Элизабет - дочь Капитана Крюка.

      — Ключ! — прорычал Джеймс, не глядя протянув ладонь к посеревшему от страха Монеджу.       Щёлкнул замок. Дверь тихо распахнулась, не издав ожидаемого скрипа, видимо, была хорошо смазана. Несмотря на некую обветшалость домика, за ним явно следили.       В маленьком помещении, служащим первой комнатой после кухни, на кровати, спиной к двери, сидела женщина лет тридцати пяти. Светлые волосы были немного спутаны, а во взгляде читалась грусть.       Не оборачиваясь, она бросила:       — Что вам на этот раз от меня нужно? Вы мало забрали у меня?       — Мама! — Элизабет больше не могла себя сдерживать и кинулась к матери на шею. Та удивленно и несмело обхватила девушку руками, словно боясь, что она растворится в воздухе, если обнять ее покрепче. Но нет, секунды шли, а видение не исчезало.        Джеймс со счастливой улыбкой наблюдал за этой картиной. Он всматривался в черты той, о которой много лет ничего не знал, но никогда не забывал.       Оторвавшись от матери, Лануа указала рукой на пирата:       — Мама, ты узнаешь его?       Еще не пришедшая в себя от счастья женщина с трудом заставила себя отвлечься и обратить внимание на своего спасителя. Немного прищурившись, она начала всматриваться в незнакомца, но уже сразу поняла, кто стоит перед ней. Сердце подсказало.       — Джеймс! — ахнула пленница маленького дома, прижимая руку ко рту.       Мужчина хотел бросится к ее ногам, подхватить на руки, прижать ее хрупкое тело к своей груди, но он лишь стоял, ожидая, как поступит дальше Лилиан. Сил хватило только на то, чтобы утвердительно кивнуть, подтверждая догадку.       — Давай поговорим в другом месте. Предлагаю выбираться из этого гиблого места, — предлодил капитан, — и я надеюсь, наш провожатый окажет нам любезность и покажет обратный путь, — с этими словами пират повернулся и не нашел предателя на месте.       — Исчез, — процедил он.       Вдруг с улицы послышался вопль, возвещающий о том, что его обладатель попал в беду.       — Но не надолго, — мстительно усмехнулась Лиз.       Выскочив из дома, который долгое время служил тюрьмой, капитан увидел, как Кэзпенс отчаянно пытался выбраться из трясины, куда его медленно, но верно затягивало.       — Помогите! — закричал он, махая руками, увидев пирата.       Конечно, рассуждай он хладнокровно, то мог сообразить, что просить помощи у человека, чью возлюбленную он держал под замком, по меньшей мере глупо. Однако, страх потерять свою жизнь, которая мало что стоила для других, но была чрезвычайно дорога своему хозяину, лишил Монеджа остатков гордости.       — Джеймс, — тихо окликнула Лилиан, идя к нему, поддерживаемая Элизабет. Её взгляд был красноречивым, её желание можно было понять без слов. И пират, повинуясь её воле, протянул дяде Лануа руку, помогая вырваться из цепкой схватки болота, которое явно не горело желанием расставаться со своей добычей.       Монедж тяжело дышал, распростершись на земле. Костюм заляпан грязью, лицо раскраснелось от криков. Он представлял собой неприятное зрелище. Таким чисто внешне он только предстал перед людьми. Его душа, испорченная алчностью, загрязненная интригами и ложью давно выглядела так, как он сейчас.       — Спасибо, большое спасибо, — лепетал Монедж, прорываясь схватить Джеймса за руку, на что последний с отвращением на лице отпрянул, затем повернулся спиной и направился к Лилиан, наконец, заключая ту в крепкие объятия. Женщина не сопротивлялась, а из её глаз полились слёзы. Как долго она мечтала о спасении, гадала, увидит ли она свою дочь снова, будет ли все как прежде когда-нибудь? И вот теперь рядом с ней тот, кого она, с болью в сердце вспоминала на протяжении долгих лет. Такое даже представить было нельзя. Капитан «Веселого Роджера» прижал ее к себе, целуя ее волосы. Лилиан крепче обняла его, уткнувшись в плечо. Всё вокруг перестало существовать для них.       — Благодари свою сестру, пёс, — наконец проговорил Джеймс, отстраняясь от возлюбленной, — за спасение своей жизни, без неё, я бы и пальцем не пошевелил, чтобы тебе помочь.       — Спасибо, спасибо тебе, — елейно поблагодарил этот коварный тип.       Элизабет, подавляя злость к дяде только отвернулась, не в силах вынести даже вида близкого родственника.       — Давайте вернемся домой, я провожу вас, — с готовностью вызвался англичанин, поднимаясь с земли.       — Веди, но если что, я закончу то, что начало делать болото, — пообещал Джеймс, кладя руку на эфес шпаги, демонстрируя, что готов снова применить ее, если потребуется.       — Да, да, — часто закивал головой Монедж, демонстрируя покорность и занимая место провожатого.