***
Он видел, насколько вымотанной и уставшей была Леви, но вот Белно, похоже, абсолютно ослепла от ярости. — Что ты тут устроила? Думаешь, можешь просто обвести советников вокруг пальца и уйти безнаказанной? Не выйдет! Макаров, никто в твоей гильдии не считает нужным соблюдать правила. Поверь, я обязательно вспомню об этом на следующем слушанье! Яджима может закрывать на это глаза, но я не стану. — Белно... — Подделать показания и открыто в этом признаться! — Белно! — Знаешь, думаю, тебе не повредит задержаться у нас подольше, — советник нависла над Леви, которая опять оказалась зажатой у стола. — У нас есть целый ярус для таких преступников. — Довольно! — Макаров увеличился в размерах достаточно, чтобы Белно наконец обратила на него внимание. — Ты не смеешь обвинять ее в том, что она оказалась жертвой обстоятельств. Ты на нее это не повесишь. К тому же, если бы не твои протоколы и собственные ошибки, возможно, ей бы удалось уговорить того призрака сотрудничать. — Смеешься? Я знаю его слишком давно — он не понимает ничего, кроме силы. — Вы ничего не знаете! Гажил не ваш сын! В кабинете резко все замолчали. Леви, которая до этого терпела любые выпады в свой адрес, теперь стояла, выпрямившись, вытянувшись, будто питаемая неизвестно откуда взявшимися силами, и прожигала Белно взглядом. — Все — вышли, сейчас же! — приказала советник рыцарям и снова повернулась к Леви. — Ты хочешь мне что-то сказать, девочка? — Уже сказала. Вы ничего о нем не знаете. Иначе бы не пытались им манипулировать, потому что он никогда не сдается. Он не подчиняется, не слушается, не играет в поддавки. Он отчитывается только перед собой. И несет ответ за все свои поступки. Перед собой. Не перед кем-то еще. И уж тем более не перед вами. — Думаешь, раз спала с ним, то знаешь лучше? Макаров видел, как дернулась рука Леви, но удара не последовало. — Если вы действительно думаете, что постелью можно что-то решить, то я начинаю еще лучше понимать, почему Гажил отказывается вас слушать, ведь набитых идиотов он презирает больше прочего. Со всем уважением, госпожа советник. Он даже хохотнул. Маг слова во всей красе. Неудивительно, что эта девочка умудрилась выжить. И в то же самое время странно, что Жозе или кто-то другой не избавился от нее. Впрочем, мало кто пойдет против дракона в открытую, а судя по тому, что он видел и что она рассказала, церемониться ее дракон не привык. Интересно только, что она все же утаила? — В любом случае, у нас есть еще двое вызванных призраков. И сейчас это главная наша проблема. — Теперь-то конечно — посмотри, во что превратился мой кабинет! — Я больше переживаю за то, что у нас все меньше шансов переманить кого-то на нашу сторону. — Если мне позволят самой с ними говорить, шанс хотя бы будет, — Леви, похоже, настолько устала, что оперлась о стол и смотрела в одну точку на стене. Но Макаров готов был поклясться, что ее физическая усталость — ничто по сравнению с тем, что творилось в ее голове. — Белно, думаю, тебе стоит подыскать нам другое место для разговора. На этот раз без лакрим и всякого такого. — Будто у меня есть выбор! — всплеснула она руками. — Протокол не позволит мне просто отменить вызов, иначе придется составлять отчет для Оуга, ведь они уже отметились в журнале прибытий. — Думаешь, подозрительно будет держать их в приемной так долго? Она только фыркнула и вышла из кабинета, проворчав что-то нечленораздельное, оставив его с Леви один на один. — Гажил, да? Знаешь, я даже за стеной отчетливо ощущал его магическую силу, дух захватывает, неправда ли? Леви только пожала плечом, все еще гипнотизируя одну точку. — Когда он схватил тебя, я очень испугался. Ему хватило одного удара, чтобы сломать механизм. Я не мог прийти тебе на выручку, хотя очень пытался. Мне жаль, что подвел тебя. — Ерунда, он бы не навредил мне. — Ты настолько уверена в нем? Леви хохотнула и почти сразу утерла глаза. — Он не стал бы делать это перед лакримами, он не глуп. — Думаешь, дело только в этом? — Мастер, я не имею иллюзий на его счет. Гажил, он... такой, каким кажется на первый взгляд, и одновременно нет. — Как и все мы, дитя. Как и все мы. — Да, наверно, вы уж точно не ожидали от меня подобной выходки. Простите... — Это правда, ты меня удивила. Но у тебя были свои мотивы. — Я не могла его предать, только не в этом. Она замолчала, неуверенно положив руку на шею, будто боясь боли, и снова поникла. Даже сейчас он не видел ничего нового — только след от старой раны. — Уверен, он оценил твою попытку. Леви только хмыкнула и тяжело вздохнула. — Я не знаю, что именно вас связывает, но в одном уверен точно — он заметил. — Только это ничего не меняет. Он не станет помогать. Он может быть очень упрямым, даже если сам понимает, что от этого больше вреда, чем пользы. Гордость... — Молодость! В такие моменты я всегда радуюсь своему возрасту. Она пусть слабо, но все же улыбнулась. И, конечно, именно в этот момент вернулась Белно и потребовала, чтобы они прошли за ней.***
