Do you speak elfish?

Найлу недавно исполнилось триста пятьдесят, и Джастин назвал это юбилеем. Он сделал для него торт, над которым парили волшебные огоньки. Каждый раз, когда волшебник отрезал от сладости кусочек, в воздух поднимался крошечный фейерверк, и Хоран не мог оторвать от него взгляд, потому что, отгремев над его головой, он превращался в букву, а после того, как торт был полностью разрезан, они сложились в его имя. Конечно, ничего не бывает просто так. На следующий день пришлось встать спозаранку, чтобы избавить королевский сад от сорняков, которые почему-то всё время заполоняли близлежащие окрестности. Это была нудная и утомительная работа, но Джастин считал, что это будет полезно для него. В процессе работы Найл учился концентрироваться, чтобы позже более умело пользоваться зачатками магии. Спорить Хоран не мог — в конце-концов, слова опекуна для него были законом. Как и полагалось. Но мысли его всё равно были на воле, среди крон деревьев, в беличьих дуплах, лисьих норах, медвежьих берлогах... Не удивительно, что кучка сорняков не сильно росла, пусть и с утра он прилично потрудился, сейчас силы его покидали, поэтому маленький эльф работал медленно. – Устал? – участливо спросил кто-то. Найл не обернулся, терпеливо складывая стебель к стебельку. Мимо часто проходили лорды, иногда они обращали на него внимание и, дабы немного развлечься, беседовали с ним. У него были забавные для эльфа ушки, говорили они. – Не особенно, – простодушно ответил Найл, участливо проряжая грядку. Ему нравилось общаться за работой, но учитель говорил, что это отвлекает. Потому и уходил, думая, что пока Хоран работает, никто не станет вмешиваться. – Просто немного гулять хочется. – Так от чего бы не прогуляться? Голос показался маленькому эльфу смутно знакомым, и сердце забилось чуточку чаще. Найл поспешно обернулся и увидел короля. Как можно быстрее вскочив и при этом едва не упав в куст, Найл отвесил неуклюжий поклон и вновь вернулся к своему занятию. Он не знал, что пока король не уйдет, не положено заниматься работой. Впрочем, ругать такого маленького эльфа Король явно не собирался. О том, что семья Хорана покинула лес, он знал не по наслышке, не удивительно, что Найл не всё понимал в манерах. Джастин взял его под опеку не так давно. – Джастин поставил магический блок, – пояснил маленький эльф со вздохом, впрочем, это не было жалобой. Пожалуй, малыш просто делился, когда его спрашивали. – Пока я не закончу с этой грядкой, уйти отсюда не получится, – продолжил Хоран и вдохновленно произнес, разглядывая зеленые листочки. – Эх, вот бы эта трава вообще не росла! Всё равно она бесполезна. – Так уж и бесполезна, – усомнился король и присел рядом с ним, взяв в руки травинку. – Мы с тобой, Найл, наслаждаемся ягодами с этого куста, верно? А что же мои кони? То, что мы зовем сорняками, идёт к ним в качестве пищи. Всё в этом мире имеет смысл. Мы должны заботиться друг о друге, беречь, что имеем. Даже то, что кажется бесполезным на первый взгляд. С этими словами король протянул руку к одиноко растущему сорняку и выдрал его с корнем, складывая к остальным растениям, которые потом действительно отправляли в конюшню. На самом деле лесные эльфы ценили даже сорные растения. Они тоже источали жизнь. Несколько секунд маленький эльф наблюдал, как тонкие пальцы короля отделяют нужные травы от ненужных и складывают в кучу. Король без брезгливости на лице помогал ему работать, как будто на нем не было этой красивой, чистой одежды. – И правда, – оживился Найл и застенчиво покраснел. – Спасибо Вам за помощь. Король только улыбнулся. Тем же вечером маленькому эльфу повезло — они с Джастином ужинали вместе с семьей короля. Волшебник говорил, что им оказали большую честь, но маленький эльф этого не понимал. Он только знал, что будут медовые рогалики, спелые фрукты, свежие овощи. Найлу очень понравилось: всё было такое вкусное. Конечно, и Джей кормил его неплохо, но королевская кухня была выше всяких похвал, повара же готовили самому королю. Найл очень стеснялся, пытался есть прилично, но всё равно слишком сильно налегал на овощное рагу и всё время подкладывал себе добавки, закусывая булочками. Время от времени Джастин еле слышно кашлял, и Найл старался есть медленнее и так сильно не шевелить ушами от восторга, хотя получалось не очень успешно. Но и волшебник был снисходителен — понимал, что ужин во дворце короля был действительно великолепен, да и у Найла такое торжественное событие впервые. Трапеза подходила к концу, и Найл, абсолютно счастливый, доедал свою булочку. У неё была такая золотистая хрустящая корочка, что эльф специально кусал понемногу, пытаясь растянуть удовольствие. Хоран даже думал о том, чтобы попросить учителя приготовить такие же. – Найл, – внезапно произнес старший принц Луи, небрежно окинув его взглядом. Он был не на много старше Хорана, и отличался звонким голоском. Найлу наследник нравился, несмотря на некоторую чванливость. – Принеси мне кувшин с яблочным соком. Хоран торопливо вытер рот рукавом и встал. Ноги у него были изначально босые, но в первую секунду Найл всё-таки задумался, куда подевались его сапоги. Джастин не любил, когда его ученик терял вещи. – Слушаюсь, принц Луи, – почтительно проговорил маленький эльф, отвесив короткий поклон, и уже собрался идти, когда король его остановил. – Сядь, – резко велел он, и эльф заметался глазами в разные стороны. Получив кивок волшебника, малыш вернулся на свой стул. Джастин задумчиво посмотрел на лесного короля и перевел взгляд на ученика, который не понимал, что происходит. Теплая улыбка волшебника немного успокоила маленького эльфа. – Как это понимать, Луи? – Найл ведь слуга, – просто ответил Луи, с удивлением взглянув на короля, который, впрочем, в лице не поменялся. – Вот я и велел ему принести сок. Судя по стуку, Лиам попытался пнуть Луи под столом, но попал по ножке стула. Этот звук так напугал младшего, что он весь вспыхнул. Младший наследник боялся показать, что, как и Луи, пока ещё плохо знает этикет. – Найл мой поданный, а не твой, – ответил король ровным голосом. Лицо у Луи вытянулось, и он испуганно посмотрел на младшего брата Лиама, который молча сверлил тарелку глазами, не шевелясь. – Только я могу давать ему указания и только тогда, когда считаю нужным. – Я... – Ты не можешь приказывать гостям, которые сидят за твоим столом, Луи, – продолжил король. Луи выглядел обескураженным, практически, впервые сталкиваясь со словом «нет». Обычно отец одаривал его всем, что есть. – Извинись перед Найлом. – Прости меня, Найл, – виновато произнес маленький эльф с неподдельной искренностью. Правда, до конца понять, что произошло, Луи не мог хотя бы в силу своего возраста. Слишком он был мал. – Я совсем не сержусь, – простодушно ответил Найл и легко улыбнулся. – Мне совсем не сложно принести Вам яблочный сок, наследник. Больше всего на свете маленький эльф мечтал сгладить неровность и обрадовать принца Луи, которого в тайне уже считал своим лучшим другом, хотя наследник не давал такого повода. А ещё он вспомнил, что король сегодня помог ему с работой в саду и в душе зародилась крошечная, невинная мысль принести что-нибудь и ему. – В этом нет необходимости, – заметил Гарри и обратил свой взор на маленького эльфа, который неосмысленно болтал ногами под столом и, полностью себя выдавая, изредка бросал взгляд на разноцветные цукаты. – Скажи, Найл, что тебе нравится есть на десерт? – Пирожные с вишневой начинкой, – застенчиво произнес Хоран и тут же виновато взглянул на учителя, который терпеть не мог, когда его ученик клянчил или завуалированно клянчил. – Луи, – Гарри посмотрел на старшего сына, который попытался приосаниться, чтобы не уронить остатки достоинства. – Принеси своему гостю пирожные. С того дня король дроу никак не шел у юного эльфа из головы. С того дня Найл почувствовал себя пленным по-настоящему. Для этого не нужны были тюремные решетки или кандалы, стражники вокруг него или тугие веревки на запястьях, хватало того, что он думал о короле дроу каждую свободную секунду и тосковал по нему сильнее, чем по далекому родному дому. Теперь учитель Джастин, принц Луи и принц Лиам казались неясными, полу-размытыми тенями, почти призраками, как облик родного брата, который сначала сильно тревожил его детское сознание, а потом затерся, как буквы в промокших насквозь письмах, когда Бибер плотно занялся его воспитанием и обучением. Но что конкретно вызывал король дроу Зейн у него в голове, сердце или душе, Найл понять не мог, хотя пытался из-за всех сил. Правда, чем больше он размышлял о Зейне, предаваясь сначала робким мечтам, становившимся всё смелее и смелее, тем мучительней становились ночные кошмары с участием короля эльфов, который сначала тянул к