***
За этот месяц дорогу в башню Тотомару она успела выучить, как в свою собственную. Вернее, Гажила, но логово дракона уже давно стало подобием дома, так что эта мысль её ничуть не волновала. Всё как всегда: легкий стук, скрип двери, свет в глаза. В какое бы время суток она сюда не поднималась, в покоях всегда было светло — либо от незанавешенных окон, либо от всегда горящих по вечерам свечей. И очень тепло. Иногда даже слишком. — Привет. Если ты с обедом, то мне уже всё принесли, — не отрываясь от своего занятия, поприветствовал её Тотомару. К этому зрелищу она тоже уже привыкла: напротив мага сидела девушка. Цепь, отходящая от кольца в стене и пристегнутая к ошейнику, была достаточно длинной, чтобы пленница могла свободно передвигаться по части просторной и почти пустой комнаты, но не давала добраться до двери, окон или камина. — А что насчет неё? — Как видишь, — он только пожал плечами. Перед девушкой стояла тарелка с едой. С некоторых пор приборов ей никто не давал. — Сыграем? Из нее игрок никудышный, — немного с тоской протянул Тотомару, по-прежнему перебирая колоду. — Почему бы и нет? — Леви всё равно не спешила возвращаться к обязанностям, к тому же за игрой поднять интересующую её тему будет легче, а главное — сосредоточившись на картах, не придется лишний раз смотреть на пленницу. Она плюхнулась на стул, немного скривившись. — Тебя опять кто-то обидел? Ну вот, и он туда же. Видимо Гажила придется встречать сев заранее. — Ведро с водой. Десять, если точнее, — только отмахнулась она. — Не могу заставить себя мочить руки во всей этой мерзости, вот и приходится постоянно воду менять. — Врать научилась? — приободрился Тотомару и, раздав карты, первым сделал ход. — Если бы. Как Джувия? — Леви попросту решила перевести тему, так же открыв одну из своих карт. — Неплохо, если не считать перепадов настроения. Ты же её знаешь, любит преувеличивать. — Её можно понять. Задумку Гажила ты тоже не сразу оценил. — Это так ты его защищаешь или?.. — Сама не знаю. И то, и то, наверное. Кстати, что думаешь делать, когда Жозе уедет в конце недели? — Мы с железякой кое-что придумали, но пока неизвестно, как все пойдет. Конечно, ей Гажил ничего не рассказал. Правда, сейчас её это не сильно обижало. Он не любил вести пустые разговоры, и если Тотомару говорит, что ничего пока не ясно, значит, это одна из причин. Она начала его понимать и понемногу училась принимать его решения. — Агата сказала, что Жозе отправит его в пустоши, — положив очередную карту, Леви не сразу признала в ней валета и промедлила. Тотомару выиграл этот раунд и забрал небольшую часть карт. — Может, мне повезет, и его как следует отметелят на задании, — принялся потешаться маг огня. — Или я ему все расскажу, и отметелят уже тебя, — беззлобно пригрозила Леви. — Не-е-ет, ты не посмеешь! — выдавил Тотомару неестественный испуг. — О, еще как посмею. Новое платье взамен поджареного мне никто так и не купил. — И все ради какой-то тряпки? — Красивой тряпки! — на стол летели карты, и слова сами срывались с языка без задней мысли. — Фу, она же черная была. — Ну простите, что не красная, — не думая, выпалила Леви, и они оба тут же затихли. — Как думаешь, ты сможешь её найти? — Либо так, либо я убью Гажила, — и теперь он не шутил. Леви понимающе кивнула. Дальше они играли молча.***
Вечерняя смена в баре подходила к концу, а Гажила видно не было. Волноваться пока рано, решила Леви, но «пожелание» Тотомару никак не шло из головы. А вдруг ему действительно досталось? Не, ерунда какая. Это же Гажил. Ей не о чем волноваться. Может, просто остался где переночевать. В том же Городе Дубов. В последнее время он там частенько задерживался. Где именно и с кем, он не говорил, а она и не спрашивала. У них по-прежнему все было... шатко. После вечера откровений, пусть и не высказанных, а только осознанных, Гажил предпочел сбежать на задание буквально на следующий день. Сперва она даже обиделась, но потом начала понимать: он просто не знал, как себя вести. Это даже забавно, как он, только завидев её, бурчал какую-то причину и исчезал в неизвестном направлении. Застать его врасплох удалось только через несколько дней, когда