Леви посмотрела на расписанный яркими цветами и витиеватыми лозами дымящийся чайник с парой заготовленных чашек, стоящих посреди грубо вытесанного бетонного стола, намертво прикрученному к полу огромными болтами, и в очередной раз добрым словом помянула Белно. Конечно, никакого другого места, кроме комнаты для допросов, не нашлось. Как бы она ни старалась спрятать за чайником вбитое в стол кольцо с парой антимагических наручников, общей картины эти попытки никак не исправили. Позади нее во всю стену раскинулся магический экран, за которым наверняка уже стояли Макаров и Белно. Просто чудесно. Джувия как увидит, так сразу же на все согласится, конечно... Стоило только ей подумать о подруге, как за дверью послышались шаги. Она юркнула за дверь, пытаясь потратить последние мгновения перед неминуемой встречей на то, чтобы собраться с мыслями и набраться храбрости. Рунный рыцарь раскрыл дверь и, дождавшись, когда Джувия зайдет, ушел, щелкнув напоследок замком. Джувия ее еще не видела, она стояла посреди комнаты и смотрела на дымящийся заварочный чайник, цепко сцепив пальцы в замок перед собой. Наконец она осмотрелась и, видимо, заметила ее в отражении экрана: — Ты?! — ее голос больше напоминал шипение выкипающей воды при встрече с открытым пламенем. Леви нервно сглотнула, но кивнула и с трудом заставила себя сделать шаг вперед. — Джувия... — Джувии нечего сказать тебе! Джувия согласна проследовать в свою камеру прямо сейчас! — она волной перекатилась к двери, но ручка не поддалась. — Джувия, постой, это не то, что ты успела подумать! Прошу, успокойся и послушай, — Леви попыталась дотронуться до подруги, но тут же отдернула руку от кипящей поверхности ее тела. — Ай! Джувия смерила ее пустым взглядом, ее губы едва дрогнули, но она резко обрушилась на пол большой лужей, пытаясь просочиться под дверью. Вся комната зажглась ровным розовым светом, и по стенам, полу и потолку побежали рунические символы, замерцав подобно праздничным гирляндам. — Джувия, прости, ты можешь хоть утопить меня здесь, но не выйдешь отсюда, пока я не перепишу все руны... Джувия, вместо того чтобы поверить ей на слово, понеслась волной, пробуя все щели и отверстия в комнате. Когда она добралась до светильника, тот резко вспыхнул и с последним разрядом электричества громко взорвался. В сгустившейся темноте на пол будто что-то упало, и послышался тихий стон. — Веское слово: свет! — Леви повесила светящиеся слова под потолком и бросилась к лежащей на полу подруге, которая только мелко вздрагивала всем телом, но больше никак не двигалась. — Джувия! Нет! Она лежала там, промокшая до нитки, и каждая капля на ее теле отражала свет заклинания, парящего над ними. — Джувия это запомнит... — протянула она непривычно скрипучим голосом, и Леви тут же упала рядом с ней, положив ее голову себе на колени. — Не делай так больше! — Леви знала, что снова плачет, но ничего не могла с собой поделать. Она действительно перепугалась за подругу, которая все еще лежала, мелко дрожа. — Похоже, вода и электричество не очень дружат, да? — Джувия попыталась подняться, но тело все еще не слушалось, и потому она то и дело заваливалась на нее. — Подожди, сейчас, — Леви, все еще крепко придерживая подругу за плечи, поднялась и потянула ее за собой. Она и сама себе удивилась, когда сделала это достаточно легко. Видимо, ее магия, запертая так надолго, каким-то образом теперь питала собой все тело. А, может, это просто чистый адреналин, она не знала, но очень обрадовалась, когда до скамьи они добрались без особых проблем. — Ты вся холодная! На, выпей, ты такой любишь... — Леви принялась разливать чай по чашкам, хотя руки заметно дрожали. Джувия пусть и взяла чашку, но ничего не сказала. Было странно видеть ее настолько чужой и отстраненной наедине, ведь Леви знала, что все это безразличие — напускное. Наверное, Джувия была чуть ли не самым чутким и чувствительным человеком, которого она знала. Оттого оказаться перед глухой стеной было больнее вдвойне. — Джувия, послушай, я не хочу повторять той же ошибки, что допустила при разговоре с Гажилом... — Ты видела Гажила?! — маска раскололась надвое, и Джувия измерила ее неверящим взглядом. — Где он? — Все вышло из-под контроля и... — Его уже посадили, да? Мало было его ранить, ты еще решила отомстить, несмотря на все, что он для тебя сделал?! Какая же Джувия дура, надо было дать тебе умереть... Леви онемела, слушая бесконечную тираду, напитанную такими злобой и ядом, что ей не верилось, что Джувия и правда так о ней думала. С другой стороны, повода думать иначе она не давала. — Джувия! Дай мне сказать, и нет, Гажила не посадили, ничего такого, мне лишь нужна ваша помощь! Джувия опешила, захлопнув рот на полуслове. Заклинание, парившее над головами, начало тускнеть, и Леви обновила его, на этот раз постаравшись, чтоб слово «свет» было куда больше. — Это твоя магия? Красиво. — Не сравнится с твоей, но спасибо. — Магия Джувии приносит больше бед, чем красоты... — она спряталась за чашкой, сделав большой глоток. — Джувия не понимает, о какой помощи идет речь. Но даже если поймет, Джувия совсем не хочет помогать Леви, только не после всего. — Джувия, прошу тебя, это должно прекратиться. Жозе больше не должен никому навредить. Мне больно от того, что он себе позволяет, что он сделал со всеми несчастными людьми, что он сделал с вами... Джувия молчала. — Я предлагаю вам сделку... Жозе в обмен на свободу и возможность начать все с начала. Радугу, Джувия, понимаешь? Все может закончиться... Этот кошмар должен закончиться! Джувия молча крутила чашку в руках и думала о чем-то своем, полностью игнорируя, как она дергалась, и снова была на грани от рыданий. Леви даже не подозревала, что будет так сложно договориться с подругой. Гажил — совсем другое дело, у него не было ни малейшего повода ей доверять, но вот Джувия... Наконец она заговорила: — Что Гажил думает об этом? Леви