Серебряное солнце

      Кисаме в своих прогнозах не ошибся. Волчонок и впрямь серьёзно отнёсся к тому, что Учиха «тощий», и каждую свободную минуту норовил отловить что-то съедобное и скормить Итачи. Причём не просто съедобное — он и траву притаскивал, и ягоды какие-то успевал собирать. Хошигаке, поначалу просто веселившийся, постепенно задумался. Уж очень ему это напомнило специализированный рацион для Мечников Тумана. Мяса в нём хватало, несмотря ни на какие трудности с провизией — то, что боевая элита не должна быть голодной, гакурезато усваивали с кровью, — но кроме того постоянно приходилось грызть всякую дрянь вроде овощей, непонятной зеленухи, а когда их не было — пилюль. Не то чтобы Кисаме считал овощи невкусными — просто без мяса на них любой шиноби ноги протянет. А есть только ради вкуса… Непозволительная роскошь. Им объясняли, зачем нужно жрать всё, а не отбирать у кого-то только мясо из пайка — но то, что пацан пытается подручными средствами воспроизвести этот рацион… Очень, очень интересно. Особенно то, кем он был до того, как пересёкся с шаринганом.       Учиха, кстати, уходу за собой вяло сопротивлялся, утверждая, что столько не ест, но парень обломал его гениальным в своей простоте приёмом. Он просто прекратил есть сам. Итачи хватило ровно на два привала, когда волчонок вздыхал, провожая голодным взглядом каждый кусок, поглощаемый Кисаме, но упрямо отказывался есть без Учихи. Хошигаке даже мысленно поаплодировал — сам он так и не смог приучить напарника жрать нормально, но ему такая дурость, как прекратить есть самому, и в голову бы не пришла.       Учиха уже не дёргался каждый раз, когда волчонок срывался с места в поисках очередного неосторожно бегающего или растущего куска еды, только сканировал, чтобы рядом не находилось крупных источников чакры.       Но однажды ребёнок вернулся и спросил, застенчиво прячась за деревом:       — А людей можно грабить? Если они плохие и первые напали?       Итачи нахмурился, одним прыжком оказался рядом.       — Цел? Не ранен?       — Не, они медленные были, — неловко засмеялся волчонок и тут же скривился: — Слишком, даже размяться не успел.       — Та-ак, — Итачи прислонился к дереву. — Кто «они». Откуда взялись. Что хотели. Что значит — размяться?       — И что награбил, — добавил от себя Кисаме.       — Пять мужиков. Гражданские, тренированные. Нашёл на соседней дороге, там перекрёсток, — волчонок послушно перечислял. — Им не понравилось, что я кусты черники обдираю неподалёку от них. Говорили гадости. Немного. Устранены тихо, сопротивления почти не оказали. Грабить — немного денег, добротная одежда, медикаменты, оружие среднего качества и книжка с голыми женщинами. Но я там всё оставил, так как не знал…       — Ох, Хаджиме, — Учиха дёрнул парня на себя, обнял. — Какой же ты ребёнок…       Имя волчонку он подобрал ещё в первый же вечер. Парнишка не возражал и особых предпочтений не высказывал — в отличие от волка, он полностью забыл всю личную информацию. А Итачи показалось символичным назвать его именно так. «Начало»… И в самом деле начало новой жизни. Учихе хотелось надеяться, что проживёт волчонок дольше него. Тем более что навыки никуда не пропали и постепенно «вспоминались».       Волчонок с удовольствием обнял, но всё же повторил:       — Так грабить можно? А то я что-то не по-о-омню. И вообще как-то грустно стало.       — В такой ситуации можно, — разрешил Итачи, решив, что для выживания подобный навык всяко пригодится. — И, Хаджиме, теперь по вечерам будешь со мной тренироваться.       — Ур-ра! — обрадовался парень и радостно лизнул его в щёку. Озадачился. Лизнул в другую. Отошёл. И, развернувшись, побежал грабить.       — Какой удобный ребёнок, — весело фыркнул Кисаме. — Еду найдёт, оружие добудет… Самообразованием займётся.       — Ты о чём? — не понял Итачи.       — О книжке. Или, как порядочный старший брат, отберёшь у младшенького похабень?       Учиха дёрнулся, как от удара, отвернулся.       — Нет. Не отберу.       Хаджиме вернулся через десять минут нагруженный, но довольный. Он успел переодеться в обновки, поместить за спину увесистый рюкзак, а в руках держал котелок с черникой. Полный котелок черники. Итачи невольно задумался, а существуют ли специальные техники для скоростного сбора урожая?       — Вкуснятина! — протянул ребёнок ягоды. — Кто будет?       Итачи зачерпнул горсть, чтобы не обижать добытчика. Напоминание о Саске обернулось горечью во рту, и есть уже привычно не хотелось… Но Хаджиме так сиял, что портить ему настроение было бы слишком гадко.       — Спасибо.       Услышав такой бесцветный ответ, парень чуть не задохнулся от возмущения. А когда продышался — почувствовал, что сжимает зубами жёсткую ткань и тёплую плоть под ней. Хаджиме отскочил так же быстро, как и укусил, и прижал руки ко рту:       — Ой, прости. Я не хотел. Я не…       Учиха машинально накрыл место укуса ладонью, недоумённо моргнул. У него даже улыбка вышла какая-то удивлённая:       — Да ничего страшного. Только ты не бросайся так внезапно, я ведь могу руку не сдержать.       — Я не… — вокруг него вспыхнула чакра, формируясь на мгновение в волчий силуэт. — Не хотел, просто… Ар-р-ры! Р-р-р-ры!       Чакра сложилась ещё на пару секунд и тут же опала. Хаджиме сжал виски пальцами. Он не понимал, на что так взбеленился Шишибей, поэтому он не хотел его отпускать, а то он снова сделает больно Итачи… Вот когда Шиши-чан бандитов покусал — было круто.       — Как интересно… — Кисаме подобрался.       Он в своё время достаточно насмотрелся на Ягуру, чтобы знать, как формируется покров биджу… Только вот никогда не слышал о биджу-волке. Зато в очередной раз убедился, что Учиха выцепил о-очень интересного парня.       — Тихо, тихо… — Итачи шагнул вперёд, уверенно укладывая ладонь на макушку — словно волку между ушей. — Шишибей недоволен? Ему хочется… Погони? — интуитивно предположил Учиха.       В самом деле, ну чего ещё может хотеть волк, долго просидевший взаперти? Может, как раз поэтому Хаджиме так и норовит куда-нибудь рвануть, пробежаться, кого-нибудь поймать? Темп они с Кисаме держали высокий, но не выматывающий, и тренированный парень вполне с ним справлялся.       — Да… — зажмурился парень. — Прости…       Зверь снова сформировался и защёлкал пастью. Только вот призрачное пламя проходило сквозь плоть, не задевая. Хаджиме держал волка крепко.       Итачи усмехнулся:       — Я же обещал тебе тренировки… Догоняй! — и лёгкой тенью сорвался с места.       Потом он разберётся, почему чакра Хаджиме при появлении волка меняет свой оттенок — не мог же Шишибей обладать собственным очагом? А пока… Почему бы и впрямь не пробежаться? Просто так, наслаждаясь тем, как легко ноги отталкиваются от земли?       Волк радостно завыл, ягоды и добыча были вручены Кисаме — угрожающий взгляд теоретически намекал всё не съедать, оставить немного для впихивания в Итачи, но вряд ли за полсекунды можно было расшифровать, — и кинулся вслед, чуть ли не впервые в жизни испытывая радость погони. Хошигаке пожал плечами и зачерпнул горсть ягод из котелка. Волчонок определённо шёл на пользу Учихе — вон, уже забегал. Если ещё и спать нормально станет, то Кисаме лично набьёт морду любому, кто что-то вякнет против найдёныша. А немного подождать… Ну, они никуда и не спешили.       