***
Пустынный город. Дома стояли полуразрушенными. По пустой улице шёл парень в плаще, скрывающий своё лицо капюшоном от знойной жары, которая стояла в обед над этим поселением. Нет ни единого знака, говорящего о жизни в этом городе. Плащ был чёрного цвета, измазан в пыли и крови. Край его волочился по земле за медленными прихрамывающими шагами. Не было видно ни лица незнакомца, ни жизни в его глазах. Лёгкий ветерок подул и поднял в воздух пыль перед путником. Он не обращал внимание на потоки воздуха, а продолжал свой путь. Город был словно мёртвым. Если бы он огляделся по сторонам, то, наверное, заметил бы разрушенные стены домов, в которых когда-то жили семьи с детьми; разбитые пыльные окна или даже уже заколоченные кривыми досками на скорую руку, чтобы песок не намело в дом; иссушенный фонтан по середине улицы, который больше не привлечёт к себе внимание играющих детей; брошенную плюшевую игрушку рядом с такой же погибшей детской коляской; следы крови на стенах, которые ещё не разрушились под гнётом войны; застывший и когда-то доносившийся крик на этих улицах. Ничего не было. Никого. Тишина. Этот город погиб в войне. Мёртвый город. Только ветер свистел между расщелин и завывал грустную песню или даже молитву, отдавая дань погибшим. Где-то можно было заметить наскоро вырытые могилы и небрежный деревянный крест с вырезанным именем погибшего. Ветерок гнал несколько старых и испачканных листовок, валяющихся везде. Одну из них прибило к ногам путника, и тот неохотно взял бумагу в руку. Он остановился и вчитался в текст: «Год 792. Более четырехсот лет назад закончилась Первая Гражданская Война Драконов. В те времена Драконы преподнесли людям величайший дар — Магию Убийц Драконов. И из-за этого дара последовали новые войны… Сейчас идёт Третья Гражданская Война Драконов или Вторая Мировая Война между людьми и Драконами. Людям ничего не остаётся делать, как молиться. Молиться единственным спасителям и проклятым на веки нести эту ношу — Убийцам Драконов… Многие города не смогли сдержать гнёт битв и пали в первый год. Эта война началась тринадцать лет назад. Большое количество государств уже стёрто с лица земли драконами. Фиор тоже пострадал от набегов. В ближайшее время надвигается ещё одна значительная битва за человеческое право. Город Магнолия — крайний юго-восточный пункт сопротивления на данное время. Пункт приёма добровольцев в ополчение города располагается около гильдии „Хвост Феи“. Там же находится лагерь „Хвостатые феи“ — лагерь борцов против драконов. Если вы маг или владеете одной из трёх сил Убийц (Драконов, Богов, Демонов), можете присоединиться к нам. Пункт эвакуации находится у собора Кардия.» Парень не спеша ещё раз вчитался в строки афиши и глянул в сторону. За разрушенными крышами домов была видна верхушка здания до этого великой магической гильдии. Сейчас на ней развевался их знаменитый герб. Это было единственное уцелевшее здание в этом умершем городе. Немного поразмыслив и взглянув на листовку в руках, путник направился в сторону Хвоста Феи — последней надежды.Историческая сводка. Когда мир людей настигла Третья Война, то магические гильдии ринулись в бой, но тут же были опровергнуты. Тогда, через несколько лет уцелевшие члены гильдий решили забыть про вражду и соединиться под одним знаменем сильнейшей гильдии. На то время это была гильдия „Хвост Феи“. Все, даже тёмные гильдии из союза Сынов Отчизны, объединились под общим началом и дали отпор вражеской армии на юго-востоке страны. После величайшей битвы, которая окончилась победой, состав гильдии разделили на восемь частей и отправили на границы Фиора, чтобы защитить мирных жителей. До сих пор штаб-квартирой этой организации является сильнейший филиал — гильдия Хвост Феи в Магнолии.
