Do you speak elfish?

В тронном зале было темно и холодно. Факелы никто не зажигал. Крона Великого дерева больше не пропускала свет снаружи, несмотря на то, что заметно поредела. Листья желтели и падали на пол, хотя Великое дерево было не склонно их терять в обычное время. Оно будто чувствовало настроение хозяина дворца и печально расставалось со своими тонкими пластинками, которые сушились, сворачивались и жалобно хрустели под тяжелыми подошвами сапог, рассыпаясь в пыль. Гарри сидел на своем троне, оперевшись на подлокотник и подперев щеку кулаком. Корона съехала на бок, кудри лежали на плечах без прежнего лоска скудными, неухоженными прядями, он был мрачен и тих. Король смотрел на дверь в тронный зал, будто надеялся, что кто-то сейчас, спотыкаясь, вбежит внутрь, и листья захрустят под босыми пятками, но этого не происходило. Волшебник был там же, в зале, он неподвижно стоял неподалеку от трона, словно статуя. Руки он устроил на наконечнике посоха, сцепив в замок, подбородок — поверх сцепленных пальцев. Со стороны Джастин казался бледным юношей, но, если присмотреться, уже была заметна глубокая морщина между бровей, которую было никак не скрыть магией, а в глазах отражалась вечность. На нем был длинный плащ густого, медового цвета, в этом темном зале казавшийся почти горчичным. Он трепетал по полу от сквозняка, местами к нему пристали листья, но волшебник не трудился почистить свою дорогую накидку, хотя это стоило ему щелчка пальцев. С каждым днем дворец становился тише и мрачнее, и даже попрыгунья Элеанор больше не нарушала тишину, царившую во дворце, предпочитая тихо гулять где-то снаружи, пачкая подол платья садовой грязью. Она очень привязалась к розарию и теперь проводила большую часть времени в дендрарии, гуляя между высоких кустов. Кажется, эльфийку не радовала мысль, что именно она станет следующей королевой. В глубине души ей больше хотелось, чтобы во дворце снова стали улыбаться и смеяться; София сменила темно-зеленые платья на солнечно-желтые, хмурое лицо — на улыбку; а принц Луи и принц Лиам перестали напоминать тени самих себя. И чтобы маленький эльф вернулся. София почти всё время проводила в Жемчужном зале, забравшись на кресло с ногами и вышивала золотыми нитками на тонких салфетках. Их скопилось уже несколько дюжин, но София не прекращала вышивать. Когда пальцы перестали натыкаться на иглу слишком часто, София принялась расшивать подолы своих юбок. Тяжкие мысли занимали её голову. Она переживала за мужа, который был почти также тих и мрачен, как сам король, и почти ничего не говорил, хотя его грызли мысли, явно больше, чем всех во дворце — Лиам больше всех замкнулся в себе после всего, что случилось. Джастин повернул голову и посмотрел на застывшее лицо короля, казавшееся со стороны почти восковым, легонько стукнул посохом по полу, разгоняя листья, которые еле слышно зашелестели, привлекая внимание лесного владыки. – Ты уже давно не был таким мрачным, – заметил волшебник. В тихом зале его голос прозвучал, как гром, среди ясного неба, отозвавшись эхом от каждого уголка. На его юном лице была заметна озабоченность. Когда он заговорил, по лицу будто прошла рябь, и можно было разглядеть настоящего Джастина, потрепанного жизнью, но Гарри не повернул голову. – Ты хотел сказать, с момента смерти Её Величества, – ответил король, не отрывая пристального взгляда от двери. Джастин промолчал. Он мог бы сказать многое — в конце-концов, именно он подставил свое плечо старому другу, когда беда постучалась в его дом, вместо того, чтобы путешествовать по миру, купаться в славе и почестях, чем он занимался раньше, благодаря своим выдающимся способностям, а также не дюжим талантам, проявленным во время всех предыдущих воин, что ему довелось застать. Он был новатором многих видов магии, изобрел несколько сотен новых зелий и заклинаний. Конечно, волшебник ни на секунду не пожалел о том, что решил остаться во дворце, чтобы поддержать короля да ещё и стать придворным волшебником. Во-первых, помогать Гарри, с которым он дружил ещё с юности, было для него важнее, чем наслаждаться славой, во-вторых, он встретил маленького Найла, что было равносильно приобретению сына, особенно на первых порах, когда он познакомил маленького эльфа с мясной пищей, а также с первыми чудесами. Он вспомнил, как крошка-Найл, напуганный страшными снами, забирался в его кровать и засыпал лишь после того, как усталый волшебник сонным голосом рассказывал ему сказки, легенды и предания. Иногда, ночами, они выбирались в лес, миновали границу и сидели в людской таверне. Найл, поедая стейки, пюре и солнечную кукурузу, слушал болтовню людских крестьян с таким же интересом, как уроки волшебства, а