***
Они оказываются на диване, поедая Китайскую еду прямо из жирных контейнеров. По всему дивану расстелена клеёнка, чтобы они не запачкали обивку. Кукурузный суп — ужасен на вкус, особенно когда он холодный, но Луи не может поднять свою задницу с дивана, потому что она ужасно болит, а Гарри не может разогреть еду, потому что на его коленях располагаются ножки Луи. — Не мог бы ты, блять, взять вилку? — говорит Луи, когда лапша соскальзывает с палочек Гарри и падает на его большой палец. — Гарри. — Если ты перестанешь чавкать, — предлагает Гарри, хватая палочками очень много лапши. — Ни за что, — через секунду отвечает Луи, и громко чавкает, доедая ужасный суп. Гарри смотрит на него так, будто хочет высыпать остатки своей лапши ему на голову, но голод побеждает, и Гарри доедает все, ставя пустой контейнер на стол. Его губы блестят, и Гарри делает еще хуже, когда облизывает их, и у Луи забирает много сил, чтобы перестать пялиться на его губы и уткнуться в телевизор. Он даже не знает, что они смотрят, но Луи заставляет себя сосредоточиться на какой-то программе, потому что они занимались сексом буквально несколько часов назад. Его задница еще ужасно болит, и он не может не смотреть на Гарри, когда тот вздыхает или подтягивается, или ничего не делает, но он всегда смотрит на него лишь тогда, когда Гарри спит. Луи чувствует себя слишком хорошо и слишком наевшимся, потому что ему кажется, что диван прогибается под ним еще сильнее. Живот надулся, и Луи тянет резинку боксеров немного вниз, чтобы дать свободу своему пузу. — Слишком много съел? — спрашивает Гарри, ловя на себе взгляд Луи. Его голос зыбкий, и он отводит взгляд прежде, чем Луи смог бы прочитать что-то на его лице. — Нагулял аппетит? — издевается Луи, и гордится собой, когда Гарри закатывает глаза и щипает его лодыжку. Рука кудрявого остается на его ноге, и он гладит его ногу, пока они возвращаются к тому, что притворяются, будто они смотрят телевизор. Уже довольно поздно, но Луи никогда не был так бодр, мучительно реагируя на все его прикосновения. Он не может возбудиться, ему необходимы прикосновения поинтимнее, ведь он больше не подросток, но его тело, в любом случае, вспыхивает возбуждением. По телевизору идет какая-то программа про наркотики, но все, что может видеть Луи — это Гарри, который выглядит сейчас так же, как в тот вечер, когда он впервые кончил вместе с Луи. Удивленный. Загруженный. Будто это очень больно. Луи моргает и дышит через рот, чтобы снизить свою боль в груди. Он никогда не видел Гарри таким, ни с ним, ни с кем-то другим, и Луи хочет видеть его снова, с настойчивой необходимостью. В телевизоре разбивается какая-то машина, но он не может перестать думать. Это может быть результатом того, что он давно никуда не выбирался, но Луи осознает, что все это время его мучило отсутствие Гарри, а не отсутствие секса. — Я не закончил, — резко говорит Гарри, и взрыв автомобилей с телевизора заглушают его голос. Луи смотрит на его губы. — Спрашивать, — поясняет Гарри, когда Луи продолжает пялиться на него. — Да? — Луи держит свой голос непринужденным, потому что это просто Гарри, его друг. Обыкновенный разговор об особенностях тела Луи, который не должен быть в сексуальном контексте. Все нормально. – Ну, тогда продолжай. — Как так получается? — он больше не смотрит на Луи, но он выглядит задумчивым. Его плечи расслаблены, взгляд сонный, и здесь нет никаких причин, чтобы желудок Луи связался в узел. — Когда ты, мм… — Детородный, — говорит Луи, и затем он смеется, потому что произнести это вслух