Любить и ненавидеть

      Мистер Бильбо Бэггинс, как и все хоббиты, любил вкусно поесть и, как большая часть немногочисленных ширских холостяков, готовил довольно сносно. Но никогда не предполагал, как и любой другой житель Средиземья, что сам станет чьим-то ужином.       «Покрошить и сварить», — острым топором Двалина вонзилось в мозг Бильбо, лежавшего в коконе из мешковины. Горным троллям, как видно, было мало пива, жареной баранины и украденных пони для насыщения, им нужен был ещё и «пирог из ворохоббитов», которые на проверку оказались гномами.       «Сесть и раздавить», — увесистым булыжником стукнуло Бильбо по голове, когда он представил высокую стопку из расплющенных гномов, сложенных наподобие блинчиков. Перспектива подобной расправы в первую очередь грозила Торину, не на шутку разозлившему гурманов в лице Берта, Тома и Вильяма.       «Запечь со щепоткой шалфея», — орочьим ятаганом вторглось в сознание Бильбо, заставив мистера Тука в нём ожить и вступить в разговор с неотёсанными кулинарами, всячески отвлекая их. В последний раз он говорил столько чепухи на свадьбе кого-то из Брендибаков, где, изрядно подвыпив, встретил чету Саквиль-Бэггинсов.       К счастью, забыв, что лучи солнца превратят их в горную породу, троллей, при содействии Бильбо и Гэндальфа, постигла незавидная участь.       Гномы оправились быстро, потирая ушибленные или затёкшие места, и сразу же решили искать пещеру недалёких мясоедов. Обитель троллей была под завязку полна припасами: разной степени пригодности к употреблению едой; одеждой, отличной по размеру, фасону и цвету; обглоданными костьми, порой далеко не животного происхождения; целым арсеналом оружия и брони, чем можно было снабдить небольшое войско; золотом в виде монет, кубков и украшений. Золотые изделия особенно привлекли внимание представителей подгорного народа.       Собрав на скорую руку награбленные троллями драгоценности, гномы зарыли их недалеко от входа в пещеру у корней большого бука. Торин настоял, чтобы при торжественном закапывании «долгосрочного вклада» присутствовали все гномы и Взломщик.       В пещере также были найдены превосходные мечи работы эльдаров из Гондолина — Оркрист или Рубящий Гоблинов и Гламдринг или Сокрушитель. Первый достался Торину, а второй — Гэндальфу. Бильбо тоже получил оружие: короткий меч или кинжал, который не обладал громким именем, но также был изготовлен эльфами-умельцами.       Прихватив эль, хлеб, сыр и копчёную свинину, довольные гномы поспешили продолжить путь. Но далеко им уйти не удалось: сперва на пути повстречался Радагаст Бурый — друг Гэндальфа, который предостерег об опасности окрестных лесов, а затем и отряд орков верхом на варгах. Гномы могли принять бой, однако они были в меньшинстве и не могли рисковать, подвергая опасности жизнь даже одного участника отряда. Торин принял решение отступать, поддерживаемый Гэндальфом, который знал близкое убежище. В конечном итоге, они попали в Ривенделл, что пришлось по душе волшебнику и хоббиту, но вызвало бурю недовольства среди гномов.       Бильбо полюбил Имладрис мгновенно. Он оказался очарован воздухом, наполненным запахом сосен, высокими деревьями, что окружали обитель эльфов, мягкими, но величественными линиями строений, а также отдаленным журчанием воды. Недоверчиво и даже враждебно настроенные гномы не разделяли восторгов мистера Бэггинса.       Недружелюбие отряда Торина сквозило в косых взглядах, брошенных исподлобья, в сжатых до побелевших костяшек кулаках, в отрывистых, но приглушенных ругательствах на кхуздуле. Однако, владыка Эльронд сумел избежать прямого столкновения, проявив мудрость и радушие. Он согласился прочитать лунные руны на карте Торина и предложил путникам отдохнуть в Последнем Домашнем Приюте столько, сколько они сами того пожелают. Дубощит, в свою очередь, принял предложение.       Члены отряда быстро освоились, получая необходимые кров и еду. С последним получились неприятности: пища, подаваемая гостям, по большей части состояла из салатов и всяческих даров природы, исключая мясо и другую, привычную гномам, снедь. Со временем подгорный народ отвоевал сыр, молоко, яйца и прочие продукты животного происхождения, кроме мяса, которое было не достать во владениях Эльронда.       