— Не стоит бояться темноты. Тьма внутри тебя гораздо страшнее.
Итан провёл дрожащими пальцами по маске зайца на лице. Всё тело охватил холод, и мальчик зябко передёрнул плечами. Не мог оторвать взгляда от зеркала. Холодный, белый свет неизвестного происхождения освещал Джонса и пустое стекло. Пыльное и холодное, в котором застыла вязкая пустота и силуэт мальчика в маске. Джонс оглянулся. Пустота пугала. Неужели, так выглядит смерть? Итан умер? Или нет? Странно, но мальчик чувствовал всё, что и раньше. Холод, страх. Было ощущение, что Итан просто спит. Но мама всегда рассказывала, что смерть — это не страшно. Человек просто засыпает и… больше не просыпается. Джонс вздохнул. А сколько надежды было там, в пиццерии. Он и не задумывался, что не выйдет оттуда. Итан потёр шею, уловив чуть заметные пощипывания. Посмотрел на ладонь и ужаснулся - пальцы стали красными. Мальчишка резко развернулся и припал к зеркалу, рассматривая шею. Мурашки прошлись по спине. На шее показалась, похоже, незначительная, но вполне широкая и на вид глубокая царапина. Кровь медленно стекала на воротник толстовки, исчезая в тёмно-синей ткани. Но Итан не чувствовал боли, лишь несильное покалывание. Странно, что бы это значило? Джонс повернулся спиной к зеркалу. Мальчика уже трясло от дикого страха. Страха неизвестности. Итан с самого детства боялся темноты. Точнее того, что находится в ней. Богатое воображение мальчика всегда играло против него в темноте. Тёмная тень шкафа могла стать дверью, ведущей в никуда; кресло с лёгкостью бы превратилось в горбатого опасного монстра; а у Агнес запросто могли бы вырасти когти с клыками. Ах, сестричка… Интересно, как она там, наверху? Наверное, хорошо. Знала бы она, как её брату плохо. Он стоит в темноте, боится, что вот-вот уловит силуэт опасного чудовища. И защитить Итана некому. Родители уже давно смирились с фобией сына, а вот его сестра всегда помогала ему, успокаивала. Подбадривала его даже тогда, когда боялась спать. Поддерживала даже в последнюю ночь в своей жизни. И что же делать теперь? Итан не знал. Не знал даже, что с ним, где он. Умер или жив? Мальчик опять провёл ладонью по шее, вытирая капли крови, которых становилось всё меньше. Рану будто сделали ножом. И не очень-то давно. Да и откуда эта маска зайца? Откуда она взялась? Итан зацепил пальцами край маски — хотел снять её с себя. Но попытка не принесла плодов. Джонса вновь оцепил холод. Маска словно приросла к лицу Итана. Будто кожа срослась с холодной пластмассой фиолетового цвета. Вопреки своим догадкам Итан рванул маску сильнее. Шикнул от боли. Видимо, это правда. Стало паршиво от неизвестности и страха, который перерос в панику. Какого чёрта? Неужели маска и вправду приросла к лицу мальчика, и снять её получится только, прилично содрав кожу? Нет, это ведь невозможно! Джонс уставился в темноту, задышав часто-часто. Крепко сжал челюсти, чтобы сдержать слёзы, полные горечи и ужаса. Итан думал, что когда умрёт, все мучения прекратятся, и на душе станет спокойно. Но нет… Вновь они! Вновь эти треклятые аниматроники напоминают о себе! Передёрнуло от мысли, что Фиолетовый человек не отпустит Джонса и после смерти. Он ведь… демон. Итан медленно обернулся через плечо, когда услышал уже знакомое потрескивание за спиной. Такие звуки мальчик слышал и в Кошмаре, когда в комнате появлялись очередные надписи. Хотелось закричать от злости. — Да когда же это закончится?! — Джонс сморщился, повернулся лицом к зеркалу и застыл, не отрывая глаз от пыльного стекла. Мальчик различил на стекле одно лишь слово: «Отпусти». Где-то вдалеке, за спиной Джонса показался ещё один лучик белого света, и Итан поморгал, чтобы прогнать слёзы. Он не мог поверить увиденному. Освещённая слабым светом, в темноте стояла сестра белобрысого. Светлые волосы были завязаны сзади в нетугой хвост, одета девочка была в белое платьице длиной по колено. На её худом лице застыло спокойствие, но