было плохой идеей. Он никогда не думал о себе в таком смысле. Просто это одно из того, что его тело может делать, как простые физические упражнения, или, как идти куда-то без порции чая. Не значит, что он сделает это. — Я сказал тебе. Я просто — могу. — Отличный ответ, — говорит Гарри. — Очень информативно. Спасибо. — Эй, если ты хочешь научиться чему-то, — говорит Луи, протягивая руку, чтобы схватить телефон Гарри с журнального столика. Его пароль тот же. Луи открывает браузер и швыряет ему телефон. — Вот для чего нужна Википедия. Гарри смотрит на экран, и затем возвращает свой взгляд на Луи. — Я не хочу знать о других, — медленно и аккуратно произносит он. — Я хочу знать только о тебе. Что-то в его взгляде заставляет Луи тяжело сглотнуть. — Разве это не одно и то же? Гарри отрицательно машет головой, сжимая свои губы, показывая то, что он раздражен, но терпелив. Луи не может удерживать зрительный контакт больше, чем несколько секунд, и возвращает свой взгляд на телевизор, борясь с желанием свернуться на ногах Гарри. Внутри него что-то порхает, и он не знает почему. Может быть, из-за того, что он реально очень много съел. — Я становлюсь возбужденным, — говорит он, возможно даже громче, чем предполагалось. — В прямом смысле. Мне не хватает просто дрочки, я… Я хочу… Мне нужно что-то внутри себя, — он кидает быстрый взгляд на Гарри, и затем снова отводит взгляд. — В тот раз ты заставил меня кончить без прикосновения к моему члену? Это было не из-за тебя, прости, love. Гарри кашляет, громко и эффектно, и Луи прикусывает губу, чтобы удержаться от улыбки. Он пинает его руку, которая лежит на его ноге, пока прочищает горло. Одно из худших качеств Гарри: умение внимательно слушать; Луи был бы рад, если бы он перебил его сейчас. — Иногда меня мучают головные боли. Но это чувствуется хорошо… Хорошо, когда к тебе прикасаются. Везде. Больше, чем обычно. Даже простыни… Я могу тереться о них, — его Египетские хлопковые простыни реально хороши. — Я становлюсь очень восприимчив к касаниям. Мои соски становятся такими… Иногда я даже не могу надеть футболку, потому что они такие чувствительные. — Да? — глаза Гарри смотрят на грудь Луи, где его соски уже тверды. — Вот почему ты не даешь мне играть с ними? — Нет, — врет Луи. — Просто у меня есть кое-что получше, с чем ты можешь поиграть. — Мм, — уклончиво напевает Гарри, но на его лице такое выражение, будто он хочет обдумать все, но только сейчас, потому что ему нужно время, чтобы лучше подумать над этим. Он закатывает свои глаза, когда Луи пяткой обводит его бедра. — Что еще? — Тебе того не достаточно? Он пожимает плечами и закусывает свою нижнюю губу. Они оставили тусклый свет, но Луи достаточно его, чтобы увидеть лицо Гарри, которому не понравился тон Луи. Его спина затекла, и он старается не ерзать. — Я хочу знать, — говорит он, как тысячи раз прежде, в его голосе слышится капризность, поэтому это не в новизну. Просто Луи давно не был в центре внимания, и никто не интересовался им так, как Гарри. Луи почти забыл, как это ощущается. На секунду он задумывается о том, чтобы рассказать все с полной серьезностью. Затем Гарри моргает, смотря на него, и бабочки снова порхают в его животе, и Луи решает оставить эту идею. — Ну, — нехотя говорит он, убеждаясь в том, что его голос дрожит, пока Гарри хмуро смотрит на него. — Иногда, я слышу кое-какие вещи. — Что? — между бровей Гарри залегает складка. — Только иногда, — Луи успокаивает его. — Это звучит, я не знаю, типа тиканье. Как тик…тик…так, — Луи взрывается смехом, когда он видит