нему руки, а потом отворачивал светлое, царственное лицо и шептал: «предатель» наводящим ужас голосом. От этого шепота Хоран с криком вскакивал в холодном поту, а его новоиспеченные слуги с большой проворностью вытирали его морской губкой, промакивая влагу, и после того, как они перестилали постельное белье, Найл укладывался в кровать снова, прижимая тонкое одеяло к подбородку, чтобы быстрее согреться, и робко косился в открытое окно. Дождавшись момента, когда Джейк и Мэгги покидаои его комнату, Найл осторожно вставал, медленно подходил к окну, цепляясь пальцами ног за мягкий ворс на ковре, и подолгу смотрел на прекрасное, восхитительное звездное небо над бескрайними пустошами. Звезды соединялись в созвездия, у созвездий были имена, и если тебе повезло родиться под хорошим созвездием, богиня благоволила тебе до конца жизни. Созвездие Найла находилось так далеко, что показывало прошлое Вселенной, и было настолько ярким, что его можно было видеть без увеличительных стекол или магических приспособлений. Впрочем, юного эльфа мало волновали такие вещи — туманная реальность сейчас была намного важнее ночного неба и медленного танца небесных светил. В свое время Джастин, конечно, объяснял ему, как ориентироваться по звездам, предсказывать по ним будущее, но Найл всегда пропускал всё мимо ушей, если дело не касалось развлечений или чего-то субъективно «волшебного». Он просто знал — где-то вдали его мама, папа и Грег (вместе или по отдельности) смотрят на эти звезды, кометы, вращающиеся вокруг их светила планеты, туманности и галактики, и пока их полу-рассыпавшаяся семья под одним небом, навсегда они не расстанутся. Гарри тоже жил под этим небом. Может, эта последняя имеющаяся у них связь заставит короля лесных эльфов простить его за то, что он так легко поддался и увлекся королем дроу. Если ему всё же есть до этого дело. Найл, всё так же любуясь звездным небом, часто представлял, как король объезжает свои владения на своей белой лошади, смотрит, как лесные эльфы бережно возделывают землю, чтобы не ранить её своими плугами, внимательно ухаживают за животными, сплавляются по быстрой реке к холодному озеру и ловят там яркий, потрясающий жемчуг белого, золотистого, розоватого и даже голубого цвета. Король всех приветствует, а эльфы, отвлекаясь от своих дел, радостно отвечают ему. Возможно, София и Элеанор даже сопровождают его. София прекрасна. Она лучезарно смотрит по сторонам и машет жителям рукой в желтой перчатке, расшитой золотыми бусинами, к ней подбегают дети. Элеанор невсерьез ругается, мотая из стороны в сторону аккуратно заплетенными косичками, потому что измяла новые юбки и чуть не упала с лошади, зато попробовала ягодные пироги в каждой пекарне и даже сама подоила козу. Такие мысли вызывали у Найла невольную улыбку, и он продолжал представлять, как младший принц Лиам сидит в библиотеке с книгами, картами и планами, пытаясь делать расчеты для мирного существования Лесного царства и своей семьи, а Луи, возможно, проворно рыщет по лесу, практикуясь в силе и ловкости. Луи не убивает животных, но, если понадобится, он сможет попасть из лука даже в бабочку. Возможно, старший принц даже медитирует где-то в высоких ветвях деревьев, а звери и птицы подбираются к нему всё ближе, принимая его за своего. И напоследок Найл вспоминал своего учителя Джастина. Представлял, как волшебник, бурча себе под нос, пытается придумать новые заклинания для очередной книги, которая станет учебным пособием для волшебников всего мира (потому что магия не знает различий между расами и не видит разницы между племенами), а потом отправляется в Королевский сад, чтобы тщательно проверить, как растут его целебные травы, распускаются ли цветы на кустах, появляются ли плоды на деревьях, привезенных из дальних стран. Вытерев невольные слезы, Хоран возвращался в кровать и засыпал уже от усталости, совсем без снов. Второй раз Найл просыпался с первыми лучами ещё до того, как присылали слугу, чтобы разбудить его. Такое уж тут было солнце — оно начинало припекать ещё ранним утром. Несколько служанок купали его, переодевали, потом приносили большой поднос с завтраком или два, по его усмотрению, и у Найла была возможность гулять или подолгу сидеть в библиотеке. Библиотека дроу была даже больше эльфийской. Иногда он виделся с принцессой Валией и с удовольствием дал ей ещё несколько уроков, которые