тяжело вздохнула: — Если коротко — я не смогла его убедить. — Джувия тогда тоже отказывается помогать. — Джувия, пожалуйста, пойми! Если вы не поможете, то вас арестуют, как и остальных! Я не могу так все оставить. Не теперь, когда мы уже здесь. Сейчас еще можно все сделать тихо, без лишней огласки и скандала, но если вы откажетесь, то я не смогу вас спасти. — Это не имеет значения, Джувия никогда не предаст Гажила. Если он тебе не поверил, то и Джувия не станет. — Дело не в Гажиле, как ты не поймешь! — Нет, это ты не понимаешь! Все эти годы Гажил держал свое слово перед Джувией, всегда был рядом с Джувией, а что сделала ты? Леви не знала, что сказать, чтобы это не звучало оправданием. Джувия не могла ее понять, зато понимала Гажила. — Тогда пообещай мне одно, ладно? Не дай ему натворить глупостей, прошу тебя. Не ввязывайтесь в неприятности. Вы всегда были... — она бросила взгляд на экран, не зная, как лучше донести свою мысль, — аккуратны. Немного пораздумав, Джувия все же кивнула и, снова надев свою маску, произнесла: — Кажется, это все. Джувии больше нечего сказать. Леви тяжело вздохнула и принялась переписывать руны, но, видимо, Джувия передумала и добавила: — Ты же понимаешь, что тебе очень повезло? Магическое перо дрогнуло в её руке, но Леви ничего не ответила. Везение или нет, счастливей от холодных слов подруги она не стала.***
Гажил стоял, согнувшись, у самой кромки синей магической завесы, образовывавшей ограждение его камеры, опираясь на нее руками, как о самую настоящую стену, и прокручивал в голове раз за разом все, что сегодня произошло. Она знала. Леви теперь все о нем знала. Он чувствовал, что на него кто-то смотрел, и, подняв голову, встретился взглядом с зеленым страшилищем. — На что уставился, придурок? Он и без того слышал, о чем переговаривались эти уроды: делали ставки, сколько он протянет без воды, если останется здесь навечно. Они точно знали толк в развлечениях. Странно, что это его считали монстром. Лягушачья пасть растянулась в подобии улыбки, почти разорвав морду напополам, но надсмотрщик так ничего и не ответил, а только что-то записал в блокноте. Дерьмо. Дела шли хуже некуда. Гажил снова опустил голову, уставившись на пол. Если она только подпишет те показания, укажет имена и место, ему точно крышка. Всем им. И не «если», а «когда»... Ведь у нее не было повода не делать этого. Уж он-то его ей точно не дал. Все эти месяцы он делал всё, чтобы она его возненавидела. И, похоже, это единственное, в чем он преуспел. Гажил в который раз за последний час запустил руку в волосы, но вырви он их все — ничего бы не изменилось: ему не выйти отсюда. Знал бы он об этом еще вчера... тоже ничего бы не изменилось. Он даже хохотнул от едва проскользнувшей мысли. Будто бы он смог её убрать... Как же он ненавидел всё сейчас. Эти мысли, от которых не сбежать в камере на десять шагов по периметру. Он столько всего ненавидел, что казалось, одного этого должно хватить, чтобы изничтожить все, что рискнуло оказаться рядом. Вот только он продолжал торчать взаперти, а всё, что готово было сломиться — это он сам. Расскажи он ей раньше — ничего бы не изменилось. Будто в их случае не существовало верных ответов. И пути назад точно не было. И все же в одном он преуспел. Они преуспели. В этой ненависти, раскинувшейся, казалось, на мили вокруг, но пожирающей только внутренности. Он столько всего ненавидел, что самому не верилось. Она не должна была выжить. Он не должен был ее спасать. Он даже смотреть в ее сторону не должен был! Самый отбитый на голову без каких-либо инстинктов догадался бы держаться от нее подальше, а он что? Он всегда возвращался, и она это знала. Пользовалась этим. Пользовалась им. Почему? Он не знал. Сколько бы он об этом ни думал, она была вне его понимания. Всё, что между ними, было вне его понимания. Ведь «их» не существовало, не могло существовать. Ни тогда, ни теперь. Никогда. А что она? Явилась из ниоткуда и как ни в чем не бывало дала команду «фас». Она почти не смотрела на него, будто не могла смотреть! Будто стыдилась его, всего, что у них было. И после этого она ждала, что он станет ей помогать? Он отказывался ее понимать. И перестал ее узнавать. Она изменилась. Будто эта чертова магия, что их повязала, дала ей что-то взамен. Она теперь всё знала, поэтому перестала смотреть на него как раньше. Решила, что он все для нее сделает, стоит только приказать? Ха! Как же. И посмела же ткнуть его в это носом! Я точно знаю, что ты не можешь просто уйти от меня... Ну-ну. Вот он здесь, а что она? Теперь она знала, что он её найдет, если выйдет отсюда. Поэтому у нее нет другого выхода, кроме как сдать его. Сдать их всех. Он не оставил ей выбора, и она может теперь ненавидеть его сколько угодно. До него ей все равно далеко. Еще никому он не давал права на последнее слово. И она не станет исключением. Только не после всего, что успела натворить. Где-то за стеной послышались шаги и квакающий смех: — Надеюсь, ты у нас задержишься. Уж мы тебя заставим растаять. Гажил знал эти шаги. Ритмичные. Четкие. И в тоже время мягкие. Будто бесконечно капающая вода. Джувия. Несмотря на то, что ее то и дело толкали или одергивали, она не сбивалась с привычного ей ритма. Вот только она совсем не смотрела по сторонам. Ее резко дернули за наручники, застегнутые за спиной, и она лишь на долю секунды скривилась от боли. — Эй! — Гажил?! — она будто и не надеялась его больше увидеть, так удивилась. Но только на секунду... — Не болтать! ...