понимающий взгляд Гарри, и затем Гарри хватает его лодыжку, прежде чем Луи успевает убежать, и начинает щекотать его пятку, заставляя Луи начать плакать от смеха. — Пиздюк, — говорит Гарри, когда Луи перестает пинать его, и затем Томмо усиживается на край дивана. Он прижимает свои коленки к груди, пряча все свои чувствительные места, и Гарри выкидывает две подушки, которые лежат между ними. Он вздрагивает, когда Гарри бросает палочку в его голову, но все так странно, что он даже не может расслабиться. — Эй, ты мог попасть мне в глаз, — кричит Луи. — Пиздюк и мудак, — хмурится Гарри, но его ямочки выходят на игру. Луи прикусывает свой язык, и они начинают изображать глупые лица друг другу, до того момента пока Гарри не зевает. Луи старается игнорировать чувство влюбленности, когда он ворчит и потирает свои глаза. — Я подумаю о том, чтобы сменить место жительства. — Лжец, — говорит Луи, смотря на него. — Ты будешь сильно скучать по мне. — Я скучал, — Гарри смотрит вверх, пока он заканчивает, его глаза уже закрываются. Он становится сонным так быстро. — Скучал по тебе, — уточняет он, как будто Луи не понял этого. Луи думает, что ему просто нравится говорить это, но почему-то все слова Луи застревают в его горле. — Хорошо, — говорит Луи предсказуемо намерено, но сегодня этого не достаточно. — В следующий раз ты должен сказать это в эфире. — Уже сказал, — говорит Гарри и мягко смеется, когда Луи смотрит на него. – Что, ты не дослушал до конца? — Остановился на той части, где они назвали меня отшельником. И решил, что с меня достаточно, — это почти правда. Он смотрел это видео, когда Гарри спал в гостевой комнате, но он был слишком нервным, чтобы уделить этому внимание. Гарри всегда ужасно отвлекает, даже тогда, когда он спит, когда он на другом конце мира, скучает по Луи. — Я не мог поверить в то, что они сказали это, кстати, — говорит он, потому что об этом легче говорить. — Я думаю, что я бы предпочел быть тем, кто подсел на кокаин, но давай вернемся к тому. Я — отшельник. — Ну, — говорит Гарри, откидывая руку назад и сдувая кудряшку со своего глаза. — Ты играешь эту роль. — Я, блять, играл в футбол на прошлой неделе, — говорит Луи возмущенно. — Зейн уже месяц шатается в Майями, и от него тоже ничего не слышно. — Да, но Зейн заходит в Твиттер. — И что? — спорит Луи. — Итак, — медленно говорит Гарри. — Тебя оклеветали, и ты должен судиться. — Да я должен, блять, — говорит Луи, и вскакивает с дивана, вставая на ноги и хватая остатки еды, выбрасывая всё на волосы Гарри. — Отъебись, Луи, — кричит Гарри, и Луи смеется, когда он входит в кухню, чтобы выпить воды. Он наклоняется к холодильнику, когда Гарри встает сзади него, кладя свой подбородок на плечо Луи. Он должен наклониться, чтобы сделать это, и это заставит его спину заболеть, поэтому Луи поворачивается к нему лицом, обнимая его одной рукой. — Что не так? — спрашивает Луи, когда Гарри нежно соединяет их лбы. — Еще вопросы? — Нет, — говорит Гарри, и Луи не знает, как назвать то чувство облегчения и разочарования, которые охватывают его, и он игнорирует это. — Просто, я знаю, что ты привязан к телику, но ты можешь выбираться куда-то чаще. Ты мог бы поехать со мной. В разные места. Луи не ожидал этого. Гарри закручивает его волосы в своих пальцах. Луи дает себе тридцать секунд, чтобы подумать, и затем сдается. — Точно. Но у меня есть идея: ты можешь поехать со мной. В разные места. — Ладно, — говорит Гарри и даже не смущается, когда Луи смеется над его рвением. Просто пожимает плечами. — Да, — отвечает Луи. — Ладно.***