юная сестра Зейна воспринимала с большим, неподдельным интересом. Учиться у Найла ей нравилось больше, чем у старого придворного волшебника, с которым Хорану не довелось пообщаться. В тайне он несколько раз видел Калума и Люка, причем первый был рад его видеть даже больше, чем друг из леса, слишком занятый тем, чтобы его не рассекретили. Часто к нему приходил Зейн, когда у него было время, и Найл буквально трепетал от восторга. Он, конечно, ждал его почти каждый день, но король дроу был занят государственными делами, и Найл не мог ему препятствовать и о чем-то просить — он всё понимал, да к тому же получил даже больше, чем обычный пленный. Благополучие своего народа было самым важным для Малика, а собственное благополучие шло лишь после этого. Под «своим народом» он также имел в виду гномов. Заключенное соглашение вверяло гномов под его заботы, и король дроу был обязан не ударить в грязь лицом. Зейн Малик был единственным правителем, которому удалось взять под свою опеку представителей другой расы и объединить не только королевства на карте, но и даже образ жизни. Недавно Найл получил от Зейна в подарок золотой браслет, приятно опоясывающий запястье своим холодным боком, контрастно подпитывающий его теплой энергией. Король дроу вообще заваливал его подарками, но золотой магический браслет растопил остатки льда в сердце юного эльфа, если он вообще имелся. Теперь Хоран мог практиковаться в магии, делать различные фокусы и трюки, которые радовали маленьких сестренок Зейна — это помогало ему чувствовать себя нужным и полезным, почти как раньше. Своими усилиями он ещё больше озеленил оранжерею дроу, помог чахлым кустикам подрасти и распуститься. Теперь у всех принцесс в комнатах каждый день были свежие цветы. Найл в глубине души считал это необходимостью, а не роскошью. Жизнь в пустошах не была сладкой даже для членов королевской семьи, начиная с тяжелой, песчаной пыли в воздухе, заканчивая койотами, волками, обитающими в пустошах. Они с завидной периодичностью пытались подобраться к дворцу и докучали местным жителям, вынуждая стражников, а то и самого Зейна бросаться на подмогу дроу из деревни. Величие страны, часто говорил Зейн, заключается в сплоченности её жителей, и если король не будет сражаться наравне со своими солдатами и обычными дроу, защищать жителей от разбойников и диких зверей, о благополучном и процветающем существовании их народа можно забыть. Это было ещё одной причиной и, наверное, самой главной, по которой Найл потерял от него голову. Он впервые в жизни видел, как кто-то настолько самоотверженно бросается выполнять свой долг, так серьезно и тщательно подходит к делу и совсем не думает о своем здоровье, когда дело касается его королевства. Поэтому Хоран тоже хотел быть полезен, максимально полезен в своем не очень выгодном положении. Найл действительно радовал принцесс различными мелочами, которые находил в книге заклинаний, практикуя их на досуге и показывая, когда его вызывали. Всех, кроме одной. И этой одной была величественная невеста Зейна. Найл видел её один раз в конце коридора вместе со свитой, и его сразу увели с дороги в соседнюю комнату, к его большому непониманию. Как же она была хороша! Даже издали Найл видел, какие у неё большие выразительные глаза, красивые губы, напоминающие цветом лепестки весенних роз, на её плечи падали тяжелые светлые локоны. Своей осанкой она напоминала Софию, а венец носила с такой гордостью, словно он обозначал, что принцесса Перри имеет власть над миром. Впрочем, у неё была власть над сердцем Зейна, а для Найла в данный момент он был всем миром. Эльф всем своим трепетным, детским сердцем мечтал с ней познакомиться. В глубине души он считал большой честью искупаться в лучах её величия, быть одаренным её вниманием хотя бы не надолго. Она была самой важной персоной во дворце после самого Зейна и его сестры Донии, старшей из всех сестер, настолько же рьяно участвующей в делах королевства, насколько ей было позволено заботливым братом. Иерархия не отличалась от Эльфийского королевства да и от любого королевства, в принципе. Королевский советник был самым приближенным к Зейну, а вот придворный волшебник, который был много слабее, чем Джастин, оказался скорее подручным начальника королевской армии, в силу узкой специальности своей магии — боевой. У Гарри волшебник был правой рукой, так как