Плененное сердце

      Отец семейства был в отъезде уже около недели для решения деловых вопросов в столице, за хозяйством присматривали мать и дочь, когда в их дом вальяжно зашли двое мужчин и молодая девушка. Леви и ее мама сидели на кухне, пили чай и обсуждали последнюю прочитанную ими книгу, и не сразу заметили непрошенных гостей за увлеченной беседой. Поначалу высокий худощавый брюнет с усиками, в лиловом костюме и остроконечной шляпе будто бы забавлялся такому зрелищу, но его компаньон явно не отличался особым терпением. Молодой человек, одетый по большей части во все черное, с непослушной гривой волос цвета вороньего крыла и с алыми, как кровь, глазами, всего лишь нетерпеливо цыкнув, обрушил на стол в мгновение ока преобразившуюся в огромный черный меч свою руку, разбив его на мелкие и острые щепки. Две синеволосые красавицы оторопели, а в ответ их удостоили лишь противным смешком: «Гихихи».       — Что ж, дамы, раз вы, наконец, удостоили меня своим вниманием, — заговорил мужчина в костюме, — позвольте представиться — Жозе Порла, мастер гильдии «Призрачный владыка».       Вальяжно и насмешливо поклонившись перед дамами, Жозе прошел на кухню и без стеснения сел на уцелевший стул.       — А это, — все тот же мужчина с усиками указал на нетерпеливого парня, — мой верный цепной дракон, так что даже не думайте что-нибудь эдакое выкинуть, если вам дорога жизнь, конечно.       Ответом на все это послужило лишь сдавленное и глухое рычание, абсолютно звериный звук, но доносился он со стороны молодого человека.       Леви и ее мама не могли и слова молвить. Переглянувшись с матерью, девушка украдкой осматривала прибывших «гостей». Жозе сидел как ни в чем не бывало, почему-то его безмятежность вызывала у нее страх. Ее глаза переместились на девушку, молча стоявшую позади всех, ее не представили. Одета она была во все черное, под цвет ее волос, подумала Леви. Платье казалось очень закрытым, с рукавами, воротником-стойкой и подолом в пол, но незнакомка решила поменять позу, и тогда полы платья раскрылись в неприличном разрезе почти до талии. Но Леви шокировала не ее вульгарность, а черно-фиолетовые синяки по всей внутренней и внешней части бедер девушки, синяки эти по форме напоминали отпечатки чьих-то больших и жадных мужских рук. Синевласка побелела как полотно, и приглушенное «ой» сорвалось с ее уст.       — Если хочешь быть на ее месте, только скажи, малышка, — самодовольно хихикая, произнес дракон.       Леви впервые подняла испуганный взгляд на молодого человека, который бесстыже изучал ее. Его пристальный взгляд алых глаз будто бы прожег ее насквозь, и если до этого момента она испытывала страх, то сейчас ею овладел панический ужас, дыхание сбилось, и струйка холодного пота начала спускаться по ее спине. Дракон лишь расплылся в улыбке, которую Леви смогла бы назвать только настоящим звериным оскалом.       Ливия МакГарден не на шутку испугалась за дочь, когда увидела, что на нее с неподдельным и неприкрытым желанием смотрит этот, казалось бы, демон во плоти. Она, наконец, решилась заговорить:       — Мастер Жозе, чем столь простая семья, как наша, могла бы вам понадобиться?       — О, дорогая леди МакГарден, не стоит даже пытаться меня провести, это может плачевно закончиться. Вы не столь просты, как пытаетесь мне показаться. Я пришел лично поприветствовать вас как своих новых подданных, не многие удостоятся этой чести — только лучшие из лучших. Мой визит должен вам льстить.       Женщина непонимающе уставилась на слащавого мужчину в костюме.       — Должно быть, вы еще не слышали об этом, судя по вашему непонимающему взгляду, так не волнуйтесь, я вас сейчас посвящу во все тонкости. Все дело в том, милые дамы, что моя могущественная гильдия решила расширить свои владения, теперь я — хозяин всей вашей округи, всех северных гор, ваш хозяин, если быть кратким.       Глаза Ливия расширились от удивления.       — Но как такое возможно? А король? А совет?! Они такого не допустят! Это манера поведения темной гильдии! Вас уничтожат! — вскочила со своего места и затараторила старшая МакГарден.       