найл, предназначалась для того, чтобы не бегать туда-сюда, если вдруг захочется освежиться. Подсматривая краем глаза за служанками-дроу вчера, Хоран быстро наловчился и примерно знал, за какие рычаги нужно дернуть, чтобы горячая вода не превратила его тело в хорошо пропеченную эльфятину. Закончив с водными процедурами — Хоран не смог отказать себе в возможности побарахтаться в теплой водичке, хотя бы потому что у себя дома Джастин никогда не давал ему насладиться ванной от души — Найл облачился в одежду, найденную в шкафу. Кто-то тактично наполнил её самой разнообразной одеждой, на любой вкус. Юный эльф нашел себе не очень примечательные брюки карминового цвета и жилет им в тон. Его ручки сами тянулись к рубашке цвета пепла розы, но он поспешно одернул себя: носить можно, а вот привыкать и (Спаси богиня его душу!) увлекаться — ни в коем случае. Внешность не примечательна, но душа важнее. Побродив немного по комнате, всё перетрогав и чуть не сломав что-то симпатичное и золотое, Найл решил выйти на разведку — вероятно, в гареме короля кормили по расписанию, а как быть его... э-э... личным гостям? Хорану казалось, что он не ел целую вечность, и сейчас ему хотелось восстановить справедливость. Взвесив все «за» и «против», Найл решительно открыл дверь и нос к носу столкнулся с невысоким дроу, невыразительно на него уставившимся сонными глазами. Найл бесцеремонно оглядел его с ног до головы — в форме стражника, за поясом оружие... Сомнений не было, Зейн велел караулить его, чтобы эльф не сбежал. Хоран даже вспыхнул — можно подумать лесные эльфы из тех, кто нарушает данное ими слово. В отличие от дроу, у них есть гордость, и честь, и... богиня, как смешно думать об этом, будучи разряженым в их национальную одежду. – Покажи мне выход, – собрав остатки наглости в кучку, потребовал лесной эльф и тут же сдулся. – Э-э, если не сложно. Дроу насмешливо хмыкнул и указал рукой вдоль коридора, махнул кистью направо и ткнул пальцем вниз. Найл удивленно покосился на дроу, но всё равно поблагодарил, уже решив про себя, что пойдет наобум и сам всё найдет, пусть даже и случайно. Дроу внимательно осмотрелся и, убедившись, что на этаже, кроме них, никого, наклонился и понизил голос. – Нам нельзя говорить с теми, кто живет на этом этаже, поэтому даже не пытайтесь задавать вопросы, – пояснил стражник. Найл удивленно поднял брови — во дворце Гарри (вот опять он про короля Гарри!) всё не так строго. Методично, плавно, с доверительными отношениями, хотя и дисциплинированно. Дроу, тем временем, продолжал бормотать вполголоса. – Сейчас слишком раннее утро, и Владыка не успел распорядиться насчет того, кто будет Вас сопровождать и ухаживать за вами. Он только успел назначить смену тех, кто будет охранять Ваши покои. – В таком случае, я могу сходить прогуляться один? – дроу неуверенно кивнул, и Найл просиял, захлопав в ладоши. – Скажите, а алтарь богини у Вас есть? Дроу снова оглянулся, прежде чем открыть рот. Хорана начало это напрягать настолько, что его уши нетерпеливо задрожали. – Алтарь во внутреннем дворе. В таком случае, это налево, сразу за оранжереей. Стражники стоят по всему периметру. Если Вы попытаетесь перелезть через стену или сделать другую подобную глупость, Вы сгорите дотла. – Спасибо за предупреждение, и не собирался, – раздраженно ответил Найл и направился вдоль коридора. Впрочем, остыл он почти сразу — его разрывало от любопытства. У них и оранжерея есть. Интересно, что в ней растет и много ли у дроу воды, чтобы содержать влаголюбивые растения? У конца коридора можно было свернуть направо: на лестницу, ведущую вверх и вниз, или уйти налево: к выходу во внутренний двор. Подниматься и спускаться у Найла больше не было желания — набродился уже, даже в плен попал. Он давно не видел богиню, не произносил настоящую молитву и хотел наверстать упущенное, да и оранжерея дроу — не то, что ты можешь увидеть каждый день. Хотя в его нынешнем положении всё, что связано с этими эльфами, скоро должно было стать рутиной. Толкнув дверь вперед, Найл вышел во двор и чуть не ослеп — несмотря на раннее утро, солнце уже палило нещадно, в отличие от его родного леса, где в тени деревьев до полудня витала прохлада. Земля под ногами казалась раскаленной, и Найл чувствовал её жар под подошвами. В воздухе витала мелкая оранжевая пыль, мешавшая смотреть, как следует. Впереди себя Хоран заметил сооружение с белыми колоннами и, не долго думая, направился к нему. Он уже знал, что это. Внутри, как ни странно, оказалось прохладно. Точнее, нежарко, потому что назваить это прохладой язык бы не повернулся. Найл с любопытством оглядел помещение — это оказалась полупустая комната с высоким потолком, в конце которой находилась величественная статуя. Хоран открыл рот — из камня была искусно выточена потрясающей красоты дроу, к его ужасу, полностью обнаженная. Мастер постарался на славу: голова свободно откинута назад, гордо выпрямленная спина, вольно расправленные плечи, тонкие руки выставлены перед собой, на распростертых кверху ладонях свободно горит пламя, плавные очертания тела сделаны так талантливо, словно это действительно была живая дроу, её каменные стопы утопали в огненных цветах... Найл помотал головой. Богиня отличалась от той статуи, что он видел в лесу. Перед ней сидел уже знакомый ему дроу и, похоже, о чем-то просил богиню, еле заметно шевеля губами, но не произнося ни слова. Найл