Мой дивный новый мир!

Часть 3. Неизбежная реальность. Пальцы устало прошлись по холодной глади толстого стекла и тут же сжались в кулак. Удар, еще один. Сбитые до крови костяшки не волновали дождя Варии. Мечник продолжал наносить тщетные удары по прозрачной двери камеры. - Быстро же ты сдулся, Савада! – Скуало раздраженно цокнул языком, глядя на паренька, сидящего на полу в точно такой же клетке напротив. Тсунаеши в отличие от прочих пленных не пытался вырваться. Интерес к жизни угас с предсмертным криком матери, пытавшейся его защитить. - Тсу-кун, беги, пожалуйста, беги, - Нана молила сына отказаться от боя, но тот не послушал. Не послушали и верные друзья Тсуны: Гокудера, Ямамото, Рехей. Подростки, окрыленные победой в битве колец, слишком полагались на свои новые силы и друг на друга. Враг появился под покровом ночи, застал семью Тсуны врасплох. Отец Савады только что вернулся из своих бесконечных командировок, и его жена устроила целый пир, на котором, разумеется, оказались практически все друзья ее сына. Дом Тсунаеши всегда славился гостеприимством. Нана, как хорошая хозяйка, всегда окружала гостей заботой и не задавала лишних вопросов. Мудрая женщина делала вид, что не знает, чем занимаются ее муж и сын, притворяясь посредственной и недалекой. Крыша проломилась в тот момент, когда обитатели дома уже мирно спали после сытного ужина. Первым погиб отец Тсуны. Неудачно рухнувшая балка похоронила выпившего мужчину под собой. Тсунаеши вместе с хранителями урагана, дождя и солнца смогли выбраться из-под завала. Смог выбраться и Реборн – репетитор Савады – аркобалено солнца. - Вонгола, прошу прощения, но такова воля Бьякурана-самы, - лишь на миг враг показался перед мальчишками. Савада не увидел злобы в густо-подведенных бирюзовых глазах, лишь грусть и бесконечное сожаление, но гиперинтуиция зазвонила беспокойным колокольчиком. Кике исчез. И началась резня. Первый удар принял на себя Гокудера. На лице застыло искреннее удивление, когда сердце пронзили невидимые колья. Ямамото и Рехей оказались следующими. Багровые пятна крови расцветали на светлых пижамах, жизнь стремительно угасала. - Что случилось, глупый Тсуна? – сонный ребенок в коровьем костюмчике замер в покосившемся дверном проеме, глядя на окровавленных хранителей и растерянного Саваду. - Ламбо, забирай маму, отца, И-пин и бегите! – крикнул юное небо Вонголы, загораживая собой хранителя грозы. Раздался глухой удар и хриплый вскрик. Обернувшись, Тсунаеши увидел маленький трупик с проломленной об дверной косяк головой. Тщетны были попытки Реборна защитить своего ученика, аркобалено не мог справиться с иллюзией Торикабуто, скрывающей сильнейшие атаки Облака Маре - Кике. Крохотное тело было разорвано в полете, а пустышка исчезла, так и не успев, встретиться с землей. - Пожалуйста, хватит!!! – отчаянно выкрикнул Тсунаеши, схватившись за голову руками. Все происходящее напоминало жуткий кошмар. Савада метался, пытаясь попасть по невидимому врагу, но Торикабуто не позволял мальчишке даже приблизиться к себе. «Ты еще слишком слаб, Тсунаеши Савада!» - немигающий холодный взгляд из-под клыкастой маски следил за мучениями подростка. Торикабуто в отличие от Кике не испытывал угрызений совести за содеянное. Это всего лишь очередной приказ босса. Много жизней забрал хранитель Тумана по велению Бьякурана и считал бесполезным занятием терзаться по поводу каждой. - Чего вы хотите?! – надрывался мальчишка. Кике обернулся к Торикабуто, жестом прося того частично снять иллюзию. Хранитель Тумана не стал спорить, и Облако Маре появился перед Савадой. - Мы забираем тебя, Тсунаеши, ты нужен нашему боссу. - Я пошел бы с вами, но зачем, зачем было убивать всех!!! – слезы бежали по щекам подростка. - Это тоже было частью задания… - голос Кике дрогнул. Щемящее чувство оплело душу липкими холодными щупальцами. Совесть и милосердие – такие лишние для мафиози качества, от которых хранитель Облака Маре так и не смог избавиться. - Отойди от Тсу-куна!!! – острые ногти полоснули Кике по лицу. Облако Маре отшатнулся назад и удивленно взглянул на невысокую испачканную в крови женщину, загородившую собой сына. Нана одной рукой прижимала к себе маленькую девочку лет пяти со смешной круглой головой и тоненькой косичкой на макушке. На виске девочки расцвел темный синяк, она была без