Owl city

POV Трой Выбравшись из кокона одеял, я медленно сполз на пол, лишь после этого решившись открыть глаза. Мой вожатый - Коннор Франта, мирно спал на соседней кровати. Его губы равномерно приоткрывались каждую секунду, в сопровождении нового вздоха. Он лежал поверх одеял, а его собственная рука служила ему подушкой. Я наблюдал за этим около десяти минут, после чего, прийдя в себя и выпив таблетки, ушел в душ. Мне плохо как морально, так и физически, но я не хочу этого показывать, поэтому я встаю под прохладные струи воды, смываю с себя три слоя слез и одеваюсь во все новое. Вернувшись в комнату, я просто стою перед кроватью Коннора. Должен ли я его будить? Имею ли я право тревожить его сон после всего, что он вчера сделал. Однако, мысли о том, что его могут уволить перевешивают, что заставляет меня подойти к его кровати. Сажусь на корточки, вспоминая, как он будил меня в первый день, и слегка касаюсь его плеча. Вау. Вчерашние объятья не давали мне возможности пошевелиться, однако даже тогда я чувствовал его мышцы сквозь толстую ткань, но сейчас.. Позволяю себе маленькую роскошь и провожу ладонью по всей длине его руки, останавливаясь на кончиках пальцев. Шевеление, и его пальцы переплетаются с моими, однако шатен все еще спит. Невольно улыбаюсь и прикрываю глаза, наслаждаясь моментом. Я чувствую себя под защитой, чувствую себя нужным, пускай он и спит. Аккуратно, борясь с желанием остаться в таком положении навсегда, вызволяю свою руку и трясу Коннора за плечо. Улыбаюсь, потому что он похож на маленького котенка, сонно потирая глаза и переворачиваясь на другой бок со стоном "ну еще чуть-чуть". - Коннор - я прерываю собственную идиллию наслаждений и еще уверенней трясу его руку. Кажется, что от моего голоса он моментально принимает вертикальное положение и распахивает глаза. Не льсти своему голосу, Сиван. Завершив процедуру мысленной самокритики, я молча сел на кровать и принялся теребить уголок простыми. - я хотел сказать спасибо - выдавливаю из себя по букве- спасибо за то, что ты вчера.. Сделал.. Коннор опускается обратно на кровать и сонным, отчего-то таким небрежным, взглядом осматривает меня с головы до ног. - во-первых, ты мне скажешь, что это за херня, если ты сам знаешь. А,во-вторых, не за что, я был обязан это сделать. - холодно отрезает он и проводит пальцами от бровей до кончика носа. Странное движение. Обязан.?.. Слово оседает в моей голове как пепел после пожара, а к горлу снова норовит подступить комок. - приступы из-за разлуки с семьей. Ясно? Ответ устраивает? И раз тебе так противны твои обязательства, то я, пожалуй, не стану больше тебе тут глаза мозолить. В порыве отчаяния и разочарования, громко хлопаю дверью и направляюсь в противоположную сторону от центра заповедника, углубляясь в лес. Уж лучше сдохну без лекарств, чем смотреть как все снова меня жалеют по обязательствам. Как ОН жалеет из чувства долга. Родители давно были уверены, что у меня все прошло. Были уверены, что больше нет панических атак и внезапных приступов астмы. Они ошибались. Все близкие думали, что я не выхожу из дома, потому что я такой весь из себя занятой. Отчасти, это можно было назвать правдой. Второй год я отгораживался от внешнего мира и новых знакомств учебниками, стараясь забыться. Закончил основной блок обучений экстерном и перешел на заочное, чтобы как можно реже покидать стены родного дома. У меня была аутофобия, и она не прошла. Последние два года были своеобразным островом спасения, однако, я продолжал находиться в клетке. Не выходя из дома, в кругу семьи, я чувствовал себя в безопасности, но оторванным от всего мира. Поездка в этот лагерь - экстренные меры моих родителей, опасающиеся за мою замкнутость. Уходя глубже в лес, я чувствовал, как начинаю задыхаться и терять связь с окружающей меня смазанной картинкой изумрудного пейзажа. Не сейчас, нет, пожалуйста, я не настолько слаб. Тряхнув головой, я отбросил тяжелые мысли, опустившиеся на меня как ватное одеяло, и ускорил шаг. Перепрыгивая поваленные деревья, я думал, а больно ли им? Или они уже мертвы? Совсем мертвы, и ничто их не держит. Каково это? Дойдя до небольшой лужайки, я увидел металлическую ограду с зияющей дырой в самом низу. Дикие собаки, наверное .. Я остановился перед проходом и сел на колени, переводя дух. Никто за мной не шел, никто еще не знал, что я уже далеко. Перейдя эту черту, я беру ответственность за свое исчезновение на себя. Никого не будут винить. Коннора не обвинят. Воспоминание о смотрящем заставило мои ребра сжаться с невероятной силой. Ребра? Нет. Сердце. Закрыв руками лицо, я распрямился и лег на траву, рассматривая верхушки зеленых елей сквозь щели между пальцев. Солнце то пряталось за большой рваной тучей, то ярко светило в глаза, так и норовя ослепить. Могу ли я идти дальше? Могу. Встав и отряхнувшись, слегка пошатываясь, я прополз под изгородью, пачкая кислотно-зелеными разводами мха свою футболку. Уверенными шагами я направился в противоположную сторону от забора, надеясь не выйти на какое-нибудь шоссе, а просто потеряться в зеленых кронах. Моя миссия была успешно выполнена, и, ближе к обеду, я отдалился от заповедника на пару добрых километров. С перерывами на дрему и восстановление дыхания, я не заметил, как дошел до указателя, сообщающего, что до города оставалось совсем немного. Да я чертов спортсмен. Но сил больше не было, грудь резало от рваных вздохов, а горло сводило спазмами жажды. Опустившись на прохладную землю, я прикрыл глаза и наблюдал закат, погружаясь в сон, в надежде, что больше не проснусь. Но надежды не всегда оправдываются. Через пятнадцать минут прерывистой дремы я уже стоял на ногах, в испуге озираясь по сторонам, в режущий глаза мрак. Странные шорохи, редкие хлопки, топот и гулкий вой приблизили меня к последней стадии истерики. Обхватив руками голову, я ломанулся прочь от своего привала. Адреналин бил в сердце, я чувствовал, как моя кожа горит из-за приближающейся панической атаки. Я бежал, пока не почувствовал, что мои ноги по щиколотку утонули в прохладном иле. Я был у озера. Нет, не у того озера, вокруг которого обстраивался лагерь. Это озеро было гораздо больше, мутнее и манило своей чернящей гладью. Ноги чувствовали явное облегчение, касаясь прохладной воды. Запрокинув голову так, чтобы не потерять равновесие, я прошел вглубь и оказался по шею в темном раю. Приятные охлаждающие импульсы успокаивали нервы, и я наконец-то мог вздохнуть. Как только я осознал, что приятный холодок превращается в знобящую дрожь, я медленно побрел к камышам, на выход. Но не успев схватиться за край берега, чья-то грубая рука выдернула меня из воды за шиворот.