подошел к нему — его удивило, что Зейн не спит так рано. Юному эльфу было неведомо, что великие правители (как и великие волшебники) встают с восходом солнца. Король дроу сразу почувствовал его присутствие и открыл глаза, медленно поворачивая голову. Найл улыбнулся, не зная, что ему сказать, поэтому он просто ждал, наблюдая, как король поднимается с коленей и изящно отряхивает с них несуществующую пыль. Рядом с алтарем было очень чисто. – Доброе утро, владыка, – вежливо поприветствовал Найл, склонив голову. Зейн приветливо улыбнулся, и у Хорана отлегло от души. Он грешным делом решил, что король дроу против его прогулок да ещё по святым местам. Да и вообще против его прогулок — нечего эльфам шататься по его владениям, сидите себе в комнате, сопите в две дырочки. – Я не ожидал встретить Вас тут. Да ещё и так рано. Эльф не знал, почему вдруг так обратился к королю. Ещё вчера он спокойно обращался к нему, игнорируя титул, но это было в спальне, совсем не так: тогда эльф дерзил, а теперь оказался во власти этого дроу. Зейн не высказал удивления его внезапной перемене, видимо, привык, что перед ним лебезят, а, может, просто не обратил внимания. – Мне нужно было кое-о-чем попросить её, – Малик почтительно кивнул в сторону богини. Найл с опаской взглянул на каменную статую. Несмотря на живое, согревающее пламя, богиня казалась ему отстраненной и чужой. В ней угадывалось что-то неуловимое, свободное, чудесное, но в это же время в ней не было ничего трепетного, что было в той богине, которой он кланялся у себя в лесу. Это была свободная дроу, в ней чувствовались порыв и открытость, желание вдохновлять на подвиги и побуждать к действиям, но не было той смиренной мудрости, свойственной лесной эльфийке. – Могу я узнать, о чем? – помолчав, спросил Найл, не зная, как поддержать разговор, и желая нарушить затянувшуюся паузу. – О тебе, – спокойно ответил дроу, не замечая, что происходит с лицом Хорана. – Но я не думал, что богиня так быстро преподносит подарки. Найл смутился. В голове невольно пронеслась мысль о том, как бы отнеслась к этому невеста короля, принцесса Перри. Ведь принцесса Перри для Зейна — леди Элеанор для принца Луи, леди София для принца Лиама. Следовательно, самая милая и прекрасная дроу во дворце. Как какой-то лесной эльф смеет занимать её место? Хоран покачал головой: противиться Зейну он не имел права. Не его это дело. Тем более, Люк объяснил — Зейн может иметь сколько угодно наложников, возвышать их, развлекаться, принцесса Перри всё равно была, есть и будет его избранницей, будущей женой, правительницей. Ей нечего бояться, и он ни в чем не виноват. Не он, так кто-то другой будет развлекать короля Малика. И всё равно было неприятно, Найл к такому не привык. – Она у Вас другая, – собрался с мыслями Найл. Его до сих пор волновал тот факт, что запястья, локти и голени богини не оплетены цветочными лианами. К тому же он впервые видел эту свободную, открытую, раскрепощенную позу — обычно она была сидящая. У них она была сидящая. – Дроу. Нас всегда учили, что богиня — прекрасная лесная эльфийка, эталон красоты, смирения и мудрости. – Открою тайну, – Зейн великодушно улыбнулся, совсем не рассердившись на это компрометирующее замечание. – Амфибии считают, что она — амфибия, люди — что девушка, гномы — что гномка. Даже у детей ночи она выглядела, как представительница их племени. И все мы правы по-своему. Найл задумался, взглянув Зейну в глаза. Конечно, он прав. Было бы глупо думать, что богиня покровительствует только одному народу, оберегает только лесных эльфов, ведь все — абсолютно все — заслуживают того, чтобы их любили, чтобы их щедро одаривали урожаями, плодородными ливнями, согревающим солнечным светом, парой на всю жизнь, хорошими друзьями, мудрыми учителями, но пока у него всё было в достатке, конечно, Найл даже не задумывался об этом. Где-то на уровне подсознания знал, но только сейчас мысль обрела видимое изображение, огранку. – А что думают големы? – ляпнул Найл, потрясенный своей мыслью. Он не мог оторвать взгляда от короля. Зейн был особенно красив, когда разглядывал священную статую с легкой улыбкой, не скрывая при этом гордого взгляда — истинный дроу, ценящий свои владения, будь то пустоши или что-то ещё, ценящий свое имущество, золото это или камни, и даже своих служащих — не только братьев по крови, но и доблестных гномов. – Вряд ли бездушные умеют думать, – просто пожал плечами Зейн и вновь обратил свой взор на Найла. Хоран снова отвел взгляд на богиню и почувствовал себя неуютно. Пламя дрожало в её ладонях, он старался сосредоточиться именно на пламени. – Почему она голая? – не выдержал Хоран, отчаянно краснея. Кончики ушей дрогнули, выдав его окончательно. Он уже понял, что выставил себя круглым идиотом. – Смущает? – снова рассмеялся Зейн. Найл неуверенно кивнул. Для него подобное было, практически, неприемлимым, но уважение к чужим традициям брало свое. Видят так богиню — ладно, но вопросы-то это не уменьшает. – Для полного единения с огнем это необходимо. Одежда мешает контакту с пламенем. В древности дроу так и учились обращаться с огнем — полностью обнаженные. Она олицетворяет возвращение к началу, когда мы были свободны и неукротимы, как пламя. Когда мы брали, – голос Зейна постепенно становился более жестким. Хоран испуганно отступил на шаг от наступающего на него короля. Теперь он мог разглядеть что-то похожее на пламя