Игра в себя

POV Даша. Как мне все это надоело! И зачем я согласилась помочь Максу? Вот теперь страдают оба. И этот придурок мой бывший и Андрей. Вот бы отмотать время назад и попробовать еще раз вдолбить в его тупую голову очевидное. Они не могут поодиночке. Я почувствовала это с первого же дня. Нет у них золотой середины. Они либо любят, либо ненавидят — третьего не дано. Любимый враг — вот как можно охарактеризовать их отношения. Знаете, стоит только вмешаться в отношения людей, которые жгуче друг друга ненавидят, как они тут же встанут на защиту друг друга. Что-то типа того было и у Макса с Андреем. Нет, так больше не может продолжаться. Я не хочу терять друзей, а они медленно убивают себя. Прости Макс, но... — Андрей, надо поговорить,— захожу в комнату парней и зову его. Макс поднимает голову и испуганно смотрит на меня. Прости. Так будет лучше всем. Андрей выходит за мной. Пытается скрыть свои чувства, но я же вижу . Ты ненавидишь меня. Наверное я бы тоже ненавидела, если бы оказалась в такой же ситуации. — Да, Даш,— смотришь на меня равнодушно и холодно. Как же мне это надоело . — Пошли на чердак, — идем. Молчит. Надеюсь, я поступаю правильно. И от этого не станет только хуже. — Сядь и послушай меня внимательно. *** Андрея забрали в больницу. Я зашла в спальню мальчиков забрать плеер у Ромы. Макс сидел в углу в обнимку с бутылкой коньяка. Где только достал? По лицу текли слезы. Я впервые видела Макса в таком состоянии. — Что случилось, Макс?— сажусь рядом. Прячет лицо в ладонях. — За Андрея волнуешься? Я тоже. Он ведь и мой друг, и… — Я люблю его, слышишь,— перебивает меня, смотрит с отчаянием в глазах. До меня медленно доходит сказанное им. — Люблю, а он, по всей видимости, меня,— замолкает. Ну, тогда это объясняет поведение Андрея, когда Макс пропал. — Но нельзя... Нам нельзя...— удивленно смотрю на него,— Мы парни, Даш. Нас не поймут. Бедный мой. Он все еще зависит от мнения окружающих. Ведь если кому-то что-то не понравится, узнает отец и изобьет его. Только его отец больше не поднимет на него руку. Он за решеткой. Но крепко вбитый с детства страх перед отцом так быстро не забудешь. — Даш, помоги мне, — хватает меня за руку и с отчаянием смотрит в глаза,— Прошу. Сделаем вид, что мы снова вместе. Пусть Андрей возненавидит меня, прошу,— в шоке смотрю на него. Да он с ума сошел! — Макс, ты понимаешь, что говоришь? Ты сделаешь ему очень больно. — Зато потом он возненавидит меня,— глаза горят лихорадочным огнем,— А я попробую забыть его. — Макс... — Прошу, Даш. Или я попрошу кого-нибудь другого,— знаю, он этого не сделает, но может придумать что-нибудь еще, от чего им обоим будет только больнее. Я поняла, какую глупость сделала, когда накануне приезда Андрея Макс попросил меня поставить ему засос под татушкой. *** Андрей смотрит на меня ошарашено, но вскоре его эмоции меняются и он вылетает с чердака. Я не успеваю за ним — слишком быстро бегает, зараза. Когда вбегаю в комнату, он уже стоит, пригвоздив Макса к стене. Ромка пытается растащить их. Хватаю друга за руку и выталкиваю за дверь. — Не надо, Ром,— краем глаза замечаю, как Андрей впивается поцелуем в губы Макса и прикрываю дверь. POV Макс. Целует меня жадно, собственнически, терзая и кусая губы. Потом зализывает ранки языком. Мой, родной, любимый. Чувствую, как все возведенные мною стены летят к чертям собачьим. Андрей... Андрюша... Вжимает меня в стену так, что боюсь мы ее сейчас продавим, целует и ставит засосы на шее, как будто показывая я его. Твой, только твой. Я сейчас в таком состоянии, что готов пойти и прямо в столовой перед всеми поцеловать его. Вдруг отталкивает меня и зло смотрит в глаза. — Трус,— выплевывает он и вылетает за дверь. Стекаю вниз по стене, зло сжимая кулаки. Сука, ненавижу. А на обеде мы деремся. Сам не помню, что ему сказал, но в следующий момент мне в лицо летит его кулак, а еще через секунду катаемся по полу как дикие кошки, стараясь как можно сильнее и больнее ударить. Когда нас растаскивают, я могу похвастаться шикарным синяком на скуле, а он — не менее отменным фингалом. Красота. Всю следующую неделю мы то и дело деремся. На уроках, не обращая внимание на крики учителей; за едой, переворачивая столы; в спальне, в душе, в коридорах— везде. стоит мне его увидеть, как тут же хочется его ударить, а потом где-нибудь в тихом месте буквально зализываю все его синяки и ссадины. И ни слова. А на следующий день все повторяется. Драка — поцелуи на чердаке, драка — поцелуи в туалетной кабинке, драка — поцелуи в укромных углах. Я устал от этого молчания, устал. Через неделю каникулы и если ничего за эту неделю не изменится — я уеду. И не вернусь сюда больше никогда.