Это занимает больше времени, чем ожидал Луи, чтобы очистить их расписание, потому что у Гарри осталось всего 24 часа до того момента, пока люди поймут, где он, и что им нужно от него. Половина друзей звали Луи погулять, чтобы обменяться какими-то любезностями, но он отказывал всем и пропускал все вечеринки, несмотря на то, как громко Гарри дулся на него. Но Луи соглашается на отдых. Они встречаются с Колом, который становится другом его друга, и он ведет их в студию, где они раньше записывались. Затем они решают пройтись по магазинам и купить вещей и другого дерьма, потому что Гарри как-то порылся в шкафу Луи и не нашел у него нормальной одежды. Они начали обедать в каком-то кафе, которое Гарри порекомендовал кто-то. Но они не трахаются. Луи понятия не имеет, что им движет, когда он заказывает большую пачку презервативов, и он знает, что Гарри знает, потому что Луи примерил их на нем, когда Гарри спал. Но той ночью Гарри просто окунул свои пальцы в смазку и дрочил им обоим, пока Луи не кончил. На следующий день он позволил Луи трахнуть себя в рот, и трахнул его рот на следующий день, поэтому не то чтобы они вообще не прикасались друг к другу, но петтинг и минеты ничто по сравнению с языком Гарри в его заднице. Его член. Луи скучает по его члену. Он не просит его об этом, потому что не уверен, что сможет подобрать слова для этого, к тому же он не в отчаянии. Просто запутался. Он знает Гарри слишком хорошо и долго, чтобы закрыть на это глаза. Как только в Гарри просыпаются искры интереса, он останавливается и одевается, чтобы остановить себя. Больше нет никаких вопросов, и Луи старается не беспокоиться об этом. Это хорошо, что он отвлек Гарри от всех разговоров про особенность Луи, но ведь ему было так интересно узнать об этом, но это все еще беспокоит Луи, пробуждая в нем ощущение, будто он упустил что-то очевидное. Гарри присутствует рядом, когда заглатывает его член, или проводит по нему пальцами, или трет его о свои бедра, но в остальное время он будто потерян, и его прикосновения нерешительные, будто он думает перед тем, как поцеловать живот Луи или потереть пальцами его поясницу. Неизвестно о чем он думает, но прошло уже больше недели с того момента, когда они занимались сексом последний раз. Он не упоминал о том, что планирует уехать в скором времени, но Луи не может погасить тревогу в своей груди. Гарри беспокоит что-то, всегда беспокоит, и не было рядом людей, которые могли бы быть рядом с ним. Кто-то мог пригласить его на чертов гольф, и он бы ушел завтра туда где весело, и где нет Луи. Луи хочет использовать все, что у него есть. Он вырвал страницу из книги Гарри и решил, что он хочет все, пока он может получить это, и это включает секс, тщательный и частый, поэтому Гарри обязан забить на все свои планы. Худшая часть из этого, что Луи не знает как превратить это в реальность, и Гарри не выглядит так, будто хочет трахнуть его. Возможно, Луи мог бы сам попросить, или просто мог бы повалить его куда-нибудь и трахнуть, сидя на его коленях, но ничего из этого не сделает. Вместо этого они идут играть в пейнтбол. Эта игра является одним из любимых занятий Луи, и они часто ходили играть в это с Гарри, но никогда не ходили играть только вдвоем. Обычно Луи брал в свою команду Зейна, и они побеждали команду музыкантов и их охранников. Снять всю территорию на день является очень удобным, потому что только так можно сохранить приватность. Луи нравится, когда он находится здесь и уничтожает красками людей, которые похожи на него. Конечно же Гарри не