ведь их одновременно ударило током: ее от ткнувшей под колено палки, из-за чего она едва не потеряла равновесие, а его через барьер, на который он почти все время опирался. Чертовы твари! Гажил скривился, передернув плечами, но промолчал. Будь он на их месте, стал бы бить током в назидание именно её. А эти уроды мало чем отличались от него — свое дело знали на отлично. — Вот и пришли, дорогуша. Наслаждайся личными апартаментами. Но помни — никаких разговоров. Сняв наручники, они затолкнули Джувию внутрь пустого квадрата, тут же обросшего силовым магическим полем. Оглядевшись, она уселась на пол, аккуратно расправив подол платья, почему-то насквозь мокрого. Волосы, всегда уложенные, налипали на ее лицо и шею, тоже мокрые, будто она только что вынырнула из какой-то ямы. Или он и правда помешался, или от нее все же несло мелкой. Гажил скривился. И что она только себе позволяла? Впутала и Джувию тоже. Он со всей силы ударил по барьеру, который ответил ему новым разрядом тока. Откуда-то сбоку послышался уже осточертевший квакающий смешок, но Джувия наконец посмотрела на него. Гажил мотнул головой, вопросительно задрав бровь, и Джувия уверенно кивнула в ответ. Значит, она в норме. Хорошо. Стоило ему кивнуть в сторону дверей, через которые их привели, как и тут она поняла его верно. Отгородившись от всех своими волосами, будто начала приводить их в порядок, она еле слышно зашептала: — Леви предлагала пойти на сделку. Джувия ей отказала. Гажил тяжело вздохнул, уставившись на пол. Он бы и слова не сказал, если бы она согласилась. Джу ненавидела их жизнь уже очень давно. Каждое новое задание давалось ей со все большим трудом. Она больше не могла скрываться за маской, из-за чего ее магия приносила всё новые неприятности. Неизвестно, сколько бы еще Жозе предпочитал оставлять ее при себе, прежде чем окончательно списать со счетов. И сколько бы еще он сам брал на себя большую часть грязной работы. — Джувия не могла согласиться. Мы — вместе. Это не изменится, только не из-за Джувии. Гажил, встретившись с ней взглядом, с трудом заставил себя отвернуться. Он ее не заслужил. Никто не заслуживал такой преданности. Он согласился забрать мелкую себе только потому, что Джувия его попросила. Стоя под тем нескончаемым дождем во дворе гильдии после одной из самых неудачных их миссий, она умоляла его изменить хоть что-нибудь. Что угодно. Ей так надоело забирать — надежды, людей, жизни, — что она и сама отчаялась, а забрать что-то у нее он не мог. И черт возьми, вернись они назад, он бы сделал всё то же самое. — Но знаешь, что удивило Джувию больше всего? — она замолчала ненадолго, пока патруль не отошел достаточно далеко, чтобы не услышать ее шепота. — Леви. Она изменилась. Гажил громко хмыкнул. А то он не заметил. — Джувия лишь надеется, что она не смогла тебя чем-то... Она снова замолчала, что показалось странным, потому что рядом никого не было, и ему пришлось обернуться: она снова разглаживала подол платья, отказываясь поднимать голову. Гажил пнул барьер, из-за чего послышался новый треск от разряда тока, но он вовремя отошел, чтобы ничего не почувствовать, а вот Джувия ожила: — ...не смогла тебя чем-то ранить. Гажил, встретившись с ней взглядом, сперва не знал, как отреагировать, но смех вырвался из груди сам по себе. Это действительно было уморительно! Мелкая — ранить? Его? Ну что за чушь. Он все продолжал смеяться, и надсмотрщики не заставили себя ждать: — Эй, что у вас тут происходит? Сказано — без разговоров! Но Гажил никак не мог перестать смеяться. Джувия, несмотря на всю проницательность, порой выдавала совсем невероятные теории. Немыслимые. Глупые и опасные. Ведь что ему могла сделать мелочь? Вот он мог сделать с ней всё что угодно. И сколько всего делал. Гажил заливался хохотом до тех пор, пока удары током нельзя было больше игнорировать. И только тогда он начал думать о том, чего не сделал.***
Леви сидела в опускающейся на комнату темноте, покручивая в руках чашку с остывшим чаем. Макаров все переругивался с Белно, и в какой-то момент она резко перестала их слушать. Из головы никак не шли последние слова Джувии. Повезло. Повезло! Повезло?! Если Джувия и правда считала ее такой счастливой и везучей, то белая полоса в ее жизни окончательно сошла на нет. Белно была права — в этот раз ей никто не мешал. Она сама все испортила и не смогла уговорить Джувию. Та даже слушать не стала. Повезло... И в чем же ей так повезло?! Она так и не сказала родителям, как сильно любит их, перед тем как они умерли. Отец умер из-за нее! Если бы только она была настойчивей, смогла убедить его бежать раньше... И почему она вообще решила, что способна уговорить кого-либо? А еще считала Джувию подругой. И Гажил... Сколько раз она была на волосок от смерти? И в этом ее везение? Вот уж повезло! Действительно. Чашка, все еще накрепко зажатая в ее руках, начала дрожать, из-за чего холодный чай, к которому она так и не притронулась, начал расплескиваться по сторонам, но Леви не обращала на это внимания. Все эти свиньи, что лапали ее при любом удобном случае. И что с ней сделал Дик. Пускай он и не успел ее изнасиловать, но она никогда не забудет то чувство абсолютной беспомощности — быть настолько в чьей-то власти; когда не можешь распоряжаться собственным телом, и все, что остается, когда сил сопротивляться больше нет — это ждать, когда все закончится. Когда с тобой закончат, чтобы