Итачи пластался в длинных прыжках, едва касаясь ногами земли — и неожиданно для себя наслаждался бегом. Наслаждался тем, как работает сильное, тренированное тело, пружинящей под ногами почвой и ветками деревьев… Чувствующейся за спиной погоней тоже наслаждался. Чуть сильнее сделать упор на левую ногу, толкнуться — и вот окутанный призрачным волком Хаджиме пролетает мимо. Крутануться на месте почти в пируэте — и снова бежать, дразнясь и давая почти дотронуться до края плаща, но неизменно выворачиваясь в последний момент. Так играть оказалось даже… Весело?       Волчонок, казалось, даже не замечал, что не дотягивает. Азарт захватил его с головой. Вот он — вихрь чакры в плотном воздухе, вот его цель — мелькающая красно-чёрным, пахнущая сладостью и домом. А вот путь — ветки, земля, стволы, почва… Он чуточку путался в ногах — глупый человек не понимал, что на четвереньках будет удобнее.       Бежать, бежать-бежать-бежать!       — Поймал, — хрипло сообщил он на ухо Итачи. — Моё.       Обманный манёвр с использованием клона и сокрытием чакры вышел автоматически, но это оказалось явно не то, чего Учиха ожидал в лёгких догонялках с полузвериным противником. Итачи снова улыбнулся — удивлённо-радостно, сложил печать… И миг спустя в руках Хаджиме остался только чурбак, вырванный техникой замены. А Учиха поманил его с соседней ветки и снова сорвался в прыжок. Ещё, быстрее, легче! Не оставлять следа, мчаться сквозь лес невесомым призраком, как учил Шисуи…       …и запнуться, едва не падая из-за внезапно накрывшего приступа кашля.       Найдёныш прыжком оказался рядом, присел на одно колено, и его руки окутались зеленоватым свечением медицинской техники. Он провёл ими по спине, диагностируя.       — Странно… Организм так изношен. Ты же не старик, чтоб было всё так… — Хаджиме изменил направление техники на лечащее, гася приступ. — Правильно я тебя кормил. Хм… Кажется, я был медиком…       — Кх-ха… — Итачи сплюнул на землю сгусток крови. — Я болен, Хаджиме. Давно уже.       — Это плохо, — согласился он, продолжая водить техникой над спиной. — А ты врачу показывался?..       — Кха. Смеёшься, что ли? Какой медик согласится лечить нукенина, за голову которого назначены несколько миллионов? Вернее — действительно лечить?       — Ну, значит, я буду, — мотнул головой Хаджиме, пригасив технику. Теперь он просто гладил по спине. — Не знаю, откуда я это знаю, но, кажется, знаю… Лучше, чем ничего, да? У тебя лихорадка. Внутри совсем. Так часто бывает у шиноби. Не хотят лечиться, разгоняют чакру, а тем временем болезнь всё глубже проникает. Всё будет хорошо, правда. Я обещаю.       И волчонок обнял его, прижимаясь изо всех сил. Итачи медленно, будто через силу поднял руку, обнял его за плечи.       — Ну, не переживай так. Меня ойнины до сих пор не убили, а они старались. Идём, а то Кисаме решит, что мы не голодные и нас можно не ждать.       — Ты будешь есть всё, — потребовал Хаджиме с угрозой. Вокруг него даже начало образовываться небольшое Ки. — Обещай.       Фатализм Итачи его расстраивал, но поделать он ничего не мог. Разве что трясти, обнимать и кормить вкусняшками, чтоб хоть немного вернуть к жизни.       — Сашими не буду, — вдруг взбрыкнул Учиха. — Оно у меня и так поперёк горла стоит.       