Per aspera ad astra

Глава 7. Зелье — И все-таки пошли вы к гиппогрифам, гриффиндорцы чертовы. Тихий щелчок закрывшейся двери прозвучал в повисшей тишине как выстрел. Гермиона самодовольно дернула подбородком, глядя вслед ушедшему Малфою. Она наконец-то поняла, что именно упустила в своих размышлениях, и теперь крайне гордилась собственной сообразительностью. Ведь только что благодаря ей Гарри не оказался втянут в непонятные замыслы их школьного врага. Сам Поттер, однако, счастливым от этого не выглядел. Он сидел, опустив голову и прикусив нижнюю губу, остановившийся взгляд уперся в замысловатый узор пушистого ковра, лежащего на полу, брови сошлись на переносице. Трудно было сказать, что именно он чувствовал относительно разоблачения Малфоя, потому что по его лицу не представлялось возможным что-либо прочесть. Собственно, и некому было читать — Гермиона слишком погрузилась в собственные мысли. Когда Гарри медленно поднялся со своего кресла, подруга тут же перевела на него вопросительный взгляд. Она мгновенно собралась для серьезного разговора, которым предстояло успокоить расстроенного предательством Поттера, но тот, к ее удивлению, лишь холодно посмотрел в ответ и, развернувшись, направился к выходу, не сказав ни слова. — Гарри! — окликнула его Грейнджер, вскакивая с кресла. — Знаешь, Герм, я думал, что ты поймешь, — произнес он, касаясь кончиками пальцев ровной стены, в которой тут же начали проявляться очертания двери. — Что я должна была понять? — немного растеряно и почти сердито спросила Гермиона, бессознательно сжимая кулаки. — Что Малфой хотел тебя использовать? — Меня все используют, в этом нет ничего нового, — безразлично пожал плечами Гарри, по-прежнему не оборачиваясь. — Неправда! — с жаром возразила Грейнджер, будучи полностью уверена в своей правоте. — Мы с Роном… — Конечно! — воскликнул Поттер, всплеснув руками и резко оборачиваясь к собеседнице. — Как я мог забыть про своих друзей! Про тех самых, которые забыли обо мне, когда я нуждался в них. Вы меня бросили, Герм, и перестали замечать, даже когда я был у вас перед носом. У нас даже общие темы для разговора закончились, ты не заметила? И я то и дело слышу от вас: «мы с Гермионой», «мы с Роном». Нет, я рад за вас, но это не отменяет того факта, что вы меня бросили. И знаешь, что самое смешное? Что с Малфоем мне общаться было намного легче и приятнее, чем с вами все последнее время. Открыв было рот, чтобы что-то ответить, Гермиона почти тут же закрыла его, не найдя слов. Гарри коротко кивнул, словно только что получил подтверждение сказанному, и все-таки вышел в коридор, не оставив шанса себя остановить. — Гарри… — потеряно прошептала Грейнджер в закрывшуюся дверь и обессилено упала обратно в кресло, ссутулившись под натиском собственной совести. Хогвартс был предсказуемо безмолвен, когда Поттер сбегал вниз по лестнице на седьмой этаж. Возвращаться в факультетскую гостиную совершенно не хотелось, поэтому он решил прогуляться до того самого окна, у которого уже однажды ночью случайно встретил Малфоя. Конечно, Гарри не надеялся найти там его снова — просто захотел побыть один и немного подумать. Он отнюдь не был слепым и тоже заметил, что Драко изменился. Конечно же, разглядеть эти перемены было довольно трудно, но недели, проведенные в обществе друг друга, помогли в этом им обоим. Поттер понимал, что Гермиона, скорее всего, права, и Малфой просто хотел его использовать ради каких-то своих целей, но до конца поверить в это не мог. Он чувствовал, что причина такого странного поведения бывшего школьного врага кроется намного глубже, чем ему будет позволено забраться, но все равно с отчаянным упорством хотел попробовать докопаться до истины. А это означало, в первую очередь, восстановление того хрупкого мостика мира, что был проложен между ним и Драко с таким трудом и разрушен Гермионой с такой легкостью. Что именно можно сказать Малфою, а главное, когда и где, Гарри понятия не имел. Только вот решимости от этого меньше почему-то не