прямо в его зрачках. – Всё, что хотим. Когда всё было подвластно нам. Впрочем, – голос Малика снова стал спокойным. Он провел большим пальцем по нижней губе эльфа, заставляя Найла в страхе замереть. – Я уже могу взять, что хочу. К своему ужасу, Хоран прекрасно понял, о чем говорил король, и ему стало не по себе. – А как каменная статуя может извлекать пламя? – помучившись, спросил Найл, отскакивая ещё на один шаг в сторону. Как ни странно, этот вопрос действительно его интересовал, даже несмотря на то, что выступление Зейна чуть не довело его до обморочного состояния. Его впервые чуть не обесчестили прямо в храме. Да ещё и на глазах у богини, пусть и обнаженной. – Это магия. Пока в пустошах есть хоть один дроу, огонь будет гореть, – великодушно пояснил король, щелкнув пальцами, чтобы высечь искру. Она не погасла, как обычно бывало у Найла, а зависла в воздухе маленьким огненным шариком, медленно поднимаясь к рукам статуи, чтобы слиться с большим огнем. – То есть, когда дроу завоют новые земли, огонь в её руках погаснет, – грустно произнес Найл, представляя, как богиня будет стоять здесь одна, и её ладони будут протянуты к небу, а тепло, к которому она привыкла, покинет это место после того, как последний дроу уйдет из пустошей. Шальной ветер откроет двери и будет гулять по всему помещению, заставляя стены, пол, потолок покрываться красноватой песчаной пылью. Её тело будет холодным, потому что по ночам в пустынях холодно, и от контраста температур оно покроется трещинами. Но она будет также спокойно стоять, свободно расправив спину, пока с её прекрасного тела будут падать кусочки камня. – Мне нравится ход твоих мыслей, малыш, – поощрил дроу, на мгновение прикрыв глаза, думая о землях, которые в скором времени достанутся ему. – Но суть в том, что для этой магии не важно — живой дроу или мертвый. А в пустошах много захоронений. Найл и сам не знал, почему эта новость его так обрадовала. Видимо, это отразилось на его лице, потому что Зейн благосклонно ему улыбнулся. В последний раз взглянув на статую, Зейн направился к выходу, а Найл поспешил за ним, стараясь не отставать — у дроу был широкий шаг. – Значит, за пределами спальни ты делаешь вид, будто уважаешь меня, не дерзишь, обращаешься ко мне, как к повелителю? – поинтересовался Малик. Найл вспыхнул. Зейн попал точно в цель. – Я... ведь должен проявлять почтение в тех местах, где нас могут увидеть Ваши сестры или невеста. Малик пропустил его слова мимо ушей. Или притворился, что пропустил. – Итак, что ты искал? – подчеркнуто вежливым голосом спросил Зейн, когда они вышли наружу, под палящие лучи солнца. Найл забеспокоился, хотя ему больше следовало переживать из-за красноватой пыли, мгновенно прилипающей к коже. Она мешала дышать. И смотреть. Мельком в голову Найла пришла мысль о том, что он точно умрет тут. Эта пыль проникнет в его легкие, осядет, не найдется лекаря, способного ему помочь, ведь он не родился дроу и не может жить там, где нет деревьев, ручьев и всего того, что было для него домом. Про него будут говорить: «Он был самым прекрасным цветком в саду владыки Зейна, но палящее солнце пустыни уничтожило его...». – Вчера Вы сказали, что я могу гулять, где вздумается, – осторожно напомнил эльф, ожидая взбучки. Дроу и бровью не повел. И на солнце он тоже не обращал внимания, не говоря уже о пыли, которая даже не приставала к его коже. Найл некстати почувствовал себя маленьким уродцем. – Мне сказали... то есть я, конечно, сам узнал и вовсе не разговаривал со стражником, что здесь есть оранжерея. А потом мне захотелось увидеть богиню, и я вышел сюда... – Ты можешь гулять, где вздумается, – повторил Зейн, боком приближаясь к нему. Найл внезапно понял, что сейчас его обнимут за талию. Так и случилось. Рука короля скользнула вниз, обвивая его. – Просто я мог бы показать тебе всё. – Зачем? – спросил Найл, ощущая, что всё время забывает добавить «владыка». Он старался игнорировать мысль, что его трогают прямо на улице. Жаловаться Найл, конечно, не мог, ежесекундно напоминая себе, что он — лишь игрушка, а уж по-простому вещь короля дроу, и владыка мог делать с ним все, что угодно. Мысленно представляя, как красивы будут Элеанор и София в свадебных платьях, Хоран повернул голову в сторону Зейна, посмотрев на него самым кротким и покорным взглядом, какой имелся у него в запасе. – Потому что я так хочу, – отрезал Малик, внезапно посуровев. Найл прикусил язык. – Так что сейчас ты увидишь оранжерею. То, что Найл принимал за черную скалу неподалеку от храма дроу, оказалось и не скалой вовсе, а просто большим валуном, не особенно привлекающим взгляд, учитывая, что пустоши заканчивались каньоном, и камней тут было видимо-невидимо. Зейн подвел его прямо к нему, пальцем показывая небольшое углубление внутри, прямо на уровне глаз, достаточное, чтобы вместить что-то выпуклое, но тонкое. Эльф бы не заметил его, если бы Зейн не привлек его внимание — так или иначе, камень всё равно был вдоль и поперек щербатый. Подумаешь, какое-то отверстие непримечательное, и как Малик только его выискал? Король показал на свое запястье с золотым магическим браслетом — похоже, у дроу не было привычки расставаться со своими волшебными атрибутами, даже если они на минутку выходили во двор или ещё по каким делам. Вполне предусмотрительно — если нападут ночью, то врасплох не застанут. Говорили, что дроу вообще очень сложно застать врасплох — уж очень они осторожные и предусмотрительные, закаленные в вечной борьбе против всего мира. Зейн, кстати, вполне мог бы это оспорить. В тот момент, когда король увидел лесного эльфа у себя во дворце в качестве пленного, он и был застигнут врасплох. Никогда раньше он не видел ничего более прелестного, чем это милое создание с торчащими ушками, не такими длинными, как у представителей его племени. Абсолютно очаровательное существо с дерзким личиком, не склонивший перед ним голову, а замерший в каком-то немом удивлении, словно пребывание короля во дворце — это очень странно. Но особенно Зейна поразили глаза — прекрасные голубые глубокие, словно озера. О-о-о... Зейн сходил с ума по озерам, когда путешествовал по чужим землям. Он сразу понял, что хочет забрать этого эльфа себе. Тем временем, Хоран с любопытством наблюдал, как король дроу приставляет к отверстию свой браслет. Он пришелся точно по размеру углубления. Послышался легкий щелчок, намекающий на то, что внутри был какой-то таинственный механизм. Совершенно неожиданно валун пришел в движение — значительная часть по центру двинулась вглубь и отъехала в сторону с оглушительным грохотом, подняв при этом видимый слой пыли и песка. У Найла заложило ушки, и он трижды чихнул. С опаской взглянув на Зейна, Хоран помялся с ноги на ногу, не решаясь заглянуть в полученное отверстие, хотя его разрывало от любопытства. Его новенький костюм, кстати, уже был весь в пыли — не утренней, а той, что поднял валун. Зейн, как ни странно, всё ещё был довольно чист, хотя одежда самую малость испачкалась, но так, что при желании грязь можно было стряхнуть щеточкой, чего не скажешь о Найле, которому требовалась стирка. – Прошу, – Зейн склонил голову в шутливом поклоне, приглашая Хорана войти. – Всё для Вас. Найл осторожно вжал голову в плечи, аккуратно пробираясь через проход в оранжерею. За валуном что-то едва слышно журчало, и Хоран облегченно вздохнул — даже если это ловушка, придуманная Зейном, чтобы пленить его в одном месте, там хотя бы есть вода. Оказавшись по ту сторону двери, Найл застыл, как вкопанный, изумленно ахнув: куда бы он ни бросил взор — яркие и блеклые, пышные и скромные цветы, густые и редкие кусты и травы различных форм и размеров, плоды разных видов и сортов, и ничего кроме зелени и жужжащих тугими брюшками шмелей-опылителей. Изобилие зеленых, живых, процветающих форм жизни, буйствующих на этом скромном клочке рая посреди пустыни. Вся растительность жила здесь хаотично, словно кто-то просто разбросал семена, и отделялась друг от друга лишь узкими тропками, вдоль которых тек холодный ручеек. В воздухе витал тяжелый аромат разнообразных цветов, сладковато-дурманящий, отдаленно напоминающий что-то медовое, вместе с тем, щемящее, спокойное. Запищав от восторга, Найл ринулся вглубь оранжереи, бросаясь от одного знакомого цветка к другому, с нежностью дотрагиваясь до лепестков, заглядывая в чашечки, словно пытаясь найти там фею, вдыхая запах каждого растения с таким упоением, словно уже через мгновение лишится обоняния. Он еле сдерживался от того, чтобы завалиться в какой-нибудь кустарник, гостеприимно простирающий к нему зеленые ручки-листья. Бесконечно оглядываясь, подпрыгивая от радости и, внезапно, прохлады, Найл не заметил, как оказался у небольшого дуба, ещё очень молодого с живой и нежной корой. Он был совсем беззащитным вдали от своих сородичей, которые жили в лесу, которые и были лесом. Повинуясь внутреннему порыву, Хоран преданно прислонился к дереву лбом, пропуская его жизнь прямо под свою кожу и выпуская мысли под кору. – Я очень-очень скучал, – шепнул он саженцу. От него пахло не так, как в лесу, но всё же деревом, а значит его началом. Конечно, это просто имитация — немного стекла, подобранные условия, подкормка и растения-суррогаты, которые не выживут в пустыне, если бесконечно не орошать привезенную землю, но всё же это было что-то запредельно близкое, надежное и свое. Когда эльф обернулся, за его спиной стоял король дроу, наблюдающий за ним почти с любопытством. – Это потрясающе, – воскликнул Найл, восхищенно прижимая руки к груди, и подбежал к королю. – Вырастить такие прекрасные растения посреди пустыни! Вы невероятные мастера! – Спасибо, малыш, – хмыкнул Зейн, обходя его и приближаясь к дереву. Его рука легла на кору, проходясь по всем неровностям, и Малик посмотрел на листья. Они были ещё довольно редкие, но для саженца — самое оно. – На самом деле это несложно. Гномье стекло, небольшая магия искажения пространства — мы не могли полностью закрыть оранжерею валунами, поэтому... – Вы сделали так, чтобы проходящим мимо казалось, что за камнем только пустыня? – Именно, – согласился Зейн. – Здесь не так много хорошей земли, но мы смогли удобрить её, частично перевезти почву из отдаленных частей нашего королевства. Таким образом мы можем поддерживать жизнь внутри этого маленького сада. Но, – голос Малика стал жестким, практически, злым. – В этом не будет необходимости, когда я подчиню себе все окрестные земли. Тогда я выращу для тебя самый прекрасный сад. – Выражение лица короля дроу заметно просветлело. – Настолько большой, что ты за всю жизнь не сможешь избродить его вдоль и поперек. Последних слов Найл, любовавшийся кувшинками в маленьком пруду, никак не ожидал. Это заставило его поднять глаза на короля дроу, который так и продолжал стоять у дуба, поглаживая кору ладонью. Эльф