справляется и стреляет в себя из своего же оружия через две минуты. — Здесь должна быть задержка в течение десяти секунд, — говорит он, выглядя сконфуженным, пока Луи проклинает его. Гарри был без маски, поэтому его волосы кудрявятся, и на кончике его носа виднеется краска, что заставляет его выглядеть идиотом. Удар оружия отбросил его в грязь, и Луи так сильно хочет поцеловать его сейчас, что трудно дышать. — Подожди. Я получил это. Луи, подожди, подожди. — Придержи свое оружие, солдат, — говорит Луи, конфискуя все его припасы, несмотря на то, как сильно дуется Гарри. Он всегда стрелял лучше, чем Луи, когда он не был отвлечен. Луи должен испачкаться, чтобы затащить Гарри под крышу, где в них не смогут выстрелить. Луи тратит много времени на смех, пока Гарри произносит какие-то боевые кличи, но его ухмылка выглядит так, будто ему больно, поэтому кудрявый даже не противится тому, что Луи тащит его в туалет, чтобы отдохнуть. Он должен отдыхать, потому что они не должны делать этого. Сейчас время для лучших друзей, не для чего больше, но так тяжело не целовать Гарри, когда он выглядит так: с широко открытыми глазами и раскрытыми губами, как будто Гарри тоже ждал этого поцелуя. Кабинка слишком маленькая для двух людей, и Луи бьется ногой об унитаз каждый раз, когда они двигаются. Ему приходится встать на носочки, чтобы не натыкаться на угол; одна рука запутана в потных волосах Гарри, и другая рука опирается об дверь, держа их обоих, когда Гарри стонет в его рот. Есть что-то безумное в том, как их губы соприкасаются, и все это неправильно, потому что они должны играть в пейнтбол, ведь это легко и удобно. Они прижимают друг друга к стенам кабинки в публичном туалете переполненного центра, где много людей играют в пейнтбол, и Гарри продолжает наступать Луи на ноги, и они явно не должны этого делать, но Луи не может остановиться. Не хочет. Если бы Гарри попросил, то Луи бы мгновенно снял с себя штаны и развел бы в сторону ноги, чтобы Гарри трахнул его прямо здесь в этой кабинке, прижимая его тело к двери. И наплевать на то, что кто-то может быть снаружи. Он бы даже не старался быть тихим. Но Гарри не просит его. Его большие руки лежат на попе Луи, пытаются добраться до кожи, но на Луи слишком много одежды. Луи нужно, чтобы они были кожа к коже, но они, блять, все покрыты гребанной одеждой; лишь шея Гарри открыта, и он откидывает голову назад, когда Луи кусает его шею. Его шея пахнет потом, еще она пахнет травой и краской, и тепло его тела заставляет Луи дрожать. Гарри сглатывает, и его кадык двигается под языком Луи, заставляя его сходить с ума. — Блять, подожди, — говорит Гарри, несмотря на настойчивые поцелуи Луи. Он кусает Гарри за нижнюю губу. — Лу — подожди, давай — поедем домой, давай… — Да? — Луи откидывается назад, смотря на него, и Гарри издает стон. — И что потом? Ты собираешься трахнуть меня? — щеки Гарри такие же красные, как и его губы. — Если ты хочешь, — дышит Луи. — Если ты хочешь отсосать мне, то опускайся на колени прямо здесь. Но если ты хочешь уложить меня на кровать, то тебе, блять, лучше бы трахнуть меня, Гарри. Гарри зажмуривается, и соединяет их лбы и нежно кусает его нижнюю губу, после чего снова целует его. Гарри засасывает его язык на мгновение, будто он не знает, что нужно делать. Будто он уже перегружен. — Да, — наконец говорит он, и его голос заставляет Луи сглотнуть. Он звучит так, будто сосал член Луи часами. – Да, я собираюсь трахнуть тебя. Успех. Луи старается не выглядеть самодовольным, когда они снимают всё оборудование, и это не