когда начинались песнопения, вообще оживал. Уже скоро он знал все людские песни, которые горланили местные пьяницы, и был в какой-то мере знаком с репертуаром дроу. Вздохнув, волшебник снова посмотрел на дверь, как будто насквозь видел, что за ней происходит. Исключать это было нельзя. Если бы Найл был здесь, он бы обязательно спросил, так ли это. Он бы нетерпеливо прыгал на месте, пока, наконец, не запнулся бы о свою ногу и не растянулся на полу, порвав новые штаны. Он бы всё время крутился туда-сюда, намекая на ужин, и его живот издавал бы жалобные звуки, подтверждая слова. Он бы сверлил короля глазами, подскакивая от восхищения, и болтал бы всякую чушь, даже если бы его не спрашивали. Джастин уже забыл, когда в последний раз был в полной тишине, пока Найл не исчез, оставив после себя корзинку королевских цветов, которые Гарри тут же перевернул, увидев письмо, чем напугал даже сыновей, не говоря уже о невестках. Стайлс долгое время ходил по залу, натыкаясь лишь на понимающий взгляд младшего сына, стоящего в тени, у колонны, пока не решил, что самое лучшее для них — не отклоняться от намеченной цели и следовать первоначальному плану. Тем более, ритуальные цветы были у них в большом количестве. Свадебная церемония прошла спокойно. Оказалось, Гарри всё это время тешил себя надеждой, что во власти Джастина вызволить Найла из дворца дроу, поэтому позволил себе искренне поздравить сыновей и провести не очень пышное, но веселое празднество, но после торжества оказалось, что Бибер не может ничего сделать. Договор, который описал Зейн в письме, был законным, и сотворить что-то с этим было нельзя, даже такому волшебнику, как он. – Не вини меня в том, что мы ничего не можем сделать, – сказал Джастин глухим голосом, как-то очень четко угадывая мысли старого друга. Гарри молчал. Со стороны казалось, будто король не слушает своего друга и вообще ничего не замечает вокруг. Как если бы время остановилось, а с ним и мысли короля. Особенно крупный лист упал ему на плечо, но Стайлс не смахнул его. Он был одет так просто, в ту же одежду, что была на нем и вчера, и несколько дней назад. Джастин заподозрил, что король не переодевается и, в принципе, не встает с трона даже ночью, когда Бибер уходит в свои покои, смотреть, что показывает зелье истины, кипящее в небольшом котелке с тех пор, как Найл покинул дворец. – Мое королевство на грани упадка, – медленно проговорил Гарри, тщательно смакуя каждое слово, будто оно выделяло густое и жирное масло. – Я не могу пойти с войной на короля дроу, хотя, признаю, с радостью убил бы его голыми руками. Но ты-то можешь, – вкрадчиво заметил он. – И ты можешь забрать его. – Не могу, – ответил волшебник, опуская тяжелый взгляд. – Король дроу написал, что у них с Найлом договор — магическая клятва на руках. Её нельзя нарушить, иначе смерть. Если бы моя смерть, я бы не думал ни секунды, но смерть Найла — уж слишком большая цена за это. Да и волшебный кристалл говорит, что ещё не время, – добавил Джастин, и его голос утонул в тишине. Стайлс не повернул головы. Бибер прекрасно понимал, что король злится на него за бессилие, злится на себя по той же причине и ещё потому что это именно он послал Найла на ту злополучную гору. Если бы можно было всё вернуть назад, Джастин бы лучше сам сходил за цветами, но он посчитал нужным остаться и помочь с приготовлениями к свадебной церемонии. Они думали, что так будет лучше. – Гарри, я знаю, о чем ты думаешь. Мне и самому неприятно думать, в каких целях его использует этот дроу. Но мы ничего не можем сделать сейчас, – терпеливо объяснил маг. – Я буду искать лазейку, – заверил он. Король шевельнулся. Лист, лежавший на его плече, слетел вниз и медленно закружился в воздухе, прежде чем упасть на пол. Джастин испытал желание испепелить его — он словно символизировал их напряжение в этом холодном воздухе — но Найла, который бы подпрыгнул от восторга, увидев это, не было, и волшебнику расхотелось. – Искать лазейку, – задумчиво повторил Гарри, будто не понимал значения этих слов. – Я должен был объединить Лесных эльфов, эльфов Цветочной долины, эльфов Соленой реки и эльфов дальней части Великого Леса — у нас одна нация, одни традиции — но содержать такое большое королевство очень сложно. Большую территорию занимает лес, негде выращивать культурные растения, – Стайлс тяжело вздохнул. – Сейчас численность моей армии ничтожно мала (на моей территории живут лишь крестьяне), по сравнению с воинами этого мятежника: дроу Пустошей, дроу Снежных гор, дроу Кипящих источников, дроу Ледяного озера — все они поддержат его, не говоря уже о многочисленной армии гномов. Я бессилен, – почти простонал он. – Я абсолютно