почувствовал себя смущенным. Это как-то не очень походило на обращение с наложником — слишком уж романтично звучало. – Это я вырастил его, – пояснил Зейн. Найл подошел чуть ближе. – Мы проезжали мимо Вашего королевства, я подобрал с земли желудь и посадил. Я не ожидал, что он выживет, но поливал и заботился о том, чтобы росток получал как можно больше солнечного света. – Ты дарил ему свою любовь, и он ответил тебе взаимностью. Теперь он отдает тебе всего себя, – с нежностью произнес Найл, пропитываясь к дереву ещё большей симпатией. Он уже очень сильно скучал по лесу. – Интересно, а с тобой так получится? – Эльф удивленно пошевелил ушами. Зейн переложил ладонь на плечо Найла, и теперь кончики его пальцев касались шеи лесного эльфа. – Ты отдашь мне всего себя в обмен на мою любовь? – уточнил Малик. Найл опустил глаза, вспоминая лесного короля на его троне. Его тонкие ноги, его вьющиеся локоны на плечах... «Ты зарекался о нем не думать», – жестко одернул себя Хоран, но всё же предпринял попытку убрать руку властителя со своего плеча. – Любовь появляется из крошечного зернышка и медленно растет, – проговорил эльф. – Она не появляется в одно мгновение. Вы не сможете дарить мне любовь, ведь Вы даже не знаете меня. Но я целиком и полностью в Вашей власти. Не имеет значения, что я чувствую, если вдруг Вам захочется развлечься. Лицо короля приобрело злобное выражение. Он схватил Найла за жилет и притянул к себе, приподнимая над землей. Хоран испуганно замер, на сколько это вообще возможно, болтаясь в воздухе. – Ты не понимаешь, что я чувствую, – прохрипел Малик. Найл действительно не понимал. Что могло его так задеть? Он по себе знал — невозможно полюбить за день. Его любовь к королю была медленной и постепенной, он наблюдал за ним будучи ребенком, восхищался, обожал прежде всего, как самого потрясающего взрослого из его окружения. Его любовь действительно была зернышком, которое медленно, но верно зрело в плодородной почве, подпитываемая ласковыми взгядами, великодушными жестами, искренним желанием помочь, и вот достигла такого момента, когда смогла пробиться наружу и распуститься цветком. И только король попытался протянуть к нему руку, как цветок сорвали, и теперь Найл умирал в хрустальной вазе, медленно теряя лепестки, но всё же продолжая любить Гарри каждой клеточкой тела. И эльф не верил в любовь, которая зарождается в одно мгновение. Правда, он видел в глазах дроу что-то странное, похожее на желание или увлечение. Но более глубокое и тонкое. Хоран жалобно выдохнул, бросив на короля умоляющий взгляд. Дроу не мог не поддаться. Ладонь Зейна разжалась, и Найл рухнул на колени перед ним, тяжело дыша. В глубине души он не ожидал, что Малик сделает такое. – Продолжаешь думать о нем? Найл замер, не поднимая головы. Теперь он думал, что Зейн схватит его, но уже за горло. Но Зейн просто стоял перед ним, ожидая ответа. – Я не могу не думать о нем, – поправил его Хоран тихим голосом. Теперь он ждал крика. «Сейчас разозлится, – думал Найл. – Сейчас точно накричит. Будет поносить короля Гарри на чем свет стоит, втаптывать меня в грязь. И меня, конечно, тоже». Но этого не случилось — Малик продолжал молчать. Хоран так и не смог поднять голову, чтобы увидеть его лицо. Наверное, потому что он боялся, какое выражение увидит на нем. – Иди к себе в комнату, – наконец, сухо произнес Зейн, снова поворачиваясь к своему дереву. Что-то в животе Найла неприятно сжалось, и он не сдвинулся с места. – Могу я остаться, мой ко... – Не можешь, убирайся с глаз, – рявкнул Малик, пугая Найла до костного мозга, и эльф пустился бежать со всех ног, стараясь скорее скрыться из виду. Он бежал так быстро, как только мог, и только когда оказался в своей комнате, испуганно замер. Его сердце бешено стучало — он ожидал чего угодно. Малик мог ударить его огненным кнутом вдогонку, но почему-то этого не сделал. Однако Найл ясно понимал — его накажут, причем жестоко, потому что король дроу не терпит непослушания, ненавидит, когда ему перечат, но, главное, не выносит, когда ему отказывают. По сути Найл отказал, хотя до этого сказал, что полностью принадлежит ему. Теперь эльф не сомневался — Зейн обесчестит его с особой жестокостью. Он не упустит возможности показать, что теперь Найл в его власти. Эльф не должен был говорить об этом — Зейн терпеть не может короля Гарри, совершенно очевидно, что это вывело бы его из себя. Найл хотел быть честным. Он не мог лгать даже Зейну. Тем более после того, как выслушал его откровение. Стараясь не волноваться, Найл решил почиститься. Вновь посетив комнатку для купаний и оставив там грязную одежду, эльф немного посидел в теплой воде, пытаясь не думать о том, как король дроу превратит его жизнь в руины. Интересно, что сейчас делают в Лесном королевстве? Наверное, готовятся к свадьбе — совершенно очевидно, что её вновь отложили, потому что теперь жизни королевских наследников отныне ничего не угрожает. Зато есть возможность устроить пышное празднество и позвать гостей из других королевств — это поможет укреплению мира. Может, и короля дроу позовут в качестве доброго соседа. Луи, наверное, сейчас ездит по городу на лошади. Он отлично держался в седле с самого детства, и ему нравилось гулять, когда выдавалась свободная минутка. Народ его любит, поэтому заодно принц, вероятно, слушает их надежды и редкие просьбы. Найл знал — когда Луи станет королем, он обязательно