сознания. Ответ был незамедлительным. Земля под ногами Наны лопнула, и толстые путы оплели ее ноги, лишая возможности двигаться. - Кике, ты теряешь бдительность! – с укором высказал Торикабуто своему командиру. - Не трогайте маму и И-пин! – молящий взгляд заплаканных карих глаз был обращен к Кике. - Тогда ты позволишь увести себя и не будешь сопротивляться, - хранитель облака решил, что может оставить жизнь двум слабым созданиям ради захвата основной цели. - Тсуна!!! – выкрикнула Нана, оборачиваясь к сыну. - Все хорошо, мама, мне ничего не сделают, - такая обезоруживающая и такая грустная прощальная улыбка была подарена матери, - позаботься об И-пин и о папе. О парнях… О Реборне, - голос дрогнул, Тсуна шмыгнул носом, мальчик продолжал убеждать себя, что все его близкие живы и здоровы, хотя в глубине души он уже знал, что больше никогда не увидит дорогих ему людей. - Тсуна, нет! – мать продолжала кричать, когда на ее сына надели белый обруч ошейника, когда два металлических шнура, вырвавшись из его недр, накрепко связали руки Тсуны за спиной. - Какая надоедливая! – только сейчас Торикабуто появился из иллюзии. В отверстиях клыкастой маски зло блестели два черных глаза. - Нет, не надо! – Савада сразу понял, чего хочет это чудовище, он дернулся, но сила его пламени была подавлена ошейником. Кике не успел что-то возразить. Бирюзовые глаза округлились, когда бездыханные тела Наны и И-пин упали на землю. - Мама!!! И-пин!!! – крик Савады пронзил теплую летнюю ночь. Но никто кроме хранителей Маре его не слышал. Прохожий, случайно оказавшийся недалеко от этого места, лишь неуютно поежился и поспешил к себе домой, мечтая поскорее спрятаться под теплым ватным одеялом. Иллюзия хранителя Тумана оставляла весь в мир в неведении. Уже утром, газеты будут вопить о жутком убийстве, но это утром, сейчас город спал и видел прекрасные сны. - Торикабуто! Зачем ты это сделал? – негодовал хранитель Облака, удерживая ослабевшего Тсунаеши на ногах. Со смертью матери внутри что-то оборвалось, сломалось, мальчик не мог даже нормально стоять и оставался в вертикальном положении лишь благодаря крепкой руке Кике. - Кике, при всем моем уважении, Бьякуран-сама отдал приказ уничтожить всех… - Всех хранителей и аркобалено солнца! – яростно перебил облако Маре. – Каким образом маленькая девочка и беззащитная женщина относятся к… - Кике не стал заканчивать фразу, он втянул носом воздух, заставляя себя успокоиться. - Забери кольца! – облако Маре отдал холодный приказ. Торикабуто молча кивнул и подошел к бездыханным телам хранителей. Кольца грозы, урагана и солнца были добыты без труда, но кольцо дождя никак не желало расставаться со своим хозяином. Нечаянно отбитые на тренировке пальцы опухли и не давали кольцу соскользнуть. Торикабуто не стал церемониться, он сломал палец мертвому хранителю дождя и, опершись носком тяжелого ботинка в лохматую макушку, сорвал круглый кусок металла. Хранитель облака с отвращение поморщился, желая что-то сказать об уважении к мертвым врагам, но решил оставить свои бессмысленные наставления и отвернулся. - Дейзи, как успехи? – Кике нажал несколько кнопок на серебряном браслете, обнимающем его запястье, и связался с хранителем солнца. - Я… Я… Уже закончил. Кольцо облака у меня… - заикающийся механический голос донесся из устройства. - Хорошая работа, Дейзи-кун, возвращайся! – Кике отключил связь и нажал еще несколько кнопок на браслете. - Шоичи, задание выполнено, через две минуты будем готовы к телепортации. - Савада, блять! Ты вообще меня слушаешь?! – мечник с силой ударил ногой по стеклянной двери. Тсунаеши вздрогнул и пустым покрасневшим взглядом посмотрел сквозь Скуало. - Тряпка! – зло рыкнул импульсивный вариец и приземлился на жесткую койку, больше напоминавшую широкую лавку без перилл, встроенную в стену. Уже больше трех часов хранитель дождя Варии пытался сломать сдерживающую его клетку. Скуало игнорировал тупую пульсирующую боль в не до конца заживших ребрах и сбитых костяшках правой руки, продолжая рваться на свободу. - Заткнись, мусор, заебал! – послышалось глухое рычание из-за стены за спиной. Мечник улыбнулся краешком губ. Не смотря на все случившееся, в душе еще теплилась надежда на спасение. Босс был жив, и его здоровью более ничего не угрожало. Немного успокоившись, Скуало поднялся с места и