Демон-хранитель

Не бечено! ***** Мы вернулись на дорогу и помчались в лес, остановившись вновь уже на месте. Здесь я бывал раньше, так что знал, где найти поляну и как далеко можно пробраться на машине. Селем с любопытством смотрел по сторонам, вдыхая полной грудью, с удовольствием подобрал шишку и кинул ею в кусты. — Если бы я жил, я бы из леса не вылезал! А еще же есть горы, моря! Красиво-то как! — Красиво, но жить я предпочитаю там, где есть горячая вода, а на природу ездить развеяться. Забираем пакеты и обустраиваем лагерь. С меня костер и мясо, с тебя — накрытая поляна. Сидим на дереве, берем с пледа еду. Расставь там тарелки пластиковые, снедь раскидай и так далее. Сам же я первым делом слил воду и добавил специй к мясу, затем взялся за мангал. Черт занялся расстановкой, нарезкой, и я отвлекся от него буквально на пару минут. Когда я обернулся в сторону Селема, тот куда-то делся. Оглядевшись, я позвал его, но никто не ответил. — Нырнул в свое это... безвременье? Что делать дальше, я не знал, так что продолжил готовить. Прошел час, а черт все не появлялся. Я уже даже начал беспокоиться, когда из кустов вышел грязный, с репейником в хвосте, но чем-то очень довольный Селем. Где-то вдали кто-то громко орал: «Черт! А-а-а!!!» — Шашлык готов? — невинно поинтересовался черт. — Ты что там за дятла напугал? В дупло ему шишку засунул? — в тон ему спросил я, снимая с мангала первую партию мяса и ставя вторую. — Садись, кушай. — Вроде того, — сообщил Селем и сел, взяв шашлык, он впился в него зубами. — Не сгрызи шампур, их больше нет, — хмыкнул я. — Обмакни в кетчуп, закуси зеленушкой, помидорчик бери. Я и сам присоединился к Селему, обжигаясь, поедал вкуснейшее мясо. — Хорошее мясо выбрал, самое то, — похвалил я. — Но все же расскажи, куда бегал, любопытно же. — Просто слегка испугал насильника, — Селем доел шашлык и взял следующий шампур. — Он тут никого не насиловал, вещи жертвы зарыть захотел. Сейчас бежит сдаваться. — Какой-то ты сильно добрый, — без задней мысли выпалил я и покрутил готовящиеся шашлыки. Селем закусил губу и печально сообщил: — Сам знаю. Настроение черта заметно ухудшилось, и третий шашлык он положил на место. — Прости, у вас это, наверно, оскорбление? — оставив шашлыки томиться дальше, я вернулся к Селему и положил ему руку на плечо. — Прости, случайно вышло. — Для тех, кого вы зовете демонами, это уголовно наказуемое обвинение, — тяжело вздохнув, признал Селем. — Я никому не скажу, в конце концов, не мое дело. Но с тебя поцелуй за молчание, — произнес я вслух неожиданную мысль и смутился. Сам себя удивил и испугал. Черт рассмеялся. — Шантажист! Далеко пойдешь. Только первый и последний раз, — потянувшись, Селем мягко прикоснулся своими губами к моим. Я приласкал их в ответ, кладя одну руку на затылок, а второй касаясь щеки, гладя большим пальцем. Селем оказался удивительно сладким. Поцелуй с ним, даже такой невинный, как дуновение ветерка — свежего и доверчивого. Черт резко отодвинулся и, поднявшись, тихо сказал: — Все, все, хватит! Это слишком. — Я о поцелуе в щеку говорил, — улыбнувшись, я вернулся к мясу, переворачивая. — Но мне понравилось, прав ты, я определенно би. — Вот видишь, — Селем ухмыльнулся. — Теперь ты можешь искать себе парня, если с дамами будут проблемы. Кстати, когда фото мне делать будем? — Как скажешь, что готов. И мясо приготовится. А то шашлык такое дело: едва отвлекся, а он уже сгорел, — поделился я. — А чего ты отпрянул? Не понравилось? — Понравилось. Но ты — лишь мой компаньон, досуг. А я хочу романтики, свиданий, флирта. Ты на это не способен. Не дала одна, даст другая. Ты же дольше недели без секса ни с кем не встречался. — Не повторяй мой девиз, в твоем исполнении он какой-то приземленный. Да ты и сам знаешь, большинство притягивала