примет всё на рассмотрение. По крайней мере, расскажет Гарри, а король уж решит, что с этим сделать. Лиам, скорее всего, в библиотеке, погружен в очередную интересную книгу, мечтает о захватывающем романтическом приключении или изучает новые, никому неведомые шифры. Ведь во всем королевстве только Джастин может толковать больше древних текстов, и принц очень этим гордится. А, может, он в лесу, гладит влажные ноздри оленей — животные его обожают, и Лиам прекрасно знает это. Он мог бы стать отличным целителем, если бы позволил себе увлечься этим. София в прекрасном желтом платье, покрытом рюшами и оборками, наверное, сидит в окружении своих симпатичных служанок, поучая их всевозможным интересным вещам, а они слушают каждое её слово, изумленно раскрыв рты. Несколько раз в неделю она дает эльфятам уроки истории, поэтому леди может и перечитывать древние тома, также ловко как Лиам, трактуя их с иных языков. И, конечно, она пишет письма принцессам из других королевств, как никто другой заботясь о сохранении мира и порядка в вверенных ей землях. Элеанор точно не сидит на месте, шныряя во всех уголках замка и сада. За утро она может всунуть нос во всё любопытное, переругаться со всеми стражниками и тут же помириться, попытаться проникнуть в кабинет короля, чтобы дать ему возможность насладиться её обществом, пока её горячо любимый принц не вернется. И, разумеется, она успела несколько раз перекусить пирожными, пока обдумывала, чем же ей заняться сегодня, почесывая своей ручной лисице шерстку. А король... Найл задумался сильнее. Купель почти остыла, и он поспешил добавить немного горячей воды и ароматного настоя из трав в странном флакончике, чтобы согреться и расслабиться. Подумать только — на улице так жарко, что кожа начинает шелушиться, а он вдруг замерз! Король сидит в тронном зале. Наверное, увлечен своими сверхважными думами, считает расходы, размышляет, как распорядиться казной, чтобы не попасть в переплет — Лесное королевство переживает не лучшие времена, и у владыки Гарри много забот, особенно с деньгами. Но у него ведь есть свободная минутка, чтобы передохнуть. Интересно, думает ли он о нем? Конечно, думает, Найл ведь спас его сыновей от цепких лап дроу, вероятно, владыка даже благодарен за это. Но скучает? Не так, как Найлу бы хотелось, но хотя бы как по забавному эльфу, мельтешащему перед глазами почти каждый день... Джастин точно скучает. Они ведь почти не расставались, по крайней мере, так надолго. И Найл знал, что учитель любит его, пусть и ругается за непутевость и видимую бесполезность. Он бы ещё многому мог его научить, Найл бы внимал и слушал, если бы у него появилась возможность, а учитель, наверное, относился бы к нему терпимей. Но что сейчас об этом думать? Всё уже кончено. Он теперь пленник и никогда не увидит Великого мага. Обмотавшись красным полотенцем, Найл вышел из комнатки и чуть не потерял дар речи — в комнате стояли дроу-слуга и дроу-служанка, обряженные в брусничного цвета одежду. Они держали руки за спинами и пребывали в состоянии видимого беспокойства — возможно, новенькие. Найлу даже показалось, что они брат и сестра — их лица было сложно различить между собой, но оба дроу отличались пронзительными большими глазами и приятными чертами. – Нас прислали сопровождать Вас и ухаживать за Вами, – проговорил дроу, почтительно склонив голову. Его спутница сделала тоже самое. Поклон Найла обескуражил. – Мы готовы исполнить все Ваши поручения. Меня зовут Джейк. – Меня зовут Мэгги. Они подняли головы, явно чего-то ожидая от лесного эльфа и почтительно заглядывая ему в рот. «Им нужны указания», – подумал Хоран, но даже ради приличия не смог ничего придумать. Это не смутило новоиспеченную прислугу — они так и стояли, глядя на него во все глаза, словно на диковинное чудо. Эльф от чего-то почувствовал себя раздраженным. – Очень мило, – наконец, отозвался он, направляясь к шкафу, чтобы переодеться. Представляться он не собирался даже из вежливости. Разумеется, им уже рассказали, кто он и откуда, что надо делать — следить, в этом Хоран не сомневался — и как обращаться. Прислать ему слуг — очень остроумно и продуманно. Конечно, теперь можно вообще не заботиться о нем, они сами всё сделают, а Зейн тем временем будет заниматься другими очень важными делами. Например, обхаживать свою больную невесту — красавицу Перри. Или он обоснуется у себя в гареме на долгое время, развлекаясь с теми, кто не будет напоминать ему о ненавистном короле эльфов. Эльф и сам не понимал, почему вдруг разозлился. Во всяком случае, сам того не замечая, он явно хотел внимания (причем повышенного внимания) очаровательного короля дроу. Присланных дроу, которые были готовы сделать для него, что угодно, он явно не посчитал за прекрасный подарок, направленный на то, чтобы поместить его в максимально комфортные условия, а расценил как попытку отвязаться. Малышу было явно невдомек, что захоти король избавиться от него, он бы сбросил его в утес или отправил на съедение волкам, а не стал бы растрачиваться. – Позвольте помочь Вам одеться, – предупредительно проговорила Мэгги, делая уверенный шаг в сторону шкафа. Она так и искрилась желанием проявить себя с лучшей строны. – Позвольте самому решить, что мне делать, – невнятно огрызнулся Найл, самостоятельно выбирая одежду. Дроу послушно осталась на месте, неуверенно переглянувшись с братом. Пытаясь сделать вид, будто он абсолютно