бессилен. Джастин ничего не ответил. Король не сказал ничего нового. Нужен всего год или два — жалкий отрезок времени для эльфов, чье летоисчисление уходит в вечность — чтобы поправить экономику и вернуть мир и процветание на земли эльфов, но сейчас у них не было этого времени. Они не могли ни откупиться, ни пойти войной. У них не было ни нужного количества золота для сделки, ни лишних ресурсов, чтобы передать их королю дроу и не заставить своих эльфов голодать при этом, и, после прошлой войны, не было такого количества пригодных для военной службы эльфов. Найл был в ловушке, в которую сам себя загнал, великодушно решив, что его жизнь ничего не стоит, по сравнению с жизнью принцев. «Неужели Найл даже на мгновение не подумал, как себя буду чувствовать я после таких вестей? – думал Гарри. – Что там я, неужели он не подумал, как будет чувствовать себя его учитель?» Но Найл, конечно, руководствовался лучшими побуждениями и ничем иным. Маленький добрый эльф, трогательный, наивный, дрожащий от его взгляда. Почему он так сглупил, почему позволил своей прихоти всё испортить? К гномам в шахту эти цветы! Не надо было отправлять его за ними. Лучше бы просто вызвал к себе в тронный зал, усадил на колени, покусывал бы нежную шейку маленького эльфа, а этот дроу сгорел бы в собственном огне, уж отбиться они бы сумели. И ничего бы этого не было. Дверь в тронный зал распахнулась, и в помещение ворвался принц Луи, взъерошенный и красный, немного взмокший от быстрого бега, чего с ним обычно не было. Видимо, он бежал откуда-то снаружи и от волнения не видел ничего перед собой. В руках принц сжимал какой-то свернутый в трубочку лист. – Простите, что беспокою Вас, отец. Найл прислал мне письмо! – запыхавшись, крикнул Луи, останавливаясь, чтобы перевести дыхание. Гарри и Джастин синхронно сдвинулись с места, протягивая руки, чтобы забрать послание. Найлу показалось, будто он ежедневно притягивает все беды мира на свою несчастную, бесполезную, глупую голову, с нелепо торчащими ушами. Он почти видел укоризненный взгляд учителя, как бы намекающий, кто виноват во всём этом. – Мы не делаем тут что-то такое, о чем Вы могли бы подумать, владыка, – ляпнул было Найл, глупыми глазами посмотрев на длинный шнурок от корсета у себя в руке, и зачем-то спрятал его за спину, как будто Зейн его не видел или был слишком глуп, чтобы рассмотреть с самого начала. – В теории подумать, – поспешно добавил Хоран, от волнения заикаясь. – Но я, конечно, не утверждаю, что Вы обязательно решили, что... Хоран осекся и решил, что ему гораздо лучше будет просто промолчать. На лбу даже выступила легкая испарина. Джелена бросила на эльфа быстрый взгляд и мысленно закатила глаза, продолжая стоять в неловкой позе, от которой у неё уже затекали конечности. Однако, если бы она пошевелилась, платье бы точно оголило какую-нибудь часть её тела (а оно и так держалось на честном слове). Найл так и продолжал смотреть на короля несчастным взглядом, мало чем отличаясь по виду от макового цветка, с выступившими на лепестках бисеринками прозрачной росы. – Ваш третий фаворит Найл помогал мне с примеркой платья к грядущему торжеству, владыка, – непринужденным голосом доложила Джелена и, на сколько это было возможно в её положении, приосанилась. Её плечи красиво поднялись, платье еле слышно зашуршало юбками из органзы. Потрясающие волосы, переброшенные ранее вперед, плавной волной упали на спину, поиграв на свету. Человеческая девушка так и продолжала непринужденно держать платье под грудью, и ни один мускул на её лице не дрогнул от того, что в таком виде ей уже было немного прохладно. Эльф торопливо кивнул, как будто кто-то спрашивал подтверждения его слов. От волнения он дышал слишком часто и глубоко. От Зейна остро пахло листьями, растущими где-то в мире людей. Найл, во всяком случае, думал, что растут они у людей, так как у себя в лесу он таких никогда не видел, зато как-то натолкнулся в таверне на людей, от которых пахло очень и очень похоже. Хоран запоздало вспомнил, что находил что-то очень близкое по запаху и у Джастина в вещах, когда ему доводилось перетряхивать сумку учителя в поисках полезных вещей. Иногда волшебник это жевал. Найл ещё удивлялся — зачем? — есть же фиалковые пастилки, цитрусовые корочки из мира людей, мягкие, тающие во рту, кубики из розовых лепестков, которыми славились не столько лесные эльфы, сколько эльфийки Цветочной долины. – Скажи, несчастное ты создание, почему в собственном дворце я всё время натыкаюсь на тебя, куда бы мне ни взбрело в голову пойти? – устало спросил король, глядя на эльфа, который не знал, куда себя деть. – То ты рассматриваешь цветочки, то рассказываешь сказки, а теперь великодушно