Плененное сердце

      Гажил провел большую часть ночи за подробным разбором плана вместе с двумя мастерами гильдий. С одной стороны, предложение Ивана поступило как нельзя кстати, но с другой, дракон тайно желал отсрочить момент войны с феями, чтобы как можно больше времени напоследок провести со своей прислужницей. Как бы сильно он не пытался себя убедить в том, что он контролирует свое внутреннее «я», на деле выходило иначе – он явно ощущал крепчающую связь с мелкой синей бестией. И предыдущий день был тому очевидным доказательством. И вот сейчас, на заре нового дня, волшебник сидел в своем излюбленном кресле, регулярно наполняя бокал вином, но так и не ощущая вяжущего послевкусия, разливающегося тепла по телу или приятной легкости в голове, а лишь купаясь в водовороте невеселых размышлений и нескончаемых сомнений. И как он только мог так легко поддаться желаниям своего звериного «я»? Или все это были его собственные желания? Мужчина окончательно перестал ощущать столь явную ранее разницу между драконом и собой – теперь все чувства, мысли, стремления и мечты сплелись воедино, создавая абсолютно новую личность. В очередной раз Гажилу только и оставалось, как проклинать отца за такое упущение в его воспитании. Никак не спасающий алкоголь опять закончился, и прежде чем отправиться за новым кувшином, Куроган в какой раз за эту бесконечно долгую ночь заглянул в собственную спальню, где все это время безмятежно спала синеволосая красавица. И вновь дракон стал свидетелем, как девушка, сперва мирно посапывая, вдруг, будто ощущая его присутствие рядом, абсолютно бессознательно начинала водить ручками по холодным простыням, а затем, когда не находила того, о чем ей грезилось, смешно морщила носик и зарывалась с головой под одеяло. Гажил никогда и никому не признается, что такое зрелище каждый раз заставляло его холодное, черное, железное сердце пропускать удар. Он страстно хотел присоединиться к своей прислужнице и забыться мирным сном, но, незнание наверняка, что он сможет себя контролировать и держать в узде, делало это лишь несбыточной мечтой.       Спустя еще пару кувшинов с вином Куроган провалился в беспокойный сон прямо за дубовым столом, где его и нашла синеволосая красавица лишь ближе к полудню. Леви, сладко потянувшись, распахнула глаза и никого не увидела: простыни не были смяты, а подушка по обыкновению не была отброшена в сторону. Гажил так к ней и не вернулся. Недовольно поморщившись, девушка поспешила облачиться в хозяйскую тунику и отправиться на поиски дракона. Долго искать не пришлось: за столом громко сопел Куроган, заснув в даже внешне очень неудобной позе, а вокруг него покоились, а если быть абсолютно откровенным – валялись в страшном беспорядке бумаги, недоеденные гайки, болты и опрокинутые кувшины в количестве шести опустошенных до последней капли штук. В полном неверии девушка лишь повела бровью и замотала головой. Отлично зная, что подкрадываться к спящему дракону – дело гиблое, девушка начала тихонько убирать весь этот беспорядок, аккуратно расправляя измятые документы и укладывая их ровными стопками. Совершенно случайно синевласка задела лежащий кувшин, и тот с грохотом скатился на пол и лишь чудом не разбился. А вот Рэдфокс недовольно зарычал и с явным усилием постарался разлепить глаза.       – Мелкая, а по-нежнее разбудить никак не могла? – растирая затекшую шею и стараясь хоть как-то собраться с мыслями, недовольно пробурчал мужчина.       – Прости, я вообще не собиралась тебя тревожить. Я отлично запомнила урок с первого раза. – От звука ее голоса дракон лишь поморщился и закрыл уши руками, но всего через мгновение принялся растирать собственные виски. Тихий голос показался ему громогласным набатом, отчего в голове в ту же секунду разлился целый океан боли. Вино – коварный напиток. Все, что и смог предпринять могущественный волшебник, так только протяжно шикнуть и исказиться в весьма жалкой физиономии. Синевласка, лишь с трудом скрывая улыбку, покачала головой. Гажил, взяв себя в руки, и, покачиваясь из стороны в сторону, подошел к МакГарден и уткнулся носом в синюю макушку в вошедшей в привычку манере. Леви и хотела отстраниться из-за неприятного и терпкого запаха алкоголя, но сильные руки ей бы не позволили, поэтому пришлось смириться и ответить на объятия. Наконец, волшебник отстранился и с абсолютно невинным взглядом тихо попросил:       – Принеси мне что-нибудь поесть и выпить.       