В конце пути

Елена в сотый раз набирает номер Деймона, и он в сотый раз не отвечает. Паника больше ее глаз, она боится и не знает, что делать, и нервничает, и волнуется, что не может связаться с ним, и… На ночной темной дороге нет встречных машин, и это хорошо, потому что они ослепили бы ее своими горящими, яркими фарами. У Елены дрожат руки, и она крепче вцепляется к руль, сильнее и сильнее давя на педаль газа. Еще немного. Еще совсем чуть-чуть, буквально один поворот, и будет уже его дом. Елене отчаянно хочется верить, что Деймон там, ведь, он отвез ее к ней домой, пожелал спокойной ночи и уехал. Может, он в душе? Или так и не включил звук на телефоне после театра? Но, в любом случае, он должен быть дома. И, если не он, то хотя бы Пабло. Он позвонит Уэсу или Аларику, они приедут, и разыщут Деймона, и скажут, что делать. Они обязательно что-нибудь придумают. Они помогут. Они не могут не помочь. Вот он, тот самый поворот к его дому. Елена пытается сбросить скорость, чтобы в темноте, случайно не проехать съезд с дороги, и с ужасом понимает, что педаль просто проваливается у нее под ногой. - Тормоза… - ее лицо становится бледнее мела, - черт, тормоза! По ее щеке от уголка губ стекает тоненькая струйка крови, и сознание вдруг куда-то уходит, а все звуки, что ее окружали неумолимо быстро отходят далеко на второй план. Машина лежит на крыше, и ее голова прижимается к холодному, не до конца опущенному стеклу. Наверное, если бы не ремень безопасности, она бы упала, но папа с детства приучил ее, что в машине всегда нужно «пристегиваться». Папа. Он учил ее водить. Ругался, когда она нарушала правила, когда парковала машину, закрывая тем самым проезд всем, кому только можно, когда выезжала, не проверив зеркала, бензин, тормоза… почему она не проверила тормоза..? - Елена! – машина будто охает, переворачивается и встает на колеса, - Елена!!!! Деймон в панике смотрит на нее, с силой дергает дверь, но не открывает, а вырывает ее. Елена не слышит его, не реагирует, дышит ли? Дышит. Он поднимает ее на руки, и почти бегом, настолько быстро, насколько это возможно, несет ее к дому. - Пабло!!!! – он ногой открывает дверь и бешено смотрит вокруг. Нет. Здесь ей не помочь. Нужно найти ключи от машины и вести ее в больницу. К Уэсу. К Аларику. К их аппаратам, препаратам и куче прочей фигни, которая сейчас так сильно нужна ему. И ей. - Пабло!!!!!!! - Да, пап..? – Пабло появляется наверху лестницы и замирает, испуганно глядя на отца, - Елена..? Что с ней?! Он почти кубарем скатывается вниз и бешено смотрит перед собой. Трудно сказать, за кого он испугался больше. За Елену, или все-таки за отца, который впервые за сто пятьдесят лет нашел девушку, которую полюбил так же сильно, как свою жену, и теперь снова рискует потерять ее. Как несправедливо. Как чертовски неправильно и несправедливо. - В машину, быстро! – Деймон сверкает глазами, - звони Рику! - Хорошо! – Пабло, словно просыпается и резко бросается к двери, - пап, а… - Звони!!!! Наверное, неподготовленному человеку ночью в такой лаборатории было бы страшно. Люди, вообще, почему-то ночью все воспринимают иначе. Глупо. Днем страшнее. Днем видно все то зло и всю ту боль, которые происходят вокруг. Неправильно. Как неправильно. - Помоги ей! – Деймон вышибает очередную дверь и вносит Елену в кабинет Уэса. - Что..? – тот подскакивает на ноги, - твою же мать… - Уэс! – Деймон бешено смотрит на него, - что ты стоишь?! Помоги ей, ну?! Давай!!!! Уэс пытается сказать, что-то, но на деле, он куда больше напоминает рыбу, которую выбросили на берег, и теперь он отчаянно глотает ртом воздух, неумолимо приближая свой преждевременный конец. Деймон опускает Елену на кушетку, стоящую возле