В остальном пребывание в Ривенделле оказалось приятным: хоббит располагал отдельной комнатой с мягкой периной и большим окном, выходящим на изумительной красоты водопад; во время, свободное ото сна и приёмов пищи, он мог гулять по чудесной долине, любуясь живописной местностью, а по вечерам эльфы устраивали посиделки у костра, где неизменно присутствовали смех, песни и танцы.       В первый день гномы, лелея присущие им недоверие и отчужденность, не присоединились к увеселением «доброго народа», предпочтя собраться возле собственного костра, где смех был более громким, песни менее утончёнными, а танцы и вовсе простецкими.       — Как тебе это местечко, Бильбо? — По обе стороны от мистера Бэггинса, сидящего чуть в стороне от гномьего пиршества, уселись принцы.       — О, прекрасно. Рад, что Торин согласился погостить у эльфов, — ответил он, поглаживая живот. Успев отвыкнуть от обильных трапез, хоббит чувствовал себя нехорошо, съев на радостях несколько сверх меры даже по меркам Шира.       — Ты ещё не видел Эребор! — восторженно отозвался Кили, устремив мечтательный взгляд вперёд. — Там много еды, а золота больше чем... Чем... Да вот чем листьев на всех деревьях в этой долине!       — А ты видел Эребор? — насмешливо фыркнул Фили. — Еды там нет, а всё золото охраняет дракон. Да и Гора не в той стороне, куда ты уставился как влюблённый дурак, а там, — махнул он за спину брата.       — Я уверен, — поспешил вклиниться Бильбо, пока младший племянник Торина не успел рассердиться, — что мы благополучно доберёмся до Одинокой и отвоюем ваш дом.       — Конечно отвоюем, — подхватил Кили. — Ведь нам сопутствует удача: Счастливое Число, — ощутимый толчок в плечо хоббита, — и женатый гном.       — Кто? Я думал, что в отряде собрались сплошь холостяки.       — Да брось! Это же бросается в глаза!       — Кили, откуда полурослику знать о наших традициях? Он и не понял, что…       — Фили! Пусть сам догадается, — хитро улыбнулся младший из братьев. — Если угадаешь, мы будем отдавать тебе часть еды во время похода на протяжении двух недель и наоборот, если ответишь неправильно.       — Ладно, сколько у меня времени? — с долей азарта спросил Бильбо, посчитав, что в случае выигрыша, он получит целую порцию, а при проигрыше — отдаст только половину.       — Отвечай сейчас. Вдруг спросишь у кого, нечестно будет.       — Тогда я хочу три попытки, — возмутился Бильбо. После утвердительного кивка, хоббит ударился в размышления.       Кили и Фили он не учитывал заранее. Двалин, по мнению мистера Бэггинса, был излишне воинственным даже для гнома, а потому отпугнул бы любую женщину. Он учёл, что гномки не были обычными женщинами, но Двалина всё же не брал в расчет. Ори был слишком юн, возможно моложе Кили. Бифур же был странным, что делало его сомнительным мужем. На этом рациональное зерно покинуло мозг хоббита и он просто принялся отметать все варианты один за другим. Глоин — грозноват, Оин — глуховат, Бомбур — полноват, Бофур — веселоват, Дори — староват, Нори — вороват, Торин — гордоват. Остался только один гном. Балин. Он казался старше Дори, который «староват», но стоит отметить, что разум Бильбо на момент спора несколько затуманился выпитым ранее отборным эльфийским вином.       — Балин?       — Нет, жена Балина умерла.       Решив, что раз жена пожилого гнома уже почила, то и Оин с Дори могли лишиться вторых половинок. Оставались Глоин, Бомбур, Бофур, Нори и Торин.       — Бофур? — Бильбо подумал, что у такого обаятельного гнома обязательно должна быть такая же милая жёнушка, а то, что он «веселоват» не в счёт.       — У него нет жены. Последняя попытка.       — Торин? — отчаялся хоббит, перебирая в уме оставшиеся варианты.       — Правильно! — вскричал Кили, опережая открывшего рот Фили. — Торин! Надо же, дядюшка Торин! Как же я люблю полуросликов. Торин! — завопил он, повалившись на траву.       — А как зовут миссис Дубощит? — спросил Бильбо у старшего гнома, игнорируя похрюкивающего от смеха Кили, который, очевидно, был неумерен в выпивке.       — Думаю, лучше спросить у самого Торина. Гномы не любят распространяться о своих благоверных. Если откроет её имя — считай, что доверяет тебе, — едва сдерживая улыбку, ответил Фили, поглядывая на заливающегося громогласным хохотом брата, который сквозь смех исступлённо повторял «миссис Дубощит».       — О, хорошо. Не забудьте о моём выигрыше, — пробормотал Бильбо, вставая. Ему было неловко рядом с хохочущим не пойми над чем Кили, потому он решил отправиться спать.