выкинуть как мусор или убить минуту спустя. Будто ты и не человек вовсе, а лишь вещь. Ничто по сути. Пустое место. И это Джувия зовет везением? Резная фарфоровая чашка, почти напрочь лишившаяся к тому времени своего содержимого, треснула в руках, так сильно она ее сжала. Она смотрела на эту трещину и не могла не думать, как ее собственную спину все еще испещряли глубокие шрамы. И да, скорее всего, они исчезнут почти бесследно, но что делать с теми, что не видны невооруженным взглядом? Что засели так глубоко и которых столько, что она и сама пугалась каждый раз, стоило ей распознать новую рану внутри. Он столько раз отказывался от нее. Сбегал от нее. И каждый раз она находила новый след от его неоправданной жестокости. И вот она здесь — в последний раз пытается все исправить, но не может никого заставить даже выслушать себя! Велико везение! Да, она осталась жива. И почти невредима. Ее так и не смогли убить, изувечить до неузнаваемости, отдать по кругу или продать в рабство, но разве это значило, что ей повезло? Что ей не о чем жалеть, нечего больше бояться и нельзя хотеть большего? Чего-то настоящего? Нормального? Ведь это такое везение — сидеть вот так и быть не в состоянии узнать саму себя. Нет, это не везение — бояться чувствовать только потому, что кому-то повезло меньше. К тому же, у жизни мало общего с везением. В этом Леви была уверена. Потому что она пыталась. Каждый раз пыталась отбиться, выжить, удрать или выстоять. И да, ей повезло, что у нее были покровители — друзья хотя бы дали ей объясниться, — но без ее собственных стараний её бы ничего не спасло. Поэтому Леви наконец отставила чашку и позвала: — Госпожа Белно, мне очень жаль, что Совет понес такие убытки из-за всех разрушений, — в комнате для допросов окончательно стемнело с последней потухшей буквой от ее заклинания, — но есть еще Тотомару, с которым мне необходимо переговорить. И я думаю, что лучше всего будет сделать это где-нибудь на открытом воздухе и в более нейтральной обстановке, не находите? Прежде чем она успела осветить комнату новым заклинанием, в ответ послышался усталый вздох.***
— Я все еще считаю это не лучшей идеей... Леви, сидевшая на парапете фонтана, вытерла пальцы о штаны и слегка улыбнулась ему. — Не имеет значения, где мы, или то, что рядом только вы. Так Тотомару хотя бы будет уважать меня за честность. Ее он ценит. — Жаль, что с чаем не вышло... Он не мог не отметить этого. Ее улыбка тут же погрустнела, но сейчас куда больше его волновала ее безопасность. И все же Макаров отдавал должное идее — глядишь, а в его присутствии напасть последний призрак так и не осмелится. Хотя, судя по полному спокойствию Леви, та совсем не опасалась за свою жизнь. Или она действительно отчаялась. После разговора с Джувией она была сама не своя. Но Макаров никак не мог понять, что же такого произошло, чтобы она так остро отреагировала. Была ли Джувия её самой большой надеждой — он не знал, а сама Леви отказывалась как-то идти на контакт и говорить что-либо на этот счет, потому всё, что он мог сделать — это довериться ей и лишь изредка отпускать тот или иной комментарий. — Леви, может, ты хочешь меня о чем-то спросить? Она удивилась, снова отвлекшись от игры с водой в фонтане, но лишь пожала плечом: — Что вы о них думаете? — О Гажиле и Джувии? — услышав их имена, она немного скривилась, будто одно упоминание доставляло ей боль, но все же кивнула. — У Джувии удивительная магия, знаешь ли. Она улыбнулась, опять кивнув. — Если бы сейчас ее не держали в зоне антимагии, то нас бы уже смыло её дождем. Он идет за ней по пятам и усиливается, если она не в духе. — У одного моего старого друга магия чем-то схожая. Варрод. Ее так много, что она буквально отпечаталась на его лице. Он стал больше похож на брокколи, чем на человека, — Леви прыснула. — Не то чтобы я когда-либо говорил ему об этом. Или кому бы то ни было вообще. Так что теперь это наш маленький секрет. Она снова улыбнулась: — Злить элементальных магов не самое умное занятие. Джувия может буквально вскипеть от эмоций. А Тотомару — вспыхнуть. — Ну, пройдоха Варрод может внушительно позеленеть со злости! Леви рассмеялась, и звучание ее смеха было музыкой для его ушей. Он бы и дальше продолжал ее веселить, вот только в небольшом саду они были не одни. — Леви?! — Господин Тотомару. Она тут же поднялась и повернулась на голос, почтительно кивнув и потупив глаза. Была в ее реакции какая-то нарочитая вышколенность. И Макарову не пришлось по душе подобное наблюдение. Меньше всего он ожидал от этого призрака опасности, иначе почему Леви так настаивала на том, чтобы никого кроме них двоих рядом не было, но ее рефлексы говорили, что шуткам пришел конец. — Что ты тут делаешь? Макаров тут же отметил, как быстро маг огня положил руку на свою катану, но сам предпочел оставаться неподвижным, сомкнув руки за спиной. — Я пришла за помощью. — В Совет? — Нет, не совсем, — Леви, немного помедлив, сделала шаг навстречу призраку, но быстро обернулась и указала прямо на него: — Это мастер Макаров. Глава... — Хвостатых, — рука Тотомару на секунду сжалась, но он все же выпустил рукоять и спустя секунду спросил в лоб: — Значит, это конец? Леви стояла и смотрела ему, должно быть, в глаза, но с такого расстояния и из-за черно-белой челки сам он их не видел. Она наконец мотнула головой и осторожно начала: — Нет, если ты этого не захочешь. Тотомару о чем-то задумался. — Как там Мэри? — вдруг