огромного, пугающего своим величием монитора и неуверенно отступает на шаг, пропуская Уэса к ней. - А где Зальцман? - Он… – Уэс отводит глаза, - он сейчас подойдет. - Максфилд? – Деймон хмурится, и нарастающая у него внутри паника становится все сильнее, когда он замечает, что друг упорно не смотрит на него, - Уэс, что происходит? - Ничего… - Уэс! – Деймон сверкает глазами, - где Рик?! - Он… там… ну… в лаборатории. - Зачем? – на мгновение Деймон перестает дышать, - что вы..? - Деймон! – наконец, Уэс поднимает на него глаза, - я могу попросить тебя об одолжении? Заткнись и не мешай мне!! Иди, вон, в коридоре посиди! - Нет! - Тогда хотя бы просто заткнись! Деймон покорно замолкает и отступает на шаг. Рядом Пабло. Он изо всех сил старается не смотреть на отца с сочувствием, но у него получается плохо, и Деймон чувствует это. Минута, две, десять. Полчаса. Какой-то бред. Уэс, не отрываясь, следит на меняющимися показателями на экране, которые подают ему три тысячи проводков, которые он подсоединил к телу Елены. Неподвижному телу Елены. Это несправедливо. Так не бывает. Так не должно быть. - Пабло, позови Рика, - Уэс подает голос, и Деймон вздрагивает. - Что там?! – он в упор смотрит на друга, - Уэс, что?! - Пабло, я тебя о чем-то попросил! – Уэс сжимает зубы, и Пабло покорно выходит из кабинета, а через полминуты возвращается вместе в Риком. Аларик напряженный, серьезный. Он молча смотрит на Уэса, и тот так же молча качает головой. - Что происходит? – Деймон становится еще бледнее, чем обычно, и, как ему самому кажется, еще холоднее, - я задал вопрос!!! - Она умирает, Деймон, - Аларик смотрит на него в упор, - она не выдержит ни операцию, ни что-то еще. - Но… - Деймон отчаянно всматривается в такое любимое, но сейчас такое отчаянно чужое лицо Елены. Неживое. Неподвижное. Мертвое. Уэс ловит взгляд Рика и слабо кивает, указывая на Елену. Рик подходит ближе, достает из кармана халата ампулу и… - Парни… - Деймон бешено смотрит на них, - что вы делаете? - То, что должны сделать, Деймон, - Уэс поднимает на него глаза, - ты и сам это прекрасно знаешь. Все звуки вдруг сливаются воедино, и в ушах появляется какой-то шум. А свет от множества ламп вдруг начинает казаться чересчур ярким. Она же не хотела этого. Ей всего двадцать один. Она могла повзрослеть, выйти замуж, завести семью, родить детей. Теперь не сможет. Еще минута, и она уже точно никогда этого не сможет. И не будет больше никакого шанса вернуть все назад. А сейчас он есть? Есть ли хоть какая-то надежда на то, что ее удастся спасти? Что она будет жить? Что останется, при этом, человеком? Они поклялись, что больше никого не превратят в этого живого трупа. Они были верны этой клятве со времен второй мировой войны, и вот теперь, Аларик с Уэсом, вдвоем, не сговариваясь, решили нарушить ее. Вот так вот запросто. Ради него. Ради Деймона. Ради того, что он больше никого не терял. - Ааах! – Елена открывает глаза и резко садится на кушетке. - Тихо, тихо, тихо… - Уэс бросается к ней, - аккуратнее… все хорошо… все, ведь, хорошо? - Д-да… - Елена неуверенно смотрит на него, - голова кружится. - Это не страшно, - Уэс осторожно гладит ее по волосам, - сейчас пройдет… - Что со мной было..? – Елена ловит встревоженный взгляд Деймона, который почему-то не решается подойти к ней, и напрягается еще сильнее, - Деймон? Дей? Что произошло? - Ты умерла, - неохотно отзывается Деймон, и все вздрагивают от его слов, - твоя машина перевернулась. - А… - кажется, что Елена не слышала его, - машина… помню…что-то с тормозами… - Это Клаус, - Деймон болезненно жмурится и крепко сжимает кулаки, - черт!!! Конечно же. Можно было бы и сразу догадаться. Этот сумасшедший, одержимый, так некстати воскресший, привет