Остров

Редко на Острове оказывался врач. Обычно они обходились без него, умирало много людей, в основном от заражения крови. Эти сведения, конечно, до "уродливой" части населения не доходили, но медики знали правду, знали цифры. В какой-то степени им повезло, что меня отправили в ссылку. Хоть один врач там оказался за долгие годы. На Суде было бесполезно впадать в панику, я себя не уродовал, как делали многие другие. Об этом целую книгу можно писать. "На что пойдут люди, чтобы спасти свои задницы". Самое интересное, что спасая свои задницы, они их же и калечат. Мерзкая метафора, но дело говорит. Нас привезли поздно вечером. Самое интересное, что даже тогда сохранялась отвратительная серость города. Вы никогда там не были, вы не представляете, насколько серый цвет может угнетать. Еще тот фонтан на площади... Там лебеди были, красивые неописуемо, но тоже серые. Как символ какой-то. Как будто в том месте даже красота становится обыкновенностью. Ну, так оно и было, если честно. Тошнило от тех мордашек, что нас встречали. Все женщины одинаковые. Все мужчины одинаковые. Они не годились на работу в поле, в лесах, потому и умирали, как мухи. И уж никакой врач с этим ничего не смог бы поделать. Они были схожи даже тем, что долго не мыли головы, ходили в пыли и грязи. Там не чувстововалось красоты, потому что они все были привлекательны и этим как раз обычны. Я даже не думал о том, отличаюсь от них или нет. Я, как только увидел выделенные мне комнату и кабинет, сразу же потребовал у "Господ" (как они сами себя величали, это были приезжие "уроды") нормальное помещение. Они не дали мне его сразу, несмотря даже на то, что я был врачом. Кстати, забыл упомянуть! Обычно на Суд вызывали в семнадцать лет, но тем, кто смог проучиться на врача год, позволяли закончить учебу, и только тогда вызывали на Суд. Вы можете себе представить, сколько людей поначалу мечтало стать врачами. Потом все поняли, что первый год подъемным был только для ничтожной группки людей, и смирились. Так что приехал я туда чуть ли не стариком, по сравнению с остальными! (Смеется.) Вы не обращайте внимания, я не с вас смеюсь, я кое-что вспомнил... В общем-то кабинет мне все-таки нормальный выдали. Просторный, даже с оборудованием, я и его смог выбить. Даже как-то легко это получилось. Начал практиковать где-то через месяц после приезда. Сразу такие очереди выстроились, вы бы видели! Все те люди, что в последний раз врача видели бог знает когда, начали жаловаться на всякую ерунду, искать у себя какие угодно симптомы! Я от них еле отбивался! Постепенно они начали понимать, когда ко мне действительно надо обращаться. За день могли принести человек десять с солнечным ударом. Кто-то обязательно надрывался, а кто-то и вовсе руку или ногу себе ломал. Первые роды я принимал через полгода после начала практики. Причем роды были запрещенные, внебрачные. Кто-то из цирка уродов (тех самых "господ") постарался. Я не знал еще, что делали с теми сосланными, кто нарушил правило, но тому цирку никто и ничего не предъявлял. Я узнал, что они специально отбирали себе девушек для сексуальных утех, а после того, как те беременели, просто выкидывали их из дома. Детей забирали и отправляли обратно с Острова. Меня ужасала эта система, но я ничего не мог с этим сделать, потому что был один. Даже работал в одиночестве, все те люди были такими... запуганными, боялись даже реакций собственных тел по началу, потому-то и поплыли ко мне. В свободное время я стал заниматься психологией. Столько образцов было вокруг! Признаюсь, я всех тех людей воспринимал исключительно как подопытных кроликов. Я был молодым врачом, о чем я еще мог думать? Я даже не отчаивался, как они. Скорее, потому что, уже имея профессию, я не работал в поле, не таскал тяжеленных мешков, не понимал, как им там, а просто сидел в своем уютном кабинетике и с интересом смотрел на то, как копошатся муравьи под моими окнами. Мне хотелось узнать, что смогло бы спровоцировать их на восстание, хоть минимальное движение, а не покорность этой дурацкой, в сущности, судьбе. Их же как будто в тюрьму посадили. Я только через год одиночества понял, что и я-то тоже в этой тюрьме срок отбываю. Все могли как-то сплотиться, веселиться, говорить, этого не было в запретах. Но все угнетали сами себя. Их подавлял обычный серый цвет, который они видели вокруг себя практически постоянно. Даже одежда была тусклая, блеклая, у некоторых полностью залатанная выцветшими кусками ткани. Жалкая картина. Помощницу я себе нашел только через три года. Такая