спросила Леви, и Макаров было решил, что вопрос совсем невинный, судя по тому, как она снова уселась на парапет фонтана и принялась перебирать пальцами воду, из-за чего любопытные карпы тут же подплыли в надежде на еду, но вот смех призрака сбил его с толку: — Так это твой козырь? Мэри? Ха! — он зашелся новым смехом, вот только звучал он уже более натужно и рвано. — Нет, искреннее беспокойство. Я так и не успела передать ей ответ. Ты же видел ее письмо, читал его? Оно было аккуратно сложено, но сгибы на бумаге не совпадали. Гажил бы даже не пытался скрыть, если читал его. — Леви. — Поэтому я и решила, что это ты. Выходит, ты знаешь, что она чувствует на самом деле, но не может предать тебя. — Леви... — Джувия сказала сегодня, что мне повезло. И знаешь, она права, мне очень повезло. Мне не надо пытаться забыть, что произошло в сарае в тот день. Я не знаю, как Мэри живет с этим. Знаю только, что ей очень больно. И страшно. Ведь она так и не сбежала. Нельзя сбежать, когда хоть кто-то знает, где тебя искать. Этот страх не пройдет, пока Жозе на свободе. Пока те, другие, свободны. Макаров оставался немым свидетелем всего диалога. Про него будто забыли. Им не было до него абсолютно никакого дела, ведь сейчас Леви открыла все свои козыри и теперь ждала, сможет ли Тотомару побить ее руку. Она говорила, что он заядлый картежник, и даже думала взять с собой колоду и сыграть с ним на сделку, но передумала. Видимо, она знала, что ей не выиграть, потому и решила сыграть в нечто другое и более опасное. — Я помню, как ты поклялся мне убить Гажила, если с Мэри что-нибудь случится. Такое сложно забыть, знаешь, — ее голос дрогнул. — Но я хочу пообещать тебе кое-что в ответ. Жозе. Клянусь, он и остальные закончат за решеткой. Поэтому я пришла просить тебя о помощи. — Помощи? Меня? — Джувия и Гажил отказали, но ты еще можешь все исправить. Если поможешь. Тотомару действительно задумался. Он встал, скрестив руки на груди, и уставился на тех же карпов, что продолжали кружить вокруг пальцев Леви. То и дело он встряхивал головой, пытаясь совладать с вечно опадающей челкой, нервно, дергано. Леви явно задела его за живое. — А если нет? — Тогда ты не сможешь передать ей от меня привет. Не лично уж точно, и не думаю, что кто-то заботится о переписке заключенных. — А что с Гажилом? И Джувией? — Если ты согласишься, — Леви с каждым разом все больше делала ударение на «согласишься», а не «если», но внешне старалась держаться, продолжая сидеть у фонтана. Только мелко вздрагивающий хвостик и напряженная поза выдавали в ней всю нервозность и неуверенность в себе, — будет странно и подозрительно, если их задержат. — Тогда они сразу поймут, что я пошел на сделку, и... — Тотомару впервые за долгое время посмотрел на него и замолчал. Макаров решил озвучить немой посыл: — Убьют тебя, полагаю. Да, парень, это очень вероятно, если судить по тому, как у вас там все заведено. И Макаров не мог сказать, что хоть сколько бы сожалел о подобной перспективе. В конце концов, это его дети пострадали. — Нет, не убьют. Сейчас у Совета лишь мои липовые показания. И Белно будет только рада, если я понесу за это наказание. Может, так будет даже лучше. Гажил сказал, что знает, где меня искать, а о мастере Макарове он ничего не знал. Не от меня. — Мы напали на твой след совсем недавно. Гажил напал. Вчера он все порывался в Магнолию, но мы решили, что сперва надо сбить со следа Сола. Жозе отдал приказ принести твою голову. Леви, оцепенев всего на долю секунды, дернулась так резко, что можно было подумать, что она вот-вот свалится в фонтан, но реакция Тотомару была столь молниеносной, что он без труда поймал ее за предплечье и вернул ей равновесие. Любому напускному спокойствию пришел конец. — Вчера? Значит, это был он, — она забормотала, начав судорожно тереть глаза, лицо и шею, и тут же выпалила удивленное: — Он искал меня. — Конечно, — ответил тут же призрак, будто это было чем-то самим собой разумеющимся. Макаров понимал, что так удивило Тотомару: для них это было столь же очевидным, как и то, что день почти подошел к концу, но не для Леви. — Вы сбили Сола со следа... Почему? — Леви... — Почему?! — она обо всем забыла. Вскочила и вцепилась в призрака, требуя ответа. — Не мне тебе об этом говорить, Леви. И что-то в ней в этот момент щелкнуло. Макаров видел это, но ничего не успел предпринять. Она все рыскала взглядом по призраку, искала ответ, но тот не поддавался, и она сдалась: — Помоги мне, я не хочу, чтобы вы тоже оказались за решеткой. Я не могу... — Леви, ты не понимаешь. — Нет, это вы не понимаете! Как я смогу жить после всего этого? После того, что сотворил Жозе, что сегодня сделала я. Тотомару, пожалуйста, сделай это ради нас всех. Ради Мэри. И это было лишним. Призрак тут же расцепил ее руки и оттолкнул Леви. — Не впутывай ее в это. — Но она и так в западне, пока с тобой, пока Жозе на свободе. Она не понимает этого сейчас, но потом возненавидит себя, что ничего не сделала, а когда попытается исправить это — ее никто не спасет. Ты не сможешь всегда быть рядом и защищать ее. Никто не может. Гажил не смог, думаешь, ты чем-то отличаешься от него? Ты правда готов рискнуть всем ради собственного эго и каких-то принципов? Ты, может, и не боишься смерти, но знаешь ли ты о ее страхах? Она выпалила все это на одном дыхании, наступая на него с каждым новым словом, но в конце опять сорвалась и отвернулась, и тогда Макаров увидел ее лицо, испещренное