становилось. Тихонько усмехнувшись собственным мыслям, Поттер набросил наконец на себя мантию-невидимку и пропал из поля зрения наблюдавших за ним из тени глаз. *** Утро наступило для Драко раньше, чем обычно. Уснуть он так и не смог, проворочавшись всю ночь на кровати. В его голове словно сидели бешеные пикси, от которых противно звенело в ушах. Вдобавок ко всему прочему левое предплечье периодически сводило судорогой, заставляя сжимать до боли зубы, чтобы не кричать. Раньше такого не было, и Малфой никак не мог понять причин подобного поведения Метки — ведь она должна давать о себе знать только во время Вызова. Обезболивающее зелье Драко пить не стал — его и без того было уже многовато в последние дни, а свалиться с отравлением от передозировки хотелось меньше всего. Но и снотворное принимать было опасно, потому что Малфой слишком хорошо знал, что может получиться при смешении снадобий. Промучившись подобным образом остаток ночи, он встретил утро на своей кровати, устало прикрыв глаза и не замечая влажные дорожки на щеках. Шевелиться было больно, но и расклеиваться окончательно не было ни малейшего желания. Природное упрямство в конце концов победило, и Драко заставил себя подняться и пойти в душ, старательно игнорируя головокружение и нетвердую походку. По его подсчетам, обезболивающее он сможет принять только ближе к вечеру, да и то, если за день не выпьет ни одного другого зелья. «Дерьмо», — выругался Малфой про себя, стоя под душем и непонимающе глядя на левое предплечье. Он наивно полагал, что следы от собственных ногтей должны были уже давным-давно пройти и остаться тонкими полосками шрамов, как напоминание о первом Вызове, но, вопреки всем ожиданиям, они выглядели так, будто только что перестали кровоточить — даже корочки засохшей крови не наблюдалось. То, что это было совершенно не нормально, не заметил бы только полный идиот. Драко же таковым себя не считал, хотя и не мог понять причин сего, несомненно, странного явления. Выбравшись из душа, он наложил на руку свежие бинты, пообещав себе подумать над этим позже, и быстро оделся. Бросив непозволительно короткий взгляд на свое отражение в зеркале, Малфой лишь недовольно скривился, увидев опухшие веки и темные круги под глазами. Через минуту ничего из этого уже не было — ему всегда хорошо удавались маскирующие чары. Первые солнечные лучи осторожно заглядывали в окна древнего замка, когда Драко размеренным шагом направлялся в Больничное крыло. Коротко постучав, он проскользнул в приоткрывшуюся дверь, аккуратно притворив ее за собой. — Доброе утро, мадам Помфри, — поприветствовал Малфой вышедшую из своей комнаты медсестру. — Здравствуй, Драко, — отозвалась она с улыбкой, и уже привычно похлопала его по плечу. — Мистер Кребб все еще спит, но ты можешь пройти к нему. — Спасибо, — кивнул Драко, удержав ответную улыбку в уголках губ. — Тебе спасибо, что навещаешь его — без поддержки друзей он бы не пошел на поправку так быстро, — произнесла колдомедик, жестом пригласив раннего посетителя следовать за ней. Кребб находился в отдельной комнате, прилегающей к общей палате Больничного крыла. Именно сюда его поместила мадам Помфри, руководствуясь тем, что чуланчик с лекарствами должен быть недалеко от тяжелого пациента на тот случай, если его состояние ухудшится. Помещение было совсем небольшим, к тому же, разделенным надвое белой ширмой. Это было сделано на тот случай, если кто-то решит заглянуть сюда без ведома медсестры. Драко лично просил, чтобы Кребба никто не нашел в таком виде. Он знал по себе, что находиться под прицелом десятков сочувственных взглядов и понимать, что ничего большего ты не достоин, невероятно унизительно. Именно поэтому Малфой никогда не позволял себе ничего подобного, когда навещал давнего приятеля. — Я вернусь, чтобы позвать тебя на завтрак, — шепнула колдомедик, отодвигая в сторону ширму и пропуская вперед Драко. — Спасибо, мадам Помфри, — все-таки улыбнулся тот, проводив медсестру долгим взглядом. Прикрыв за ней дверь, он шагнул к кровати