решил помочь с платьем? В глазах Зейна явно читался вопрос: «Не найду ли я тебя вечером в шкафу, когда буду переодеваться ко сну?». – Я... – эльф запнулся и покраснел, опустив глаза. Ему даже стало чуточку обидно за себя. – Я не знаю, мой король. Ну, как объяснить это умение оказываться в ненужное время в ненужном месте? Учитель Джастин бы точно объяснил: вся проблема в том, что Найл вечно слоняется, где попало, вместо того, чтобы потратить немного времени на что-нибудь полезное вроде медитации, чтения, изучения магических дисциплин, выращивания кристаллов, садоводства или хотя бы пения. «Но Найлу же одна радость — лазать по деревьям, шнырять в барсучьих норах, купаться в речке да не слушать старших, которые иногда дают весьма полезные советы», – раздраженно делился Джастин со своим другом, гневно постукивая посохом по полу, и король Гарри внимательно рассматривал босоногого эльфа от крошечных ушек до пальчиков ног, задумчиво потирая подбородок, пока малыш Хоран сверлил глазами свои перепачканные грязью и смолой стопы и с тоской думал, как скоро они пойдут домой, где ему обязательно влетит от учителя, если не посошком, так хлесткой ивовой веточкой. Наверное, Джастин и сейчас поминает его недобрым словом. За лень и беззаботность, за то, что впутался в такую неприятность без спроса. И если волшебник по нему не скучает, то имеет на это полное право. Король смерил юного эльфа взглядом, обозначавшим, видимо, не сказанную вслух фразу: «ещё бы ты знал». Эльф неловко съежился, пытаясь занимать как можно меньше пространства в этой красивой комнате, не замечая, как «мой король» заставило Зейна странно выдохнуть. – А с тобой что приключилось? – спросил Зейн, повернувшись к Джелене, заметно веселея. – Твои слуги где? Найл против воли снова подумал, сколь подозрительно это выглядит, и его уши нетерпеливо дрогнули. – Я отправила их посмотреть, как идет ремонт на последнем этаже, мой король, – ответила Джелена, склонив голову. У неё всё ещё была оголена спина. – Это была вынужденная мера. Мне пришлось нанять новых экономку и дворецкого, но они прибудут только к концу дня, поэтому в данный момент мелкими поручениям занимаются мои личные слуги. Они должны были прийти с минуты на минуту, но, видимо, какие-то обстоятельства задержали их. Я лично прослежу, чтобы такого больше не случилось, – добавила она твердым голосом, делая мысленную пометку разобраться с прислугой, которым новый высокий статус госпожи, видимо, знатно вскружил голову. Помимо прислуги, выделенной Зейном ей, как фаворитке, человеческая принцесса привезла с собой некоторое количество слуг-людей, которых королю дроу по соглашению пришлось взять на работу. Они выполняли свои обязанности точно и в срок, поэтому проблем не возникало, королевская семья была довольна, а принцесса людей смотрела на них со смесью гордости и тоски по дому. – В общем-то я всего лишь пришел для того, чтобы возложить на тебя обязанности по приготовлению праздника в честь гномьей принцессы, – развел руками Зейн. Выражение его лица было непонятным для эльфа и, похоже, для самого короля тоже. – Но ты, похоже, уже во всю занимаешься этим, – ехидно добавил он. Джелена попыталась сделать книксен и при этом не уронить платье, что получилось у человеческой девушки с переменным успехом. Малик фыркнул. – Ты уже сверила меню? – спросил Зейн, не отрывая пытливого взгляда от её лица. Человеческая девушка больше не казалась смущенной. «Конечно, чего он там не видел», – с каким-то негодованием подумал Найл, испытывая смешанные желания поскорее убраться из комнаты и выставить короля их покоев. – Да, мой король, – терпеливо ответила человеческая девушка, тщательно проговаривая каждое слово. – Распорядилась насчет жареной телятины, мяса под грибным соусом и холодных отбивных, как Вы велели. Заказала яблоки для трайфлов и сливы для запеканок, на свое усмотрение, и бланманже, по просьбе принцессы Валии. Но, если у Вас есть замечания, есть время распорядиться и поменять десерт. Малик покачал головой. – Украшения для большого зала готовы? – как бы между прочим поинтересовался Зейн, поведя плечом. Если бы в комнате был намек на пыль, он наверняка бы сделал вид, будто непринужденно её смахивает. – Мы ждём, когда привезут кое-какие материалы, – просто проговорила Джелена. – А пока работаем с тем, что есть в наличии, – по её тону можно было понять, что в наличии было не так уж и много всего. – Если Вы позволите взять ещё золота из королевской казны, владыка, ремонт в южном крыле будет закончен, и можно будет разместить гостей на продолжительное время, – внезапно добавила ДжиДжи, взглянув на короля, склонив голову на бок. Зейн не казался удивленным. – Побыстрее, времени