***
«Я не успела!» – мысль в панике забилась в голове, разрывая острой болью. Леви окаменела и лишь открывала рот, жадно хватая воздух. Джувия молчит и лишь смотрит в ответ, а кровь... Кровь сочится, стекает. Откуда стекает кровь?! Мужчина, наконец, шелохнулся. Оторвав руки от вил, которые все так же торчали, как победное знамя, из тела подруги, он покосился на нее. Капюшон все так же скрывал личину убийцы. Но теперь она видела. Красное пятно на глазах расцветало, распускалось пионом на белоснежной ткани там, где, по идее, был укрыт висок. То ли она сама качнулась, то ли это сделал незнакомец, но она вскинула зачем-то руки. Разум покинул ее, остались инстинкты. Оголенные, неприкрытые, животные импульсы. Отпихнуть не вышло. Тело с хрипом навалилось на нее, опрокидывая их вместе в перину белого покрова, и зашлось неконтролируемыми судорогами. Распахнув глаза, она впервые заглянула под капюшон, где два отчаявшихся глаза взглянули в ответ и закатились назад, пугая белизной своих белков. Ненадолго. Кровь потоком лилась из пробитого черепа, заливая её, смешавшись с осколками костей и чем-то еще, густым, серым. Урожай Жнеца накрыл ее. Ее урожай. Она не могла дышать. Но вот крик сорвался с ее губ и резко прекратился, когда она начала отплевываться соленой, терпкой смертью. Теперь были слышны лишь стоны. И громкий вдох где-то совсем рядом. Яростные крики, и хруст убиваемых снежинок из-под несущейся к ней толпы тяжелых ног. И шипение гейзерного фонтана, что сорвал тело с нее, словно на нее и не давила сотня мертвых килограммов человеческого мяса и костей. Силуэт, синий, мерцающий, переливающийся, словно призрак, встал рядом. Леви повернула голову и увидела одинокие вилы, торчащие из прогалины. Джувия ни жива, ни мертва, стоит и взирает на округу пустыми глазами. Стало холодно и мокро. И до безумия страшно. Шальная стрела вонзилась рядом, заставив вырваться из небытия и отползти в сторону. Только желание спрятаться и заставляло Леви ползти без оглядки.***
Метель оборвалась так внезапно, словно лопнула струна в крайнем натяжении, что Джувия оглохла от звона тишины. Леви попыталась ее спасти, рискуя всем. Вот же ж отчаянная девчонка. Неужто была и впрямь готова умереть вместо нее самой? Никто еще не был так добр к Джувии, никогда… Пунцовые кудрявые барашки облаков неожиданно побледнели и готовы были разбежаться в стороны. Неужели Джувия увидит солнце? Надежда готова была поглотить ее всю, но внезапный отчаянный и резкий вопль, вмиг прекративший свое существование, вновь заставил Джувию встрепенуться, напугав ее почти до смерти. Голос Леви все еще эхом колокольного набата отдавался в ее голове. Тучи сменились могильно-серым беспросветным полотном, обрушая с неба снег, как разбуженный вулкан забрасывает бренную землю пеплом. Подруга была в беде. До этого момента истуканами стоящие разбойники в слепой ярости бросились в их сторону. Медлить нельзя. Нужен лишь вдох.***
Гажил был спокоен. Да, погода ни к черту, но они медленно, но верно ехали домой. И чего так парилась эта сумасшедшая? – Железяка, не гони так. Мы должны заманить этих болванов в ловушку, а не спугнуть, – отозвался насмешливым голосом Тотомару, который настойчиво пытался заставить своего коня гарцевать боком. Бедное животное имело дело с самовлюбленным идиотом. – Завались уже. Твой голос сам распугает кого угодно! – Похлопав своего коня по шее, Гажил все же сбавил ход. План-то был его. Надо держать марку. – Вот чья бы корова мычала. Поешь ты все же похуже драных котов! Спой ты вчера, не уложил бы ту девку, – разразился хохотом Тотомару. Железный столб угодил прям под ноги коню, отчего тот взбрыкнул и скинул потешающегося наездника в сугроб. – Ги-хи-хи. Сказано же было – завались, а то животинку испугаешь, – довольно оскалился он, но мигом нахмурился. Да уж, девка… Отлично самоутвердился, что сказать. Мелкая аж нос воротит. Ничего. Так будет лучше для всех. Неожиданное ржание впереди заставило его навострить уши. Черт. Пора. С громогласным «Вперед!» Гажил пришпорил коня и понесся на звук. Правда, вороной фриз утопал в снегу, но все же старался, хрипя от усердия, угодить своему наезднику, преодолевая препятствия. Но когда лес пронзил знакомый до боли вопль, вся спесь скатилась