так тяжело, пока лицо Гарри красное и руки дрожат, Луи ухмыляется, смотря на него. Они сматываются с центра, когда остальные идут обедать. Дорога домой кажется такой же; такой же, когда они ехали в такси. Луи тогда смеялся над леопардовой рубашкой Гарри, наблюдая за его лицом. Стекла запотели, и Луи не мог перестать целовать его. Они не трогают друг друга, потому что Гарри ведет машину, и Луи хочет быстрее оказаться дома, но когда они паркуются, то его терпение заканчивается. Гарри хватает его и заталкивает в лифт, прижимая его к себе, еще до того момента, когда двери закрываются. Он любит говорить во время секса, и чем откровеннее, тем лучше, и обычно Луи не может заставить его заткнуться, но сейчас он молчит. Его глаза темные, он держит Луи так крепко, что возбуждение Луи становится болезненным. Этот лифт его личный, и он доставляет их прямо в квартиру Луи. Он открывается в фойе, что очень хорошо, потому что Луи потерял свои штаны, когда они вываливаются из лифта. Остальная одежда остается на пути в спальню, и Луи смеется, потому что он буквально трясется и дрожит в необходимости. Но он пережил гребанную неделю прелюдий, поэтому его реакция оправдана. Его кровать не расправлена, и сейчас только полдень, поэтому в комнате светло. Луи хотел бы закрыть шторы, но Гарри толкает его на кровать, выбивая из него все дыхание и наваливаясь всем своим весом, он целует его, чтобы Луи не смог выбраться. Гарри такой пластичный, обычно, такой легкий, чтобы сдвинуть его, и Луи забывает о том, как тяжело его подвинуть, если он не хочет того, чтобы его двигали. Он пихает его ладошкой в плечо, и Гарри хватает его запястья, прижимая их к кровати, Луи оборачивает свою ногу вокруг ноги Гарри, пытаясь сдвинуть его с места, но в результате Гарри лишь смеется, прижимая бедра Луи. Гарри все еще в джинсах, и Луи больно, но он продолжает делать это, отвечая на каждое движение бедер Гарри, в то время как кудрявый протягивает руку между их тел, и начинает касаться члена Луи. Его глаза такие темные, что даже солнечный свет не может осветить их. Когда Луи кладет ноги на его грудь, Гарри спускается пальцами к его отверстию. На одну секунду Луи думает, что он мог бы принять все в себя — его пальцы, его член, все, что Гарри захотел бы отдать ему. Луи придерживает его за джинсы, пока Гарри тянется к тумбочке за смазкой, и Луи не может справиться с собой и берет член Гарри в рот, получая от него протяжный стон. Он быстро отодвигает его от себя, закатывая глаза. — Меня не нужно растягивать, — говорит ему Луи, потому что этим утром он растягивал себя своими пальцами без каких-либо намерений. Если бы Гарри знал это, то он использовал бы всего один палец, чтобы растянуть его, потому что Гарри не нравится, как туго его обхватывает Луи в самое неподходящее время. Но он не знает, и Луи хочет ощутить небольшую боль. Он хочет чувствовать его. — Просто войди в меня, ладно? Ты можешь просто войти в меня. — Ага, — бубнит Гарри, прикасаясь губам к его коленям и бедрам. – Да, я могу, —, но есть что-то осторожное в его прикосновениях. Его губы красные и опухшие, когда Луи тянет его на себя, чтобы поцеловать. Луи не может прочитать выражение на его лице, он не знает, что значат его мерцающие глаза. – Лу, — начинает он, но потом останавливается. — Могу я… Я хочу… — Да, — говорит Луи, потому что вся эта неопределенность сводит его с ума. — Блять, все, что угодно. Тебе не нужно спрашивать. Гарри хмурит брови. — Не говори так, — произносит он и толкает Луи назад, прогибая матрас. Его мягкие и красивые губы