не смущен присутствием посторонних дроу в своих покоях, Хоран спокойно снял полотенце и напялил на себя что-то нелепое, но зато не очень красное — костюм был ближе к светло-коралловому. Разница, как говорится, была небольшая, но существенная. Осмотрев себя со стороны, Найл понял, что это конец — ему безумно шло. Как же он мечтал оказаться в чем-нибудь зеленом или хотя бы белом, что бы не делало его настолько близким к дроу, но это было невозможно. – Вы чудесно выглядите, – добродушно заметила Мэгги, восхищенно его разглядывая, чем ещё больше расстроила Хорана. Он был бы рад, окажись, что их национальная одежда выглядит на нем несуразно и делает его похожим на шута. Но даже Джейк согласно кивнул словам сестры. Хорану стало не по себе. Он точно не выдержит постоянного присутствия этих двоих, а ведь выбирать не приходится. – Ага, спасибо, – мельком проговорил Найл, заваливаясь в кресло с ногами. Слуги не решались сесть, и Найл нетерпеливо махнул рукой. У него заурчал желудок. – Еда сегодня будет? Не так он хотел спросить о пище. Думал, вежливо узнает или попросит, но это вырвалось раньше, чем он подумал. От голода он был сам не своей. Да ещё и не перестал волноваться из-за Зейна, которого разозлила его выходка в оранжерее. Он ведь совершенно точно что-то задумал? – Сейчас-сейчас, мы принесем Вам завтрак, – тем временем всполошились дроу, но не успели сделать и шага в сторону двери, как она распахнулась. На пороге показалась довольно мощная фигура стражника — в целом, из-за одеяния — в закрытом шлеме, с полным подносом на руках. В одно мгновение он пересек комнату и поставил его на колени эльфа, а потом сел на одно колено, склонив перед ним голову. Хоран сразу понял, кто это. – Выметайтесь, у меня личная беседа со стражником, – небрежно велел эльф, и дроу, неуверенно переглянувшись, метнулись в сторону двери, плотно прикрывая её за собой. Видимо, они очень боялись, что могут не понравиться новому хозяину. Оно и понятно. Не всем удается удостоиться чести попасть кому-то в личное услужение. А быть рядом с королевским фаворитом, значит не только получать больше золота за службу, но и часть его уважения и почета, по крайней мере, в иерархии слуг. Это Найл знал точно, потому что сам был в очень шатком положении во дворце лесного короля из-за своей дурной репутации безалаберного, смешного олуха. Люк снял шлем и размял шею. Кажется, голова заметно уставала. – Быстро ты привык к власти, Ваше Высочество, – заметил он, впрочем, скорее с доброй насмешкой, чем с ехидством. На это Найл лишь хмыкнул — он уже набил щеки воздушным белым хлебом и поспешно пытался проглотить. Пока он завтракал, Люк уже успел разнести ему свежие сплетни, которые всё утро собирал по дворцу. По мнению Калума, горячо заверял он, принцесса Перри не больна, и её вчерашний припадок — не более чем попытка привлечь внимание. Сестра короля Дония пылко сохнет по какому-то бедному стражнику, и у него есть все шансы, потому что Зейн ценит хороших воинов больше, чем титулы. Сам король сейчас в прескверном расположении духа, непонятно почему вернулся с прогулки недовольным и сидит у себя в спальне в одиночестве вместо того, чтобы готовиться к совету. Они готовили стратегию. Найл слушал с интересом, хотя больше внимания уделял отличному пирогу с мясом. В этом плане по родине он не тосковал. И Люк его прекрасно понимал, утаскивая из тарелки куски мяса прямо пальцами. Хоран бил его по рукам, но лишь для вида. Для друга он еды не жалел, но ему не хватало баловства. – Ты веришь в любовь с первого взгляда? – спросил Найл, покончив с завтраком. Люк уже растянулся на его мягком ковре с таким нежным ворсом, словно он был сделан из пуха одуванчиков. Его слегка клонило в сон после ночной смены, но поговорить с Найлом возможности бы не было, и он предпочитал уделить другу время, чем храпеть у себя в комнате, завернувшись в одеяло. Он повернулся лицом к Хорану и пощекотал указательным пальцем крошечные стопы — эльф захихикал, но всё-таки одарил его пытливым взглядом. Хеммингс улыбнулся. – А Калума я, по-твоему, как полюбил? – Найл пожал плечами, и Люк мечтательно прикрыл глаза. – Я только увидел его и понял, что пропал. Никогда такого не испытывал. Сначала бросило в жар, потом в холод, я дрожал до стука в коленях, и больше всего на свете мне хотелось до него дотронуться. А когда он заговорил со мной, я чуть не сошел с ума. Я сразу увлекся им, его голосом, а когда узнал его ближе... полюбил ещё больше. Даже и не знаю, как это объяснить. Хоран задумался, болтая ногой в воздухе. Люку он, конечно, доверял. И в его любви к амфибии не сомневался ни на секунду — шутка ли, покинуть родной дом, бросить всё и скрываться на чужбине, где нельзя даже лицо показать. Это и есть любовь. Такая вот она настоящая. И не крепла, словно росток, а мгновенно пробилась из под земли и устремилась в высоту. – Думаешь, дроу может так полюбить? – задумчиво проговорил Найл, размышляя о Зейне. Люк сел, скрестив ноги, и задумчиво почесал затылок. К счастью, он не понял, о ком говорит его друг, хотя догадаться было несложно. Особенно, если учесть, для каких целей его оставили при дворе. – Все могут, Найл, – пытливо сказал он. – Я не прошу тебя любить дроу. Просто относись к ним чуточку терпимее. Они почти ничем не отличаются от нас. Да, у них другие традиции, обычаи и внешность, но это те же эльфы — они болеют, терпят крах в воспитании