моя квартира. На предложение о совместной аренде они удивлялись и делали губки «уточкой». К тому же у нас было свидание перед телевизором, а сейчас романтический вечер с шашлыками и на природе, — твердо заявил я. — А ты думаешь, я собираюсь оплачивать аренду? — удивился черт. — Ты не понимаешь... Как бы тебе помягче объяснить-то?.. Я не хочу отношений, я хочу поиграть в отношения. А секс со мной невозможен по физиологическим причинам. — У тебя нет члена, как у ангелов в «Догме»? — я в шоке уставился на промежность Селема. — Угу, — подтвердил черт. — Ну, там он у меня есть. Но тут — нет. Во избежание появления полукровок на Земле. — У вас строгие порядки. Вот только большинству твоих собеседников с сайта знакомств нужен будет только секс. Мне часто предлагают тройничок, — поделился я. — Уж не знаю почему. — Это я понимаю, — улыбнулся Селем. — Ты хочешь меня отговорить регистрироваться на подобных сайтах? Предлагаешь знакомиться на улице? — Я не хочу, чтобы ты разочаровался или какой-нибудь амебоподобный гад тебе нагрубил, — сняв мясо с костра, я сел к Селему и принялся за еду. — Ревнуешь? — прямо спросил Селем. — Не волнуйся, я все равно хочу разочаровываться, пробовать заново, делать хоть что-то! — Может, и ревную, — не став спорить, я подмигнул Селему. — Ладно, дело твое. После новостей из больницы настроение стремительно поднималось к отметке «хорошо». Да и вкусный шашлык способствовал. — О! Солнце окончательно заходит! Посмотрим на звезды? Я уже и не помню, как они выглядят, — признался странный черт. — Все сделаем, не мельтеши. Ты как ребенок, что до сладкого дорвался, — хмыкнул я. — Так и есть! — честно признал Селем. — Только мне еще это сладкое знаешь сколько лет ждать пришлось? — Странный ты все же, — я легко куснул черта в плечо. — И придумок у тебя на все дни? — Угу, почти на все, — признал Селем, удивленно смотря на меня. — А что? — Любопытно стало. А брату каждый день лучше становиться будет? — Ага, — заверил черт. — Завтра сам задышит. В тот день, когда закончится наш контракт его или выпишут, или будет близко к этому. Конечно, ему еще нужно будет время. Мышцы ослабли за такое время бездействия. С этим я ничего не могу сделать, и так подозрительно. — Физиотерапевта найму, пусть занимается. Массажик там, все дела. А в стриптиз клуб хочешь? — предложил я. — Эм... — черт смутился и, несмотря на смуглую кожу, я отчетливо видел румянец. — Можно. Последнее слово он сказал тихо, почти не слышно. Я рассмеялся. — Не волнуйся, я не дам тебя в обиду плохим мальчикам и девочкам, — обняв за шею и притянув к себе, поцеловал в макушку и прислонился щекой, чувствуя кожей маленькие выступающие рожки. И мне нравилось это ощущение, чувство единения, возникшее между нами. Селем тихо возмутился на латыни, судя по всему. — Дима, ты наглый, ты в курсе? Пусти, — вяло сопротивлялся он. — Ты, конечно, уютный, но я тебе не плюшевая игрушка. — Т-с-с, хорошо сидим, не мельтеши, рогатый, — прошептал я. — Лучше еще покушай. Селем обиженно засопел, но вырываться перестал. Он попытался молчать, но уже через минуту не выдержал, и спросил: — А как долго мы так сидеть будем? Это как-то странно... Ой! Смотри! Первая звезда! — Ждем следующих, — я выпустил Селема из объятий и взъерошил ему волосы. Что-то меня растрогало, на сопли потянуло. Никогда не любил обнимашек, разве что с Никитой нянчиться. Но черт другой, он по сердцу пришелся. Может, потому и согласился на договор. — А сколько ждать? — нетерпеливо спросил Селем, вглядываясь в небо. — Смотри! Вот еще одна и еще. А это правда, что в городе их хуже видно? — Правда, иллюминация мешает. Чем дальше от города, тем лучше, к тому же сегодня погода ясная. Знаешь, у меня плед в машине, можем его расстелить на капоте и лечь, — предложив, тянусь еще за