специализировался во всех областях. В этом была вся несущественная разница. Правда, были во дворце и те, кого уважали почти также, как членов Королевской семьи, кого оберегали и купали в заботе. Они жили отдельно от Королевской семьи, были даже наделены некоторыми полномочиями, дававшими им небольшую свободу внутри дворца. Фавориты Зейна. И Найл, к своему искреннему удивлению, был в их числе. Удивлялся он, потому что, по словам местной прислуги, достичь этого статуса было очень тяжело. А Найл даже не мог похвастаться близостью с королем дроу. Дальше, чем те чувственные поцелуи у него в комнате, пока не заходило, но Найл уже был в статусе, которым толком пользоваться не умел. По правилам, он не обязан был развлекать других членов королевской семьи, помогать в оранжерее или где-то ещё. Это даже выглядело несуразно и вызывало смешки, но Найлу было всё равно. Гарем называли цветником. Однако Найл был не в состоянии целыми днями исполнять роль цветка и ждать, пока Зейн обратит на него внимание. Он был бабочкой, скорее даже пчелой, и ему нужно было делать что-то, чтобы чувствовать себя живым. Помогать, как учил его Джастин. У лесного короля не было ни гарема, ни наложников, ни любимчиков, ни фаворитов, только музыканты, которых он иногда приглашал к себе лично, чтобы насладиться фольклором своего народа или близлежащих государств. Конечно, никто не знал, что происходит за закрытыми стенами в спальне у лесного владыки, но у Гарри была своя непоколебимая репутация. Было сложно поверить, что он может положить на кого-то глаз и позволить себе развлечься иным путем. Хотя по древним традициям ему было дозволено. Конечно, в свое время ходили разные слухи, которые быстро пресекались, но даже такой народ, как эльфы, перебрав эля, любили иногда обсудить кого-то, а самой громкой персоной в любом царстве всегда был именно король. О нем и говорили. Не имея под своими историями фундамента, шутки ради, иногда и выдумывали что-то, а потом получали историю настолько невероятную, что сами в неё с трудом верили. Но это никогда не выходило за рамки разумного. Чего не скажешь о дворце Зейна, который он обустроил не только для себя и своей семьи, но и для некоторых одобренных им персон. Кроме Найла таких везунчиков было немного. Эльф однажды увидел человеческую девушку Джелену, которую во дворце звали ДжиДжи, и она оказалась прекрасна, как солнечный свет. Черты лица были правильными, красивыми, лучились здоровьем и благородством, и ей так шли белые платья. Она тоже была из знатной семьи — только из семьи людей — жившая во дворце, как залог перемирия с человеческим племенем. Особенный цветок в коллекции Зейна, доказывающий, что он может заключить сделку с любой расой, даже человеческой. Был ещё человек, кажется, его звали Тайлер, но Хоран не мог быть уверен. Он держался обособленно и контактировал, кроме Зейна, только со своими слугами. Такой милый, ладный, с идеальной кожей и невероятно красивым голосом. И ещё в фаворитах числился один дроу, но его Найл не замечал ни разу. Правила диктовали им особую манеру поведения, и они зря не слонялись без дела — занимались со специально приглашенными учителями, обучались различным ремеслам или узнавали разные истории и сказания от вновь прибывших в гарем, в отличие от юного эльфа, который толком не знал, чем себя занять, не являясь больше подопечным Джея. Во время прогулок по дворцу Найл, вырвавшись из под бдительного контроля, нашел небольшой, уютный зал, который совсем никто не охранял. Выполнен он был в стиле, не свойственном дворцу. Живого огня в этом помещении было совсем немного и не красный, бросавшийся в глаза цвет, в оформлении, а темно-синий, немного мрачный, но насыщенный. Плиты на полу были зеленого цвета, но минерал, из которого они были выполнены, Хоран не узнал. В первый раз оказавшись там, Найл просто разглядывал огромные картины в неожиданно серебряных рамах на стенах — ещё одно отступление от канонов дроу, которые предпочитали золото, более теплое и близкое к огню. Их было с десяток. Все они изображали различные царства: зеленые густые леса, наполненные цветами поля, снежные равнины, высокие горы, подводный мир, города на облаках, бескрайние пустыни, огненные пустоши, глубокие шахты. Кто-то даже потрудился нарисовать большой каньон за землями дроу, где никто ещё не бывал. Точнее, откуда никто не возвращался живым, но