из прошлого, не мог допустить того, что его главный враг наконец-то счастлив. Он ненавидел Деймона больше полутора веков. Он сделал месть ему целью своей жизни. Он все это время шел не к счастью с, им лично разработанной, копией Кэтрин, и не к искуплению своей вины за ее убийство, а к мести. К мести за то, что Кэтрин выбрала Деймона. Не его. Наверное, если бы сейчас его спросили, за что же он так ненавидит бывшего друга, он бы не сразу смог ответить на этот вопрос, да, и не факт, что вообще смог бы. Он как-то уже привык к этой ненависти. Привык настолько, что не представлял себе жизни без нее. И, вот, теперь отомстил. И Деймон не знал, чего ждать от него теперь. - Я… - он вздрагивает от голоса Елены, - я ничего не чувствую. - Совсем ничего? – Деймон, наконец, подходит к ней, берет ее руку, и Елена смущенно опускает глаза, - нет... к тебе я все чувствую. - Уже хорошо, - Деймон едва заметно улыбается, - ничего не болит? - Нет, - она хмурится, словно, прислушиваясь к себе, - в голове шумит. - Это пройдет, - Деймон ласково смотрит на нее, - Елена… - он напрягается, и она моментально тоже начинает волноваться. -Да? - Ты… - он жмурится на мгновение, - ты понимаешь, что произошло? - Подозреваю… - И, что же? - Мое сердце… - она неуверенно смотрит на него, - оно больше не бьется? - Нет. - Ясно. На какое-то время повисает молчание. Елена упорно всматривается в пустоту перед собой, словно, пытаясь окончательно принять все, что с ней произошло. Она крепче сжимает руку Деймона, и внезапно осознает, что больше не чувствует холод его тела. Значит, она такая же. Холодная. Ледяная. Мертвая. - Кэролайн… - Елена вздрагивает, обводя всех испуганным взглядом, - где Кэролайн?! - Не знаю… - Деймон неуверенно качает головой, - я ее не видел. - Как это не видел?! – Елена подскакивает на кушетке, - она была там! В машине!!! – Деймон, Уэс, Аларик и Пабло разом меняются в лице, - ей стало плохо! – глаза Елены лихорадочно бегают из стороны в сторону, - она потеряла сознание! Я хотела привезти ее к вам, чтобы… Кэролайн! Деймон не помнит, как он снова попадает на эту дорогу, к перевернутой машине, которая, к счастью, не взорвалась. Он с силой дергает заднюю дверь и с ужасом смотрит на Кэролайн, как-то неестественно неуклюже, лежащую на заднем сидении немного сползая с него. Все лицо в крови, но это не мешает Деймону на мгновение перенестись в далекий 1864-ый, когда он уже видел это лицо таким же мертвецки бледным и пугающе застывшим. Сейчас Кэролайн, так же, как когда-то Кэтрин, лежит перед ним не двигаясь, кажется, не дыша, и он отчаянно не знает, что сделать, чтобы хоть как-то помочь ей. И снова больница, коридор, лаборатория. Елена выглядывает из приоткрытой двери кабинета Уэса и, вскрикнув, бросается ему навстречу. Пабло. Вот, кто точно не должен этого видеть. Но он видит. Видит отца, держащего на руках умирающую копию его матери. Той, которую они потеряли сто пятьдесят лет назад. Сейчас Деймону кажется, что две самые жестокие вещи на свете – это наука и время. А, когда они объединяются, это приводит к пугающе непредсказуемым последствиям. Он просто хотел спасти сына. Деймон просто хотел, чтобы его ребенок жил. Разве это преступление? Он опускает Кэролайн на кушетку и отходит в сторону к Пабло и Елене, которая моментально вцепляется в него мертвой хваткой. Тихо так, что Деймон вдруг начинает слышать слабые и редкие удары сердца. Единственного, которое еще бьется в этой комнате. Минута, две, вечность. Маленькая персональная вечность, которая оказывается гораздо хуже той огромной, в которой ему все еще предстоит жить. Аларик медленно поднимает глаза от монитора, в упор смотрит на Деймона и отрицательно качает головой. - Мозг.