Мелькнуло ещё капризное желание потребовать данго, но Итачи устыдился. Издевается тут над ребёнком. Кстати, о детях…       — Хаджиме, а ты сладкое любишь?       — Я мясо люблю, — ребёнок ребёнком, но таки немного волчонок. — Пойдём, пока Кисаме всё не слопал. И рыбу люблю. И яйца. Но мясо больше. А сладкое — не помню. Может, и не ел никогда, а может, не понравилось…       Парень потянул его за собой, но вдруг остановился, развернулся и снова обнял крепко-крепко. Итачи, уже вспоминавший, где ближайший городок, в который можно завернуть без особого риска, невольно вздрогнул. Удивлённо посмотрел на сурово сдвинувшего брови Хаджиме. Невольно подумал, что как-то неловко умирать, когда тебя так тщательно стараются спасти.       — Эй, всё хорошо, — Итачи обнял волчонка уже почти естественным жестом. — Правда.       — Не отпущу, — пригрозил тот, сжал ещё разок в объятьях и отступил.       В груди ёкнуло. Итачи на миг показалось, что его вот с таким же выражением лица будут выцарапывать из зубов Шинигами. Что ж, значит, придётся просить Кисаме присмотреть за Хаджиме, когда придёт время… Или придумать что-то ещё.

* * *

      Хошигаке относился к жизни просто. Не заморачивался, не накручивал себя из-за каких-то теоретически сложных моментов. Кисаме просто принимал реальность, какой она существовала. Подобрал Итачи непонятного найдёныша, вместо того чтобы тихо прибить — да ладно, с заходами Учиха и не такого можно ожидать. Оказался парень мало того, что невнятной хренью с умением формировать покров из чакры, напоминающий таковой у джинчурики, да ещё и медиком — ну что ж, бывает.       Однако в последнее время Кисаме отчётливо не хватало кого-нибудь, с кем можно будет заключить спор на то, через сколько «ребёночек» с внешностью двадцатилетнего парня начнёт вить из Учихи верёвки. Скорость, с которой Хаджиме приручал Итачи, впечатляла. Учиха ведь был не из тех, кто агрессивно щёлкает зубами на любое движение в свою сторону — такие приручаются быстро, достаточно всего лишь раз или два поймать их за холку… И не добить. Итачи же относился к породе людей, которые неимоверно бесят своей недостижимостью. Вроде ничего не делает, максимум смотрит, спокойно причём, а понимаешь — не достать. И силой пробиться через эту зону отчуждения было нельзя — хоть всади ты Учихе кунай под рёбра, ближе не станешь. Итачи должен был подпустить сам.       Забавно, что он так быстро повёлся на Хаджиме — ведь и инстинкты шиноби, и опыт нукенина предостерегали от доверия кому бы то ни было. Но самому Хошигаке парень, пожалуй, нравился — в основном тем, что не страдал повышенной хитрожопостью, от которой никакая потеря памяти не спасёт. Да и попытки откормить Учиху до нормальной комплекции порядком веселили.       Но это не значило, что сам Кисаме расслабился и совершенно не ждал от волчонка подвоха. Это Учиха у него в мозгах копался, а Хошигаке предпочитал заранее обеспокоиться тем, чтобы ему не прилетел кунай в глотку.       И да, перемкни у Итачи в мозгах что-нибудь — Кисаме был бы готов. И отбить атаку, и макнуть Учиху в ближайшую лужу, чтобы опомнился. Самехада, кстати, предлагала притопить Итачи просто так и наслаждаться реакцией найдёныша — но её напарник Кисаме интересовал недостаточно сильно, чтобы заключать спор, пусть даже и на особо вкусную чакру.       По пути они заглянули в город — небольшой, тихий, условно безопасный. Хаджиме требовалось сбыть излишки трофеев — пусть на его скорость передвижения огромный баул влиял не особо, но в бою он мог стать определённой проблемой. Да и Кисаме «проговорился» недавно, что Итачи любит данго.       — Интересно… — проговорил найдёныш, оглядывая здания.       — Узнаёшь что-нибудь? — поинтересовался Итачи.       — Не. Но ничего необычного тоже не вижу. О! Кафешка! Пошли-пошли-пошли!       И потащил внутрь.       Там Кисаме убедился, что малец обладает способностью вить верёвки не только из Учихи, но и вообще из всех неосторожных и жалостливых. Данго он сторговал за полцены, причём без применения угроз… Ну, почти. Не считать же угрозой «Смотрите, с кем мне приходится путешествовать!» и «Век сладкого не видал!»?       Итачи на поставленную перед ним тарелку с лакомством посмотрел, пожалуй, даже удивлённо, но отказываться не стал. Кисаме одолело просто жгучее любопытство — из-за того, что уже убедился, что Хаджиме не отстанет, или же и в Учихе было что-то от простых смертных? Тяга к любимому лакомству, например?       — Сам тоже бери, — Итачи изогнул уголки губ в намёке на улыбку. — Кажется, медики любят сладкое.       — Медики любят быстрые калории, — поправил Хаджиме, но взял шпажку. — В данго больше сложных углеводов, да и привкус я этот не очень люблю. Но шпашибо, очень вкуфно. Блин. Кончилось.       Он грустно посмотрел на палочку в руках. Затем посмотрел в окно, расцвёл:       — Я сейчас! — и выбежал из кафе.       Итаче и Кисаме смотрели, как парнишка втирает что-то группе подростков. Показывает что-то, прячет, делает страшные глаза, оглядывается по сторонам… Минут через пять все подростки скинулись по мелочи и получили наконец свой вожделенный товар.       — Ту книгу с картинками загнал, — пояснил Хаджиме. — Втридорога за эксклюзив. Хозяюшка! Я тут продал кое-что, от сердца оторвал!.. Можно нам ещё данго?       В этот раз данго достались им ещё дешевле — иначе объяснить размер заказа Кисаме не мог. Ну не водились у подростков такие деньги, чтобы скупить на них пол-лавки сладостей. Даже в глазах Учихи появилась некая задумчивость перед очередной шпажкой. Кисаме сгрыз пару штук, нечаянно перекусил деревянную палочку, на которые нанизывались данго, и решил, что всё же не понимает этих извращений с продуктами. То ли дело хороший кусок мяса или свежая, ещё горячая выпечка!       Хаджиме смотрел мечтательным взглядом на жующего Итачи. За несколько дней правильного и, главное, обильного питания его вес не увеличился, но зато желудок вроде как натренировался и Итачи больше не выглядел так, словно его сейчас стошнит от лишнего кусочка. Однако попытку взять третью порцию Учиха решительно пресёк, смутно опасаясь, что она будет ещё больше. В него и так уже банально не лезло. Зато на улице глаз зацепился за вывеску другой кондитерской. Точнее, дело было даже не в вывеске, а в одуряющем запахе шоколада, расходившемся от неё во все стороны. Итачи задумчиво хмыкнул, зашёл. Дорогое лакомство из Кумо его обычно не слишком вдохновляло, зато, кажется, идеально подходило под определение «быстрых калорий». Наугад ткнув в коробку молочного, Итачи поспешил выйти, пока его не завалили кучей совершенно не нужной ему информации.       — А? Это мне? — удивился найдёныш подарку и прижал его к груди, как величайшую драгоценность. — Спасибо, Итачи.       Он ничего не делал, даже на шее не вис — против обыкновения, к слову, — просто смотрел так, что становилось почти неудобно.       Кто-то из кучки подростков, что по-прежнему ошивалась неподалёку, засмеялся и пустил шуточку. Хаджиме повернулся и в то же мгновение вокруг него образовалась призрачная волчья морда с щёлкающей пастью и горящими глазами.       — Р-рав-рав!!!       