он пытался отлепить бинты от незаживающих ожогов. Это был хороший вечер. Тихий. Не считая бесконечной ругани и угроз в её адрес, когда она уговорила-таки обработать раны. Наутро он опять исчез, но через пару дней привез с задания помимо новых синяков какую-то абсолютно глупую книжонку. Девчачью белиберду по его собственному заверению. Судя по паре надорванных страниц, ему и правда виднее. И этот вечер выдался хорошим. Тоже тихим. Не считая громкого храпа под боком. А новый день она снова встречала одна. Так и повелось. Но судя по всему, зря она сегодня припасла для него двойную порцию жаркого: в баре Гажил так и не показался. Зато этой порции очень обрадовался сам Тотомару, помимо того, что обыгравший ее во всех партиях, так еще невольно заставивший волноваться. Решив, что у нее по-прежнему много дел, после закрытия бара Леви поспешила в башню. Надо было еще переписать список старухи, а еще ей очень захотелось дочитать ту девчачью белиберду. Но вот уже и список переписала, и роман открыла, но даже неглубокий смысл строк отказывался усваиваться. Она то и дело думала о Гажиле, о словах Тотомару, о Мэри. А если ее не найдут? Или того хуже, лучше бы не находили? Тотомару очень изменился, по крайней мере так ей казалось. Если раньше он пыхал жизнью, в любой момент мог закипеть от эмоций, то сейчас тихо тлел. И это не было обычной надменной маской. В своем противостоянии они с Гажилом переступили черту, чем поставили под угрозу чужую, очень важную для огненного мага жизнь. А она даже не успела попрощаться с Мэри тогда. Не успела извиниться. Ничего не сделала. Внезапная мысль пришла в голову. У нее еще был шанс. Отбросив книжку в сторону и схватив чистый листок, Леви принялась писать письмо. Если Гажил сказал, что у него все схвачено, значит, так и есть. Она ему верила. Теперь. Она писала строчку, зачеркивала, начинала заново. Очень сбивчиво и быстро Леви изливала все мысли на бумагу. Просила прощения, задавала глупые вопросы в никуда, снова извинялась. Одного листа не хватило. За этим лихорадочным действием она не заметила, как скрипнули половицы.***
Он чертовски устал. Даже есть не хотелось, только спать. Пара гаек, конечно, не помешала бы, но в первую очередь он грохнется на кровать. Нет, диван. До кровати не доползет. Даже проклинать Жозе сил не было, пусть и хотелось. Все мечты о дне передышки рассыпались впрах, стоило отчитаться перед мастером. Тот задумал отправить его в пустоши к Ивану. Ему надо, пусть и прется на все четыре стороны. Может, перелом какой сложный симулировать? Или Тотомару попросить подсобить для убедительности? Какой только бред в голову не полезет от усталости... Мелкая была на месте, это хорошо. Плохо, что не спала. Так бы он просто лег рядом, а утром сбежал по-тихому. Если бы вообще проснулся. И что ж ему так не везет в последнее время? Она что-то усердно писала, с такой силой надавливая на перо, что то противно скрежетало по столешнице, заглушая скрип половиц под ногами. Если бумага порвалась, она и то бы не заметила. В отблесках затухающего камина на щеке отражались влажные дорожки. Опять ревела, что ли? К черту Жозе, завтра у него выходной. Похоже, одной руки кому-то мало было. Ничего, ему и головы не жалко или какой другой части тела. Все равно лишние, раз не понимают таких намеков. — Эй, — только и удалось буркнуть. Горло бы прополоскать. Желательно чем-то алкогольным. Мелочь дернулась, но не от испуга. Вскочила, стиснув перо. На секунду даже показалось, что она хотела броситься ему на шею, но передумала. Вот и хорошо. Только грохнуться в довершении дня не хватало. — Пришел, — если бы не слух, хрена с два он её понял. — Как видишь, — он развел руками и тут же пожалел об этом. Не перелом, может, но на трещину точно похоже. Теперь Леви бороздила его недовольным взглядом. И чего не понравилось — непонятно. — Шить что-нибудь надо? — завела недоверчиво. Врать не было смысла, все равно перепроверит. — Вроде нет. Чего ревела? Настал её черед нервно жаться под взглядом. Синяков он пока не заметил, но и сквозь платье не видел. А жаль. — Письмо писала, — его немой вопрос она правильно поняла. — Мэри. Ты же передашь? Пожалуйста. — А я тут