понаблюдать за ним можно было с вершин гор, если забраться достаточно высоко и далеко. Найл, при всем своем любопытстве, никогда бы не рискнул туда отправиться, во всяком случае в одиночку. Его манило другое — знакомства, общение, традиции, новые блюда, быт, нравы. Найл бы с радостью послушал традиционные песни людей, амфибий, сказания и предания, всё, чем бы они согласны были поделиться, продукт деятельности чьих-то рук, произведения искусства. Но сейчас у него были лишь скромные представители этих мест в гареме Зейна и этот зал с прекрасными картинами. Устроившись поуютнее, Найл читал в этом зале книги, играл с пушистыми, полными, но очень ловкими кошками, которые не слонялись по дворцу без дела, а обитали в зверинце. Однако в нём находились лазейки, и маленькие пушистые комочки, страдая от жары, искали самое прохладное и тихое помещение, чтобы поспать и передохнуть. Безлюдная зала подходила как нельзя лучше. Когда эльф встретил их в первый раз, он очень обрадовался и провозился с кошками почти до вечера, забыв про обед и ужин. Животные были ему много ближе, чем обитатели дворца: стражники везде одинаковые. Его уже заподозрили в побеге и насилу нашли. Малик тогда отругал его, но, узнав в чем дело, развеселился и позволил находиться в зале, сколько душе угодно. Видимо, король уже не надеялся, что Найл поладит со своей свитой. Хоран к такому и не привык: в прежнем дворце он сам был свитой. Заметив, что Найл очень заинтересовался картинами, Малик даже задержался, чтобы объяснить ему: они — древняя семейная реликвия. Когда-то давно их подарил его прадеду человеческий художник. Они передавались от отца к сыну ещё тогда, когда дроу не жили в пустошах, а дворца не было и в помине. Картины изображали красу всех земель, доказывая, что все они равноценны и едины, несмотря на различия. Ещё ребенком Зейн смотрел на них и пропитывался заочной любовью и нежностью к этому миру. Он был достаточно честолюбив, чтобы понять, кому должны доставаться такие сокровища, в чьих руках они станут ещё лучше и прекраснее, кто сможет лучше ими распорядиться. Хоран стоял рядом. Он не мог отвести взгляда от леса: казалось, только руку протяни, и окажешься дома, в тени деревьев. Эльф так скучал по свежему запаху травы, листвы и древесины. Оранжерея не могла восполнить его желания в полной мере. Найл бы отдал всё, чтобы хоть на мгновение ощутить тенистую прохладу лесов, прикосновения влажного оленьего носа, ласковое дуновение ветерка и рыхлую почву под ногами. Покончив с очередной порцией книг, Найл возвращался в библиотеку, самостоятельно складывал их по местам и выбирал себе новые. Книга заклинаний стала его настольной книгой, но, в основном, эльфа в таком юном возрасте интересовали приключения. А ещё романы, из которых он пытался узнать то, что никто не удосужился ему объяснить. Родители и Грег исчезли раньше, чем пришло время, Джастин считал, что ему это не нужно и слишком заваливал работой, чтобы Хоран успел обсудить что-то со сверстниками. Что касается короля Гарри... он собирался, но не успел. На этот раз избавиться от слуг не получилось. Они крутились позади, не смея вмешиваться в его «великие» дела. Найл, конечно, стал относиться к ним чуть лучше, но всё равно раздражался, когда слуги слишком уж дотошно участвовали в его жизни. Вроде и понимал, что ничего поделать не может да и их вины нет, но всё равно предпочел бы быть один, если бы только Малик ему позволил. Во дворце слишком много стражи. Этого бы хватило. Пока юный эльф среди книг пытался понять, что стоит его внимания, а что нет, он не заметил, как к нему подошли шестеро. Джейк и Мэгги, увлеченные попытками рассмотреть, что понравилось Найлу, чтобы в будущем, когда он посреди ночи начнет стенания о том, ято в этом дворце и почитать нечего, принести ему хоть что-то, даже не заметили их. Они позвали Хорана лишь тогда, когда им самим наступили на пятки. Это были те самые фавориты Зейна в сопровождении своей свиты, и Хоран мог бы поклястся: он не ожидал, что они сами подойдут к нему. Когда Найл обернулся, он был очарован. Вблизи Джелена была ещё прекраснее, чем когда эльф заприметил её издалека. Она сложила руки в замок, но держала их у груди — совсем не робко, напротив, даже раскрепощенно и скорее деловито. Об этом говорила и осанка. И даже взгляд у девушки был оценивающий, будто она видела дальше своего