Не говоря ни слова, Леви направилась в спальню, чтобы одеться поприличнее. Стоило ей стянуть с себя хозяйскую тунику, как дракон был тут как тут и резко развернул ее к себе лицом, внимательно осматривая тонкую шейку. Нахмурившись и водя потемневшим взглядом алых глаз по дугообразной отметине на фарфоровой коже, Гажил осторожно коснулся следа от его собственного укуса и недовольно прорычал:       – Болит?       – Ничуть, – абсолютно честно ответила МакГарден, но, судя по прищуру, дракон ей не поверил, – правда. Только покалывает иногда, – но не успела девушка договорить, как через секунду волшебник припал губами к отметине и совсем по-звериному зализал рану. Леви вздрогнула, когда волна мурашек прокатилась вдоль всего ее тела. Было в этом действии что-то эротическое и одновременно очень странное. Прислужница дракона никак не могла привыкнуть к такому мирному настроению своего хозяина и уж тем более к проявлению участия, заботы, беспокойства… Что-то ей подсказывало, что все это неспроста, но вот правду узнать ей было не дано. Так же неожиданно, как все началось, мужчина отстранился, пытаясь совладать с дыханием и собственными весьма неприличными желаниями, которые разгорелись в нем в тот же миг, стоило ему ощутить манящий вкус на своем языке. Cжав кулаки, Гажил молча вышел из комнаты, оставив пораженную подобной сменой его настроения Леви стоять и крепко держаться за след от острых зубов дракона, который вновь начал покалывать. Отказываясь принимать такое поведение Курогана на свой счет, девушка поспешила, наконец, полностью одеться и выполнить просьбу волшебника.       Но и после трапезы Гажил продолжал держаться поодаль, а ей так хотелось вновь ощутить прикосновения горячих губ и сильных рук на собственном теле, однако самой сделать первый шаг синевласка так и не рискнула. Все же дракон был зачастую слишком непредсказуем. Волшебник же с трудом справлялся с собственными желаниями. Несмотря на все надежды Джувии, Рэдфокс просто не умел быть счастливым. Казалось, вот же то, чего он так страстно желает, стоит прямо перед ним и невинно хлопает глазками, призывая хоть к какому-то действию с его стороны, а маг упрямо не замечает всех разочарованных вздохов и тщательно скрываемого во взгляде красивых карих глаз непонимания и обиды. Упрямство – самая главная его проблема, а не все те надуманные причины, почему он должен держаться от своей прислужницы на расстоянии вытянутой руки, когда тем самым он причинял боль не только себе, но и ей. Но и это мужчина так же упрямо отказывался замечать.       И так бы прошел весь день, если бы Леви после того, как переделала все свои дела по хозяйству, не решилась, наконец, вывести мужчину из его мрачного настроения. Взяв в руки абсолютно обычный предмет – который, похоже, обладал своей собственной магией, когда дело касалось дракона – и уповая на удачу, синеволосая красавица тихонько подкралась к сидевшему у камина Гажилу и бесстрашно запустила руки в черную гриву. От неожиданности волшебник со свистом затянул воздух в легкие, но моментально расслабился, когда почувствовал первые осторожные движения расчески и маленьких теплых ручек в своих волосах. «Хм, вот уж поистине бестия! Совсем страх потеряла», – но не было в этих мыслях злобы, а лишь безграничное изумление. И как только он мог держать себя в узде, когда девушка сама шла ему в руки? Ведь именно этого момента он ждал когда-то, но он не был готов к тому, что его желания в принципе могут сбываться. Надежда. Мечты. Любовь. Все это ничто, по сравнению с