Даже перед гильдией улицы пустовали. Никто не выходил за территорию здания Хвоста Феи. Снаружи забор был истёсан и покрыт следами от взрывов, но само здание было целым и невредимым. Парень вдохнул побольше воздуха в лёгкие и сделал несколько шагов в сторону пункта сопротивления. Дверь, на его удивление, была приоткрыта, и он легко смог пройти внутрь. Незнакомец на минуту остановился у двери, словно вспоминая ужасные дни. После он медленно поднял руку и приложил к дереву ворот. Всё оно было пожжено и изуродовано войной, хотя когда-то в этом мирном городке царила доброта и дружба, кто-то весело врывался в это здание, выполнив задание; за столиками в гильдии сидели маги и попивали хмельной напиток; доска заказов была заполнена полностью, и обязательно кто-то стоял рядом с ней, выбирая заказ. Когда-то это было. Сейчас это здание уже не наполнит радужный смех. Парень вновь набрал воздуха в лёгкие и слегка толкнул дверь. Та же, в свою очередь, с пронзительным скрипом приоткрылась. Путнику не хотелось находиться в пустынном городе и поскорей увидеть людей, поэтому он мигом заскочил во внутренний двор гильдии, закрывая за собой дверь. Зайдя полностью, незнакомец заметил, как за пределами гильдии заблестели письмена, которые оберегали эту территорию от взрывов. Не желая больше оборачиваться на мёртвые руины позади себя, парень быстро перевёл взгляд на здание и был поражён. На внутреннем дворе всё так же сидели и выпивали пиво, иногда смеясь над забавной историей собеседника, а иногда от поведения других членов этого места. Здесь была уже немного увядшая от жары, но ещё зелёная трава, Люди спокойно ходили и радовались каждому мгновению, шутили и смеялись. Единственное отличие от былых времён — на всех была одета боевая экипировка. Люди, словно, не замечали этого парня, как будто к ним приходили каждый день. Парень ошеломлённо медленно шагал по выложенной камнем дороге и оглядывался по сторонам. Мужчины и женщины, старики и дети жили своей, хоть и короткой, но радостной жизнью. По эту сторону забора не было войны и запаха смерти, не было убивающей тишины и пустоты. Не было грусти. Иногда здесь даже были драки. Здесь была жизнь. Жизнь в мёртвом городе. Парень радовался тому, что просто находится здесь… Он больше не видит всех этих мучений и смертей, не слышит беззвучный крик и душевные страдания… не видит крови и войны. Он просто мог упасть посередине дороги на колени, взяться за свою голову и начать рыдать… рыдать от радости, что вырвался из этих угнетений и этого ужаса, что наконец увидел не измученных и еле живых людей, а смеющихся как раньше. Ему просто было хорошо… Он замедлил свой шаг, и только он хотел уже забыться от счастья, как вспомнил что-то. Вспомнил обещание, которое дал, и ускорил свой шаг. Он направился в сторону здания. Он не мог забыть про него. Хотя оно навевало страшные воспоминания, и все шрамы начинали ныть… Парень быстро подошёл к входу в здание и вошёл внутрь. Там тоже царила жизнь, веселье и дружба. Он начал искать взглядом, кого можно спросить, и медленно шагал по гильдии. Один раз его внимание привлекла девушка у барной стойки, выпивающая третью бутылку залпом. Её каштановые волосы переливались на свету, который проникал через запылённые стёкла. Второй раз он удивился темноволосому бледному парню, который в такую жару сидел сначала в тёплой одежде, а после нескольких фраз его задиристого собеседника остался в одних трусах и начал возмущаться. Ещё можно было обратить внимание на мужчину по величине с гору. На его смуглой коже даже очень странно выделялись пепельные волосы, и тот постоянно выкрикивал „Мужик“. Путник даже усмехнулся про себя. Где-то был виден странно танцующий человек, или же постаревшие со временем мужчины за столиком, которые вспоминали о былых временах. Незнакомец остановился посреди гильдии и глубоко вдохнул воздух. Ему хотелось запомнить эту атмосферу надолго. Хотя, возможно, ему и не придётся её запоминать — она сама оставит след в его жизни и на душе. Только он хотел сдвинуться с места в поисках кого-то, как увидел перед собой милую девушку со светлыми волосами, такого же пепельного оттенка, как у того странного парня. Её длинная чёлка была завязана в хвостик и забавно торчала. Сама же она была одета в чёрное платье с воротом и белыми кружевами. Руки её держались друг за друга и свисали перед ней, а на лице ангельского создания была милая улыбка. — Я могу чем-то помочь? — спросила собеседница путника и, улыбнувшись, прищурилась и немного наклонила голову на бок. — Может, вы пришли по объявлению? Парень не смог сразу ответить на её вопрос. Он всматривался в лицо девушки. Замечал каждую деталь: от торчащего волоска до складочки на её одежде. Путник мог всматриваться в её лицо, наверное, несколько минут, если бы эти черты не напоминали о ком-то. Ему не хотелось вспоминать прошлое, поэтому, немного придя в себя, парень решил не медлить. — А вы не подскажите, — начал он дрожащим и осипшим голосом, — где можно найти Миражану Штраус? Его голос осип. Это след войны и множества смертей. В нём не было юношеского задора, как можно