носа. Насквозь. Второй фаворит тоже был человеком. Тот самый, имени которого Найл не знал. Хоран вновь залюбовался: глаза у человека были большие и яркие, чистая и светлая кожа зачаровывала взгляд, прекрасные, шелковистые волосы будто сияли. Он был красив не только по меркам человека, с завистью подумал Хоран. Найл почувствовал себя гадким, перемазанным в чем-то липком, как будто его облили помоями, на фоне этих прекрасных людей, одетых в самую лучшую одежду из их гардеробных, украсивших себя самыми прекрасными драгоценностями, которые бы Найл не посмел даже в руки взять, несмотря на то, что Малик редко приходил к нему без подобных подарков. Слуги были одеты одинаково. Склонив головы, они стояли позади, не издавая ни звука, хотя напряжение почувствовать было можно. Они явно мнили себя выше его слуг, и Найла неприятно кольнуло. Джейк и Мэгги сориентировались почти мгновенно и тоже метнулись за его спину. Этикет, этикет, этикет. Хоран хотел поздороваться, но проглотил язык, пристально разглядывая внезапных визитеров. Они пришли к нему, сомнений не было. – Так значит, это твое общество Зейн предпочел нашему, – мягко произнесла Джелена, хотя в её глазах Найл не видел ничего мягкого. Они отливали настоящей сталью. – Да, это правда. Смотреть тут не на что. Обидно, обидно. Найл сглотнул слюну, до глубины души задетый этими словами. У него не было иллюзий на счет своей внешности, но ему было так обидно слушать это от такой красивой девушки, которая буквально принцесса. Постойте! Она и есть принцесса... Да ещё и осознавать себя пустым местом рядом с ней. Джи склонила голову и покачала ей, как бы не веря своим глазам. Её губы вытянулись почти в ровную линию. – Да-а, – разочарованно протянул парень, скривившись, и обошел его, демонстративно разглядывая. Босые ноги Хорана почти заставили его рассмеяться, но он держал планку и держался в пределах всё того же этикета. Найл в который раз испытал чувство ужасного стыда за то, какой он есть. За то, что он такой простой, деревенщина, рядом с этими потрясающими людьми, красиво обряженными, манерными, абсолютно светскими. – Короля подвел вкус. Определенно. Найл вспыхнул. – Короля ничто не подводило, – сумел ответить он. Его красные уши дрожали от гнева. Оспаривать свою внешность он не собирался, никогда не видел в этом смысла, ещё с далеких споров в детстве. Но, введенный почти в ярость сомнениями в Зейне, Найл не смог промолчать и не поставить фаворитов своего короля на их место. Его выпад остался полностью проигнорированным. Эльфу показалось, его пришли не слушать, а только смотреть, бесцеремонно разглядывать. Как нового диковинного питомца, каким он, возможно, и был. Развлекал многочисленную Королевскую семью, страже и слугам приносил только хлопоты. Одним словом — просто ручной зверек. Пока любимый и забавный, а потом, кто знает, может забытый и бесполезный. – Он показывает зубки, – умилился человек, посмотрев на девушку, и улыбнулся, но в этой улыбке не было ничего доброго. Его тон выдал всё целиком и полностью. – Неужели ты думаешь, что можешь занять наше место? Когда он говорил, его веко дрожало от ярости. Девушка держала себя в руках намного лучше, и Найл подумал, что, наверное, сказывается воспитание. Может, она даже не ведомая слепой страстью к Зейну, просто расчетливая и честолюбивая, ставящая свое положение во дворце выше, чем само внимание Малика. Может, она просто лучше справлялась со своими эмоциями. Найл хотел бы сейчас быть похожим на неё хоть немного, потому что у него всегда всё на лице было написано. Джастин всегда понимал, когда он соврал, что выучил заклинания, забыл покормить лошадей или сделать что-то полезное. – Я ничего не думаю, – уже смелея, ответил Найл. Он быстро терял терпение. Точнее, куда легче выплескивал эмоции. – А где Ваш третий? – Хоран картинно оглянулся, ища последнего фаворита, который, видимо, считал выше своего достоинства покидать специально отведенные для него покои и опускаться до склок. – Испугался и убежал? Эльфа снова проигнорировали. – Думаешь, Зейн не поймет, что ты фальшивка? – фыркнула Джелена. У неё заметно побелели костяшки пальцев, и Найл подумал, что девушка более эмоциональна, чем кажется. В нотках её голоса эльф улавливал что-то нехорошее, предвещающее бурю. – Совсем скоро всё вернется на круги своя. Мы снова станем любимчиками короля, с нами он будет проводить своё