Кребба, бесшумно опустившись на низкий табурет. Зельевар-неудачник выглядел уже намного лучше, чем в первые дни своего пребывания в Больничном крыле. Аллергия, неожиданно проявившаяся через пару дней после памятного инцидента со взорванным котлом, уже почти сошла на нет, оставив после себя лишь темные пятна от некогда жутких язв на коже. Драко прекрасно помнил, как иногда просыпался посреди ночи, чтобы выспросить у мадам Помфри о состоянии Кребба, почти бесшумно преодолевая расстояние от собственной кровати до соседней комнаты. Конечно же, за подобное недопустимое поведение ему всегда доставалось, но сам он не считал пару сломанных ребер достойным предлогом не навещать товарища, хоть тот и лежал без сознания, вряд ли вообще замечая, что к нему кто-то приходит. А однажды во время такого ночного визита, колдомедик неожиданно попросила его сварить укрепляющее зелье, объяснив, что не хочет беспокоить профессора Снейпа, который и без того последнее время плохо выглядит и явно недосыпает. Драко согласился и почти полтора часа простоял над котлом, втайне от мадам Помфри опрокинув в себя флакончик обезболивающего. Сейчас о тех днях можно было вспоминать почти с улыбкой, потому что Кребб явно шел на поправку. Малфой профессионально скрывал ото всех свое облегчение от этой новости, но себя обманывать просто не мог. Глубоко в душе он был искренне рад, что все обошлось без последствий и осложнений. — Драко?.. — послышался хриплый низкий голос, и Драко дернул головой в сторону больного, встретившись с ним взглядом. — Доброе утро, Винс, — отозвался он, едва заметно улыбнувшись. — Ага, — согласно выдохнул Кребб, вновь прикрывая глаза. — Как ты? — спросил Малфой, скорее для того, чтобы поддержать разговор, чем из реального желания узнать ответ, который и без того уже получил пару минут назад от мадам Помфри. — Отлично, — усмехнулся Винсент, неопределенно махнув ладонью в воздухе, — если не считать того, что вставать не разрешают. — И правильно делают — успеешь еще, — серьезно произнес Драко, оперевшись одной рукой о край кровати. — Ты мне лучше вот что скажи: какой черт тебя дернул зелье варить? — Да сам не знаю. Ты сказал, что учиться надо, а у меня долг был по зельям, ну я и… — Понятно. Не ожидал от тебя такого рвения. — Ага, — предсказуемо кивнул Кребб, тяжело вздохнув. — Я тут это… ну, сказать хотел тебе… — Я слушаю, — на удивление мягко отозвался Малфой, давая понять, что злиться не станет в любом случае. — Спасибо, что спас. Мадам Помфри сказала, что если бы не твое заживляющее, то меня бы даже до палаты не донесли. — Не за что, — автоматически бросил Драко, растеряно моргнув. Он и понятия не имел, что на тот момент все было так плачевно. — Не, это еще не все, — непривычно серьезным тоном продолжил Кребб, наощупь найдя ладонь Малфоя и сжав ее в своей. — Спасибо, что приходишь. Благодаря тебе, я знаю, что наступило утро. Кроме тебя ведь сюда больше никто не приходит. Вот был бы ты на моем месте, от твоей кровати, наверное, не отходили бы. — Да уж, — невесело усмехнулся Драко, невольно вспоминая постоянное общество Поттера и полное отсутствие посетителей, когда сам лежал в лазарете с переломами ребер. — Да не, ну правда же, — уверенно кивнул сам себе Кребб, решив, что Малфой просто ему не поверил. — Ты ведь главный, за тебя обязаны волноваться, а я… — А ты мой друг, — твердо сказал Драко, накрыв руку Винсента своей второй ладонью, которая была несравнимо меньше и тоньше и казалась почти женской на фоне мощной ладони товарища. Тот неожиданно вздрогнул от этих слов, но не пошевелился и ничего не сказал, ограничившись коротким кивком. Повисшая тишина, как ни странно, не была тяжелой. Даже казалась вполне уместной. Да и, к тому же, обоим собеседникам было попросту нечего сказать друг другу. — Мальчики, уже завтрак, — тихо сообщила мадам Помфри, не открывая двери, предварительно постучав. — Да, я уже ухожу, — откликнулся Драко, обернувшись через плечо и тут же вновь посмотрев на лежащего на кровати Кребба. — Я еще