эльфят, совершают ошибки, пытаются их исправить. Не сомневайся в ком-то, просто потому что он не твоей расы, хорошо? – Да, наверное... – неуверенно начал эльф, но тут его уши дрогнули, как и уши Люка. За дверью послышалась малоприятная возня. – Шлем, быстро. Стоило Люку покрыть свою голову, как в комнату буквально ворвался король дроу, свирепо уставившись на присутствующих, видимо, ожидая увидеть что-то другое. За ним, всё ещё в коридоре, стояли новые слуги с расстроенными лицами, явно не понимая, что делать в такой сомнительной ситуации. Люк поспешно схватил поднос, будто бы только и ждал, когда он освободится, и отвесил Найлу поклон. – Рад, что Вы остались довольны трапезой, я унесу поднос, – повернувшись к Зейну, он снова склонил голову. – Владыка? – Свободен, – холодно ответил Зейн, видимо, немного успокаиваясь. Судя по его лицу, он что-то заподозрил, однако у него не было никаких зацепок. Найл уже успел прославиться, как маленький обжора. Хеммингс поспешно ретировался, не забыв показать Найлу большой палец — Хоран даже облегченно выдохнул. Пронесло. – Завел новое знакомство? – С чего бы? – рассеянно ляпнул Найл и густо покраснел под пытливым взглядом короля. Его взгляд смущал, и эльфу стало немного не комфортно. – У меня нет желания ни с кем знакомиться, я просто хотел позавтракать. Зейн фыркнул, обходя Найла и оглядывая убранство комнаты, словно видел её впервые. Хоран догадался, он что-то ищет, поэтому нахмурился, скрестив руки на груди, наблюдая, как Малик медленно прохаживается, цепко косясь под кровать и столик. – Довольно странно, что в собственном дворце я не могу попасть в комнату с первой попытки, – с заметным раздражением проговорил Зейн. – Я им этого не приказывал, – огрызнулся Найл, вконец теряя терпение. Он уже не следил за языком, впрочем, у него всегда были с этим проблемы. Но если в Лесном королевстве это грозило лишь небольшими неприятностями, тут это могло обернуться в катастрофу. К счастью, Малик был более любопытным, чем вспыльчивым. – Я вообще не хотел их видеть. Тем не менее, его приятно поразил тот факт, как быстро смекнули его новоиспеченные служащие, что ему нужна будет минутная заминка, прежде чем Зейн сможет войти. Может, их лояльность была показной, но Найла это заботило меньше всего — теперь, если Люк не заявится к нему снова в ближайшее время, всё будет хорошо. Вряд ли Малик обратит внимание на какого-то стражника, который просто зашел, чтобы унести поднос. Другое дело, что это не его обязанность, но если сделать скидку на то, что для высоких господ служащие все на одно лицо — черви под ногами, то можно не волноваться. И тут же эта мысль показалась Найлу глупой — Люк сам сказал, что Зейн ценит не статус, а прилежность и трудолюбие. Все могло полететь прахом. – Почему? – спросил дроу, сверля эльфа глазами. – Потому что я думал... то есть... ох... – Хоран испытал желание рухнуть в кресло, но сдержался. Его почему-то затрясло от смущения. – Это абсолютно не важно, владыка. Но Зейн уже всё понял и, к неудовольствию эльфа, расплылся в понимающей улыбке. – Значит, ты уже хочешь моего внимания, – ухмыльнулся он, совершенно внезапно притягивая Найла к себе. Эльф ощутил дрожь в своем теле. В барабанных перепонках стучало — от короля так приятно пахло, и его сильные руки так приятно гладили его по бедрам. Последние слова он шептал так близко, что эльф чувствовал его дыхание на своих губах. – Знаешь, я решил, что все-таки добьюсь своего. Найл даже не сразу вникнул в слова, тая в руках кроля дроу, словно масло. – Владыка? – слабо произнес он. Малик одарил его ещё одной ослепительной улыбкой — Найл не сводил огромных голубых глаз с его губ. Его зрачки заметно расширились. – Ты ответишь мне взаимностью, эльф, – хмыкнул Зейн, продолжая дразнить Найла. Похоже, он догадывался, как действует на него, и двигался в верном направлении. – И будешь просить меня сам. – Тебе придется долго ждать, – Найл попытался собраться с мыслями, но у него подгибались ноги. Как ни прискорбно это было, но его уже разрывало от желания. И стыда — видел бы его сейчас король Гарри. Он бы его не простил. – Ты уверен? Малик отстранился, потрепав Хорана по волосам, и направился к двери. Найл замер — ощущая неприятную истому по всему телу, почему-то стало холодно без теплых рук короля и горячего дыхания на своих губах. – Ты меня не поцелуешь? – внезапно вырвалось у эльфа. Его тело уже буквально томилось от желания. Каждую клеточку жгло. «Боже, что я несу, я не должен, – испытывая муки совести, подумал Найл. Он так и продолжал гореть от стыда и гнева на самого себя. Но его выдавали не только слова, но и вспотевшие ладони, отрывистое дыхание и пылающие щеки. Эльф и сам не замечал, как тянется к владыке всем своим телом. – Замолчи, глупец». – Тебе уже не терпится? – Зейн осклабился, снова приближаясь к стушевавшемуся эльфу. Найл не смог ни кивнуть, ни покачать головой, уже заметно дрожа. Малик ждал ответа, но его не получил. Это распалило его ещё больше. – Скажи да или нет? – Да, – выдохнул Найл и протянул руки, робко обвивая Зейна за шею. Не ожидая такого поворота событий, Зейн удивленно моргнул. Король не понимал, что Найл ещё совсем юный и не умеет контролировать свои желания, что его очень просто возбудить, можно мгновенно очаровать проявлением силы, и поэтому у него в душе колыхнулось подобие надежды, когда он укладывал Найла на кровать, чтобы осыпать поцелуями.