Кто в пещере хозяин?

(от лица Бирга) Бирг и не думал сопротивляться натиску губ Эрла. Решив, что супружник одумался, соглашаясь подчиниться воле охотника, он с удовольствием приобщился к процессу, порыкивая и слегка постанывая. Целовался Эрл на славу. Бигру пришлось попотеть, чтобы не отстать от него. Сопя, тяжело дыша и обливаясь потом, он натужно пыхтел и, причмокивая, сосал язык, напором вогнанный в рот. Сглатывая обильно выделившуюся слюну, он втягивал воздух, засасывая губы сильнее, будто забирая чужое дыхание. Поцелуй удался! Пусть они ударялись зубами, гоняли языки взад-перед, с остервенением сосались, как пара глупых зверенышей, первый раз познавших прелести соития, но это Биргу и нравилось. Сила колдовского варева, делала желания необузданно дикими, низменными и абсолютно первобытными. Охотнику казалось, что в их селении нет ни одной омеги, достойнее этого альфы. О, как же он хотел его! До зубного скрежета! До ноющей боли разрывающихся от тяжести яиц! Больше он хотел только в первый раз. Нет! Именно сейчас! Когда глотка пересыхает, дыхание перехватывает, а в жилах не кровь, раскаленная лава. А в члене… Член распирало от напряжения. Тонкая, вздувшаяся от вен кожа, стала настолько чувствительной, что он взвыл волчьим воем, как только стволы соединились в прикосновении. Стало жарче и в висках застучало. Бесстыжие и блудливые руки тут же принялись мять упругий манящий зад и с нажимом потирать поясницу. Вдохновенно облапывая мужа, потирая бока, позвоночник и, все, что попадало под руку, Бирг недовольно рыкнул, когда лишился желанных губ. Впрочем, передышка дала захватить немного воздуха, но… — Хак. По горлу скользнула веревка. Не ожидая такой подлянки, Бирг опешил. В затуманенном взгляде промелькнуло изумление, сменившееся злостью. Захотелось убить Эрла, чтобы потом отодрать его труп. Охотник захрипел, а пальцы машинально потянулись к удавке, цепляя скрученные волокна и делая рывок. Волокна затрещали, давая возможность вернуть часть утраченного дыхания, но останавливаться Бирг не стал. Что есть мочи, он ударил Элра лоб в лоб, одновременно раздвигая ноги и обхватывая ими тело лысого, зажимая в захвате. Треклятая шишка! Кто сказал, что один камень дважды в мамонта не попадает? У Бирга аж в глазах засверкало, от боли. — Сука! — прохрипел он, то ли Эрлу, то ли шишке. Какой там захват?! От боли ноги свело так, что пальцы поджались. Из глаз непроизвольно брызнули слезы. Такого унижения охотник не испытывал никогда. Даже член упал. — Да пошел ты! — скривившись от резкой подергивающейся болезненности, он, все еще, удерживал удавку, напрягая желваки.

***

(от лица Эрла) Ядом, проникающим через кожу от кончиков пальцев и разливающейся следом за ним по всему телу болью отравляло ощущение от разрыва контакта и новая порция этого самого яда поступала прямо от взгляда Бирга. Было больно смотреть на него, удерживая на расстоянии от себя и видеть его злость и неудовлетворенность. И едва ли сам Эрл испытывал от происходящего с ними какие-то другие чувства, но инстинкт альфы по прежнему продолжал требовать подавления любых попыток сопротивления. Удерживаемая в захвате веревка скользила в руках, волокна растягивались и рассыпались. Мелькнула догадка и какая-то запоздалая гордость за родичей, перевязавших руки и ноги Эрлу дряхлой веревкой. Забота семьи чувствовалась во всем, разве что именно сейчас она не играла ему на руку. На лице вовремя не ослабленного соперника читалось яростное безумие, отчего Эрлу пришло безжалостное понимание, что они схлестнулись не на жизнь, а на смерть, да разве и может быть иначе у некогда двух непримиримых племен? …И что скажет папа? Что его сын недостоин быть вождем, раз не может навести порядок в личной жизни?! Обхватив лежащий рядом булыжник, Эрл инстинктивно выставил его перед собой, аккурат под буйную головушку супруга, чье искусство владения боем на головах в иной ситуации вызвало бы восхищение, поскольку удар был что надо, если конечно забыть, что предназначался тот ему самому. Отброшенный Эрлом камень отлетел в сторону и похоже доделал то, с чем не справилась веревка, уж как-то совсем жалостливо Бирг обхватил Эрла и ранено взвыл. Заметив выпущенную слезу, сердобольный Эрл аж растерялся — слезы на него действовали безотказно. Сразу захотелось обнять мужчину как родного и утешить всем собой. Обычно видя размазывающего по лицу влагу омегу, Эрлу было достаточно задрав свою набедренную повязку, участливо поводить членом по губам и лицу страждущего, как рёв смолкал, слезы высыхали, а юноши наконец-то занимались полезным для себя и общества делом. Но подействует ли такая его забота на Бирга? Откинув сомнения и не медля, сын вождя придвинулся к раненному и завалившись на него всей свой массой, обхватил руки, чтобы зажать их у головы мужчины. Потерся об его разгоряченное тело своим и прижался щекой к щеке. Эрла нисколько не волновало отсутствие эрекции у его альфы, скорей наоборот, он ощущал как спала агрессия, подстегивая тем самым его собственное возбуждение. Вибрируя в довольстве над поверженной добычей, он оставил обжигающий засос на шее Бирга, недостаточный чтобы это было меткой. Да и что это за метки без насечек на заднице? — Тихо-тихо… я ж не обижу, не драться сюда с тобой шел. — Широким мазком языка Эрл прошелся по щеке Бирга и осторожно лизнул его ушибленный лоб. Вкус на языке будил воображение, томящим беспокойством разливающимся по телу и заставлял настойчивее вжиматься в Бирга, тереться об него, сильнее зажимая руки и под весом своим развести его ноги.