той болью, которая неминуемо нагрянет и обрушит всю свою мощь на мужчину, как только тот потеряет контроль над своими эмоциями и хотя бы попробует вкусить счастье по-настоящему. Такое уже было. Впервые, когда отец исчез. Первый день без Металликаны Гажил помнил так же отчетливо, будто это было вчера. Неудивительно, что, будучи уже подростком, Рэдфокс выжил – все же его не зря учили сражаться с драконами; обычная жизнь должна была быть и была проще. Но вот тогда волшебник поклялся сам себе, что больше никогда не допустит, чтобы что-то ранило его так же сильно, как исчезновение близкого существа. Но время шло, уже не зеленым мальцом был Куроган, и когда, решив, что уже оброс достаточно крепким панцирем, укрывающим его от всех чувств и переживаний, тогда во второй раз ощутил на себе всю силу душевной боли. Жозе так и не удосужился убрать тело его бывшей прислужницы, когда та бросилась вниз из высокой башни. Гажила еще долго преследовал тот тошнотворный запах разлагающейся плоти, которым, казалось, был пропитан весь двор гильдии, когда он вернулся домой. Что уж говорить о виде изломанного тела, которое грудой костей и мяса смешалось с черной тканью платья, запекшейся кровью и грязью, и как ненужный хлам валялось под его окнами. Райна была красива, душой и телом, но запомнил он ее именно такой – мертвой. Прошло уже больше трех лет, а чувство вины никак не покидало могущественного волшебника. А теперь синеволосая красавица прочно засела в его мыслях, и не только там. Крепчающая связь пронизывала его насквозь, незримыми нитями вплетая хрупкую девушку в его душу и сердце. Да, другого выхода не было. Он не мог просто быть с ней здесь, в «Призрачном владыке», Жозе не успокоится, пока не сживет ее со свету. Бежать они тоже не могли: несмотря на собственную гордыню, Гажил отлично понимал, что не сможет уберечь свою бестию, если Порла спустит на них всех собак. Оставался только один выход – война.       Леви осторожно расчесывала черные пряди, и слезинки невольно навернулись на ее глаза. Дракон не издал ни одного довольного звука, а просто продолжал сидеть и смотреть на затухающий огонь. Не такой реакции она ожидала от хозяина. Цепкое чувство абсолютной ненужности и преданности уже сплелось в ее душе со всеми страхами и опасениями, что она была не больше, чем простой игрушкой в руках бессердечного мужчины. Конечно, она догадывалась об этом, но отчего же тогда ей было так больно и обидно? Все-таки влюбилась в собственного мучителя, как же это банально. Она – банальна, предсказуема, неинтересна, лишь ненужная рабыня. Не справляясь с начинающейся истерикой, синевласка выронила расческу и поспешила скрыться в ванной комнате. Включив воду на полную, в надежде, что та заглушит ее рыдания, Леви, наконец, поддалась эмоциям и горько заплакала, вцепившись тонкими пальцами в края белоснежной раковины. На секунду подняв свой взгляд, девушка увидела в отражении зеркала себя и залилась уже злыми слезами от собственной слабости, своей никчемности и наивности. Яростно стирая бегущие соленые дорожки со своего лица и понимая всю бесполезность такого занятия от того, что ручейки лишь становились полноводными реками слез, девушка взревела и с силой плюхнулась на холодный пол, где волны отчаяния окончательно поглотили ее. Она уже не могла остановиться, не могла вздохнуть, а все что и могла, так это лицом зарыться в подоле платья и отчаянно хвататься руками за синие пряди и с силой тянуть их в безуспешной попытке заглушить одну боль другой.       Гажил не знал, сколько времени провел в лабиринте собственных невеселых мыслей, он даже не понял, когда девушка перестала аккуратно распутывать его волосы и ушла, не слышал он и звука упавшей расчески, но то, что вывело его из задумчивого оцепенения, так это знакомый запах девичьих слез и оглушающие его чуткий слух рыдания. Дракон в груди яростно забился и не оставил волшебнику другого выхода, кроме как пойти на ненавистный ему звук. Стоило открыть плотно закрытую дверь в ванную комнату, как с новой силой плач прислужницы больно ударил в уши дракона. Леви даже не слышала, как мужчина подошел к ней вплотную, несмотря на тяжелую поступь черных сапог, но всем телом вздрогнула, когда крепкие руки сгребли ее содрогающееся в рыданиях тельце.       – Пустите, хозяин. Не надо, пожалуйста, – синеволосая красавица едва выдавила из себя жалобные звуки, которые с трудом можно было назвать членораздельной речью, но Гажил расслышал каждое ее слово, отчего железное сердце сжалось в груди. И дураку было понятно, что прислужница приняла на свой счет его поведение. Жаль, что правды он ей раскрыть никак не мог.       – Нет, – упрямо прохрипел волшебник и сел рядом, облокотившись на мраморную чашу ванной и увлекая девушку еще ближе к себе, усаживая ее на коленки. От крепких объятий Леви задалась новой волной истерики, тщетно стараясь вырваться из железных рук своего господина. Только этого ей сейчас не хватало.       – Это все из жалости ко мне, а так – я тебе не нужна, просто оставь меня в покое! – девушка с плещущимся отчаянием в глубинах ее карих глаз бесстрашно заглянула в алые глаза своего мучителя. Этого дракон никак не ожидал. В тщетной попытке оградить себя от душевной боли, он тем самым глубоко ранил эту хрупкую девушку, которая так рьяно пыталась вырваться из его объятий. Правда, он отлично видел, что это не из-за того, что он ей противен, а совсем наоборот. Под всей той болью, что захлестнула синевласку, он явно разглядел то невыносимое желание быть рядом, быть с ним, быть его. Это вызвало в нем волну страха. Неужели, она и правда влюбилась в него? В него? В монстра? Убийцу? Ее личного истязателя? Невозможно. Магия. Не иначе. Не было ни единого шанса, что это чувство было искренним. Это неправильно. Все же пребывание в гильдии ее сломало, он ее сломал. И теперь было сложно что-либо исправить, но он постарается. Гажил прислонился лбом ко лбу девушки, чьи глаза застилали нескончаемые соленые слезы, и очень ясно и громко, обжигая своим дыханием личико синеволосой красавицы, произнес:       – Нет, – и обрушился самым страстным, жарким поцелуем в искусанные губы девушки, ошарашенной от такой настойчивости своего господина. Слезы мигом пересохли, а Леви несколько секунд по-прежнему с широко раскрытыми глазами смотрела в горящие рубиновые глаза дракона, которые прожигали ее душу насквозь, пока его губы отчаянно ждали ее отклика, ни на секунду не переставая впиваться в ее уста.       МакГарден, помешкав еще мгновение, положила свои дрожащие ладошки по обе стороны лица своего хозяина и отстранилась. Но не успел дракон смириться с этим ее желанием, как синеволосая красавица подарила ему полный нежности, легкий, почти невесомый поцелуй и, удобнее устраиваясь на его коленях, девушка уселась сверху, прижавшись трепещущим телом к его обнаженной груди. Тяжело вздохнув, Куроган сразу повиновался воле своей прислужницы и ответил ей полной взаимностью, параллельно стирая соленые дорожки от былых слез грубыми пальцами. Это мгновение стало его личным благословением и проклятьем. Он не мог больше причинять ей боль своим отчуждением, отчего придется полностью повиноваться ее желаниям, какими бы неверными они ему бы не казались. Пути назад не было, оставалось только надеяться, что, когда война развернется и все закончится должным образом, тогда их связь будет разорвана, а она сможет забыть все, как страшный сон. Хотя вряд ли синеволосая красавица не будет жалеть о том, о чем так настойчиво просит волшебника сейчас. Но откажи он ей – и тогда вновь поселится боль в ее сердце. Дракон оказался загнанным в угол, где придется выбирать меньшее из двух зол.       Леви потянулась, чтобы расстегнуть молнию на ее глухом платье, но Гажил остановил ее:       – Не здесь, – наконец, поднявшись с пола, мужчина увлек девушку в сторону собственной спальни.       