шампуром. — Давай, — завороженно сказал черт. Я расстелил на капоте плед и улегся первым, он лег следом, устраивая голову у меня на плече. — Знаешь, звезды — это самое приятное воспоминание моей жизни. Странно, я не помню, как выглядела мама, но помню их. Они единственное воспоминание, которое мне жалко терять. — Знаешь, ты вроде купил меня на время, а я рад нашей встрече. Во дела. — Можно странный вопрос? Кто я по-твоему? — неожиданно спросил Селем. — Не знаю, рогатый, так ты представился. И хвост твой стрелочный. А еще странный для темного, но это если сравнивать с теми историями, что про демонов рассказывают. Правды-то там может капля быть, — я прижал к себе Селема, обняв за талию. — Правда... она относительна. Давно, пару тысяч лет назад, крылатые спускались сюда и по просьбам, уничтожали людей. Они приходили в сны и говорили о религии, внушая вражду. А люди сочли их ангелами, ведь они помогали уничтожать врагов и говорили о боге, — Селем заерзал. — Мы же действительно заключаем договора. И действительно получаем души. И наши договора зачастую приносят боль. — И все же у вас есть свои методы, свои правила игры. Ты мог сделать многое — унизить, истязать, — но пока таскаешь меня на встречи, которые я вспомню с теплом. — Ха! У меня и есть цель — влюбить тебя в жизнь. А твой брат — мой экзамен на медицинское чудо. Я соврал. Он бы в любом случае бы не умер. — Уже не важно, назад время не воротишь, а с тобой ничего так, прям влюбиться можно. Домашний рогатый и хвостатый, — я провел рукой по боку, оглаживая. — Не влюбляйся в меня. Я лишь временно в твоей жизни, — предупредил он. — Да я привык расставаться, все нормально. Любовь всегда любовь, даже если заканчивается на рассвете, она все равно может быть сильной, — я потер висок. — Как-то так. — Как-то странно звучит, — Селем приподнялся и сообщил. — Я предупредил. А затем потянулся и несмело поцеловал меня в губы. Я обнял, прижимая, водя руками по спине и бокам, лениво так, нежно. Он осмелел и принялся целовать, нежа языком мои губы, ласкаясь. Чувственный мальчик, неопытный, а оттого открытый и доверчивый. Я же говорю — странный. Селем прикрыл глаза и его ладонь прошлась по моему бедру к паху, и там остановилась. Я выдохнул в губы, чуть сжал упругие ягодицы. Селем улыбнулся и расстегнул мою ширинку, целуя уже шею и неспешно начиная мне дрочить. Я заерзал и, сам толкаясь в руку, постанывая, старался отвечать на ласку. — А мне... Мне как помочь тебе? — Никак, — тихо ответил Селем и спустился ниже, мягкие губы прикоснулись к моему члену. — Неправильно, когда хорошо только одному, — я прикрыл глаза, вспоминая, когда у меня последний раз был хоть намек на секс. Выходит, что до аварии, а потом я выпал из жизни, застоялся. — Ну, я-то его чисто физически получить сейчас не могу, — возразил Селем и провел языком по стволу к головке, обхватил ее губами и вобрал в рот. В паху все аж свело, стягиваясь, хотелось так вечность скользить головкой по нежному небу. Селем неспешно ласкал ртом, запустив ладонь под мою одежду, гладя по животу. Я весь разнежился под ним, подчиняясь чужой воле и с наслаждением отдаваясь. — Какой же ты все-таки невероятный, — простонал я, вскидывая бедрами. Селем слегка придержал меня, едва не закашлявшись. Обе ладони парня легли мне на бедра. — Прости, — я закусил нижнюю губу, возбуждение накатило новой всепоглощающей волной. — Я сейчас... Почти... Отстранись, — успеваю сказать. Селем послушно остановился и слегка отстранился. Но его рука тут же легла на мой член, помогая получить разрядку. Я выгнулся, кончая, и обмяк под ним, притянул Селема, мягко целуя. — Шебутной ты, экспериментатор мелкий. Тот ответил на поцелуй, тихо прошептав: — Не настолько я тебя и ниже. Поехали к тебе домой? Холодно уже. — Поехали, рогатый, только