с Гажила вместе с холодными градинами пота. Никогда в жизни он больше не желал его слышать, с того самого момента в сарае. Ярость наполнила дракона до краев, и он уже не щадил верного коня, стараясь выжать из него все, лишь бы успеть. Тотомару гнал свою лошадь рядом, но все равно чувство, что плетутся они со скоростью улитки, не покидало. А еще этот бесконечный снег. Черт бы побрал Джувию! Неужели не смогла уберечь мелкую?! Внезапно проклинаемый буран стих, в один миг, неестественно замерев, исчезнув, будто и не было этой сумасшедшей водяной женщины. Стиснув челюсти до скрежета зубов, Гажил зашелся черной завистью, мечтая обернуться тенью и все же успеть. Вздохнул он лишь тогда, когда с неба обрушился белоснежный хлопок, скрывая из вида приближающуюся повозку. Не дожидаясь, когда конь остановится, Куроган с ревом спрыгнул на ближайшую цель, еще в воздухе обратив руки в клинки. Сегодня никто не снесет головы. Тонкая алая нить взмыла вверх и обрушилась на застеленную белым снегом дорогу, рассыпавшись по ней капельным узором, а рядом упала голова того глупца, что решился встать на пути разъяренных призраков.***
Смерть скучала на обочине. Трое Жнецов бесновались, устроив кровавый пир, ей лишь приходилось подсчитывать урожай. Дольше всего пришлось ждать первого покойника, а дальше целый град голов, рук, ног и изуверски разделанных тел сыпался вокруг, заставив весь окружающий белизной пейзаж постыдиться и окраситься в безупречный алый. Железо, огонь и вода слепо, рьяно вгрызались в плоть, стирая тонкую грань жизни. Пар исходил от коней, от магов, от стынущих тел. Красная дымка медленно оседала на былой белоснежный саван. Минуты, показавшиеся вечностью, и, вот, номер двадцать три молил прекрасную водную владычицу о быстрой и легкой смерти. Желание клиента – закон. Тончайший, мерцающий своей безупречной гладью водный серп рассек его так быстро, будто и не было никакой жизни вовсе. Джувия расслабилась. Все было кончено. Осталось лишь прибраться. – Этот еще жив! – крикнул Тотомару, волоча мужчину с обожженными до почерневших и лопнувших пузырей руками. Жертва лишь стонала, как-то неестественно изогнув изуродованные конечности перед собой. Гажил тяжело дышал, облокотившись на свою руку-меч подле повозки. Он все еще не нашел свою прислужницу, отчего тело исходило нервной дрожью. – Тащи его сюда, – наконец, выпрямившись и поведя плечами, чтобы размять мышцы, прорычал он. Сказано – сделано. Тотомару швырнул добычу прямо к пасти дракона. – Где девчонка?! – раскатистым ревом Куроган заставил сглотнуть даже своих соратников. Дождавшись в ответ лишь подобие человеческой речи, тяжелый ботинок обрушился на грудину, заставляя жертву в испуге задыхаться. – Я не расслышал. – Я не знаю! – голос принадлежал вожаку, хоть сейчас и походил на женский визг. Джувия в этом не сомневалась и с неприкрытым презрением наблюдала за происходившим допросом. – Неверный ответ, – прошипел Гажил и уже встал на обожженную руку, вызвав лишь жалкое поскуливание. Силы и жизнь покидали несчастного. – Убей его, и дело с концом, – отозвался Тотомару, который до этого сгребал остатки тел в кучу. – Им и так гореть не один час. Куроган уже занес свой меч над дрожащим мужчиной, когда откуда-то совсем близко послышалось едва уловимое «нет». Мелкая. Забыв об и так еле живом идиоте, Гажил постарался расслышать сердцебиение или дыхание, хоть что-нибудь. Нос был напрочь забит запахом крови и смерти. Среди шумного и усердного биения сердец последнего выжившего, его самого и Тотомару, ровно перетекала жидкость внутри Джувии. Четыре глухих звука доносились от коней, напуганных и утомленных. И лишь легкое трепыхание, почти без амплитуды, а мерцающее своей скоростью сердцебиение доносилось совсем рядом, почти под ним. Рухнув на колени, Гажил заглянул под телегу. Все это время мелкая пряталась в единственном месте, где он бы и не подумал ее искать. Вот же ж дуреха! Правда, она не шевелилась, а лишь подрагивала, мелко, часто, беззвучно. Волосы слипшейся массой закрывали ее лицо, а руки были согнуты даже внешне очень неудобно и покрыты розовато-малиновыми пятнами от кусачего холода. Такое чувство, что она вмерзла в снег. Мокрая одежда торчала колом. Нужно было ее срочно вытаскивать. – Мелочь! Ползи