Остановившись перед большой резной кроватью, Куроган оторвался от губ своей прислужницы и развернул ее к себе спиной. Медленно расстегнув молнию, Гажил высвободил девушку из ее наряда и замер. Слишком давно он не рассматривал все эти уродливые шрамы, которые вдоль и поперек разрезали идеальную до этого фарфоровую кожу. Словно чувствуя, о чем задумался мужчина, Леви постаралась развернуться:       – Они безобразны, пожалуйста, не смотри. – Но дракон и слушать ее не стал, а начал поцелуями покрывать каждый миллиметр когда-то изорванной в клочья плоти, стараясь хоть как-то загладить свою вину, но не перед ней, а перед самим собой. Он знал, каким будет наказание, но не дал девушке сбежать в ту проклятую ночь. Самый эгоистичный поступок за всю его жизнь теперь не давал ему покоя. А если бы он дал ей тогда уйти, все было бы по-другому. Не было бы наказания в сарае, не было бы попытки изнасилования, и он бы никогда не притронулся к этой девушке, не оставил бы на ней свою драконью метку, не нашел бы свою избранницу… Только от одной этой мысли Гажил зарычал и повалил девушку на кровать, продолжая руками и губами ласкать каждый шрам. Кого он обманывал? Он ничуть не сожалел о последнем, она была его. Развернув, наконец, Леви к себе лицом, которая уже во всю задыхалась от его ласк, Куроган прильнул к розовым губам и забылся в бесконечно-долгом и невыносимо-сладком поцелуе, скользя ладонями по ее теплому телу, запоминая каждый его изгиб, каждую чувствительную область, жадно впиваясь пальцами в разгоряченную плоть, не желая ни на секунду выпускать девушку из своих рук. Больше он не хотел, чтобы кто-то их прервал, нет. Леви отчаянно жаждала его, и на этот раз он ей не откажет. Не разрывая поцелуя, Гажил, не без усилий, все же сбросил свои ботинки на пол и принялся стягивать с себя штаны. Волшебница не могла поверить, что мужчина, наконец, сдался. Не только Гажил был весьма наблюдательным, но и его пленница тоже. Она отлично чувствовала, что дракон старательно держит себя в руках с первого же дня, как только вернулся. Даже вчера он сделал все по-своему. Не то чтобы она жаловалась, просто ей хотелось, чтобы тот раз у камина не был единственным. Ей хотелось, чтобы все было правильно, как бы глупо это не звучало. Как могло быть хоть что-то из всего этого правильным? Но для нее этого было достаточно. Здесь и сейчас существовали только они вдвоем, и не имеет значения, что она его рабыня, а он ее господин. Именно этого она хотела – хотела, не раздумывая, принадлежать этому сильному, жестокому, неукротимому зверю, спрятанному в теле мужчины, от одного взгляда на которого мурашки покрывали все ее тело.       Стянув с себя и нее последние элементы одежды, Гажил напоследок заглянул в расплавившиеся от желания карие глаза, которые обжигали своим сиянием. В полумраке, на атласных черных простынях белоснежная кожа так и светилась, безвозвратно маня сомневающегося мужчину. Ореол небесно-голубых волос, раскиданных в беспорядке по подушкам, делал Леви похожей на волшебное существо. Жалобно пискнув, красавица притянула дракона за волосы, заставляя того утробно зарычать и выпасть из транса, и впиться в приоткрытые губы. В полном нетерпении бестия обвилась ногами вокруг его талии и притянула волшебника еще ближе к себе, в отчаянной попытке слиться воедино. И он не устоял. Удобнее устроившись между распахнутых в томительном ожидании ножек, Гажил своей самой чувствительной частью тела ощутил все то нетерпение, с которым девушка ждала только его, и больше не мешкал. Неотрывно глядя в красивые глаза, медленно, чтобы прочувствовать каждое мгновение и дать синеволосой красавице привыкнуть к ощущениям, вошел в девушку. Никто из них не смог сдержать сладостных звуков, только Леви простонала, а Гажил зарычал. Это был только их момент, только их личный блаженный Рай. По крайней мере, так они думали.       – Ты только глянь, как же это мило, – удобно развалившись в кресле в кабинете главы гильдии «Призрачного владыки», вещал Иван, смотря в коммуникационную лакриму, – а я тебе говорил. Наш безжалостный дракон по уши втрескался в эту маленькую шлюшку и на все готов, чтобы оказаться между ее славных ножек, – продолжая наблюдать за занимающейся любовью парочкой, гогоча во всю глотку, продолжил глава «Хвоста Ворона». Кто бы мог подумать, что на окне высокой башни сидел зачарованный ворон и во всех красках демонстрировал двоим мужчинам все, что творилось в спальне Железного Дракона.       Порла скривился в гримасе полного отвращения и неверия. Его буквально трясло от злости. Как он мог пропустить такое?       – Я сотру ее в порошок! – полным яда голосом прошипел один из Десяти Святейших Магов, сминая в комок лежащие на столе бумаги.       – Я на твоем месте не делал бы этого. Дракон в слепой ярости действительно опасен.       – Ну ты же не предлагаешь мне оставить все, как есть! – возмутился волшебник, продолжая в приступе злобы комкать документы.       – Конечно, нет, я предлагаю придержать ее в качестве козыря. На носу война, нельзя, чтобы Гажил отвлекался на возможную угрозу. А потом делай с ней, что захочешь, хоть разорви на части, – наконец, Иван прервал связь и все свое внимание обратил на Жозе, – но сейчас Рэдфокс нужен нам. Пусть пока насладится этим мимолетным счастьем. Так у него будет повод сражаться в полную силу, особенно если поставить девчонку под удар.       – Хм, а это идея! Не знаю, откуда только в тебе столько выдержки, – искренне поразился Порла.       – Я предпочитаю упиваться местью медленно, причиняя максимум боли своим жертвам. Если хочешь, я сам разберусь с ней после всего. У меня уже есть несколько идей, как наказать дракона за его неповиновение.       – Ха-ха, не сомневаюсь, мой друг, не сомневаюсь, – уже довольным голосом проговорил Жозе, полностью успокоившись.       – Ты уже все подготовил? – Иван выразительно посмотрел на мастера «Призрачного владыки», но тот лишь кивнул и расплылся в едкой улыбке, а в его глазках заплясал безумный огонек. Тем временем в Магнолии, в здании гильдии «Хвост Феи»       Невероятно миловидная девушка, просто с ангельской внешностью, белокурыми волосами и пронзительными глазами цвета замерзших ледников прибиралась в баре, напоследок протирая и так сияющие своей чистотой пивные кружки, и задумчивым взглядом обводила такой любимый всем ее большим и чистым сердцем зал гильдии, когда неожиданно ее внимание привлек небольшой сверток, оставленный кем-то на столике в дальнем углу. Будучи от природы очень любопытной, впрочем, как и положено девушкам, красавица отставила кружку в сторону и поспешила взглянуть на загадочную находку. Но стоило ей поравняться со столиком и взять, как оказалось, запечатанный конверт и развернуть его печатью к себе, как тот выпал из ее нежных рук, словно больно ошпарив.       – Мастер! – в кристально-чистых нотах такого же ангельского голоса чувствовалась настороженность. – Мастер Макаров! Здесь кое-что оставили…       – Что стряслось, Мирочка? – неприметный старичок, ростом в три вершка, торопливо спускался с верхнего этажа своей гильдии, отлично зная, что по пустякам барменша его бы не беспокоила.       – Мастер, думаю, это оставили для вас, – девушка взглядом указала на конверт, – на нем печать «Призрачного владыки».       Старичок заметно изменился в лице и поспешил посмотреть, что же находилось внутри. Сломав зловещего вида печать в форме герба гильдии, Макаров быстрым взглядом живых глаз пробежался по содержанию письма и задумчиво хмыкнул, передав бумагу белокурой красавице. Мира, ознакомившись с посланием, непонимающе уставилась на мастера своей гильдии:       – Вы тоже думаете, что здесь какой-то подвох?       – Определенно! Но я не могу проигнорировать такую возможность лично посмотреть, как обстоят дела в гильдии Жозе. Похоже, выхода у меня нет, придется ехать.       – Тогда я поеду с вами! – девушка не любила отлучаться, но это был не тот случай. Старичок бы и возразил ей что-то, но настойчивый огонь в голубых глазах и сменившиеся на весьма зловещее выражение ангельское личико также не оставили ему права что-либо решать за красавицу.