мокрыми дорожками слез. Он больше не мог стоять в стороне. Его ребенку было слишком больно, и он не мог не утешить ее сейчас. Он тут же сгреб ее в охапку вытянувшейся рукой и притянул к своему подросшему телу. Этот день дорого ей обошелся. Она не была готова, но вот только время не привыкло ждать. — Прости, парень, но на выходе из сада тебя уже будут ждать рыцари. Тебя отведут к остальным. Леви всхлипнула, пытаясь отстраниться и возразить, но он не дал. — Мне жаль, что никто из вас не нашел в себе сил сделать единственный правильный выбор. Пойдем, девочка, все позади. Ты сделала всё, что только смогла. Я видел это. Придется смириться и жить дальше. Макаров уверенно потянул ее за собой и им даже удалось отойти на приличное расстояние, но она вдруг воспротивилась: — Нет, мастер, подождите! — она, собрав все силы, рванула назад. И все же они отошли недостаточно, чтобы он не расслышал: — Прошу, скажи мне, где я могу найти Мэри? Она должна знать, что ты не решил ее вдруг бросить. — Тебе и правда не все равно? — в его словах было горечи столько же, сколько и в ней. — Вы все — единственное, что меня уберегло в свое время. Я этого не забуду. Она все ждала ответа, и Макаров понимал, что их время тоже подходит к концу и скоро в сад ворвутся совсем не дружелюбно настроенные рыцари, но оба не ожидали услышать: — Ладно, я согласен. Что от меня требуется?***
— Эй, вы двое — на выход! Гажил тут же поднялся с пола, на котором валялся и пялился в синий купол над собой последний час, и переглянулся с Джу. Она тоже быстро собралась и спряталась за непроницаемой маской, но он успел перехватить ее столь же озадаченный взгляд. Силовое поле их камер исчезло, и он едва подавил в себе желание, чтобы не придушить на месте одного из зеленых уродов. — Нас переводят? — Нет, выпускают. Никаких обвинений не выдвинуто. — Невиновны, значит? Ха. Подумай об этом, головастик, прежде чем отойти ко сну сегодня. — Я могу посчитать это за угрозу лицу при исполнении, лучше подумай об этом. Гажил только хмыкнул, но, взяв Джувию за предплечье, пустил ее идти впереди себя. — Что здесь происходит? Джувия не понимает. — Сам не знаю, топай давай, пока никто не передумал. В дверях их уже ждал рядовой рыцарь, который, судя по всему, был совсем не рад такому раскладу, но вынужден был сопроводить их до основного корпуса. Джувия опять обернулась, чтобы задать очередной глупый вопрос: — Думаешь, Тотомару пошел на сделку? Рыцарь тут же навострил уши и бросил на них беглый взгляд. — Не здесь, дура. И я ничего не думаю. Шагай! Она коротко кивнула и послушалась. Похоже, ей здесь понравилось не больше, чем ему. Чем ближе они были к выходу в галерею, тем быстрее она перебирала ногами, то и дело оглядываясь, идет ли он за ней следом. Ничего, им удалось как-то выкрутиться. Вот доберутся до замка, тогда пусть и распускает нюни, но здесь было не время и не место. На самом выходе Рунный рыцарь резко свернул в другую сторону, кивнув на большие двери, ведущие, как он знал, на улицу. В сумерках маячил силуэт Тотомару. Их продержали до самого вечера. Даже караульных не было, значит, здание Совета закрыто для посещений. Жозе, наверное, уже вовсю бил тревогу. Стоило выйти из-под укрытия, как по лицу забили мелкие капли дождя. Гажил еще раз смерил Джувию взглядом, но она держалась. Самое время было узнать, что же произошло. Он сразу двинулся в сторону нервно вышагивающего согильдийца. Вид у того был виноватый. — Эй! — Наконец-то. Пошли, Ария ждет неподалеку. — Стой. Объясни-ка, как мы вышли сухими из воды? Джувия была тут как тут и тоже ждала ответа. Тотомару тяжело вздохнул, стер с лица налипшую челку и заговорил: — Я пошел на сделку, — Гажил бросился на него рефлекторно, но гаденыш отскочил и тут же добавил: — Стой, прежде чем пытаться меня убить — послушай. Я предложил ей другую сделку! Гажил с трудом взял себя в руки. — И какую же? — Обещал, что мы оставим ее в покое. Что не придем за ней. Сделаем вид, что она исчезла. Взамен — наша свобода. — Чушь собачья! Белно бы так этого не оставила. — Показания — липа. Леви ненадежный свидетель, а других доказательств нет. У них пусто. Гажил был вне себя от ярости. Сплюнув, он снова повернулся, чтобы посмотреть на эту крысу. — Жозе все равно спустил Сола. — Но она этого не знает. Она боялась только тебя. Что ты ее найдешь. Гажил скривился. Конечно, спустя столько времени она все равно его боялась. Мелкая врунья. — Я ей ничего не обещал! Как ты меня остановишь? — Тотомару смотрел на него и, видимо, понимал, что ответить нечего. Это взбесило его еще больше, и Гажил снова рванул вперед, на этот раз успев схватить согильдийца за грудки и как следует его встряхнуть. — Ну, как? Что ты сделаешь?! — Никак. А она уверена, что ты ее любишь, но не сделаешь этого. — Что ты вякнул? Гажил даже не пытался взять себя в руки. Ему было плевать, что сейчас он оторвет ему башку прямо на пороге Совета. Любому самообладанию пришел конец, и одна рука тут же превратилась в лезвие, приставленное к горлу Тотомару так плотно, что по предплечью уже скатывалась горячая кровь. — Не мои слова — ее. Она сама это сказала. Он застыл. Эти слова обожгли собой все — внутренности будто оплавились под их напором, но сам Тотомару даже не пытался отбиться. Джувия подала голос откуда-то сбоку. Еще никогда он не слышал, чтобы она была так подавлена чем-то, и только потому обернулся. — Гажил, пожалуйста, не надо, Джувия очень просит, — она обняла