свободное время. А больше всего со мной. – Это мы ещё посмотрим, – прошипел Хоран, готовый и побороться за внимание Зейна. Он не хотел ссориться, но если они сами хотели с ним сцепиться, сдаваться Найл не собирался. Джелена рассмеялась. Её локоны так красиво взметнулись, когда она наклонила голову, чтобы эльф не видел её улыбки. Возможно, она смеялась только для Зейна. Найл подумал, у них всех есть что-то свое и только для Зейна. Зейн во всех них оставил частичку себя, каждого в свое время заставил чувствовать себя нужными, прекрасными такими, какие они есть, и каждый, хоть и боялся признать, страшился потерять это. Потерять чувство своей важности. – Послушай, мальчик, – насмешливо протянул парень. Хорана передернуло от этого «мальчик», сказанного так приторно, что вязло в зубах. – Может, у тебя получилось отодвинуть нас. Всех троих. Но у короля есть невеста. Она этого так не оставит. Тебя сотрут в порошок, а мы полюбуемся. Ты сгоришь в пламени её ярости, и не думаю, что гореть будешь ярко. – Бравируете чужой силой, потому что сами ничего сделать не в состоянии. Меня не пугают эти угрозы, – показывая всю смелость, что у него была, решительно ответил эльф. – Это не угрозы, – сухо заметила Джелена. – Это предупреждение. Она не сказала больше ни слова и, подбирая юбки, гордо развернулась и ушла. Парень на её фоне выглядел не так важно и горделиво, и когда они выходили из библиотеки, казалось, будто у человеческой девушки ДжиДжи пятеро спутников, оберегающих её персону. Возможно, так и было. Возможно, среди фавориток именно она и пользовалась всеми своими привелегиями. Найл повернулся к своим слугам. – И что это было? – спросил он ошеломленно. У него всё ещё в висках стучало, и он бы с радостью рухнул на пол, если бы не были так ярки воспоминания о том, какой он жалкий и неуклюжий на фоне этих обученных людей. – Тайлер и Джелена не довольны тем, что огненный владыка уделяет Вам всё своё свободное время, – скороговоркой проговорила Мэгги, и Найл видел, что она довольна этим. – Вы действительно очень понравились королю. Он... он ещё ни к кому не питал таких сильных чувств. Она говорила об этом таким тоном, словно рассказывала страшную тайну. И это до тоски напомнило Элеанор с её вечными секретами и тайнами, которые она на ушко рассказывала каждому во дворце. – Раз это так, что же он до сих пор... – Найл красноречиво ткнул пальцем в книгу с нелепым романтическим названием и весьма красноречивым подтекстом. – Вы уверены, что хотите обсуждать это в библиотеке? – уточнил Джейк, покосившись на расхаживающего по залу библиотекаря, который, правда, был глуховат и слеповат и вообще был занят чтением скучнейшей книжонки. Найл вздохнул. – Не уверен, что вообще хочу это обсуждать, – заметил он, оставляя книги на столике, и снова посмотрел на слуг, которые были готовы исполнить любое его поручение, что бы он ни попросил. Снова стало тепло, но беспокойства, конечно, не уменьшило. Разумеется, он беспокоился, почему Зейн до сих пор не приступил от слов к делу, почему фавориты так волнуются, если они уже познали любовь владыки во всей красе, а он... он вряд ли познал даже малую её часть за его пусть и крепкими объятиями и многозначительными, долгими поцелуями. – Этим легко говорить. Может, я и отнимаю его свободное время, вот только за теплом и удовольствием он до сих пор приходит именно к ним. Знаете, что это значит? – Уже обед? – предположил Джейк. – Нет, – отмахнулся Найл и от души ткнул себя в грудь. – Это значит, что я не его фаворит. Я символ мира с Лесным государством, потому что являюсь доверенным лицом лесного короля. Но на этом всё. И как бы Зейн ни пытался себя пересилить или накрутить, эти человеческие создания ему больше по душе. Мэгги хотела что-то сказать, но Найл оборвал её. – Хватит. Мы напрасно тешили себя. Теперь давайте вернемся в комнату. Не хочу, чтобы чокнутые подопечные самовлюбленного эгоиста прикончили меня лишь за то, что я просто мозолю им глаза в библиотеке, – последние слова он договаривал странно возвысившимся голосом, так что даже глупому бы стало понятно — Найл вовсе не считает Зейна самовлюбленным эгоистом. И ему очень больно. Впрочем, в свою комнату он вернулся один, отпустив послушных дроу по своим делам, если они у них имелись. Ему хотелось побыть одному. Подумать о том, что было, о том, что его ждёт. О том, что он имеет сейчас.