осталось немного, – поторопил Малик. По его голосу можно было решить, что его волнует только это. – Все будет сделано точно в срок, мой король, – непринужденно отозвалась Джелена таким тоном, будто не допускала даже мысли о возможных осечках или ошибках. У неё всегда было всё схвачено. Было похоже, что, если Зейн сейчас ей скажет, что ему нужен редкий магический артефакт из Ледяной пустыни, к вечеру он бы уже лежал у него на столе, перевязанный ярко-красной атласной ленточкой. Зейн недоверчиво качнул головой. Наверное, он также, как Найл, поразился, что девушка помнит все детали работы и личные поручения без плана, и может с ходу сообщить все детали без подготовки. – Отлично, – Малик всплеснул руками. – Развлекайтесь. Зейн фыркнул и, напоследок смерив лесного эльфа и человеческую девушку странным взглядом, покинул покои. Джелена встретилась с Найлом взглядом, несколько секунд они смотрели друг другу в глаза, и девушка вдруг рассмеялась. Платье чуть не упало на пол, и Найл поспешно зажмурился, чувствуя, как краснеют кончики ушей. Он чуть не забыл, при каких обстоятельствах их застукал Зейн, увлеченный разговорами про праздник. Сердце снова странно кольнули озорные мысли о снадобье, спрятанном в ящике стола под всяким хламом, и Найл поспешно одернул себя. – О, богиня, до чего просто вывести его из себя, – произнесла человеческая девушка. – Готова поспорить, он даже не понял, что именно его разозлило. Найл робко покосился на нее, не понимая, как Джелена может быть веселой в такой момент. Было похоже на то, что король Зейн остался не очень доволен тем, что увидел, а она веселится, будто ничего не произошло или всё сойдет ей с рук. Хоран почти позавидовал этой непринужденности. Говорят, у людей весьма веселый нрав. По Джастину, конечно, такое не скажешь, а вот по людям в таверне, по внезапно развеселившейся Джелене, по вечно хихикающему Тайлеру да и другим людям из гарема это вполне можно было понять. Конечно, чувство юмора у них весьма своеобразное, они находят странные вещи интересными и забавными, но легко смеются, не стесняясь показывать зубы во время улыбок. Эльфы никогда такими не были. Рассудительными? Да. Любопытными? Пожалуй. Загадочными? Самую малость, считали сами эльфы. Более чем, говорили представители других рас, наблюдая за их таинствами с вежливым удивлением. Эльфы были мастера различных церемоний. – Ты бы потише, ДжиДжи, – мягко попросил эльф. – Он ведь может услышать. Джелена посмотрела на него так, что Хорану сразу стало понятно — даже если Зейн не услышал сейчас, она всё равно выскажет ему лично, как её смешит его необоснованная ярость. Наверняка человеческая принцесса говорит Его Величеству обо всём, что приходит ей в голову, а Зейн уважает её так сильно, что терпит это, возможно, иногда даже разделяя её веселье. Найлу захотелось пирога с изюмом. – Знаешь, Найл, – Джелена, продолжая придерживать платье, ушла за ширму. – Не Тайлера тебе нужно бояться, – бросила она из-за неё, с облегчением освобождаясь от одежды. Держать её несколько минут оказалось слишком утомительным. Найл потоптался с ноги на ногу, но не рискнул присесть на лавочку. – А кого? – спросил он неуверенным голосом. – Принцессы Перри, – непринужденно ответила Джелена из-за ширмы. Её голос был спокойным — по звукам, теперь она легко справлялась с платьем. – Её Высочество не очень хорошо относится к фаворитам нашего короля. Сейчас у тебя особое положение, эльф, — ты любимчик нашего владыки. И, если честно, во дворце не помнят, чтобы кто-то так западал ему в душу. Она обязательно тобой займется, – Хорану показалось, что он услышал в голосе человеческой принцессы угрозу, но это в который раз было просто предостережение. Испытывая внутренние волнение, Хоран всё-таки пересилил себя и глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться. Тайлер, Перри, второй фаворит, Дония. Если подумать, почти все во дворце не очень ему рады. Тем радостнее было осознавать, что он избавил от подобного испытания лесных принцев. Нет, Луи бы точно такое отношение к себе не спустил, и кто-нибудь уже бы с ним разобрался. А Лиам... ему, наверное, было бы тяжело осознавать, какое количество врагов он нажил одним своим существованием. Нет, конечно, принцы были так воспитаны, что снесли бы все невзгоды с королевским величием, и виду не показывая, что как-то смущены или стеснены, но правда заключалась в том, что они совсем не заслуживали такого наказания, как пребывание в Царстве дроу, ведь боль от смерти матери мало чем можно перекрыть. У них уже был определенный долг перед Лесным королевством, и требовать от них подчинение королю дроу — это уже слишком. Тем более, Зейн обоим им был по-своему