сжимаются, когда Луи смотрит на него. Злость выглядит по-другому под красными щеками и голодными глазами. — Почему нет? Я имею это в виду, — может быть это слишком много для быстрого перепиха в полдень, но Луи наплевать. Он имеет это в виду сейчас, и уже долгое время, и если Гарри не понял этого, то он полный идиот. Луи же такой очевидный. — Я имею это в виду. Все, что ты захочешь. — Ты не знаешь, что я хочу, — повторяет Гарри. Его губы дрожат, и Луи начинает волноваться. — Не важно, — нежно говорит он, но Гарри трясет своей головой и сопротивляется, когда Луи привлекает его внимание. Его волосы стали еще кудрявее, и он издает какой-то звук, когда Луи смотрит в его глаза. Капельки пота стекают по его телу, заставляя блестеть на солнце, и Луи прижимается открытыми губами к его горлу, пробуя его. — Тогда скажи мне, — говорит он, когда Гарри начинает отодвигать его от себя и снова прикасается к нему, соединяя их тела вместе. — Что ты хочешь? Скажи мне, что ты желаешь, Хаз. Я дам тебе это. Гарри скулит, и сердце Луи начинает биться быстрее, когда они снова целуются. Когда Луи начинает укладываться на подушки, Гарри следует за ним, не разрывая поцелуй, и укладывается между его ног. Под ним Луи чувствует маленькие толчки энергии во всех местах, где они прикасаются друг к другу. До этого момента он не осознавал, как сильно он скучал по его прикосновениям, кожа к коже. Прошла неделя. Луи не хочет признавать, что эта неделя казалось ему целой вечностью. Гарри все еще скулит, даже тогда, когда пальцами прикасается к животу Луи, и Луи решает разорвать поцелуй. Он прикасается своим лбом ко лбу Гарри и берет его лицо в свои руки. — Эй, — тихо говорит он, целуя его горячие щеки, его веки. — Достаточно интриг, да? Слишком поздно притворяться скромняшкой. — Но я стесняюсь, — начинает Гарри, прикусывая свою нижнюю губу. Если он прикусит ее еще сильнее, то пойдет кровь, поэтому Луи приподнимается и облизывает его губу. – Луи. — Гарри. — Я должен надевать презерватив? Он медленно растягивает слова, как будто не может сказать это быстрее. Их губы издают громкий звук, когда они разрывают поцелуй. — И это все? — Луи звучит так же удивленно, как и выглядит. Гарри кивает, уткнувшись лицом в шею парня, чтобы избежать его взгляда, и Луи сдерживает себя, чтобы не засмеяться. — Гарри, ради всего святого, я думал, что ты хочешь надеть костюм Скуби-Ду или что-то типа этого. — Тебе просто повезло, — бубнит Гарри, но линия его спины напряжена под ладонями Луи, и мышцы натянулись, поэтому Луи чувствует некое угрызение совести. Гарри контролирует свое дыхание, дышит медленно, но дрожит, будто он расстроен без какой-либо причины. — Нет, ты не должен, — отвечает Луи, держа свой голос спокойным. — Ты не должен. Было бы лучше, если бы ты сказал мне это раньше, я бы не покупал целую пачку в магазине. Пачка презервативов лежит на тумбочке на виду и в полной досягаемости. Луи рассчитал все и купил столько, сколько им понадобилось бы в месяц, но Гарри испортил его планы. Как всегда. — Отдай их на благотворительность, — говорит Гарри против шеи Луи и после чего поднимает голову. Краска все еще присутствует на его лице, но он пытается выглядеть сильным. Луи хочет поцеловать его, поэтому он делает это. — Я отдам тебя на благотворительность, — бормочет он, и Гарри смеется в поцелуй, соединяя их носы вместе. — Но кто тогда будет трахать тебя? — Я бы с легкостью отвык бы от этого, — говорит Луи и кричит, когда Гарри кусает его плечо и начинает щекотать его бока. — Нет — никаких щекоток, ты мудак, хватит, перестань. И