при чем? Наконец мелкая расслабилась, что-то дописав напоследок, сложила пару листов и решила подойти. — Тотомару сказал, вы что-то придумали. — Много болтает, — когда она так смотрела в пол, то казалась еще меньше. — Вряд ли выгорит... — Пустоши, я уже знаю, — тоже валилась с ног от усталости, но хорохорилась с завидным упрямством. — Завтра опять уйдешь? — таки оторвала глаза от пола. Лучше бы не. И что ему с ней делать? — Если проснусь вообще, — стоять надоело. Где там диван? И ее с собой прихватить не помешало бы. И точно. Даже не сопротивлялась. Впилился в подлокотник, тут же подкосило ноги. Он просто упал, а Леви утащил за собой следом. И не пискнула, надо же. Прижалась только. Дурацкое чувство, однако. И больно, и приятно. — Давай сюда свои бумажки, — язык с трудом шевелился. Хорошо лежать. — Читать будешь? Он даже хмыкнул. Читать. Придумает же. — Ага, с широко закрытыми глазами. — Ты бредишь, знаешь? — Не, мелочь. Бредишь ты, а я просто сплю.***
Теперь она вспоминала этот вечер все чаще. Конечно, он проснулся на следующий день. Куда бы делся. И уже через несколько часов отправился по поручению мастера в пустоши. Они даже толком поговорить не успели, а его уже и след простыл. Хорошо, что она вспомнила про задание старой ведьмы, не то ей бы до конца жизни слушать бесконечное брюзжание над ухом. Потом уехал мастер, а следом и Тотомару. И даже Джувия отправилась на задание. Не то, чтобы Леви набралась смелости пойти к ней и поговорить. Удручал сам факт, что она осталась совсем одна. Весна пришла, но легче от этого не стало. Зима решила задержаться на дворе «Призрачного владыки» как минимум на месяц. И какой это был месяц. Если бы не ведьма, она, наверное, уже повесилась. Первым вернулся мастер, и язык не поворачивался назвать это доброй вестью. Что-то произошло на встрече с Советом. Она не знала, что именно, но под раздачу попали абсолютно все. Жозе срывался на магов, даже Сол и Ария не остались без внимания. Волшебники, не придумав ничего получше, грызлись между собой и с каким-то новым упоением принялись издеваться над немногочисленными рабынями. Оставаться с кем-то один на один стало не просто опасно. Ударить — самое малое, что они могли сделать, и это стало нормой. Даже для нее. Однажды она даже отключилась, а пришла в себя только у Агаты, когда в нос ударила вонь какой-то травы. Серьезное сотрясение дало ей отсрочку, но только на неделю. И не было никого.***
Еще через неделю вернулась Джувия во главе каких-то груженых повозок. Вечером того же дня Леви узнала, что внутри была не одна тонна железа, каких-то механизмов, шестеренок. Разгружали телеги все, кроме самого Жозе и ведьмы. Леви только надеялась, что та хотя бы жива, а если нет, то воскреснет и утащит мастера в пекло. По сравнению с этими железками, ежедневные обязанности казались детским лепетом. А потом приехал Иван с каким-то типом. Гажила с ними не было. Никогда прежде ей не приходилось так быстро бегать, а всякие закоулки и потайные места замка порой становились единственным спасением. Несколько раз она едва успевала спрятаться в своей башне, а потом тихонько дрожала под дверью, пока Иван издевательски постукивал по створкам и елейным голосом уговаривал её открыть. И каждый раз раздавался леденящим хохотом. Возвращение Тотомару она пропустила; узнала по слухам. Леви старалась никому не попадаться на глаза, а до кухни или старухи всегда добиралась окольными путями. Она даже не знала, удалось ли ему найти Мэри. Видел ли он Гажила. Ни-че-го не знала. За все это время была только одна хорошая новость: в своей очередной попытке сбежать от Ивана, ей ничего не оставалось, как рвануть в башню Джувии. Несмотря на былые разногласия, та её не прогнала. Так, слово за слово, им удалось прийти к пониманию. Не дружба до гроба, конечно, но для начала — не плохо. Когда первый теплый ветерок взъерошил волосы, Леви даже не заметила. Сперва она летела по двору замка, потом вверх по крутой винтовой лестнице, мечтая, чтобы створки быстрее распахнулись. Не дожидаясь, она прошмыгнула в приоткрывшуюся щель и застыла. — Мелкая, тебе письмо. Не выдержав, она бросилась Гажилу на шею, а тот был совсем не против.