Остров

Вы не против, если я периодически закуривать буду? Пристрастилась после того, как стала в вашем мире жить... В смысле? Это же действительно ваш мир. Я лично чувствую себя тут чужой. Муж? Ребенок? Я вообще не понимаю, зачем рожала. Такое ощущение, что просто хотела показать "фак" Острову. А на деле влипла в точно такую же историю, в какую могла бы влипнуть там: живу с человеком, на которого мне наплевать, ращу ребенка в боязни, что у меня его вот-вот отберут. Вообще его уже отбирают: школа, друзья, компьютер, вредные привычки. Серьезно, наши дети нам почти никогда не принадлежат, потому что пару лет в сравнении с вечностью - это реально никогда. Не суть. Я быстро там адаптировалась. Особой пылкостью к окружающим и окружающему я, как вы можете заметить, никогда не отличалась, так что относиться ко всему наплевательски мне было легко. Как-то я не понимала тогда, что это говорило и о том, что мне абсолютно наплевать было и на себя. Но в лучших традициях фильмов да и любой книги были среди нас яркие пятна. Знаете, как будто художник нарисовал толпу людей, ужаснулся ее гадливости и плюнул в нее желтой краской. Или красной. Доверьтесь своему воображению, в общем. О Лене вы точно наслушаетесь от Рика - он в нее по уши влюблен был, хоть и будет вам лапшу на уши вешать по поводу их безграничной дружбы. Он мне предложил ему помогать где-то через год после моего приезда, когда я оказала кому-то из женщин первую помощь: она ногу сломала на работах в поле. Не знаю, как умудрилась. Так что я с ним работала, наблюдала, и особым гением быть там не надо было, чтобы его раскусить, пусть его и женили в итоге. А Лена только на уродов и смотрела. Я же говорю: не от мира сего была, меткий плевок в нашу пофигистичную массу. Еще один такой плевок - Бэнни и его старший братик. Как же его зовут-то... Райан?.. Всегда забывала его имя. Пусть Райаном будет, хрен с ним. Он-то, конечно, никогда не ходил с крашеными глазами и разноцветными волосами, но тоже нормальностью не отличался. Что? Чем Бэнни глаза красил? Углем. Его сначала били за это, потом поняли, что бесполезно. Где-то через месяц, после того, как мы приехали, он стал у кого-то из парней учиться языку жестов. Я спрашивала у него зачем. А он говорил: "На всякий случай. Не хочу, конечно, чтобы она тут оказалась, но все-таки..." Я думала, он про сестру свою какую-нибудь, серьезно... Бэнни сразу почему-то понравился Эмилии. Мы же с ней в одной комнате жили, так что где-то через недели две после приезда я стала слушать ее влюбленные разглагольствования о том, какой Бэнни красивый, умный, необычный... В общем, все знают, какой бред несут девушки, когда влюбляются. Я сейчас сижу и думаю: Бэнни чудо сотворил. Он в Эмилии разбудил ЧУВСТВА, от которых мы все отреклись, чтобы адапатироваться. Чувства... Она чувствовала, понимаете?.. И ее тело реагировало. И ей было тяжело молчать. Если кому-то сейчас покажется, что это не круто, то все скрывать это не круто. Если бы в нас была заложена необходимость молчать, то не было бы семи миллиардов. Был бы один человечек. Сначала меня раздражал влюбленный треп Эмилии, но я ничего ей не говорила. просто привыкла перед сном слушать сначала ее, а потом, два раза в неделю, чьи-то крики. Правда, иногда не кричали, просто молча шли. Честно скажу, я была таким благодарна. Если бы пришли за мной, я бы тоже пошла молча, чтобы дать поспать остальным. Мы уставали. Еще и сны плохие снились. Да, молча бы с ними пошла. И тихо, чтобы ничего не скрипело и не гремело. А то некоторые же как слоны, ей-богу! Законом не запрещалось, кстати, мужчине и женщине находиться наедине. Мы сами придумали