ненавистен, и наладить отношения бы точно не получилось. Луи должен был стать королем и сделать Элеанор своей королевой, Лиам... не понятно, что у них с Софией, зашли ли их отношения дальше трепетной дружбы, но Найл знал, что в кого-то он точно влюблен и давно. Зейн бы... не смог сместить это чувство, оно было слишком сильным, оно владело сердцем Лиама слишком продолжительное время. – Но принцесса Перри же больна, – робко заметил Найл, встряхнув головой, чтобы отогнать неприятные мысли. Учитель Джастин, Лесное царство, королевская семья, пышный сад, розарий в виде лабиринта... всё это крутилось в его голове так часто, что пребывание во дворце почти становилось пыткой. Уж очень тосковал глаз по зелени, очень не хватало отеческой любви Джастина, его советов, его чистого певческого голоса. – Больна, – непринужденно согласилась Джелена. – На голову. Найл опустил глаза. Ему не нравилось, как все отзываются о прекрасной принцессе Перри. Ну, как же, ну, почему даже эта человеческая девушка ДжиДжи, которую тоже привезли издалека, говорит о Ледяной принцессе так плохо? Нет, возможно, были основания. Может, она была по-королевски несносна, но это можно простить, ведь принцессы уж так воспитаны, ничего с этим не поделать. Да и болезнь берет свое. Как тут будешь добрым и веселым, если голова болит да жар мучает почти всё время. Найл мог только посочувствовать Ледяной принцессе. Того же он в тайне ожидал от всех остальных. – А фаворит номер два? – спросил Найл уже тише, не желая дискутировать на эту тему в дальнейшем. Лучше потом найти Люка: уж он-то лучше понимает, что к чему, и как надо обращаться с королевскими особами. В конце-концов, Хеммингс тоже эльф. Лесной, исполнительный, стойкий. С ним легко говорить на любую тему, как раньше, в лесу, когда они убегали поваляться на траве среди бабочек и ароматных полевых цветов, пока родители Люка и Джастин, негодуя, разыскивали их. – Насчет Нэда не волнуйся, – по голосу Джелена стало понятно, что она улыбнулась, но не самодовольно, а с некоторым сочувствием. – Он уже никогда не покинет кухню. – Кухню? – удивленно спросил Найл. Он слышал, что фавориты не выполняют работу прислуги ни при каких обстоятельствах. Даже если бы дворец испытывал сильные проблемы с золотом, гарем бы скорее распустили, чем заставили бы наложников работать в кухне. Это было древнее правило, которое соблюдали неукоснительно. – Да, – ответила Джелена. – Ему невыносимо сидеть в гареме, – Найл различил в голосе девушки неприкрытую жалость, будто она хорошо знает Нэда, несмотря на то, что этого фаворита, практически, всегда не было видно и он, насколько эльф слышал, на контакт ни с кем не шел. – Он очень любит нашего короля, но Зейн тогда... Девушка замолчала и зашуршала платьем, очевидно, продолжая примерку. Тишина показалась Найлу густой и холодной, в этой большой красивой комнате, как если бы кто-то вдруг до верху наполнил помещение паштетом из гусиной печени. По телу эльфа прошла дрожь. – Тогда? – упавшим голосом уточнил Найл. Ему показалось, что девушка что-то от него утаивает. Возможно, она пыталась пощадить его чувства, но, что было более вероятным, ей было неприятно вновь вспоминать эту скользкую историю. – Зейн тогда только вернулся из похода и стал уделять больше внимания другим наложникам, – твердо закончила Джелена. – В частности, Тайлеру, которого только привезли из дальних краев. Говоря откровенно, Тайлер очаровал владыку, и король очень его возвысил. Если бы не традиции, предписывающие, что королевские особы должны быть первыми в числе фаворитов, я была бы второй, а Тайлер... разумеется, первым. Зейн даже хотел присвоить ему особый статус, в обход невесты, чтобы у него были особые права, но решение оказалось слишком спорным. Он и так совершил в тот год слишком много реформ. Нэд, разумеется, отошел на второй план, и это разбило ему сердце. Он попросил короля преподнести ему последний подарок в память о чувствах, что они когда-то делили, и разрешить ему стать королевским кондитером, – помолчав, добавила девушка. Казалось, будто воспоминания опускают человеческую девушку в грязь, которой ей очень не хотелось касаться. Найл почти открыл рот, чтобы сказать, что вовсе не заставляет её погружаться в эти воспоминания, но Джелена резко прочистила горло и невозмутимо продолжила. – Нэд останется фаворитом навсегда и будет на содержании, получать одежду и подарки, как и положено при его статусе, потому что Нэд... Он был первым фаворитом, когда нас ещё не было, когда не было этого дворца, когда дроу жили под открытым небом, спали на раскаленном песке и выживали, как могли. Нэд видел голод и смерти. Тогда ему казалось, что его связь с владыкой слишком