ложись со мной сегодня. Ничего не надо, просто останься. Годится? Можешь считать, что я под влиянием момента, — мягко массирую кожу на затылке. — Хорошо! Буду считать, что ты под влиянием момента, — поцеловал в щеку Селем и на мгновение прижал к моей груди ладонь. — У тебя сердце стучит. Я хохотнул. — А должно стоять? Ну у тебя и вкусы, извращенец. — У меня не стучит, — пожаловался Селем и поежился, явно от холода, учитывая, что он был в джинсах и майке. — Все, погнали, — слезли с капота, и я завернул Селема в одеяло. Быстренько прибрался на поляне, залил угли остатками минералки, упаковал еду и вручил пакет с ней черту. — Похомячишь в пути, а дома кино посмотрим. Как на счет ужастика на ночь? — Я уже сыт, если честно, — Селем сел и пристегнулся. — Можем. Только я не уверен, что мне понравится. — А триллер там или боевик? — разворачиваю автомобиль, и мы едем обратно к шоссе. — Я не смотрел ни ужасов, ни триллеров, ни боевиков. Я не знаю, — честно ответил Селем. — А вот комедии мне точно нравятся. — Тогда продолжим пробовать. Расскажи о себе еще, из того что можно. Дорога была пустой, и машина быстро набрала скорость. — Я не знаю, что рассказать, — растерялся Селем. — Я, как все рогатые, боюсь высоты. Учился в юридическом, но не смейся, я просто хотел стать защитником на последнем суде. Участвую в спектаклях, смог откосить от хора. — Ты прям студент по обмену тут, — улыбаюсь. — Хоровое пение, курсы варки в котлах, контроль кошмаров, провоцирование безумия. — Э! Варка в котлах, кошмары и безумие — не мой профиль! — рассмеялся Селем. — Я занимаюсь другими делами. Чувствую, не буду я размещать анкету на сайте знакомств... Если ты сводишь меня на дискотеку. — Перед стриптизом или после? — напомнил я о недавнем разговоре. — Эм... После, — Селем прищурился. — Хотя есть у меня план раздеть тебя... Тоже стриптиз. Я глянул на Селема, смерил взглядом. — М, а что тебе за интерес? Ну, ты тут типа евнуха ведь. Или нет? Я получил кулаком в бок. Не сильно, впрочем. — Или да. Мне просто хочется тебя увидеть без одежды. — Да не вопрос. Но как ты себе сможешь сделать приятно? — Эм... — Селем взглянул на меня. — Здесь никак. Я просто хочу посмотреть. — Договорились. В город вернулись быстро, а там по свободным ночным дорогам и к дому подрулили. Селем уже знал, к какому подъезду идти, и открыл дверь, лифт подъехал, несмотря на то, что мы его не вызывали. — Знаешь, мне даже жаль, что я все забуду, — неожиданно сказал Селем. — В смысле? — я взял черта за руку и развернул к себе. — У меня же нет крыльев, — он смотрел мне прямо в глаза. — Появившись на земле во плоти, я не смогу вернуться. Я останусь, после того, как выполню контракт, тут, человеком. Только я не буду помнить ничего. Совсем. Ни того мира, ни тебя. — Так для тебя это все перерождение своего рода? А если я не захочу отпускать? Двери лифта раскрылись. — Ты не сможешь удержать. Едва ты отвернешься или просто моргнешь, и я исчезну. А потом появлюсь уже в другом городе или в другой стране, ничего не помня, — сообщил он и спросил. — Может, выйдем из лифта? — Угу, — я провел ладонью по спине, погладил хвост и прижал стрелу к груди. На душе скребли кошки. В квартиру мы зашли молча. Селем заговорил первым, неловко нарушая молчание: — Ладно, давай посмотрим ужастик. Вдруг понравится. — Угу, давай, только в душ схожу. Или ты иди, замерз весь, а я пока пакет в холодильник суну. Когда же Селем вернулся завернутый в полотенце, я успел прикончить бутылку вина. — Дима, душ свободен, — он сел рядом на расстоянии вытянутой руки. — Ты не много пьешь? — Как всегда, — я открыл еще бутылку и наполнил бокал, и с ним же не шибко уверенной походкой пошел в ванную. Надо было выбрать не крепленого вина. — Выбирай мужчин, — бросил зло мне в спину Селем. — Иначе