*****

      Эльфы Ривенделла пришлись по нраву Бильбо, впрочем, и они были не идеальны. «Добрый народ» часто подтрунивал над членами отряда: гномам досталось за их длинные густые бороды, а мистеру Бэггинсу за небольшой рост. В ответ бородатые воины высмеивали острые эльфийские уши и женоподобные лица.       К счастью, не все жители долины были насмешниками, среди них величественной безмятежностью выделялись Владыка Эльронд и его дочь. Но если первого почтенный сквайр слегка побаивался, то вторая расположила к себе моментально.       За пару дней, что отряд провёл у эльфов, у Бильбо появилась привычка проводить вечернее время в отдалённой альтанке, где царила тишина пополам с журчанием воды и пением птиц, а окружающий беседку пейзаж радовал глаз небывалой красотой. Положив руки на невысокий бортик, увитый плющом, он предавался разного рода размышлениям.       — Очарование долины Имладрис нельзя описать словами или воспеть песней, нужны лишь зоркие глаза и внимательный слух, — услышал Бильбо благозвучный женский голос, исполненный мягкости и теплоты.       — Простите, прекрасная леди, — смутился хоббит, увидев, что возле него стоит обворожительная эльфийка, — я не заметил вашего прихода. Бильбо Бэггинс, — представился он, слегка поклонившись. И зачем-то добавил: — К вашим услугам.       — Арвен, — ответила красавица, приветливо улыбнувшись. — Что привело хоббита в эльфийскую долину?       — Я прибыл вместе с гномами, леди Арвен. А вы? Вы здесь живете? Я хотел сказать, что не видел вас раньше.       — Мой отец позвал меня к себе. И вот я здесь, — улыбнулась эльфийка, выходя из альтанки. — Сегодня Мириэ, Alcarin*. День Радости. Приглашаю тебя и твоих друзей на ночные празднества.       Гномы, заинтересовавшиеся возможностью вкусить эльфийских развлечений, радостно примкнули к празднованию Мириэ — стоит отметить, что каждая вечерняя посиделка гномов в Ривенделле походила на гномий вариант Дня Радости. Даже задумчивый Торин не остался в стороне, заняв место возле огромного костра, что развели эльфы.       Угощениями выступали всевозможные фрукты и отменное вино. На второе представители подгорного народа налегали особенно усердно, отчего традиционные эльфийские забавы в виде ночной стрельбы горящими стрелами и купания в озере вмиг увлекли гномов. Пока Кили азартно соревновался с остроухими умельцами в искусстве управления луком, некоторые особо восприимчивые к вину гномы успели раздеться донага и с боевыми кличами забежать в озёрную воду. Шутники из числа эльфов не упустили возможности высмеять обильную растительность подгорного народа.       Бильбо, в свою очередь, наслаждался весёлым потрескиванием огня и теплом, что разливалось по жилам после выпитого вина. Иногда его взор обращался к Арвен, неспешно перебирающей струны небольшой лютни, а затем он смотрел на погруженного в свои думы Торина, который за всю ночь не притронулся ни к еде, ни к вину. Хоббит не знал, отчего эти двое притягивали его взгляд, возможно, в их облике было нечто царственное, благородное, что влекло захмелевшего мистера Бэггинса.       — Отчего Король-под-Горой столь не весел, отчего он нос в вино повесил? — забавлялись эльфийские шутники. — Его Величество боится открыть рот, вдруг у него и там борода?       Торин промолчал, но его взгляд острым боевым топором вонзился в голову остроухого насмешника.       — Полагаю, владыка всея гномов подозревает, что мы хотим его отравить, оттого и не ест. Думает, от яда у него борода выпадет. Он даже седеть от страха начал.       — Довольно, — вмешалась Арвен, которая заметила умоляющий взгляд Бильбо, а тот, в свою очередь, отметил, как Торин медленно переместил руку на ножны Оркриста. Мистер Бэггинс не мог признаться даже себе, что глупые шутки в сторону Дубощита задели лично его, словно оскорбляли кого-то близкого. Потому он решил, что ему просто не улыбается с позором покидать гостеприимную долину. — Сыграй нам, славный гном, мы наслышаны о твоём чудесном владении арфой.       Приняв предложенный дивной красоты инструмент, затейливо украшенный побегами молодой листвы, Торин перебрал несколько струн, прежде чем исполнил необычайно грустную, исполненную тоски, мелодию.       Весь мир померк для Бильбо. Он, словно зачарованный, видел лишь грубые, испещренные ссадинами и мозолями, но неожиданно ловкие пальцы Дубощита, что проворно, почти невесомо порхали по многочисленным струнам. Волшебные переливы перенесли его мысленно в Шир, воскресили в памяти счастливые дни прошлого, вызвали болезненную тоску по родным местам.       Мистер Бэггинс вдруг с поразительной ясностью осознал глубинный смысл мелодии. Вне всякого сомнения гном вкладывал в исполнение именно то, что почувствовал сам хоббит.       Впервые за время похода Бильбо разглядел настоящего Торина. Не отважного воина, не мрачного вожака, не насмешливого спесивца, не горделивого упрямца. Нет. В тот момент гном, возможно сам того не желая, показал истинного себя. Обнажил боль, тоску, отчаянье, усталость и надежду, что переполняли душу. И такой гном, испытывающий обычные, понятные чувства, понравился Бильбо.       Закончив игру, Торин слегка склонил голову, выражая благодарность леди Арвен, и удалился от костра.       К радости Бильбо, оказалось, что у эльфов каждый день был праздником, какой больше, какой меньше. На следующий день после Дня Радости, к примеру, отмечали Альбан Хэффин, день Дуба. Жители долины устроили прыжки через костры, сложенные из дубовых веток, что пришлось по нраву гномам, с громкими воплями перескакивающим через огромные кострища.       Хоббит с наслаждением поедал свежие овощи, хрустящий тёплый хлеб и ароматный сыр, запивая всё это чудесным вином и наблюдая за резвящимися гномами и эльфами, а также слушая сладкоречивые песни на квенья.       Чуть позже гномы успокоились, впрочем, ненадолго, ведь начались танцы. И если эльфы тихо кружили по траве, выводя одним им понятные изящные телодвижения, то подгорный народ залихватски выплясывал развесёлые прихлопы и притопы. Во всеобщем ликовании участвовали все члены отряда, кроме Бильбо, набивающего рот вкуснейшими угощениями, и Торина, тихо сидящего в стороне.       — Бильбо, не ешь так много, не пролезешь в норку, — хихикнул молодой эльф, с хитринкой поглядывая на трапезничающего хоббита.       — Он превращается в гнома. Отрастит брюшко, а потом и борода пробьётся. Будет на золото молиться и на нас бурчать, размахивая кинжальчиком, что висит на боку.       — Нет, Имладрис не выдержит нашествия ещё одного гнома. Бильбо, лучше спой нам.       — Что спеть? — опешил мистер Бэггинс, вытирая вспотевшие руки о тряпичную салфетку.       — Не важно, главное, чтобы у тебя рот от пищи освободился.       Помаявшись слегка, перебирая в голове все песни, которыми была богата его память, хоббит, наконец, выбрал нужную и запел сначала тихо, но постепенно всё громче и веселее.