крепка, чтобы исчезнуть вот так. Скорее всего, сам владыка заверил его в своих чувствах, но... появился Тайлер. Тайлер, который всегда добивается того, чего хочет. Конечно, Зейн понимает, что дурно поступил с Нэдом, когда отстранил от себя, позабыв о своих обещаниях. Иногда король приходит к нему, и Нэду этого достаточно. – Как-то это... неправильно, – выдавил из себя Найл, думая о втором фаворите со смесью жалости и понимания. Как, наверное, неприятно оказаться на втором месте после того, как был самым любимым, близким и дорогим! Как унизительно получать содержание по старой памяти, материальные подарки, вместо душевного тепла! Как больно быть фаворитом, лишь потому что король испытывает перед тобой чувство вины, и ты никогда больше не увидишь в его глазах былой нежности! Что если и его, Найла, ждёт такой же бесславный конец? Что если он займет свое место, в оранжерее, и иногда они с Нэдом будут случайно пересекаться, окидывая друг друга понимающими взглядами? Крепкие, но тонкие руки дроу будут по локоть перепачканы в муке, пока он будет стоять в кладовой, куда Найл приноровится приносить свежесобранные травы или плоды для поваров. И они не скажут друг другу ни слова, всё и так будет понятно. Найл положит перед дроу ягоды, из которых Нэд сделает пирог для нового, молодого фаворита их короля, который в это время будет радостно носиться по дворцу, заливисто смеясь, и Зейн будет думать (но никогда не додумается), что этот новенький взъерошенный мальчонка смутно кого-то ему напоминает, но значения этому не придаст. Эльф содрогнулся. – Это Царство дроу, Найл, – ответила Джелена, выходя из-за ширмы. Она выглядела потрясающе, будто сама богиня только что выточила её из камня, вдохнула ей в легкие жизнь и наградила поцелуем-благословением в сияющую макушку. – Здесь так принято. Ну, так что? – девушка легко покрутилась, показывая, как сидит на ней платье со всех сторон. – Я красива или не очень? Найл подумал, что слово «красивый» уж больно скудное и невыразительное. Нет, в этом платье человеческая девушка была прекрасна, она была... бесподобна. – Ты ослепительна, – честно признался Найл, с восхищением разглядывая человеческую девушку. – Мне очень повезло, что ты больше не фаворитка. – Мне тоже, – улыбнулась Джелена, оглядывая свои ноги под полупрозрачной тканью. Кажется, ей понравилось то, что она увидела. – Тебе уже пора. – Разве? – переспросил Найл, задумавшись о том, что будь он эльфийкой, то не смог бы себе позволить такое платье с его-то козлиными ножками. Джелена снова рассмеялась, глядя на полу-задумчивое, полу-удивленное лицо эльфа. Он уже и думать забыл, что собирался занять у неё всего минутку. – Я бы с радостью пообщалась с тобой эльф, но, как ты только что заметил, мне разрешили взять ещё немного денег из казны, и это значит, что я должна заказать образцы тканей, красок для отделки южного крыла, посетить мебельщика и заказать мебель для гостевых комнат, выбрать, в каком стиле будут выполнены предметы интерьера, заказать у городской швеи постельное белье, салфетки для мебели, носовые платки, найти мастера, который сделает зонты от солнца, нанять временный штат горничных для гостей, проинструктировать экономку и дворецкого о делах дворца, когда они прибудут, пойти на кухню и ещё раз сверить меню, уточнить у поваров, хватит ли нам припасов, если гости останутся на несколько лун и, если нет, заказать всё, что нужно, а также договориться о своевременной поставке скоропортящихся продуктов, пересчитать, сколько денег придется выдать жалования в этой луне, потому что пришлось заново нанять прислугу, спуститься в подземный дворец и узнать у мажордома гномов, нет ли у Королевской семьи гномов каких-либо дополнительных пожеланий к празднику, – насмешливо протянула Джелена, глядя на эльфа сверху вниз. Она ни разу не запнулась и не задумалась. – У тебя так много дел... – Дворцом ведь всё это время никто не занимался, – пожала плечами Джелена, возвращаясь за ширму, чтобы переодеться в повседневное платье. Найл почему-то подумал, что девушка немного полюбуется своим праздничным нарядом, но этого не случилось. Ей была дорога каждая минута. – Его наскоро построили, чтобы было куда вернуться, а потом владыка ушел на войну. Раньше, чем был заключен союз с гномами, дворец нельзя было привести в порядок — все средства уходили на войну. Дроу-кочевники не так богаты, как дроу из Заснеженных гор, поэтому им пришлось туго. Благо, настали благоприятные времена, и скоро это место преобразится. Найл изумленно открыл рот. Он слышал про людей-кочевников, а вот про дроу... нет, Джастин говорил что-то такое и обсуждал это с королем Гарри, но Найла никогда не интересовали подобные