Обитель Тронолордов

      Замок готовился к приезду высокородных гостей, одна часть которых приехала ради проводимого леди Станнисополной турнира, а другая, менее многочисленная, для участия в очередном совете тронолордов и обсуждения насущных вопросов. Во всех помещениях трудились не покладая рук, приводя их в порядок, любое пятнышко, нить паутины, да даже пылинка, лежащая в неподобающем месте могла бросить тень на авторитет хозяев перед другими лордами. Леди Игриттоняша стояла и наблюдала за тем, как рабочие усердно стараются отмыть надпись "Даарио = Эурон", выведенную довольно стойкой синей краской каким-то хулиганом на гладкой поверхности каменной стены. Она не сразу заметила, что неподалеку крутился их придворный шут, уродливый карлик, держащий в руках короткую палку с насаженным на нее шаром, сшитым их мешковины и набитым соломой, на котором лиловой краской была нарисована улыбающаяся рожица. - Доброе утро, Шизик, - окликнула шута своим добродушным голосом огненноволосая леди, - Как твои дела? - Твое говно не будет обсуждаться, Шизик! Это не мой форс! Я поймаю тебя и насажу твою голову на корку сыра! - злобно хохоча, карлик убежал, оставляя после себя лишь постепенно затихающий звон бубенцов.       Игриттоняша поморщилась и грустно вздохнула. Она всегда старалась добрым словом и делом поднимать настроение окружающим, и очень расстраивалась, когда все ее намерения пропадали втуне. Любой человек может исправиться в лучшую сторону, нужно только не забывать мягко подталкивать его к правильному выбору - вот во что она верила. Когда крамольная надпись была наконец-то смыта, леди Игриттоняша с чистой, как и означенная стена, совестью отправилась осматривать остальные помещения замка, проверяя их состояние. В коридоре, по которому она шла, о чем-то оживленно спорили двое мужчин, одетых в маски, закрывающие нижнюю половину лица, с ремешком, соединявшим переносицу и затылок. Большие Парни, как сами они себя называли, являлись приверженцами созданной в незапамятные времена религии Бэйнпостинг, почитавшей двух обожествленных святых героев, Сиайэя и Бэйна, проводящих вечность в постоянном противоборстве друг с другом, но при этом поддерживающих общемировой порядок. Каждый адепт Бэйнпостинга обязан был постоянно носить на себе два священных предмета. Одним из них была Маска Бэйна, копия той самой, над загадкой которой бился Сиайэй, означающая смирение перед божественным промыслом, именовавшимся иначе Мастерпланом. Надевая маску Большой Парень прощался со своей прошлой жизнью, она не только прятала лицо, но и меняла голос, вследствие чего отличить одного Большого Парня от другого было очень сложной, даже больше, практически невозможной задачей. Вторым был пояс Сиайэя, олицетворяющий уверенность в победе даже над превосходящим тебя по силе врагом, положив обе руки на который, адепты проводили несколько часов в день в молитве. Так же они чтили первого пророка своего Маскита и Невыживших: Смии, Маймена, доктора Павелира, Баттона Ли и Хуана Овью, принявших смерть, дабы разгорелось Пламя. - Кому-то сейчас станет невыносимо больно. - Ниче, потерпишь, ты большой парень. - Важно не то, какой я парень, а каков мой план. - Рассказ о твоем плане тоже был частью твоего мастерплана? - Ражумеетша!       Проходя мимо, Игриттоняша услышала часть диалога двух Больших Парней. Похоже, что они всегда говорили только выдержками из своих священных текстов, хотя иногда и слегка измененными, никогда не навязывали свою веру насильно, не проповедовали ее практически никоим образом, не ходили, к примеру, протягивая всем встречным брошюрки с падающим самолетом на обложке. Но, не смотря на все это, число верующих в Бэйнпостинг каждый день все увеличивалось, все больше паломников стекалось в Бэйнфорт, замок-храм Больших Парней в Готаче. Происходящее внутри его стен на данный момент было за завесой тайны, но после нескольких дней, проведенных там, человек возвращался обратно в большой мир лишь с одной целью - нести Слово Бэйна и Сиайэя людям. Иногда, правда, появлялись в больших городах проповедники, самими Большими Парнями презрительно именовавшимися Хотхедами, призывающие людей начать гонения на адептов Бэйнпостинга, но самым большим успехом их деятельности пока что было сохранение своей собственной жизни и здоровья.       