В эту же секунду, дракон, в один прыжок сократив расстояние, наотмашь ударил Ливию по лицу, да с такой силой, что та отлетела к стене и приземлилась на острые щепки от разбитого стола. Леви хотела было броситься к раненой матери, но все тот же дракон схватил ее за синие пряди и резко потянул на себя.       — А кто тебе разрешал рыпаться, малявка? — запрокинув голову Леви и еще сильнее потянув ее за волосы, юноша заглянул в ее полные боли и слез глаза.       Девушка сдавленно пискнула в попытке освободиться, но все было тщетно, хватка была железной. Она снова подняла глаза и пристально всмотрелась в лицо зверя. Только сейчас она заметила, что лицо молодого человека было всюду «украшено» пирсингом: брови, нос, подбородок. Вместе с алыми глазами это приводило ее в еще больший ужас.       — Пожалуйста, пустите, прошу вас, — пропищала девушка.       Парню явно польстили ее мольбы и неподдельный страх. Он резко ослабил свою хватку, и девушка приземлилась рядом с матерью. Дракон ретировался на свое прежнее место, за своим мастером. Его спутница с жалостью посмотрела на Леви и одними губами молвила: «Мне жаль».       — Дитя, — снова заговорил Жозе, — похоже, ты благоразумна, в отличие от своей матушки, и сразу поняла, как стоит к нам обращаться, — прозрачно намекнул на ее недавние мольбы мастер уже ненавистной девушке гильдии.       Жозе сидел и приторно-сладко улыбался юной Леви.       — Итак, я скажу о своих условиях лишь раз, запомни их хорошенько. Отцу передай, что обсуждению они не подлежат, — Жозе выразительно посмотрел на Леви, та коротко кивнула в знак того, что все ее внимание сосредоточено на нем. Незваный гость удовлетворенно продолжил:       — С каждого урожая вы отдаете нам безвозмездно и с чувством благодарности за ваши никчемные жизни четверть всего своего годового сбора. — На этих словах глаза девушки расширились, она понимала, что это болезненно скажется на делах семьи, но говорить ничего не стала.       Мастер Жозе продолжил:       — А еще, мне теперь принадлежит половина доходов от реализации вашего продукта.       Тут девчушка не смогла смолчать:       — Мастер, вы должны понимать, что в случае выполнения этих условий, моя семья получит менее сорока процентов от обычной выручки. С вычетом на наши нужды, на дело будет возможно пускать совсем ничтожные средства. С каждым годом урожая будет все меньше, и ваша доля будет все меньше, соответственно.       Жозе нетерпеливо перебил девушку:       — Никто не говорил о ваших нуждах, дорогая, на плечи твоей семьи ляжет обязанность поддерживать ежегодный равный доход. А как вы это будете делать, меня не волнует, если делаете, как сказано — вы живете, все просто.       На этих словах мужчина встал и, не обернувшись, вышел из дома. Дракон же подошел к Леви и, приподняв ее подбородок, произнес:       — У меня есть свое условие, мелкая. — Девушка в ответ быстро и отрывисто задышала, но парень не обратил на ее реакцию никакого внимания и голосом со стальными нотками продолжил: — Если удумаете настучать совету или послам, хотя это и будет бесполезно, я не только жестоко расправлюсь с твоими дорогими родителями, но и возьму тебя к себе отплачивать должок. А это принесет удовольствие лишь мне одному, поверь. Хорошенько запомни это.       На этом парень, больно сдавив девчушкин подбородок, притянул ее почти вплотную к своему лицу. Леви испугалась, что губы этого монстра навсегда оставят мерзкий отпечаток на ней, и попыталась вырваться из лап демона во плоти. Дракон же лишь оскалился и, больнее сдавив милое личико, еще ближе приблизился к девушке. Леви, смирившись, крепко зажмурилась в ожидании столь противного ей сейчас ощущения губ этого зверя. Прошли секунды, но прикосновения так и не последовало, зато ее лицо обдало жаром от резкого выдоха и уже характерного смешка, исходившего от обладателя железной хватки. Юноша вновь резко разомкнул болезненную хватку, и милая девушка, больно приземлившись, начала нервно хватать воздух ртом, а слезы вовсю заструились по ее лицу, больше их сдерживать не было сил. На этом их посетители покинули до сегодняшнего дня спокойное жилище.       