вернусь, — пообещал он, на прощанье чуть сильнее сжав большую ладонь в своих. — И будет еще одно утро, — улыбнулся Винсент, приоткрыв один глаз, чтобы посмотреть на своего посетителя. — Ага, — кивнул Малфой, поднимаясь на ноги и направляясь к выходу. За дверью его уже ждала мадам Помфри, странно хмурясь. Но не успел Драко открыть рот, чтобы поинтересоваться, в чем дело, как она заговорила сама. — Там тебя кое-кто спрашивает, — сказала медсестра, кивком головы указав в сторону выхода из Больничного крыла. — В такую рань? — удивленно вскинул брови Малфой, от всей души надеясь, что это не Снейп. — Видимо, ему опять не спалось, — неопределенно пожала плечами мадам Помфри. — Кому? — все же решил спросить Драко, внутренне напрягшись в ожидании ответа. — Сам увидишь. Иди, тебе, в любом случае, пора на завтрак. — Хорошо, мадам Помфри. Я зайду завтра. — Конечно. «О, Мерлин всемогущий», — мысленно простонал Драко, едва только за ним закрылась дверь Больничного крыла. Тут же захотелось вернуться обратно и просидеть у постели Кребба весь оставшийся день, а если понадобится, то и дольше, но он сдержался и лишь произнес совершенно безэмоционально: — Доброе утро, профессор. Чем обязан? — Я смотрю, у Вас появилось слишком много свободного времени, раз я нахожу Вас утром не в своей комнате, — не обременяя себя приветствием, ответил Снейп, недовольно прищурившись. Этот жест говорил намного больше, чем слова. По крайней мере, Малфою. — Нет, сэр, — не меняя тона, отозвался Драко, решив про себя окончательно, что, если справедливость в этом мире и существует, то его она явно обошла стороной. Причем, судя по всему, по широкой дуге. — Тогда потрудитесь объяснить, что Вы делали в Больничном крыле в такую рань? — поинтересовался профессор, скрестив руки на груди и вопросительно изогнув бровь. — У меня заболела голова, — не мудрствуя лукаво, сообщил Драко, ни слова при этом не соврав: голова, в самом деле, болела из-за бессонной ночи. Только вот уточнять, что пришел сюда отнюдь не за зельем, он не стал, сам не до конца понимая причин подобного решения. — Что ж, можете считать, что я Вам поверил, — после недолгого молчания вынес вердикт Снейп, задумчиво глядя на собеседника. Тот ни единым движением не выдал своего отношения к подобному. На какую-то долю секунды ему даже показалось, что профессор видит сквозь сотворенные не так давно чары иллюзии, но именно в этот момент он разорвал зрительный контакт, повернувшись к Драко спиной и жестом велев следовать за ним. Не говоря ни слова, Малфой молча двинулся за деканом. — У меня к Вам есть небольшой разговор, — продолжил Снейп, когда они были уже на полпути к подземельям. — Я Вас слушаю, — с готовностью отозвался Драко, ощутив неприятное тянущее чувство где-то в районе желудка. — Скоро мне придется часто отлучаться из замка по личным и очень важным причинам, — выделив голосом последние слова, произнес профессор, войдя в свой кабинет. Этот тон Малфой знал давно. Расспрашивать об этих самых причинах было бесполезно — даже Круциатус или Легилименция не помогли бы. Если Снейп говорил так, то добиться от него каких бы то ни было подробностей не представлялось возможным. Убедившись, что собеседник это понял и продолжает внимательно слушать, профессор продолжил. — В связи с этим досадным обстоятельством уроки зельеварения проводить будет некому, а искать себе замену среди других зельеваров у меня попросту нет времени. Поэтому я решил, что Вы, мистер Малфой, достаточно подкованы в моем предмете, чтобы подменять меня в крайних случаях. А так как на многих занятиях Вы все равно не считаете нужным появляться, да и, как я только что имел возможность убедиться, без толку тратите время, которого у Вас явно в избытке, для Вас не составит особого труда выполнить это мое небольшое поручение. Опешивший, Драко молчал, к собственному удивлению, даже не изменив выражение лица. Поверить в услышанное почему-то не получалось, а переспросить не позволяла гордость. Что-либо ответить тоже не выходило — слишком