Рана просыпается, ощущая, как ее кишки неприятно елозят в животе. Давление точечно усиливается от ходьбы человека, который тащит ее на своем плече. Девушка поднимает голову, которая, кажется, весит полтонны. Перед глазами плывут серые краски. Чуть позже она урывками различает в них камни, кусками торчащие в стенах.
Осознание себя резко вонзается в голову. Рана делает большой глоток воздуха и заходится глухим кашлем.
— Вовремя очнулась, — слышит она мужской бас возле левого уха.
Большие крепкие руки стискивают ее под ребра и валят на сухую траву.
— Твои хоромы, — Рана успевает заметить лишь тугой коренастый силуэт, прежде чем перед носом пролетает и хлопает решетка, — располагайся.
Страж испаряется за пару мгновений до того, как она осознает свое положение.
Пленница.
Девушка в панике крутит головой, осматриваясь. Длинный сарай, в котором ее выбросили, напоминает конюшню. Правда вместо стойл и лошадей — узкие клетки с такими же счастливчиками, как она. Внутри пахнет потом, газом и нотками запекшейся крови. Рана, затаив дыхание, пятится назад, прижимая к себе колени.
— Смотри, эта та сумасшедшая из дома на отшибе, — слышит она нервный шёпот недалеко от себя, — с её матерью полдеревни в постели побывало.
— Говорят, с её мамашей уже разделались.
Девушка лишь кидает забитый взгляд в сторону сплетников. Она не очень понимает, на что надеется, внимая их словам — увидеть свою мать мертвой или живой. А на этот шепчущийся сброд ей всегда было наплевать.
Новоиспеченные соседи уже прикидывали, сколько дерьма им предстоит вылить на нее в течение своего заточения. Насколько долгим оно будет? В такие моменты люди всегда находят козлов отпущения.
Двери сарая распахиваются, впуская внутрь нескольких мужчин. Северянские доспехи, бороды и мечи, болтающиеся на ляжках, вызывают у Раны чувство отвращения. Она ненавидит военных.
Разговоры пленников в момент стихают, и за решетками воцаряется тишина.
— Осмотрите их по-быстрому, — кивает один из зашедших вояк, — больных и немощных — в расход, остальных отправляем работать.
— Тут человек пятьдесят, до обеда с этими управимся! — двое других уже дергают решетку ближайшей клетки. — У нас таких ещё пять амбаров.
Слышатся первые стоны, визг и лязг вынимающихся из ножен мечей.
Рана сидит в самом конце барака, забившись в угол и подмяв под себя сухую траву. Сердце колотится где-то в горле, а дыхание мельтешит отрывками, будто пытаясь подстроиться под грудной насос.
Поднимая глаза в сторону двери, девушка замечает мужскую фигуру, мерными шагами направляющуюся прямо к ней. Скоро она различает в ней того парня, что заботливо приложил ее головой о землю. В мыслях четко всплывает его имя — Рамси.
Её это ещё больше пугает.
— Привет, девочка, — обращается он к ней, нагибаясь к решетке, — как себя чувствуешь?
— Ты кто такой? Что вам всем нужно? — Рана сильнее вжимает колени в живот.
— Я уже представлялся, я Рамси, — он довольно хмыкает, глядя на ее гематому на лбу, — теперь я твой хозяин.
Болтон дергает прутья решетки на себя, и те со скрипом поддаются.
— Будешь хорошей девочкой, и я заберу тебя отсюда, — Рамси протягивает девушке руку, — скажи-ка, как тебя зовут?
Рана тушуется, бегло оглядываясь по сторонам. Остальные смотрят на нее ни то с презрением, ни то с завистью. Она нервно сглатывает и возвращается к нему.
— Чего ты от меня хочешь?
— Видишь ли, я ещё не решил, — Рамси расплывается в улыбке, — но мне понравилось твоё личико.
Девушка нервно ёжится и молчит.
— Не испытывай моё терпение, — грубо кидает он в ответ на её зажимы, вцепляясь рукой в подбородок, — как тебя зовут?
— Рана, — она вынужденно вскидывает на него глаза и чувствует, как дрожит.
— Прекрасно, — довольно протягивает Рамси и хватает её за предплечье.
Девушка рефлекторно отдергивает руку.