сюда! – Леви лишь с трудом шелохнулась и заледеневшими руками скинула с лица прядь волос. От вида волшебника она прослезилась и подавилась глухим то ли криком, то ли рыданием. Двадцать четыре. Смерть не спешила уходить, хоть уже и была сыта по горло. В воздухе витал еще манящий аромат. Станет ли их двадцать пять? Сейчас все стало куда интереснее. Фортуна любит припасать для нее подобные подарки. Посмотрим, кому повезет на этот раз. Джувия рухнула рядом с другом и заглянула под повозку. Леви явно была в ужасе и шоке. – Гажил, ты ее пугаешь! Ты бы себя сейчас видел. – Минусы ближнего боя – дракон был пропитан кровью насквозь, бурая корка запеклась на его лице в потусторонней маске смерти. Куроган недовольно рыкнул, но все же послушал подругу. Попытка поднять телегу не увенчалась успехом, ноги беспомощно проскальзывали назад. Времени не было, надо было ее вытаскивать оттуда. Просвет был слишком мал, чтобы кто-то из них мог туда с легкостью подползти и вытянуть девчонку. – Эй, ты! Сможешь растопить снег и не задеть ее? Тотомару пожал плечами, но принялся орудовать магией издалека. Поток воды хлынул из-под телеги. Страх огня или же желанное тепло подействовали, и Леви постаралась выбраться из своего недавнего убежища. Стоило заледеневшим, дрожащим рукам показаться, как Гажил ухватил девушку и вытянул ее наружу. Со скучающим видом Смерть окинула всех взглядом пустых глазниц и поспешила на место нового пира.***
Леви в одно мгновение оказалась в обжигающих руках. Дальше все было стремительно и как-то по-кукольному. С нее, как с игрушки, стянули пальто, затем платье. Холодно не было, наоборот, воздух кусался жаром. А сильные руки растирали этот жар по коже, втирая его в каждую клеточку. Было больно. Но так тепло. Синий всполох совсем рядом, и на нее уже натягивали сухую одежду. Горячее пальто, в точь такое же, что и старое, но то было холодным, покрытым смертью. Волосы стряхнули с лица, и на щеки легли горячие ладони. Знакомые. Но сейчас сильно пахнут железом. Противно, что-то напоминает. Или она сама пахнет железом? Так пахнет кровь. Здесь повсюду пахнет кровью. Наконец, взгляд сфокусировался. Гажил. Грязный. Страшный. Глаза обжигают. – Леви! – в уши наконец ударил шум. – Мелкая! Не отключайся. Будь со мной. Слышишь? – Как тут не услышишь, когда ты так орешь?! И чего он так… нервничает? – Да. Неужели это мой голос? Такой мерзкий. Змеиный. Шипение, не иначе. Он вздохнул. Челюсть расслабилась. Неужто и впрямь нервничал? Ну вот, теперь он куда-то меня тащит. Не важно. Я и впрямь мелкая, он даже не напрягся, а легко усадил меня на лошадь и сам уселся позади. Какое красивое животное. Теплое. Фырчит и ждет. Гажил обвил руками. Жадно. Чтобы не свалилась, однозначно. Для него я неуклюжая игрушка. – Закончите здесь! Мы пойдем вперед, ее еще трясет. Зачем так громко?! Его и мертвые услышат. Мертвые… Хотелось раствориться. Гажил сильнее вдавил мое тело в свою каменную и горячую грудь. Тепло. Только его сердце колотит с такой силой, что отзывается в позвонках. Моих позвонках. Как же хочется спать. Ведь с ним так тепло, а конь идет шагом, размеренно, убаюкивая. Вспомнилось детство. Мама так же баюкала меня, когда было страшно в грозу или грустно. Становилось так же тепло и тихо. Ровное биение родного сердца, ласковый голос и нежные руки. Никогда не забуду, как она успокаивала меня в осенний день. Отец был в столице. Тогда еще мы держали кур. Сколько мне тогда было? Года четыре, да. Не больше. Помнится, как утро было радостным, но почему тогда мама утешала меня? Точно. Кур после этого в доме не было – я раздавила цыпленка, пока играла в саду. Случайно. Я была крохотной, но птенец был еще меньше. До того дня я не понимала, откуда на столе была вкусная жареная курица. Мама случайно проговорилась. Я еще много лет не могла есть мяса. Правда, со временем забылось. Но вот ее руки и их тепло… Почему я вообще это вспомнила? Точно. Мертвые. Они всегда где-то рядом.***
Гажил только сейчас понял весь масштаб катастрофы, когда его подруга была не в духе. Только спустя полчаса дорога начала проглядываться, и то где-то вдалеке. Девушка в его руках недавно отключилась, изможденная вконец. Она что-то бормотала про куриц и мать, а еще про тепло...