неожиданным было предложение. Да и получить от Снейпа такой комплимент было огромным сюрпризом, пусть тот и прозвучал почти как оскорбление. Малфой давно научился разбираться в полутонах и подтекстах слов преподавателя. Снейп истолковал затянувшееся молчание по-своему, ухмыльнувшись чему-то почти добродушно. — Как я вижу, возражений не предвидится, — уверенно кивнул он скорее самому себе, чем собеседнику. — Тогда, полагаю, сегодняшний урок можно сделать пробным для Вас. — Кто? — еле выдавил из себя Драко, отстраненно удивившись тому, насколько хрипло прозвучал вопрос. — Пятый курс, — небрежно сообщил Снейп, махнув рукой, словно говорил, что это будет не так сложно, как может показаться на первый взгляд. Малфой смог только кивнуть, все еще пытаясь убедить себя, что не уснул в душе в своей комнате. Собственно, волноваться было практически не о чем — зельеварение он, и впрямь, знал превосходно, что и подтверждал на каждом уроке, когда все же появлялся там. Программа прошлых курсов довольно прочно сидела в памяти, так что единственным вопросом оставалась тема предстоящего урока. Но именно в этот момент, когда Драко решил сосредоточиться на ней, чтобы выйти наконец из ступора, Снейп как бы невзначай добавил. — Гриффиндора. *** Драко сидел на своей кровати и бездумно смотрел в стену напротив невидящим взглядом. Перед его мысленным взором все еще, как наяву, стоял кабинет зельеварения, заполненный гриффиндорцами. Среди всех пятикурсников во время урока Малфой выделил только двоих, имевших зачатки таланта к зельеварению. С остальными не хотелось даже работать ¬— настолько все было глухо. Многим было не до предмета вообще — личные проблемы явно были предпочтительнее учебы. Но один студент все же заставил Драко пару раз понервничать. Это был тот самый парень, который вызвал на дуэль Блейза. Имени его Малфой так и не запомнил — не посчитал нужным, — но баллы с факультета снял. Неподобающее поведение и неверно сваренное зелье были только поводом. От срыва его удержало присутствие рядом Снейпа, умело скрывавшегося от учеников весь урок. Как ни странно, своего решения профессор не изменил — лишь пообещал сообщить, когда ему понадобится замена в лице Драко. Особой радости это не вызывало, но все же немного прибавило оптимизма. «Значит, я не совсем безнадежен», — решил Малфой, криво усмехнувшись. Собственно, пробный урок, назначенный профессором, прошел почти что хорошо, но Драко не уставал прокручивать его в голове, отмечая все новые и новые минусы и собственные промахи. На руку ему сыграло то, что он правильно выбрал линию поведения. Почти все время занятия говорил только Малфой, позволяя порой задавать себе уточняющие вопросы. То, что никоим образом темы не касалось, старательно игнорировалось, а едкие замечания в свой адрес пропускались мимо ушей. Впрочем, для Драко не было проблемой поставить зарвавшихся студентов на место, но сделать это ему пришлось всего дважды. И оба этих раза отличился тот самый горе-дуэлянт. В какой-то момент Малфой даже понял Забини — этому мальчишке так и хотелось преподать хороший урок, не ограничиваясь только устным порицанием. Но выдержка и чувство пристального взгляда Снейпа в спину помогли сдержаться от подобной глупости. Опыт этого занятия оказался неожиданно ценным. Особенно лестно было видеть интерес на совершенно незнакомых лицах, а в конце урока находить вполне сносными сваренные студентами зелья. Драко видел в этом свою заслугу и был вполне доволен собой. Но теперь, сидя в запертой комнате, он не переставал удивляться собственной глупости в некоторые моменты. То, что он упустил пару важных примечаний относительно варки зелья и взаимодействия компонентов в нем, ударило по самодовольству отрезвляющей дубиной. Именно тогда Малфой понял, что недочетов было в общей сложности непозволительно много, и именно поэтому у студентов получились всего лишь сносные, а не хорошие зелья. Преподавать оказалось намного труднее, чем он думал раньше. Медленно выдохнув, Драко прикрыл глаза и провел