этот закон. Бэнни его нарушил, когда уселся отдыхать рядом с Леной. Она всегда одна сидела. А тут Бэнни в наглую так притащился. Бесшабашный и наглый засранец. Нам ведь не запрещалось разговаривать с мужчинами, вообще иметь какие-то с ними отношения. Нам запрещался секс вне брака. За поцелуи тоже могли выпороть, но не сильно. Мы сами придумали себе закон. И по нему жили, жалея себя. А это помогало наплевательски ко всему относиться. У человеческого мозга поразительная сила. Все-таки я была не права, когда говорила, что мы не пользовались мозгом. Пользовались. Просто не так, как, наверное, надо было, хотя это очень скользкая фраза. Там собрался клуб любителей пострадать, не просто подчиниться судьбе, а раздуть огромную проблему из вот такой вот фигни. (Показывает фигу.) Я не знаю, что это был за сумасшедший стадный эффект ходячих патетиков. Наверное, зерно такое есть в каждом человеке, но вот даст оно всходы или нет - вопрос уже другой. Да, мне кажется, у каждого человека заложена жалость к себе, желание пострадать. В общем-то если углубляться, то тут причина в религии, мне кажется. Не берусь утверждать, но ведь именно она (и причем неважно какая, хоть вера в древнегреческих богов) учит нас, что за страданиями на земле нас ждет рай после смерти. Может, это как-то на нас все-таки влияет? Ну, на это. (Крутит пальцем у виска.) Хотя фиг его знает, может, я это все придумала, лишь бы себе хоть какое-то оправдание найти. В общем, да, Эмилия влюбилась в Бэнни. Она оживала прямо на моих глазах: такая красавица стала! У меня ее фотография есть. Принести?.. Откуда фотография? Нас там фотографировали. Я же говорю, не было это заброшенной помойкой. Сейчас принесу альбом. (Уходит ненадолго, возвращается с альбомом, снова садится, листает страницы, потом показывает фотографию.) Красивая, правда? Я бы хотела себе такую красоту. Волевую. Моя красота рабская. Мне она не принадлежит. (Убирает фотографию.) В общем-то, еще большой вопрос, что такое красота вообще. Бэнни вообще никого не замечал. Он, как полный придурок, исправно ходил учить язык жестов, в остальное время работал, а в свободное время где-то пропадал. Вы сами видите: нас не контролировали. Они просто с утра отправляли нас на работы. Никто за нами не шатался, как неприкаянный. Да, везде, по всей площади Острова стояли камеры, но и от них можно было скрыться. Если знать как. А Бэнни знал. От нас самих зависела наша собственная свобода, а мы же сами ее загнали в полную задницу, серьезно! За каким-то из обедов Эмилия сама подошла к Бэнни. И они стали неплохо общаться. А я ведь видела, что их не наказывают за это, что им даже не говорят ничего, но все равно была как все: не подходила к мужчинам, молчала, даже не улыбалась. Как там вообще можно было улыбаться? Казалось, улыбнешься - и пыль тебе на зубы! В итоге Эмилию начали преследовать, а потом, прикиньте, я просыпаюсь посреди ночи под ее жуткие вопли! Какой-то придурок пробрался к нам в комнату то ли с топором, то ли вообще с лопатой и попытался убить Эмилию посреди ночи! Стражники не успели его схватить, кстати: он сиганул в окно. Эмилия после этого случая заикаться стала. Того придурка нашли, кстати, он еще и кого-то из наших Повелителей шуганул, так у того случился сердечный приступ. Его за это повязали и потащили на площадь, наказывать. Эван его звали. Из-за этого ублюдка Эмилия стала ходить по улице только со мной. Я тут подумала, а Бэнни везет на баб с дефектом речи, серьезно! (Хохочет.) А знаете, зачем этот Эван преследовал Эмилию? Он сказал, что из ревности. А он был странный мальчик, увидь такого я за спиной - сама бы заикаться стала...