Когда все работы, запланированные на этот день были закончены, Игриттоняша могла наконец-то отдохнуть от суеты. Едва леди пересекла порог своей спальни, навстречу ей тут же выскочила одетая в белое хлопковое платье невысокая худенькая девочка с волосами, собранными сзади в хвост. Рэффи была новой служанкой Игриттоняши, прослужившей не так уж и долго, но уже успевшей успешно себя зарекомендовать. Служанка отличалась энергичностью и жизнерадостным отношением ко всему, что бы ни происходило вокруг нее. В свободное от обязанностей служанки время Рэффи наведывалась в библиотеку к мейстерам, поговорить об истории или естественных науках, или к богословам ради обсуждения религии, причем очень любила спорить с учеными мужами о вещах, о которых имела лишь небольшие поверхностные знания, зачастую доводя тех до белого каления, что одних тронолордов веселило, а других раздражало. Игриттоняша относилась к первой категории, ей нравилось слушать истории Рэффи, чаще всего заканчивающиеся тем, как зайдя в споре в тупик, служанка притворялась, будто вспомнила о каком-то важном поручении хозяйки и стремительно покидала место боевых действий, чтобы срочно исполнить никогда не существовавшие обязанности. - Какая-то дурашка опять оставила записку под вашей дверью, хи-хи, - поспешила обрадовать Игриттоняшу Рэффи. - Зная содержание предыдущих посланий, даже думать не хочется о том, что там может быть написано. - Вам повезло, миледи, что пекущуюся о вашем духовном равновесии Рэффи не остановят какие-то нормы, запрещающие читать чужие письма, хи-хи. Если же Вы все таки сама хотите ознакомится с его содержанием... - служанка невинно улыбнулась, покачивая перед своим лицом зажатой между указательным и средним пальцами сложенной вчетверо бумажкой. - Не нужно, но спасибо тебе за доброту и заботу. Брось в огонь, пусть сгорит, - отозвалась леди, и Рэффи тут же исполнила просьбу.       Каждый день Игриттоняше приходили анонимные письма с непристойными предложениями, читая которые она тут же краснела от возмущения и смущения. Таинственному почтальону чудесным образом удавалось каждый раз остаться никем не замеченным. Игриттоняша гадала и строила предположения, кто же мог бы быть автором этих писем. Из всех кандидатов больше всего подозрений вызывал менестрель Пепе-Лягушонок, игравший на лютне и певший для тронолордов по утрам и вечерам всеми любимых "Бэйнов из Кастамэрэ", многими ненавидимую "Растафэриан Таргэриан" и другие, менее известные песни. Каждое из своих выступлений он посвящал, как он сам говорил, "одной прекрасной троноледи", и Игриттоняша могла поклясться, что после "прекрасной" Пепе шепотом добавлял "и совсем не полной", обращаясь именно к ней. Но без веских доказательств обвинять кого-то она не могла.       Игриттоняша вспомнила тот день, когда пришла обсудить с леди Станнисополной ежедневные, иногда приходившие и по нескольку раз за день, послания. Ее мнение было очень важно услышать, возможно, когда-то и она оказывалась в подобной ситуации, а если и нет, то хотя бы имела отличный от привыкшей стараться видеть в людях только хорошее и избегать конфликтов огненноволосой леди. - Какие глупости, - ответила тогда Станнисополная, - конечно же никому не придет в голову пытаться добиться моего расположения, ведь всем давно известно, что меня интересует лишь мой король, и я верна ему и беззаветно предана. Все понимают, что их попытки тщетны и обречены на провал, поэтому и не предпринимают ничего. Так что, я думаю, когда ты найдешь себе объект обожания, по сравнению с которым все остальные будут чувствовать свою ущербность, одной проблемой у тебя станет менее. - Меньше, - донесся до Игриттоняши приглушенный мужской голос, но повернув голову в том направлении, в котором, как она думала, находится посторонний человек, вторгшийся в беседу двух троноледи, она увидела лишь стену, украшенную обрамленным в золото портретом Диллейна. Леди Станнисополная продолжала говорить о любви к своему королю, как будто ничего из ряда вон выходящего не произошло. До сих пор Игриттоняша иногда задумывалась, был ли тот голос галлюцинацией или каким-то ловким фокусом, и отсутствие однозначного ответа ее очень пугало. - Прикажи принести ванну и согреть воду, - после долгих раздумий отдала распоряжение Рэффи ее хозяйка, - мне нужно вымыться перед сном. - А Рэффи, как всегда, потрет Вашу спинку, хи-хи, - улыбнулась девочка.