Леви осталась рядом с приходящей в себя матерью посреди жуткого беспорядка, окруженная струйками крови от маминых ран и с конвертом у ее ног, который, судя по всему, был оставлен драконом. Она нерешительно открыла конверт — там были прописаны все условия, место, где следовало бы оставлять деньги и урожай, а также дата, до которой необходимо было все выполнить. Аккуратно сложив все бумаги и положив их на кухонную стойку, девушка поспешила помочь матери подняться.       — Дитя, что же нам теперь делать? — сдавленным голосом произнесла старшая МакГарден, аккуратно прикоснувшись к подбородку дочери, где начали проступать первые синяки от прикосновения дракона.       Девушка так и не нашлась, что же ответить своей любимой матери. В голове роились слишком мрачные мысли и различные варианты их будущего, но исход всегда был один: семья разорена, и все они мертвы. С такими нелёгкими мыслями Леви помогла матери подняться и отвела ее в ванную, чтобы помочь промыть ссадины и удалить все впившиеся в ее многострадальное тело щепки.       В тот же злосчастный вечер вернулся отец семейства. Войдя в дом, он сразу заметил погром и ринулся искать двух самых близких его сердцу женщин. В дверях их с Ливией спальни его и перехватила Леви. Она кратко пересказала шокированному отцу все, что произошло сегодня на их кухне. Казалось, всегда жизнерадостный и стойкий духом отец постарел на глазах девушки лет на пять в одно мгновение. Этой же ночью у любимой матери впервые в жизни стало плохо с сердцем.       Время шло, за весной пролетело лето, и на исходе была осень. Близился день, когда МакГардены должны были впервые выплатить дань своему хозяину. Виктор все полгода безуспешно пытался найти лазейки, искал помощи и поддержки у соседей-фермеров. Но и те были поставлены в те же жесткие условия, запуганы до полусмерти. Всем им было, что терять. Жозе оказался мастером манипуляций, а его верные псы всегда были готовы напомнить, кто здесь теперь хозяин. Помощи он не нашел и в совете, там только развели руками и сообщили, что официально гильдия «Призрачный владыка» не относится к разряду темной гильдии, и их репутация хоть и не безупречна, но никто не был замечен в противозаконных делах. Да, были подозрения на причастность магов к ряду убийств, но следы всегда вели в никуда. Не найдя поддержки, Виктор решил было ничего не выплачивать, но словно кто-то прочел его мысли, и в этот же вечер пришло письмо, где было каллиграфическим почерком выведено единственное слово: «Дочь».       Не помогало Виктору и то, что в связи с отличным урожаем рынок был перезаполнен виноградом. Часть урожая просто гнила до того, как находился покупатель. Чтобы хоть как-то накопить нужную сумму денег, семье пришлось сильно экономить на всем, а главное — на еде. Это хуже всего отразилось на его жене с уже ослабшим сердцем и любимой дочери, в чей переходный возраст нормальное питание равнялось здоровому и полноценному становлению.       С нелегким сердцем, в день зимнего солнцестояния, Виктор МакГарден направился к назначенному месту с частью урожая и нужной суммой. И с этого дня все стало только хуже.       Эта зима была безжалостна по отношению к несчастным людям. Дров не хватало так же, как и еды, и теплой одежды. Всегда жизнерадостные МакГардены теперь улыбались лишь вскользь, вспоминая счастливые времена. Юная Леви находила утешение лишь в старых книгах, новые романы стали им теперь не по карману. Девушка для своих уже пятнадцати лет выглядела все так же, только личико стало еще более осунувшимся, а хрупкая фигурка стала еще меньше, приобретя нездоровую худощавость — за почти целый год девушка не выросла ни на сантиметр, впрочем, как и в следующем году.       Леви почти исполнилось семнадцать лет, когда матери в очередной раз стало плохо с сердцем. Ливия МакГарден сильно исхудала, в синие волосы старшей волшебницы пробилась седина, ранее красивое и здоровое лицо испещрили мелкие морщины, сама же Ливия была нездорово бледна и крайне слаба. Мама никогда не рассказывала Леви о своей жизни до знакомства с отцом, но в один вечер, когда она чувствовала себя особенно плохо, она решила поделиться с дочерью своим прошлым.       — Леви, милая, присядь. Я хочу тебе кое-что рассказать. Это может быть важным для тебя когда-нибудь.       Милая девушка, на вид все так же четырнадцати лет, но с чуть более округлившимися формами, лучезарно улыбнулась и присела рядом с мамой, нежно взяв ее за руку.       — Леви, до того, как я познакомилась с твоим отцом, я была членом одной гильдии. Сейчас эта гильдия стала особенно известна, но и тогда мои товарищи-волшебники были столь же неугомонны, как нынешнее поколение. Ну что, милая, есть какие-нибудь мысли на этот счет? — лукаво улыбнулась женщина своей удивленной дочери.       Леви, конечно, знала, что мать — волшебница, но чтобы она состояла в гильдии?!       — Матушка, в Фиоре очень много гильдий, иногда мне кажется, что слишком много, — мрачно молвила девушка.       — О, дитя, «Призрачный владыка», скорее, исключение из правил. Большая часть гильдий построена на любви, уважении и взаимопомощи. Моя гильдия всегда помогала нуждающимся, в том числе и мне. Леви, я рано осиротела, но вместо приюта я попала в свою гильдию, там я и обрела настоящую семью. Возможно, когда нас с отцом не станет, эта гильдия станет и твоим новым домом. Судьба обязательно снова повернется к тебе лицом, черная полоса закончится, и ты станешь счастливой, я искренне верю в это.       — Но, мама, я не брошу вас с отцом! Никогда! Вы единственная семья, в которой я нуждаюсь! — девушка не на шутку разволновалась, разговор по душам принял совершенно другой оборот, который совсем ей не нравился.       — Послушай, Леви. Мы с отцом не сможем всегда быть рядом с тобой и защищать тебя, — на глаза синевласой красавицы навернулись слезы, но мама будто не заметила их и продолжила:       — Я много разговаривала на этот счет с твоим отцом, и мы решили, что перед твоим совершеннолетием ты отправишься с ним в столицу якобы для того, чтобы познакомиться с нашими деловыми партнерами. — Леви хотела уже запротестовать, но мама нежно прикоснулась к ее губам в знак молчания и просьбе дать ей договорить, после чего Ливия продолжила: — Мы скопим нужную сумму денег, чтобы посадить тебя на поезд до Магнолии. Там ты обратишься за помощью к моему бывшему мастеру.       Дальше слушать девушка не хотела. Как отец и мать только додумались до этого? Это же верная смерть для них! И она ни за что не согласится подписать их приговор собственноручно. Больше молчать юная волшебница просто не могла:       — Мама, нет, — в нежном и тихом голосе впервые прозвучали стальные нотки, которые ей были так знакомы и столь же страшны, как и тогда, когда впервые она услышала их от абсолютно другого человека почти три года назад. Побелев, как полотно, Леви все же продолжила: — Я не подставлю вас с отцом под удар. Ни-за-что.       Девушка решительно встала и хотела было направиться к двери, когда мама удержала ее за руку:       — Леви, постой, — в ладошку ей мама вложила что-то металлическое и круглое.       Синевласка внимательно рассмотрела неизвестный предмет. Им оказалась мамина золотая брошка, в изящном кругу красовалась затейливая птичка, судя по всему, сидящая на виноградной ветке. Украшение явно было очень ценным и довольно увесистым.       Девушка непонимающе взглянула на мать.       — Эту брошку в случае крайней необходимости ты всегда сможешь продать. Но на самом деле это нечто большее, чем просто кусок золота. Эта брошь — знак, по ней тебя всегда опознает мой бывший мастер. Это было его подарком на нашу с твоим отцом свадьбу. Если тебе все же когда-нибудь понадобиться помощь гильдии, то просто покажи ее мастеру.       Юная МакГарден тяжело вздохнула, но украшение все же приняла. Направляясь к двери, она вдруг осознала, что до сих пор не знает, про какую гильдию говорит ее матушка и спросила ее об этом.       — Все просто, дитя мое, это самая славная гильдия из всех — «Хвост Феи».       Ливия МакГарден на этом решила отправиться в кровать. Леви, понимая, что расстроила сегодня любимого человека, тихо отправилась к себе. Этой ночью, пока все спали, сердце старшей МакГарден окончательно остановилось. Леви же пришлось научиться жить с тем, что она отказала в последней просьбе любимой матери.