Подростков как ветром сдуло.       — Жаль, книгу не выронили, — заметил найдёныш. — Можно было бы перепродать…       Кисаме одобрительно хохотнул, хлопая парня по плечу — не слишком сильно, но достаточно весомо. Итачи качнул головой:       — Хочешь ещё куда-нибудь зайти, Хаджиме?       — К торговцу оружием. Надо продать лишнюю амуницию, — ответил паренёк и тут же мечтательно добавил: — И в аптеку-у-у…       — Хорошо, — мягко улыбнулся Итачи.       Торговец оружием визит пережил довольно нервно — похоже, был наслышан о носителях чёрно-алых плащей. Зато и цену дал вполне приличную. Кисаме прикинул, что даже половины вполне хватило бы на стандартные наборы медикаментов. Интересно, что именно будет закупать Хаджиме?       Тот ворвался в аптеку с горящими безо всякой чакры глазами, приблизился к лекарю, поклонился, поздоровался, набрал в грудь побольше воздуха… И оттарабанил длиннющий список. Старый лекарь крякнул, посмотрел с одобрением и пошёл в подсобку, собирать заказанное.       Кучка пузырьков и пакетиков выходила внушительная. У Итачи закралось нехорошее подозрение:       — Ты же не собираешься это всё в меня впихивать?       — Ещё как собираюсь, — с улыбкой ответил Хаджиме. — Зато можешь радоваться, я не буду больше отбегать за корешками и ягодами.       — Я не подопытный кролик! — возмутился Учиха, окидывая взглядом медикаменты, среди которых знакомым был хорошо если каждый пятый.       — А кто говорит об опытах? — удивился Хаджиме. — Схема правильного откармливания шиноби, по каким-то причинам пренебрегающих своим здоровьем, давно отработана. Ты не пугайся, я с запасом взял. Просто многие элементы взаимозависимы, и без А не усваивается Б, а без Б не усваивается А… Первое время большая часть лекарств будет усваиваться очень и очень понемногу, а остальное — выводиться без следа. Поэтому их и надо так много и таких разных… Плюс стандартные лекарства и микстура, чтобы смягчить кашель… Интоксикации не бойся, организм шиноби — штука мощная, будет жить до последнего. Но закон сохранения энергии всё же действует, и создавать полезные и нужные витаминки из ничего он не умеет.       Хаджиме смотрел умоляющими глазами. Он ещё не знал, как сообщить, что Итачи потом придётся успокоить свою чакру, давая проявиться всем симптомам лихорадки, чтобы организм наконец-то смог её добить. Но надеялся сначала его хотя бы откормить до более-менее сносного самочувствия, а там, поди, и доверять амнезийному доктору станет.       Итачи чуть заметно нахмурился. Воспитание, обучение, весь его опыт буквально вопили, что так нельзя. Что такое поведение для него ненормально и надо бы проверить себя на неявные гендзюцу или, чем ками не шутит, ментальные закладки. Ведь могут же Учиха после активации шарингана накладывать простейшие гендзюцу почти без обучения. Почему бы не существовать тем, кто вот так инстинктивно может вызывать доверие? Или даже не инстинктивно. Хаджиме ведь не утратил навыков — только память о них. Но память легко возвращалась при необходимости, хотя бы Шосен вспомнить. А возраст здесь только «за» играет — ребёнок, желающий понравиться, вряд ли станет задумываться, стоит ли использовать какую-либо технику. А уж одинокий ребёнок…       Но… Хаджиме заботился о нём. Не задаваясь вопросами, не пытаясь выпятить свою нужность и «приучить к рукам»…       Хотелось, наверное, просто поверить.       Но…       — Не боись, Учиха, если что, я за тебя отомщу, — хохотнул Кисаме, хлопая его по плечу.       Итачи вздохнул и решил всё-таки попробовать.