было заметить в других голосах таких же парней, не было легкомыслия и любопытства. Была лишь скорбь. В голосе отражалось всё: война, голод, смерти других, раны и шрамы на душе. Этот парень навряд ли засмеётся как раньше… Он не сможет забыть этого… Голод. Муки. Боль. Всё. Эти шрамы на душе будет сложно залечить, и они всегда будут откликаться в дальнейшей жизни, даже если не будет этих страшных времён. Он познал весь ужас этого времени слишком рано… Даже если ему сейчас около двадцати, то по голосу можно понять — он очень рано повзрослел. Он видел в детстве то, чего страшатся увидеть в зрелые годы. Он познал худшую сторону этого мира. В этой гильдии были такие дети — дети худшего времени. Они уже в малые годы увидели войну. И все прекрасно знали, что их трудно излечить, поэтому вся гильдия живёт другим миром. Всё для того, чтобы они не вспоминали о страшных днях. — Да, это я, — весело ответила Миражана. Она тоже была из этого поколения. Она понимала всю боль этого парнишки и заулыбалась ещё больше. — Простите, — шёпотом проговорил он, извиняясь и опуская взгляд. Мира сначала не поняла, в чём дело, но когда тот парень протянул ей свою левую руку, держащую что-то, то её поверг страх. Его рука была перемотана старыми и грязными бинтами, пропитавшимися кровью и потом. Видно было, что она переломана в нескольких местах. Даже бинты не смогли скрыть всех увечий, и где-то показывались рваные раны, словно дикие звери откусывали от него куски плоти. Пальцы были тоже переломаны, и где-то кожа уже начала погибать от знойной жары, перегнивая на живом человеке. Но не это повергло её в ужас… В своей дрожащей руке он держал серебряную цепочку, с кулоном в виде капли воды. Он был тоже испачкан в алой крови… — Этот… кулон, — проговорила еле дыша Дьяволица, — откуда он… у тебя? — Девушка посмотрела на парня своими печальными глазами. Они в ту же секунду наполнились слезами, стекавшими по щекам и падающими на старый деревянный пол… — Лисанна сказала, что вы всё поймёте, когда я передам этот кулон вам… — проговорил, еле дыша, парень. Мира дрожащими от страха руками взяла этот кулон, чтобы рассмотреть поближе. Чем больше она смотрела на него, тем больше понимала значение слов парня. Для неё весь шум гильдии стал не заметен, все пропали вокруг неё. Только она и этот полуживой парень. — Мира, это наш новый член? — подошла к Штраус с любопытством девушка в доспехах. Её алые волосы слегка колыхались на лёгком дуновении ветерка. Она была воином в душе, и это замечали все окружающие. Девушка подошла ближе к пепельноволосой и посмотрела ей в лицо. То было уже бледным от новости, и в глазах читалась только скорбь. — Мира? — почти шёпотом переспросила аловолосая, но не дождалась ответа. Миражана упала на колени, чем привлекла к себе внимание всех зевак. Её руки дрожали и с трудом удерживали цепочку. Она склонила голову над руками, которые держала лодочкой, и пронзительно смотрела в ладони. Её волосы сползли с плеч и закрыли лицо шторкой серебряных прядей. Девушка словно разучилась дышать. Всем заинтересовавшимся личностям не было видно её лица. Шум всё больше стихал в этом здании, что даже некоторые взволнованные люди вбежали внутрь со двора, чтобы узнать, что произошло. Ещё несколько мгновений, и Мира резко откинула голову назад, устремив свой взгляд в потолок. По её щекам ручьём текли слёзы, руки безжизненно упали на пол… — Лисанна!!! — крик вырвался из груди Штраус. Она не могла сдерживать свои эмоции. В её лице отражалась лишь боль. После её крика везде наступила тишина: никто больше не смеялся, не чокался кружками и не пил выпивку, не возмущались, не спорили… Все замолчали. В этот момент было понятно, что и здесь был след войны. Все понимали эту боль. Они сняли с лица счастливые маски, развеяли туманность радости и вспомнили настоящий образ этого мира. Смерть — вот, что окружало их, вот, что они хотели забыть, вот, что напоминало о войне. Все кого-нибудь потеряли. Всем было больно. Никто не мог нарушить молчание. Только звук разбивающихся о пол капель разрывал тишину. Всё это напомнило парню о том мёртвом городе. Это не другая сторона. Здесь тоже испытывают боль. Здесь тоже страдают и теряют что-то. Здесь тоже этот мёртвый город. Война никого не пощадила. Воспоминания нахлынули на путника, и о себе дали знать раны на теле. Он закашлял. Чтобы приглушить этот режущий звук, который начал раздражать всех, он прикрыл рот рукой. Кашель раздирал глотку всё больше и больше, не давая дышать. И тишину снова нарушил звук разбивающейся капли. Только это были не слёзы, а капли крови, которые падали с руки путника. Вся кисть была в крови. Он слегка отстранил руку, чтобы посмотреть на свежую кровь из его глотки и лёгких, а после пошатнулся и упал. В его глазах всё сначала залилось алым, а после покрылось тёмной пеленой. Он не слышал больше этой ужасной тишины, этот крик и плач. Он исполнил обещание — единственное, что заставляло его идти, даже если сломаны ноги, даже если нечего есть, и голод сшибал его, даже если его раны уже не были совместимы с жизнью… Он шёл, чтобы передать последнюю просьбу друга…