вещи. Он думал, что точно не столкнется с дроу, по крайней мере, в ближайшие лет двести. Всё вышло более чем прозаично. – Дроу-кочевники? Джелена покосилась на него странным взглядом, обозначающим, что он тот ещё невежа, и Найлу стало немного стыдно. В который раз эльф корил себя за то, что не слушал Джастина и пообещал себе, что непременно нагрянет в библиотеку, где вычитает всё, начиная с сотворения мира, заканчивая тем, что происходит сейчас. В конце-концов, обыкновенно фавориты уже имели подобные знания. – А ты не знал? – спросила девушка. – Это всё Зейн, реформатор. Раньше у огненных магов дроу не было своей земли — они отделились от лесных эльфов, но жилую землю найти не так просто. Так что молодой король дроу взял то, что никто брать не стал, и вот на непригодном для жилья месте расцветает самая пышная и величественная нация, состоящая из дроу и гномов. А скоро наш король возьмет то, что уже занято. Ты рад? – поинтересовалась принцесса, и Найл не мог понять, смеется она или нет. В её словах невозможно было различить что-либо. Хоран понял — он слышит её смех, потому что она не против. Слышит жалость, если девушка хочет её показать. Но, если ей захочется спрятать эмоции, даже кто-то вроде Зейна никогда не сможет их прочитать. В конце-концов, король Зейн сравнительно молод, и ему ещё не всё дано, как бы он ни хотел утверждать обратное. – Наверное, – сказал Найл, задумываясь. – Спасибо, – искренне поблагодарил он. – Не буду тебя отвлекать. Но могу помочь, если хочешь. Он думал, Джелена откажет или скажет что-то вроде: «Да ты ничем не можешь помочь, я отлично справляюсь сама», но её взгляд внезапно стал оценивающим, словно она услышала что-то полезное. – Говорят, ты хорошо красишь шкурки животных, – проговорила она деловым голосом. – В ближайшее время я могу позвать тебя? Хочу, чтобы дети, прибывшие на праздник, полюбовались на разноцветных волчат. Найл пришел в неописуемый восторг от одной только мысли о разноцветных ручных волчатах, с которыми маленькие гномы, люди и дроу смогут поиграть. Если повезет, волки-родители позволят понаблюдать за кормлением. Малыши пока не могут сами жевать пищу, поэтому взрослые волки жевали мясо за них и срыгивали. Конечно, не самое приятное зрелище, но очень интересное и познавательное. Эльф даже подумал, что волчицы могут разрешить повесить себе на грудь ожерелья из цветов. Это было бы очень красиво. По крайней мере, иногда олени в лесу позволяли украшать себя, и это было восхитительно. – Конечно, положись на меня, – заверил принцессу Хоран и, поклонившись, вышел. У него поднялось настроение. Направляясь в свою комнату, Найл невольно сравнивал себя с фаворитами короля Зейна, действующими и бывшими. Нэд превосходный кондитер, Джелена хорошо справляется с ролью руководителя, Тайлер... а чем, интересно, на досуге занимается Тайлер? Наверняка у него есть какое-то хобби, помимо собирания сплетен и придумывания хитроумных планов против его скромной персоны, а также ехидного хихиканья из-за угла. Какое-то весьма интересное хобби, из-за которого Зейн приходит к нему вечером вместо того, чтобы посещать Найла, который весь извелся без него. Хоран прислонился к стене, живо представляя, как Тайлер расплывается в улыбке, когда владыка заходит в его покои, и протягивает руки, чтобы обнять, а потом... Эльф покраснел и спрятал лицо в ладонях, кляня себя за непристойные мысли. «Зейн целует всех одинаково или для каждого у него определенный, неповторимый поцелуй?» – размышлял Найлер, чувствуя странную дрожь во всем теле. Ему вдруг так захотелось, чтобы Зейн крепко прижал его к себе; поцеловал, не давая отстраниться так долго, что Найла бы разморило от его тепла, перерастающего в жар; прикоснулся бы где-нибудь, ниже талии, к внутренней стороне его бедра... Найл похлопал себя по щекам. Спокойствие и хладнокровие. Не хватало только этого тягучего напряжения! Он и так весь вспотел и покраснел, что в последнее время происходило всё чаще и чаще, иногда даже на людях. Ох уж это взросление! Джастин всегда говорил, что это всё случается жутко не вовремя. Да, вот уж чьего бдительного контроля сейчас точно не хватало. Пару ударов ивовым прутом привели бы его мозги в чувство и заставили бы думать о магии, а не о красных подштанниках короля дроу. Конечно, они красные. Каким ещё может быть белье короля в Царстве дроу? Найл нервно хихикнул и толкнул дверь в свои покои. О, богиня, какие только мысли не посещают его голову! На его кровати сидел Зейн, непринужденно опираясь на расшитые золотом подушки и играя с язычком пламени в свободной ладони. – На этот раз я тебя подловил, – улыбнулся король, когда Найл нерешительно вошел в свою комнату. – Неожиданно?