Гарри останавливается, но только для того, чтобы Луи вдохнул воздух, и для того, чтобы соединить их бедра. Когда он, наконец, входит в Луи, то Томмо издает вздох, но выглядит так, будто Гарри сейчас разорвется. Под бедрами Луи нет подушки, и его ноги все еще обернуты вокруг талии Гарри, поэтому Гарри обхватывает своими ладонями ягодицы парня и подстраивает их движение под свои толчки. Он делает это медленно, при каждом толчке смазка хлюпает все сильнее, капая на простыни, но Гарри медленно дышит через нос. Его пресс сжимается каждый раз, когда он входит в Луи, пытаясь держать свои глаза открытыми, хотя видно, что он так чертовски хочет закрыть их. — Это чувствуется так хорошо? — громко рассуждает Луи, и Гарри издает короткий и беспомощный стон, после чего поднимает его ноги вверх, вдавливая его сильнее в кровать и нависая над ним, соединяя их рты. Становится невозможно дышать под весом Гарри, не сейчас, когда он так часто входит в него, его яйца бьются об задницу Луи, но Луи даже не чувствует боль в груди от тяжести тела Гарри. Он слишком занят тем, что смотрит на Гарри, на его напряженное лицо и на его порочные губы, которые он прикусывает. Выглядит так, будто это реально хорошо — даже лучше, чем хорошо, и то, как Гарри старается не кончить заставляет горячую волну пройти через все тело Луи, и он не успевает осознать то, что он сам уже кончает. — Лу, — вздыхает Гарри, продолжая дрочить Луи, пока он становится слишком чувствительным. – Я, блять, мне нужно высунуть его? — Нет, — отвечает Луи и думает над тем, что сделал бы Гарри, если бы он сказал да? Он вдалбливает свой член в задницу Луи, выходя и входя снова и снова, будто он даже и не думал над тем, чтобы не кончать в него. Ничего не может быть лучше после того, как Луи накрыл оргазм, он чувствует легкую боль от размера Гарри, но что-то есть в его лице, что заставляет Луи двигаться бедрами ему навстречу. — Ты можешь кончить, — говорит Луи ему. — В меня, если ты хочешь, конечно же ты хочешь — ты хочешь заполнить меня, разве не так? Гарри хнычет, когда он кончает, и его оргазм будто длится вечность, пока он издает странные стоны. Он не выходит из него и не откидывается на спину, как обычно; они остаются в таком положении, соединены вместе, но Луи опускает свои ноги, и Гарри выходит из него. Сперма Гарри начинает вытекать, когда Гарри вытаскивает свой член, и это так горячо и странно, прямо как в первый раз. Каждый раз Луи позволяет своей дырочке расслабиться, поэтому он соединяет свои бедра вместе и отодвигает Гарри, когда тот облизывает его губы, пытаясь прикоснуться. В конце концов они делят подушку, пока Луи лежит на спине и Гарри сворачивается калачиком вокруг него, его большой палец давит Луи на живот, когда тот поднимается, намереваясь сходить в душ. — Останься, — просит он, и все отговорки Луи — что ему нужно помыться, что ему нужно пописать, и что он еще будто протекает — остаются у него на языке, потому что Гарри так близко, что Луи может сосчитать его ресницы и веснушки. Он даже может различить разные цвета в его глазах, когда Гарри смотрит в окно, и солнце играет на его лице. Гарри даже не против того, что он хмурится, и никто из них не хочет вставать, чтобы закрыть шторы. Если Луи и поднимется, то только для того, чтобы соединить их носы. Еще чуть-чуть и прикоснуться губами. Гарри двигается ближе. — Не говори этого, — предупреждает Луи, прикусывая свою губу, поэтому Гарри благодарит его мягким поцелуем. Он медленно рисует какие-то невидимые узоры на животе Луи, из-за чего Томмо засыпает.