осмотрелся. Прозрачная стеклянная дверь камеры давала неплохой обзор на белоснежный коридор с двумя рядами длинных люминесцентных ламп, встроенных в потолок. Их навязчивое электрическое жужжание вызывало у мечника мигрень и непреодолимое желание разбить все до единой. Всего тюрьме было восемь идентичных камер, по четыре с каждой стороны коридора, и один единственный выход в его начале. Коробку напротив дождя Варии занимал Тсуна, слева от Савады располагалась камера Дино, две остальные, что были ближе к выходу, пустовали. Ряд камер, где находился мечник, был полностью занят пленными. Сразу у выхода поместили старика Тимотео, чуть дальше Занзаса, затем следовала клетка Скуало, а завершала ряд камера Ромарио. Обстановка камер была донельзя скучной, но при этом восхищала своей функциональностью. Местом для сна служили жесткие койки, встроенные в стену. Из постельных принадлежностей были только хлипкие колючие одеяла и накрахмаленные простыни, хранившие в себе въевшийся запах дешевой белизны. Рядом с каждой койкой стоял высокий прямоугольный шкаф с открытыми полками, на которых лежала сменная одежда – жесткие безразмерные рубахи и широкие штаны на резинке и пара полотенец. Сама камера делилась на две части: основную и санузел. Санузел был отделен от основной части хлипкой пластиковой перегородкой с раздвижной дверью и представлял собой небольшую отдельную комнатку с открытой душевой кабиной, туалетом и раковиной, над которой висело овальное зеркало без оправы. На раковине стоял плотный пластиковый стакан с четырьмя вещами: зубной щеткой, тюбиком мятной пасты без этикетки, плоской деревянной расческой и бритвой. "Что это за тюрьма такая? Больше похоже на дешевый хостел, - первым делом подметил мечник, оказавшись за стеклянной дверью". Почему-то Мельфиоре не собирались лишать узников минимальных удобств, отчего возникал логичный вопрос: какова истинная цель этого заточения? Дождь Варии еще час наматывал круги по периметру камеры, простукивая стены и ища хоть что-нибудь, что могло бы ему помочь вырваться из заточения. Тщетно. Не найдя более, чем себя занять, мечник хапнул предложенную одежду с открытой полки и скрылся в санузле. Дейзи не до конца долечил его, и раны следовало промыть, а еще лучше смыть с тела пепел и грязь и прочесать, сбившиеся в колтуны волосы. В одной из командировок Скуало положил болт на надоедливое расчесывание длинных прядей и через неделю стал похож на шелудивого пса: волосы свалялись, превратившись в паклю, в которой нашли свой дом мелкие ветки и листва. Зеркало в тот поход мечник, конечно же, не брал. «За хером оно нужно в лесу?» Поэтому не особенно понял, почему Луссурия схватился за сердце, увидев его на пороге особняка по окончанию командировки. - Ой, мама дорогая, Ску, ну разве так можно? Во что ты превратился? Еще немного и птицы совьют у тебя на голове гнездо! – усаживая брыкающегося мечника на кресло у парикмахерской мойки, причитал солнце Варии. Тогда Луссурия потратил несколько часов, чтобы превратить мечника из пугала в человека. Скуало помнил, как потом сверкало серебро волос, и как пару дней за ним следовал тонкий цветочный аромат средств, которые хранитель солнца так усердно втирал ему в голову. Наверное, дождь Варии был бы не против еще раз ощутить заботу Луссурии, которой вечно противился. Прохладные струи смывали с лица и тела черный пепел. Больше Скуало не увидит своей семьи, от этого на душе становилось тяжело и гадко. В Варии было не принято проявлять теплых дружеских чувств, но каждый член семьи, хоть и норовил колко ужалить другого, верно служил общему делу. Мечник будет скучать не только по хранителям, но и по персоналу, однако поддаваться меланхолии – последнее дело, еще есть ради чего жить. Он обязательно поможет боссу выбраться отсюда и отомстит за смерть семьи. Зеркало над раковиной отразило посветлевшее лицо человека в бесформенной тюремной одежде. Мечник вышел из санузла, выжимая длинные волосы на пол камеры. «Здесь прохладно, - думал вариец, откидываясь на жесткой койке и подкладывая руки под голову». Скуало молча смотрел на свое размытое отражение в глянцевом потолке, пока взгляд льдистых глаз не привлекло металлическое кольцо, встроенное по его центру. «Как милосердно, когда все заебет – смогу повеситься!» - иронично фыркнул мечник и попытался уснуть.