— Не будь идиоткой, Рана! — Он наклоняется к ней ближе, пока та не начинает ощущать на лице его дыхание. — Пойдешь со мной или сгниешь здесь. Неужели тебе по душе компания этих оборвышей?
Рана чувствует резкое покалывание в носу. На глаза наворачиваются слёзы. Он снова берет её за руку, на этот раз ухватываясь не так сильно. Девушка поддается, позволяя вытянуть себя из клетки.
Он улыбается ей.
— Эта пойдет со мной, — кидает Рамси в сторону шайки пришедших с ним солдат.
Они лишь мельком оглядывают девчонку, кивают и возвращаются к работе.
Кто-то снова истерично кричит.
***
Рана не любит убийства. Она никогда не получала удовольствия от страдания людей. Правда и смотреть на это спокойно могла едва ли, ей всегда становилось дурно. От вида крови мутило и сгибало пополам. Можно было считать удачей, если она не заходилась рвотой, увидев алые сгустки.
Теперь ей всё равно.
В конце концов человек ко всему привыкает.
Она лежит у Него на плече, пальцами поглаживая грудную клетку в области сердца. Он спит и ничего не чувствует.
А что, если прямо сейчас пробить ему грудь, вырвать сердце и сбежать с этим трофеем? Без этой детальки Он точно никого больше полюбить не сможет.
Рана много думала о Его убийстве. Убить сначала Его, потом себя. Так она точно осталась бы с Ним навечно. А может быть, Его одного. Бежать. Впервые стать свободной.
Смешно.
Когда она сбегает, она просто ждет, чтобы Он нашел её.
Она знает, Рамси тоже не раз хотел ее прикончить. Она будто могла ощущать это проходившимся покалыванием по позвоночнику. Рана не боялась этого, потому что знала, что Он не сможет. Каждое из таких мгновений только отдаляло Его от реальной возможности её убийства.
Слишком долго они уже вместе.
Только и будущей жизни с Ним Рана не видела. Разве что плавали в голове отрывки бесполезных дней, которые потом никем не зачтутся. Она сама знает, что давно уже не мученица и не жертва.
Просто Его привязанность к ней оказалась лучшим из всего, что с ней случалось.
Взрывали её теперь только мысли о Сансе. Первой красавице Севера.
Шлюха! Если у них с Рамси нет будущего, то у Него и этой рыжей сучки и подавно. Какого черта её сюда притащили? Ей здесь не место.
Рамси не нужна леди. Этих барышень в их домах выращивают как украшение. А Болтону нужны настоящие чувства. Он этого не признает никогда, но все и без того очевидно. И насрать вообще, что их парочка может возглавить отряд душевнобольных.
— Я убью твою жену, — шепчет Рана на ухо спящему бастарду.
В комнате начинает светать.
***
Рамси возвращается в свои покои, непривычно заставая в них законную женушку. Удивляясь, он ухмыляется и закрывает за собой дверь.
— Доброе утро, дорогая, — он делает несколько шагов ей навстречу. Девушка инстинктивно пятится назад.
— Твой отец просил нас прийти вместе, — кидает она куда-то в пространство, пытаясь спрятаться от взгляда Болтона.
Рамси стискивает зубы на упоминание о Русе. Чертов старик.
— Давно ты слушаешься моего отца? Я думал, ты замужем за мной.
— Твой отец – Хранитель Севера, — Рамси видит, с какой неприязнью Санса произносит эти слова.
Болтон вздыхает, опускаясь на край постели. Он дергает стоящую рядом Старк за руку, усаживая девушку рядом с собой. Санса повинуется.
— Нынче эти Хранители мрут, как мухи, — с нескрываемым удовольствием выплевывает он ей в лицо, расплываясь в улыбке.
Санса теряется, не зная, что ответить. Она понимает, что Рамси собирается избавиться от отца. Возможно, узнать такое о ком-то другом ей было бы мерзко, но не в случае с этой семейкой. Пусть поубивают друг друга, чтобы остальным стало легче дышать.
— Дорогая, посмотри мне в глаза, — Болтон ухватывается за ее белоснежный подбородок.
У девушки замирает сердце.
— Ты — мой козырь в разыгрываемой партии с этими северными идиотами, — он сжимает руку крепче, чувствуя все шероховатости ее кости, — тебя никто не тронет. Но подчиняешься ты только мне.
Санса корчится от давящей боли.
— Ты поняла меня?
— Поняла.