у тебя будут дети, и они проведут детство как ты. — Что?! Ты думай, что несешь! Как ты вообще мог мне такое сказать?! — я подскочил к черту, поставив бокал на столешницу с такой силой, что у него отвалилась ножка, и теперь содержимое расползалось красно-розовой лужицей, стекая на пол. — Я сказал правду. Только мужчин выбирай покрупнее, чтобы чуть что, сдачу могли дать, — Селем смотрел на меня снизу-вверх, не вставая с дивана. — Так ты видишь во мне моего отца? Алкаша да дебошира, что своих... своих детей от стенки к стенке кидать может? — в лоб спросил я. — Сейчас — нет. Но он начинал так же. Я знаю, — фыркнул черт. — Это всего лишь вино. Мне тоскливо, а оно помогает на этом не концентрироваться. — Ты пил. Один. Не бокал. Бутылку, вторую, следующую и тебе было мало. Ты пьян, — он поднялся. — Делай, что хочешь. Увидимся еще, возможно. — Стой, — я схватил его за ладонь и уткнулся носом в сгиб шеи. Его запах успокаивал. Быть может впервые присутствие кого-то живого рядом давало сил, было поддержкой. С Никитой не так. Я за него отвечаю, я старше, должен всегда быть настороже. — Все, я не пью, хватит на сегодня. Бутылку вылью, все равно вино плохо хранится открытым. И я что пьян, что трезв, особо не отличаюсь. Только координация страдает. Селем вдохнул и обнял меня, успокаивающе гладя по спине. — Хорошо. Иди в душ и не пугай меня больше. Я не знаю, как общаться с пьяными. — Ты этот, манипулятор мелкий, — я прижался крепче и сбежал. Контрастный душ освежил не только тело, но и мозг, так что, вернувшись, я сдержал слово и вылил бутылку. Селем же успел прибрать, и я, сделав ему огромную миску попкорна, пошел в гостиную. Рогатый с удовольствием забрал миску себе и уютно устроился у меня под боком. Он с любопытством смотрел на экран, пока шли титры, и спокойно поедал попкорн. Но сам фильм действительно пугал Селема, он вздрагивал, чуть вскрикивал и цеплялся за меня. Я уж думал выключить, но черт казался захвачен зрелищем. И все же я не выдержал. — Нет, тебя серьезно пугает эта дребедень? Селем с трудом отвлекся от экрана и, искоса посматривая на него с опаской, признал: — Да, пугает. А тебя серьезно удивили птички с контрабандой? А безвременье тебя серьезно впечатлило? — Да, потому здешние фокусы должны казаться детской игрой, несерьезными. Ты же сам всякое такое можешь, — не сдавался я. — Эти фокусы я никогда не видел, — попытался объяснить он. — Пойми, нас удивляют разные вещи. По мне — фильм страшный. Очень. — Эх ты, чудо-юдо, — хмыкнул я и шепотом продолжил: — Зато теперь точно не захочешь один спать. Селем вздрогнул и вцепился в мою руку, когда экранный маньяк исподтишка напал на свою жертву, и тихо согласился: — Это точно. Я погладил ладонь черта и обнял его крепче, смотря на экран теперь исключительно с улыбкой. Но все же, чтобы снять оцепенение, после ужастика мы посмотрели семейный мультфильм "Как приручить дракона", так что Селем в конце концов совершенно расслабился и теперь улыбался. — Все же не для тебя ужастики, ты слишком впечатлительный, — глажу по голове. — Скорее всего, — Селем сонно зевнул, сворачиваясь клубочком и явно собираясь так и заснуть: на диване, обнимая меня за талию, под пледом. — Не, давай, вставай, — завозился я, выбираясь и кутая черта. Он сонно привалился ко мне, так и пришлось вести его, придерживая, чтоб не споткнулся. На кровати он распластался еще быстрее, потерявшись среди подушек. Я подлез к нему, накрывая нас обоих. — Как ребенок все равно, мелкий он и есть мелкий. — Сам ты мелкий! — зевая возмутился черт. — Я столько лет не спал, а я люблю спать. Он подобрался ближе ко мне и в наглую обнял себя моими руками и уютно устроился, прижимаясь ягодицами к моему паху. — Нельзя так искушать, — куснув в загривок, я поерзал, постепенно проваливаясь в сон.