же Барби, как и остальные девушки. Ее звали Шерил. Встреть такую девушку в каком-нибудь обычном городке вроде этого, где я сейчас живу, - сразу захотелось бы приударить. Но когда ты ежедневно таких видишь, никаких эмоций очередная смазливая мордашка не вызыввает. Я ее даже частенько путал с клиентками. Было и такое. Почему ее выбрал? Сноровистая она была. И хотела обучиться, как она говорила, "помогать людям жить". Что-то в этом было. Я действительно помогал им жить, правда латал тело, угнетенные души я был не в силах отремонтировать, но очень сильно хотелось. Впервые я увидел, что такое наказание, в тот же третий год своего пребывания на Острове. Мужчину и женщину привязали к двум столбам на площади и высекли на глазах у всех. Нет, вы неправильно поняли!.. Люди не сами приходили и смотрели, их ЗАСТАВЛЯЛИ смотреть. Не дай Бог кому-нибудь увидеть, во что превратились спины тех двоих!.. Женщина едва не умерла от болевого шока. А потом как она рыдала!.. Но знаете, что она говорила? Она ребенка звала... Все шептала: -Генри!.. Дайте мне Генри!.. А мужчина рыдал от боли. Срывался на нее: -Заткнись уже! Нет его! А ей было все равно. Я отослал Шерил, не хватало мне еще впечатлительных особ, которые могли свалиться в обморок от увиденного!.. Мне самому плохо становилось. На следующий же день явился "цирк уродов" в полном составе и потребовал отправлять этих двоих работать. Я их даже на порог палаты не пустил. Ну, в воспитательных целях высекли и меня. Совсем немного по сравнению с тем, что сделали с теми двумя... Я даже позволил Шерил самой мне раны обработать. Знаете, я не не сожалею, что получил тогда. Они хотя бы мужчину с женщиной в покое оставили. Напились крови-таки, упыри!.. Женщину звали Сара. Имя мужчины меня даже не интересовало. Шерил называла мне его, но оно сразу же из головы вылетело. Я все боялся за Сару, если честно. У меня были опасения, что у нее могли произойти некоторые... не совсем хорошие изменения в психике. Но она вела себя совершенно нормально. На второй день взяла себя в руки, поблагодарила меня, правда, больше ничего не говорила, все лежала и смотрела в пустую стену. Я тогда решил что-нибудь на нее повесить, а то она так убого смотрелась, вы бы видели! Никакой радости для пациентов! -Шрамы останутся, да?- Эти слова она произнесла на четвертый день. -Да. -Все равно спасибо. -Это моя работа. Она не была Барби уже потому что была старше этих молоденьких манекенщиц. Для меня в ее лице не было ничего красивого. Большие губы и глаза, странной формы нос. Но почему-то же она оказалась на Острове. Видимо, это у меня плохой вкус на женщин... Хотя все относительно. Даже бесит эта постоянная относительность. Никогда ничего нельзя сказать другому человеку, потому что у него вдруг может появиться совсем другая мысль, в противовес тебе. И это ощущение... когда ты непонят... Если честно, я не вижу, в чем смысл книг, фильмов. Каждое действие можно трактовать по-своему, каждый мотив, мысль. Но в них по большей части все относительно логично. Хотелось бы увидеть что-нибудь совершенное нелогичное. Где можно было бы усмехнуться над незнанием автора. Или там, например, испытать то, что никогда не испытывал. Желание убить выдуманного персонажа. У вас когда-нибудь оно появлялось? Такое стойкое желание убить. Вот в этот момент вы попадаете в ловушку автора. Он видит ВАС. Миру нужны бредовые рассказы, чтобы люди могли познать самих себя. Когда ты начинаешь прокручивать странное поведение персонажей, их жизнь, - ты все подстраиваешь под свой мир. И стоит чуточку подумать - и поймешь, какой ты сам. Возможно, не полностью, но человеку необходима даже мизерная часть, чтобы двигаться дальше. Наверное, те, кто пишет кровавые, бредовые рассказы, - тонкие психологи. Изучают нас, наше поведение, реакции. На таких вещах они обычно виднее всего. Простите, я сам не понимаю, как перескочил... Сара даже не знала, как меня зовут. Пришлось ей представиться, чтобы она мне тогда сказала: -Спасибо, Рик. Я свое имя не слышал из чужих уст уже очень долго. Имя там не играло почти никакой роли. Оно было чем-то слишком личным, что эти люди не были готовы открыть друг другу. И я тоже. Все жили вместе, у всех было общее, ну пусть будет, горе, но все намеренно чужились друг друга. Как будто в психушке жили. Кстати, да, отличное сравнение. Позже я практиковал в психиатрической больнице и никак, признаться, не мог понять, что мне напоминала вся эта обстановка. На Острове разве что поспокойнее люди были, а в психушке все-таки инциденты случались.