Письма надежды

Орсолья Мойор, 46 лет. Умер отец. Я поднимаю взгляд на небо. Оно хмурое, свинцовые тучи не спеша плывут по нему, вот-вот пойдет дождь. Закрываю глаза и делаю глубокий вдох. Опускаю голову, медленно открываю глаза и впиваюсь взглядом в серую могильную плиту. Сегодня я похоронила своего отца. Самого дорогого человека в моей жизни, который любил меня не смотря на все мои недостатки, который всегда прощал мне мои ошибки и на которого я могла положиться в любой трудный миг. Чувства одиночества и опустошенности завладели моей душой, сердце стискивали железные тиски, а мозг никак не хотел смириться с тем, что его больше нет. Поджимаю губу и снова закрываю глаза. Горячие слезы катятся по моим щекам, и я даже не пытаюсь унять свои рыдания. Чувствую себя одиноким, покинутым ребенком. Что, в общем-то, и является правдой. Мама умерла уже давно, и вот теперь за ней отправился и папа. Прикрываю рот рукой и резко поворачиваюсь, быстрым шагом отдаляясь от могилы. Не могу. Не могу поверить, что его больше нет, что я осталась одна, что больше никто не поддержит меня добрым словом и никто не даст полезный совет. Отчаянно всхлипываю, чувствуя, как на голову и плечи капают первые тяжелые капли дождя. А затем начинает лить как из ведра. Даже природа сожалеет о моей утрате. Даже она плачет со мной от моей боли. Квартира встречает меня угнетающей тишиной и унынием. Чувствую себя призраком, заточенным в этих серых стенах. Мир померк вокруг меня, и все, чего мне хочется, это лечь, не двигаться и молча плакать, вспоминая все время, проведенное с папой. Говорят, что человек начинает что-то ценить, как только это «что-то» потеряет. Вот только в моем случае это «кто-то»... Масса не сказанных слов, тысячи не озвученных извинений, миллионы потраченных мгновений, когда я могла подойти к папе, обнять его и сказать «я люблю тебя!». Слезы катятся по щекам, я захожу в комнату, попутно отключая все телефоны. Никого не хочу слышать. Никого не хочу видеть. Отбрасываю сотовый куда-то в кресло и подхожу к кровати. Где с отсутствующим удивлением замечаю конверт, подписанный моим именем. Читать очередное утешительное письмо совершенно не хочется, но что-то все же заставляет взять послание в руки, медленно открыть его и достать небольшой белый листик, исписанный ровным и достаточно крупным почерком. «Мои соболезнования, Орсолья! Я знаю, как тебе сейчас тяжело. И я понимаю, что ты совершенно не в том состоянии, чтобы выслушивать очередные соболезнования. Однако я очень хорошо знаю тебя и не менее хорошо знала твоего папу, так что я хочу принести тебе свои самые что ни на есть искренние соболезнования! А еще я чувствую за тебя ответственность, а также я знаю, что никто, кроме меня, не в состоянии разделить твое горе и боль от утраты. Я очень сильно хочу тебя утешить, потому что я знаю, что больше всего твой папа не любил, когда ты грустила и плакала. К сожалению, человеческая жизнь слишком коротка. Дети часто становятся свидетелями смерти своих родителей, и это необычайно больно. Больно потерять того, кто был с тобой с самого рождения, кто всегда принимал тебя таким, какой ты есть, кто любил тебя, не взирая ни на что и не требуя ничего взамен, на кого ты всегда мог положиться и кто никогда бы не предал тебя. Но несмотря на то, что люди уходят, память о них всегда остается! Все те, кого ты любила, но кто ушел из твоей жизни, всегда будут с тобой в твоем сердце. Не важно сколько пройдет времени, эти воспоминания навсегда останутся, потому что они выжжены глубоко в середине твоего сердца. Сейчас они нагоняют лишь тоску, заставляя кровоточить не зажившие раны, но позже ты будешь вспоминать их с улыбкой. Все, кого ты любила, никуда не исчезли. Они всегда рядом с тобой. Они продолжают улыбаться тебе и оберегать тебя, ты просто перестала их видеть.

С уважением и просьбой улыбнуться, Друг

P.S.: человеческое тело - всего лишь временная оболочка. Со временем она перестает функционировать и умирает, но душа-то вечна. Помни об этом и не грусти. Ведь разве твоего папу не расстраивают твои слезы?» Глаза несильно округляются, и в них стоят слезы. Прижимаю письмо к груди, и громко плачу, не сдерживая свои крики и слезы. Я ничего не могу с собой поделать и больше всего сейчас хочу, чтобы папа пожалел и успокоил меня, как в детстве. «Прости меня! Я так люблю тебя! Не покидай меня!» - закрывая лицо руками, мысленно взываю к нему я. И неожиданно чувствую тепло на своих плечах. Открываю глаза. В комнате по прежнему я одна. Шмыгаю носом, вытираю слезы и встаю на ноги. Я больше не буду плакать. И грустить тоже не буду. Ну, может, совсем чуть-чуть.