Какая дома благодать! В печи огонь, в углу кровать! Но есть ещё покуда прыть, И очень хочется открыть Вон там, за поворотом, то, Чего не видывал никто. Ель, сосна, сирени куст, Мимо — пусть! Мимо — пусть! Буераки и холмы, Мимо — мы! Мимо — мы! За поворотом — поворот. И там уж нас, наверно, ждёт Иль новый путь, иль тайный лаз. А если нет на этот раз — То завтра точно сыщем ход, Что к солнцу — иль к луне — ведёт! Слива, яблоко, орех — Мимо всех! Мимо всех! Отмель, оползень, река — Всё, пока! Всё, пока! Дом за спиной, и мир зовёт, И долго топать нам вперёд — Покамест тьма не съест кусты И звезды не займут посты. Тогда назад мы побредём. Мир — за спиной. Зовёт нас дом. Тень и темень, муть и мрак — На чердак! На чердак! Лампу, печь, жаркое, эль! И в постель! И в постель!

      Закончив, Бильбо с радостью обнаружил, что эльфам и гномам понравилось его исполнение, даже Торин внимательно и отчасти удивлённо разглядывал новоявленного барда, а Арвен одарила его тёплой улыбкой.       Довольный собой хоббит беззаботно попивал ароматное вино, когда к нему подсели загадочно улыбающиеся захмелевшие принцы. На их головах покоились венки из полевых цветов, в основном из ромашек. Руки шутники держали за спиной.       — Фили, тебе не кажется, что нашему Взломщику чего-то не хватает?       — Кили, ты как всегда прав, — подхватил старший из братьев, доставая из-за спины искусно сплетённый венок, подобный тем, что красовались на головах принцев. Торжественно водрузив венец на русые волосы хоббита, Фили довольно хмыкнул. — Узнал имя миссис Дубощит? — Кили подозрительно хрюкнул, пригнувший к земле, но старший брат шикнул на него, успокаивая смешливого лучника.       — Ещё нет, Торин такой… Такой грустный что ли. И неприступный. И он меня не переваривает. Совсем.       — Мы тебе поможем, — хитро подмигнул Кили, протягивая хоббиту ещё один венок. Украшение было чудесного синего цвета благодаря обилию васильков, густо облепивших обруч.       — Зачем? Нас же трое и головы у нас три, — удивился Бильбо, выдавая на нетрезвую голову чудеса разумного мышления.       — Для Торина. Гномы обожают всякие украшеньеца, а дядюшка особенно. Ты ему венок, а он тебе имя своей жёнушки. Ручаюсь. Давай, иди, потом нам всё расскажешь, — пихнул Кили Бильбо в бок.       — Куда идти-то? — растерянно спросил хоббит, сжимая в руках васильковый венок.       — Туда, — махнул рукой Фили в сторону беседок.       Покидая насиженное место под сопровождение весёлой музыки, радостного гомона и надрывного смеха, мистер Бэггинс слегка протрезвел. Впрочем, он тут же исправил оплошность, опорожнив для храбрости кубок вина, от которого хмелели даже привычные эльфы.       Вступив под сень многовековых деревьев, хоббит погрузился в другой мир, где царила полутьма и относительная тишина. Свет от костров и громогласные забавы отступали перед мрачным натиском раскидистых исполинов.       Мистер Бэггинс нерешительно ступил на мощённую дорожку, ведущую к широкому крытому мосту, на котором чёрным пятном выделялась большая тень.       Перед Торином, а это был именно он, открывался вид на горы, по которым струился быстротечный ручей. Гном, словно не замечая неловко мнущегося за его спиной хоббита, неотрывно глядел на горные уступы, едва различимые в темноте.       Так и не решив, как словесно обозначить свое присутствие, Бильбо присел рядом с Дубощитом, насторожённо поглядывая на него. Молчание Торина раскрепостило и без того одурманенного винными испарениями мистера Бэггинса, отчего он поспешил избавиться от мешавшего ему василькового венка, переложив его на голову гнома.       — Мистер Вор, оставьте эти глупые цацки при себе, — буркнул Дубощит, резко сдёргивая васильковый венец. Он замахнулся, чтобы выбросить его, но в последний момент опустил руку и переложил венок на колени Бильбо.       — Извини… Я думал, тебе понравится. — Мистер Бэггинс схватил подарок принцев и принялся выдёргивать васильки. Вино притупляло чувства, но он все же испытывал неловкость.       — Я похож на того, кто станет вплетать цветы в волосы? — Метнув на хоббита быстрый взгляд, Торин слегка улыбнулся.       Гном и хоббит не были приятелями, их разделял глубокий ров, заполненный недоверием, сомнением и насмешками. Бильбо переплыть его не мог, а Торин не хотел. Такое положение не устраивало приветливого по натуре мистера Бэггинса, отчего он решил побросать камушки в тихую заводь, чтобы по их всплеску узнать глубину.       — Торин, все веселятся, может, присоединишься? — Молчание послужило ответом, но Бильбо не склонен был отступать. — Знаешь, я не понимаю, почему ты так не любишь эльфов. Согласен, они жуткие потешники, но не все, да и порой полезно посмеяться над собой. Вот сегодня высмеяли меня, но я и сам знаю, что нужно умерить аппетит.       — Мистер Взломщик, ступайте ублажать ваши аппетиты, а меня оставьте в покое. — В любой другой ситуации грозный взгляд отпугнул бы Бильбо, но, будучи пьяным, он только хмыкнул.       — Почему ты такой?.. Колючий, жесткий, едкий. Сомневаешься во мне и высмеиваешь. Я не воин. Я Взломщик. И пока мне не пришлось ничего взламывать. Всё ещё впереди.       — Я сомневаюсь, что вы доживёте до того момента, когда нам потребуются ваши услуги.       — А что со мной случится? Вот он я, сижу, а сколько злоключений мы уже прошли! Ведьма, тролли, волчица, орки, моя болезнь!       — Прошли? Суеверные глупости полуросликов, недалёкие горные тролли, одиночная волчица, небольшой отряд орков и дурацкая простуда. Велики подвиги, особенно учитывая то, что вы и пальцем не пошевелили, чтобы «пройти эти злоключения», мистер Взломщик.       — Бильбо, — буркнул хоббит, задетый за живое замечанием о своей бесполезности. — Меня зовут Бильбо, можно мистер Бэггинс. — Торин промолчал, отвернувшись к горному ручью. — Почему ты меня так ненавидишь?       — Я вас не ненавижу.       — Ненавидишь. Я же вижу. Смотришь на меня, словно я орк поганый, шутишь так зло, неприятно. Эльфы, они хоть и насмешничают, но не едко, остроумно больше, а ты как зверь дикий. Нелюдимый и жёсткий. Того и гляди вцепится клыками в шею и загрызёт. Без жалости, просто так, чтобы не мешался.       — Я вас не ненавижу. Вы обременяете отряд и меня. Я не смогу постоянно за вами присматривать, на мне и без того большой груз. Лучше бы вы остались в Шире, мистер Бэггинс, — нехотя выдавил Торин, поднимаясь.       Гном ушёл, а хоббит сидел на мосту, задумчиво перебирая мелкие синие цветы, выдёргивая их и бросая в горное ущелье.       — Мистер Вор был, мистер Взломщик тоже, теперь вот мистер Бремя и мистер Груз. Сидел бы в Шире и горя не знал, так нет, угораздило, — вздохнул немного протрезвевший мистер Бэггинс, уныло мотая свешенными ногами.       Следующим вечером, следуя заведённому распорядку, Бильбо сидел в облюбованной беседке на небольшой деревянной скамеечке, предаваясь воспоминаниям о своём приветливом домике и о не менее радушных соседях, которые глубоко почитали его.       За спиной раздались тяжеловесные шаги, которые не могли принадлежать ни Арвен, ни другому представителю эльфийского рода. Только гномы, только Торин Дубощит.       Без лишних слов на голову хоббита опустили лёгкий венок и уселись возле него на лавочку.       — Не верю своим глазам, Король-под-Горой сплёл мне венок, — обиженно буркнул Бильбо, стаскивая с головы подарок. — Так и есть, ромашки и васильки, — засопел хоббит, но вернул его на место.       — Это Ори.       — И вчера? О, а я думал, это эльфийской работы. Очень умело. Итак, владыка всея гномов отнял венок у Ори для обременительного полурослика.       — Если вы думаете, что я пришёл просить у вас прощения, то я вас разочарую, — буркнул Торин.       — Замечательно, больно нужно было, — в тон ему ответил Бильбо, отворачиваясь от невоспитанного гнома.       Но долго молчание продлиться не могло, учитывая отходчивость мистера Бэггинса. «Если он мне не ответит — останется без мистера Взломщика. Уйду, да хоть к троллям, но подальше от него», — решил Бильбо и задал свой вопрос:       — Торин, как зовут Королеву-под-Горой?       — Она умерла. Давно. Зачем вам её имя?       — Разве твоя жена?.. Торин, я… — замялся Бильбо, не зная, примет ли гордый гном слова сочувствия.       — При чём тут моя жена? Вы спросили о Королеве-под-Горой, жене Трора, моего деда.       — Нет, это ты ответил о жене Трора, твоего деда, а я спросил о твоей жене.       — Да будет вам известно, мистер Вор, что даже будь у меня жена, она бы не носила звания Королевы-под-Горой по той простой причине, что я и сам не Король-под-Горой.       — Как нет? А Кили и Фили сказали… Вот оболтусы! Кто же тогда женатый гном? Глоин, Бомбур или Нори?       — Глоин. Что там Кили и Фили? — нахмурился гном, не предвещая ничего хорошего принцам-шутникам.       После выяснения всех обстоятельств, Бильбо не отказался от дополнительной порции, что будет изъята у принцев на протяжении двух недель согласно спору. Хоть он и проиграл, но деловито потребовал моральной компенсации. Фили и Кили, потирая затылки, по которым прошлась увесистая рука дядюшки, обречённо согласились.       С того вечера привычка хоббита проводить вечера в альтанке несколько изменилась. Туда вклинился Дубощит. Правильнее будет сказать: Бильбо Бэггинс вклинился в ночные посиделки гнома на мосту. Торин отнёсся к этому равнодушно, но всё же иногда сам наведывался к полурослику в беседку. По большей части предводитель отряда молчал, а говорил Взломщик, но эти беседы были плодотворными: Бильбо проникся симпатией к Торину и его сложной судьбе.       Когда пребывание отряда в Ривенделле подходило к концу, у мистера Бэггинса состоялся разговор с лордом Эльрондом. Владыка заверил хоббита, что тот всегда будет желанным гостем в долине Имладрис.       Отбытие было намечено на утро, так что вечером у Бильбо ещё был шанс в последний раз полюбоваться красотами Последнего Домашнего Приюта.       — Что скажешь о Ривенделле, Alcarin? — спросила Арвен, тихо приблизившись к хоббиту. Эльфы умели передвигаться не менее бесшумно, чем полурослики.       — Очарование долины Имладрис нельзя описать словами или воспеть песней, нужны лишь зоркие глаза и внимательный слух — в точности повторил Бильбо слова эльфийки.       — Бильбо, ты замечательный хоббит, — тепло молвила Арвен. — Мой отец пригласил тебя в Ривенделл, я же скажу, что ты всегда будешь принят в лесу Лориэн, во владениях леди Галадриэль и лорда Келеборна. Ты можешь рассчитывать на мою помощь.       — Благодарю, прекрасная леди Арвен. Но я сомневаюсь, что смогу посетить эльфийский лес.       — Ты боишься. Боишься смерти. Тебя гнетёт разлука с родными местами. — Хоббит понурил голову, подтверждая истинность слов эльфийки. — В тебе таится огромная сила, Бильбо Бэггинс, ты справишься со всеми трудностями. Но если ты тревожишься о том, что впереди, ты можешь вернуться назад. Эльфы долины иногда проходят Шир, они могут сопроводить тебя.       — Ваше предложение заманчиво, но я не могу оставить своих друзей. Прощайте, леди Арвен, — сказал Бильбо, разворачиваясь. Возле альтанки стоял задумчивый гном по имени Торин Дубощит. Вне всяких сомнений, он слышал весь разговор.