его и захлюпала носом, вжимаясь в спину, а с неба полетели огромные капли ледяного дождя. — Джувия хочет домой. — Эй, Гажил, у меня не было другого выхода. Я должен был вытащить нас всех любой ценой. Гажил чуял, что в его словах что-то не сходилось. — Если она так уверена, что я люблю ее, так с чего ей меня бояться, а? — Потому что она тебя не любит. Она не хочет быть твоей игрушкой. Вещью. Но она тебя знает, ты сильнее. Плохо знает, значит. Гажил наконец отступил, взяв себя в руки. — Отлепись от меня! — он тут же разорвал обвивавшие его холодные руки. — Джувия просит прощения, — всхлипнула она и отступила, обхватив дурацкую куколку у себя на шее, будто в ней было ее последнее спасение. — Хорош все заливать своим дождем! Пошли искать Арию. Мы и так здесь зависли слишком надолго. Гажил рванул вперед, игнорируя спешащих следом согильдийцев. Мелкая сегодня сделала всё, чтобы порвать эту дурацкую связь. Что ж. Хоть кому-то из них это удалось. Видеть ее сейчас — когда-либо вообще — последнее, чего он хотел. Теперь она плотно осела на последней строчке, поравнявшись с Жозе. Черт. Жозе. Гажил остановился так резко, что ничего не соображавшая Джувия врезалась в него и тут же принялась извиняться. Сдались ему ее извинения! — А теперь послушайте меня очень внимательно — Жозе ничего не должен об этом узнать. Ни о Леви, ни о сделке. Вы меня поняли? Мы пришли, дали показания, ушли. Нас продержали только из-за кучи бумажек и бесконечных вопросов. Ждем, пока Джувия возьмет себя в руки и приведет в порядок, и только потом идем к мастеру. Говорить буду я, все ясно? Он не двинулся, пока они оба не кивнули. — И где этот сукин сын? Ария!***
Гажил точно никак не ожидал, что Джувии может потребоваться столько времени, чтобы прийти в себя. И дело не в том, что она была на себя не похожа — обычная больная на голову баба, — но ее буквально прорвало на извинения. А Жозе такое не больно-то жаловал. Хочешь извиниться? «Сдохни и не мешай», — вот его девиз. Но она прямо заладила: «Джувии так жаль» да «Джувия просит прощения!». Он так и не понял, о чем она сожалела больше — что не согласилась на сделку сама или что ничего не сказала, когда Тотомару предложил свою. И вот она стояла и в десятый раз поправляла то волосы, то куколку на шее, и стоило ему подать голос, как она снова взялась за свое: — Джувия просит прощения, Джувия почти готова. — Да задрала уже со своими «извини»! — он в очередной раз вспылил. Стоило им объявиться на дворе гильдии, как он, сделав крюк через кухню, где утащил самый весомый бочонок, оказался в ее башне и больше не мог терпеть ее виноватый взгляд. Она смотрела на него как на побитого щенка. Стоило ей поднять на него глаза, как они наливались слезами, а она сама то и дело твердила, как ей жаль. Знай он, как ее придушить, ему было бы совсем не жаль! — Слушай, если бы ты пошла на сделку, я бы ничего не сказал. Она застыла, смотря на него через отражение в зеркале, и снова ее глаза были готовы извергнуть тонну слез. — Я сказал это не для того, чтобы ты снова заныла! Подумал, что ты можешь заблуждаться. Я бы тебя не тронул. Будто бы тебя вообще можно тронуть! Она наконец обернулась и кивнула, слегка улыбнувшись. Хоть что-то. Он уже решил, что она сломалась окончательно. — Ты готова? Джувия подошла, выправила ворот его туники, задержавшись холодными пальцами где-то в области сонной артерии, и уставилась на него, даже не моргая, пока наконец не прошептала: — Джувия знает, что ты не монстр, Гажил, — ее пальцы скользнули ниже, задержавшись на груди. — Теперь и ты готов. Нам надо поспешить, а не то мастер разозлится. Он лишь сделал шаг вперед, задев ее плечом. Наконец она пришла в себя!***
Подходя к кабинету мастера, Джувия чувствовала себя как никогда некомфортно. Обычные людские реакции тела ей были мало знакомы, но сегодня ее магии было так много, что ладошки впервые за долгое время вспотели. Такого не было уже несколько месяцев, и сейчас она пыталась стереть влагу, то поправляя подол, то инстинктивно хватаясь за куколку-амулет, которая была с ней с самого детства. Гажил не ждал ее, пока несся по коридорам и лестничным пролетам, зная, что она все равно будет стараться не отставать. Она знала, что он не хочет смотреть на нее, потому что она с трудом сдерживалась, чтобы не броситься ему на шею и не разрыдаться. Она и сама не понимала до конца, от чего плакать ей хотелось больше — от страха за свою жизнь или от того, что его сегодня ранили. Гажил был почти неуязвим, но некоторые слова надолго застревали в его косматой голове. Он бросил на нее пустой взгляд у самой двери и, дождавшись кивка, вошел без стука. Вот только в очередной раз она врезалась в него, потому что он застыл в проходе. — Мастер? — спросил он глухо. Джувия незаметно для всех в комнате прикоснулась к его спине, ощутив кончиками пальцев, как мышцы и, вероятно, чешуя заходили под свободной туникой. Ладони тут же взмокли, и она снова принялась вытирать их о платье, стараясь держать лицо. Из-за широкой спины и разметавшихся волос Гажила она все еще не видела, что происходило внутри, но всем нутром чуяла — что-то не так. — А вот и вы, наконец-то! Тотомару как раз рассказал мне, с кем вы столкнулись сегодня в Совете. Так значит, мисс Леви присоединилась к гильдии Макарова? Поэтому вы целый час медлили, не зная, как мне об этом сообщить?! И если бы она сейчас не стояла прямо за спиной Гажила, черные волны магии Жозе задели бы ее куда больше.