ладонью по лицу сверху вниз. К следующему уроку он постарается подготовиться лучше, тем более, будет такой шанс повторить программу прошлых лет. Решив все для себя таким образом, Малфой переключился на более важные, на его взгляд, проблемы. Белый бинт змейкой мягко скользнул с предплечья на пол, свернувшись клубком, открывая взору Драко глубокие борозды царапин. Тонкие брови задумчиво сошлись на переносице. «Да какого черта?! — раздраженно выругался он про себя, осторожно коснувшись кончиками пальцев болезненно припухшей кожи. Ко всему прочему, она была еще и шершавой. Прикусив губу, Малфой крепко задумался. — Наверняка я где-то что-то упустил. Понять бы еще теперь, что, и где, и как это исправить». На землю медленно опускался вечер, сгущая сумерки вокруг древнего замка Хогвартса. Резко поднявшись с кровати, Драко подошел к комоду у противоположной стены и отодвинул верхний ящик. Там лежали зелья, сваренные им собственноручно. Мадам Помфри и Снейпу Малфой, конечно, доверял, но свой случай считал не настолько сложным, чтобы не справиться с возникшей проблемой самостоятельно. Из всего множества фиал и колбочек Драко уже привычно выбрал обезболивающее зелье, откупорил крышку и почти коснулся губами горлышка, как в голове вдруг будто что-то щелкнуло. Все еще не до конца понимая собственные мысли, он отвел руку со снадобьем от лица, уставившись на прозрачное стекло с таким видом, будто видел перед собой призрака. «Вот оно — то, что я упустил», — как-то растеряно сообщил Драко самому себе, поставив фиалу на комод и беззвучно закрыв ящик. Обезболивающее зелье все еще стояло прямо напротив него немым укором совести, призывно поблескивая. — Чтоб тебя! — не сдержался Малфой, с силой пнув ни в чем не повинный комод. «Совсем уже сдурел, — диагностировал он, — таких очевидных вещей под носом не вижу. Не удивительно, что Снейп меня идиотом стал называть чаще, чем по имени, — он никогда не ошибается. И как я умудрился забыть про этот чертов корень, который замедляет заживление ран в разы? Ох, ну и кретин…» От того, чтобы хорошенько приложиться головой о стену, Драко каким-то чудом удержался, ограничившись лишь еще одним пинком по комоду. Выбирать между царапинами и головной болью совершенно не хотелось, потому что и то и другое надоело уже безмерно. Опустившись на пол там же, где и стоял, Малфой по-турецки скрестил ноги, оперевшись на одно колено локтем и подперев щеку ладонью. В голове судорожно метались мысли, и каждая оставляла после себя какой-то неприятный осадок незавершенности и бесполезности. Ему понадобилось всего полминуты, чтобы разложить обезболивающее зелье на составляющие и припомнить их возможные свойства при разных сочетаниях ингредиентов. По всему выходило, что, как бы он ни крутил это несчастное варево, оно только утратит свои свойства, но эффект «незаживления» останется в любом случае. «Проблема в корне, — констатировал Драко, задумчиво покусывая нижнюю губу. — Значит, нужно нейтрализовать его действие. Русалочья чешуя не подходит по определению — из-за нее зелье станет замечательным ядом, хотя корень и перестанет действовать. Полынь тоже не подходит — только помутнения разума мне не хватало для полного счастья, и без того мозги не соображают уже. Волос единорога вообще действует как хорошее снотворное. Мерлин, да чем же мне тебя нейтрализовать?!» Не удержавшись от искушения, Малфой все же приложился головой о стену и прикрыл глаза, пытаясь собрать мысли в кучу. И тут неожиданно они все словно замерли, а в голове прозвучало всего одно слово: «ромашка». Причем, прозвучало почему-то голосом Поттера, да так живо, будто тот сам стоял за спиной Драко. Дернувшись от неожиданности, Малфой резко обернулся, едва не упав, но в комнате он был один. «Приехали, Малфой, это финальная стадия. Только Поттера за спиной тебе не хватало для полного счастья. — Глубоко вздохнув, Драко покачал головой и устало потер переносицу. — И самое смешное, что он прав — ромашка могла бы помочь. По крайней мере, стоит попробовать».