Письма надежды

Бьянка Грациани, 20 лет. Апатия, уныние, острое одиночество. Я сижу на подоконнике кухни своей квартиры, обнимая колени и глядя в окно. Подо мной вовсю кипит жизнь: суетятся люди, ездят машины, горят неоновыми огнями различные вывески. Однако это не сильно интересует меня. Я не свожу пристального взгляда с ночного неба. Черного, чистого, усеянного белыми точками звезд и украшенного ровным серебряным рожком молодого месяца. Ах, как бы я хотела сейчас взлететь в это небо! Чтобы легкий чуть прохладный ветерок колыхал мои волосы, приятно обдавал кожу, и я могла наслаждаться этой свободой, этим ночным небом, вдыхая полной грудью пьянящий запах ночи. И я бы летела. Летела далеко-далеко, покидая свой дом, свой город, туда, где мой настоящий дом. Я чувствую себя чужой в этом месте. Я чувствую себя не такой, как люди, которые окружают меня. И от этого мне страшно, одиноко, неловко. Я не решаюсь первой заводить знакомства, я стараюсь держаться ото всех подальше. Люди считают меня странной, но я не сильно переживаю по этому поводу. Я люблю одиночество, но иногда я начинаю особо остро ощущать его. И тогда мне становится невыносимо грустно. Пропадает желание что-либо делать вообще, и я просто сижу, часами напролет глядя в небо и мечтая только об одном - улететь отсюда. Все равно, как; все равно, куда; все равно, что навсегда. Ведь я привыкла жить без людей. Хотя иногда мне от этого невероятно одиноко. Закрываю глаза, отвлекаясь от созерцания небес. В моей душе пустота, разъедающая меня изнутри и медленно убивающая меня. Одиночество острыми когтями впивается в душу, разрывая ее на части. Меланхолия волнами накатывает, притворно-ласково лижет мое сознание, а ностальгия вырывает из сердца самые грустные воспоминания. Меня душит апатия. Мною все чаще и чаще овладевает уныние. И разум практически не сопротивляется, лениво напоминая мне, что так дальше продолжаться не может и что необходимо как можно скорее что-то менять. Но я не хочу. У меня нет сил. Мои руки опускаются. В прямом и в переносном смысле тоже. Открываю глаза, снова глядя на небо, а затем соскакиваю с подоконника, резко открывая настежь окно и становясь во весь рост в образовавшемся проеме. Ночной летний ветер колышет волосы и подолы легкого сарафана, а я, щурясь, вглядываюсь в небо. Подо мной двенадцать этажей и бескрайнее небо. Смогу ли я наконец-то улететь? Однако прыгать нет ни желания, ни сил, страх пересиливает меня, и я смиренно спускаюсь, отходя от окна и намереваясь поставить чайник. Хотя я не хочу чай. Когда поворачиваюсь к подоконнику, вижу на нем белый конверт. Бледный месячный свет тускло падает на него, отражаясь от бумаги, из-за чего кажется, что конверт светится. Вскидываю бровь и безучастно рассматриваю послание в руках. Кому это вздумалось мне писать? Пожимаю плечами и вскрываю письмо. Тут же в руки мне выпадает простой белый листик, исписанный каким-то небрежным, я бы даже сказала, детским почерком. «Чао, Бьянка! Прости, что я пишу тебе так поздно, но мне так не хочется, чтобы ты грустила! А кроме меня тебе, кажется, больше не с кем поговорить. Это действительно грустно, что такая привлекательная девушка чувствует столь острое одиночество, да еще и в таком юном возрасте. А еще это немного странно. Ведь большинство молодых людей - твоих ровесников - весело проводят время друг с другом, общаются, влюбляются, смеются и не унывают. Почему же ты не хочешь присоединиться к ним? Я уверен, что ты бы быстро смогла найти себе друзей и стать душой любой компании. Однако ты почему-то стараешься как можно меньше контактировать с людьми. Ты их боишься? Не спорю, люди весьма пугающие существа, но, если с ними найти общий язык, то достаточно милые и дружелюбные. Но если ты все равно не хочешь сближаться с ними, то скрашивать твое одиночество могу я. Ты же не будешь против, ведь правда? Правда? Я не люблю, когда кто-то грустит и чувствует себя лишним, брошенным, одиноким... Когда я нахожусь с такими людьми, я и сам начинаю грустить. А я куда больше люблю веселиться и улыбаться. Ведь это так здорово! Не хочешь попробовать? Поверь, это совершенно не сложно, а улыбка тебе, несомненно, очень бы пошла.

С уважением и желанием подружиться, Жизнерадостный приятель

P.S.: я правда был бы не против подружиться с тобой. Тогда бы ты не чувствовала себя одинокой?» Улыбаюсь и тихо посмеиваюсь, прочитав это письмо. Понимаю, что его написал взрослый человек, но все равно умиляюсь его детской наивности. В моих пустых глазах загорается искра, и я думаю, что все же стоит принять это странное предложение... Снова смотрю в небо, и понимаю, что этот адресат такой чудак... Такой же, как и я. «Тогда, возможно, что-то из этого и получится, разве нет?» - шальная мысль в моей голове, и место апатии и уныния занимают интерес и предвкушение. Предвкушение чего-то совершенно нового, необычного и даже волшебного...