Письма надежды

Рихард Вагнер, 40 лет. Разочаровался в жизни. Последний коллега попрощался со мной, и я наконец-то остался в офисе один. Облегченно выдохнул, протерев глаза и ослабив ненавистный галстук. Пиджак небрежно кинул на стул, а из тумбочки достал стакан и начатую бутылку коньяка. Залпом осушил первый стакан и тут же налил следующий. Кто я? Я последний неудачник, двадцать лет работающий на одном и том же месте, получающий одну и ту же зарплату и не достигший в этой жизни ничего. Вчера от меня ушла жена, забрав детей, а сегодня шеф грозился уволить. Впрочем, это не удивительно. Второй стакан быстро опустошен, и наливать третий нет смысла. Кто я? Серая мышь, офисный планктон, одна из многочисленных теней, создающая массу, то тупое стадо, которое, к сожалению, является позорным большинством. Кто я? Я никто. Я ничего не делаю, не приношу никакой пользы людям, не сделал никакого открытия, не спас ничью жизнь, я ничего не достиг в этой жизни. Я ничтожество. Мое сознание, на удивление, ясное, хотя я выпил уже изрядное количество алкоголя, щедро приложившись к горлышку бутылки. И я прекрасно осознаю все это. Хватит. Я не хочу это больше терпеть. Я не хочу так больше жить. Остатки алкоголя быстро исчезают во мне, а бутылка резким движением об стол разлетается на осколки, царапая лакированное дерево. Твердой рукой беру самый большой осколок и закатываю рукав рубашки повыше к локтю. Делаю один небольшой надрез, совершенно не чувствуя боли. Крупные алые капли тут же превращаются в тоненькие струйки, которые быстро бегут по ладони, капая на пол. Улыбаюсь. Пробный надрез мне определенно нравится. Собираюсь сделать следующий, как неожиданно замечаю на столе белый конверт. «Странно, я всю сегодняшнюю корреспонденцию просмотрел», - вскидываю бровь в немом вопросе, покачиваясь, встаю на ноги и неровной походкой подхожу к столу и беру конверт. На нем прямым крупным почерком написано мое имя. Хмыкаю и вскрываю конверт, доставая оттуда половину листа А4. «Добрый вечер, Рихард! Мы не знакомы с тобой, впрочем, оно нам и не надо. Я знаю, что ты давно разочаровался в жизни, а в свете прошедших событий и вовсе пытаешься распрощаться с ней. Я не в праве убеждать тебя изменить свое решение (хотя настоятельно рекомендую), ведь это твоя жизнь и твоя судьба, однако позволь мне поделиться с тобой своим опытом. Это не займет много времени, но ты, возможно, все-таки изменишь свое решение. Я всегда четко следовал правилам, всегда стремился к справедливости. Но справедливость вещь весьма субъективная, и то, что казалось правильным мне, приносило страдания всем остальным. Я свято верил в свою избранность и в роль главы над всеми, в силу своей уникальности. Это полностью затмило мой разум, и я начал воплощать свою идеологию в жизнь, выплескивая на окружающих свою уверенность. Но меня никто не поддержал. Более того, все мои действия приносили только несчастья окружающим, слезы, боль, смерть. Я стремился к тому, чтобы стать во главе всех, но в итоге все пошли против меня, сбив мой пьедестал уверенности и эгоизма. Падения с небес на землю было чрезвычайно тяжелым. В один миг я лишился всего. Моя всепоглощающая уверенность превратилась в жестокое разочарование. Подобно тебе, мне совершенно не хотелось жить. Я думал, в чем смысл? Зачем продолжать существовать, если это приносит всем только несчастье? И знаешь, что? Из депрессии меня вывел один-единственный человек, которому я был дорог и который любил меня таким, какой я есть. И я понял, что жизнь сама по себе наполнена разочарованиями, но в ней все равно есть те, кто нуждаются во мне. И я точно знаю, что и в твоей жизни есть такие люди. Например, твои дети.

С уважением и просьбой не опускать руки, Неизвестный

P.S.: если ты думаешь, что твое существование не приносит пользы, ты глубоко заблуждаешься. Каждый человек по-своему ценный» Я невесело хмыкнул, отбрасывая листок. Перед глазами немного плыло, кровотечение практически остановилось. «Повезло тебе, Неизвестный, - подумал я. - Я же не нужен даже своим детям. Они только смеются над отцом-неудачником. И пользы от моего существования тоже нет. Так что лучше покончить с этим как можно скорее», - я снова провел осколком по своему запястью, делая в этот раз порез глубже. Темная кровь быстро побежала по ладони, лежащей на столе, почувствовав свободу и образовывая лужицу. Очень скоро веки начали тяжелеть, а голова сама опустилась к груди. «И все же спасибо, Неизвестный», - напоследок успел подумать я, прежде чем веки закрылись. На этот раз навсегда.