в глазах, под которыми залегли тёмные тени, царил какой-то страх и… Ненависть? Руки, сжатые в кулаки, были словно исполосованы чем-то острым. Порезы были везде: и на кулаках, глубокие царапины на запястьях, покрасневшие шрамы на босых ногах. Потрескавшиеся губы были плотно сжаты, чуть подрагивали, и от этого Итану стало ещё хуже. Иногда он видел, как Агнес плачет, и в те моменты мальчику становилось не по себе. — Агнес? — Итан медленно обернулся, словно боясь спугнуть это наваждение. — Это ты? — Братик… — подала голос девочка. Джонс, уже не стыдясь слёз, осторожно двинулся навстречу. Под ногами ощущалась гладь пола — такого же чёрного, как и эта вязкая тьма, которую был не в силах рассечь ни единый лучик света, кроме этого слабого свечения, на который и шёл мальчишка. Как только Итан двинулся, Агнес подскочила, словно ошпаренная, и, сделав шаг назад, испуганно заверещала: — Нет, братик, не подходи ко мне! Не подходи! — Почему? — удивлённо спросил Джонс, но всё же повиновался. Остановился. — Это же я, Итан! — Не подходи ко мне, нельзя! — Агнес отошла ещё дальше. Свет освещал лишь края её силуэта. — Я не хочу, чтобы он опять меня наказал! Отпусти меня, Итан Джонс! — Агнес, — вопреки своему ужасу, мальчик сделал шаг вперёд, — ты что? Кто тебя накажет? — Я не хочу, чтобы он сделал мне больно опять! — сестра Итана словно не слышала его вопросов. — Мне плохо, братик! И всё из-за тебя! Он наказывает нас из-за тебя, братик! Я не хочу страдать вечно! Отпусти нас на небо, Итан Джонс! — А мы не на небе? — Итан, качнув головой, сделал шаг назад, и его сестра расслабилась. — Нет, братик, нам до него далеко, он держит нас здесь, потому что ты не хочешь забыть и отпустить нас наверх, чтобы мы не страдали! Отпусти, Итан, я не хочу чувствовать боль! — Так я тебя отпускаю, иди, — Джонс вытянул руки в примирительном жесте. — Не могу! Он держит нас здесь! — Кто? — Итан рванул к сестре, но та увернулась и растворилась в темноте. — Фиолетовый человек, Итан Джонс! — Агнес показалась в другой стороне этой бесконечной тьмы. — Он держит нас здесь из-за тебя, потому что ты не отпускаешь нас! — Я отпускаю тебя, Агнес, — Итан ничего не понимал, — отпускаю я… — Нет! — взвизгнула девочка. — Ты не можешь, ты будешь помнить нас всю свою жизнь! Меня, Тома Брауна! Мы страдаем из-за тебя, слышишь?! — Да почему же из-за меня?! — вскипел Джонс. — Ты не можешь смириться с нашими смертями, братик! — по телу Итана прошла дрожь. — Тебе нас не хватает, поэтому мы заперты здесь, а на небе ведь хорошо! Итан промолчал. Слова Агнес заставили его задуматься. — Ты хочешь отомстить за нас, а нам это не нужно! Отпусти! Просто прости его. Прости нас! А мы ведь не виноваты, так почему же страдаем?! — Да как я могу простить того, кто отобрал вас у меня?! — вскрикнул Джонс и рухнул на колени. Из горла вырвался досадный стон, и слёзы заволокли глаза. Как? Как простить убийцу?! Как простить того, кто отнял у Итана тех, кому он доверял? Как простить того, кто разорвал его жизнь, оставив тешиться обрывками радостных воспоминаний? Это граничило с невозможным! Нет, не граничило, это было невозможно! Итан помнил, как той ночью коснулся руки уже мёртвой сестры. Что он тогда чувствовал? Что чувствовал, когда бежал к родителям в спальню? Итан ощущал угрызения совести, ненавидел себя за то, что не успокоил Агнес, не погладил по голове и не сказал пару тёплых слов, хоть и в последний раз. Джонс расстался бы с сестрой достойно. Как настоящий брат! Тогда он не знал, кто всему виной. Итан помнил лица своих родителей, когда пропажа Тома обнаружилась. Помнил слова, которые острыми иглами въелись ему в мозг: «Том мёртв». Что тогда чувствовал Джонс? Он не помнил себя от горя. Выбежал из дома и стремглав бросился по улице, опять виня во всём себя из-за того, что позволил Брауну вообще ехать в ту глушь. Если бы Итан не сломался в последний момент, всё было бы хорошо. Но потом Джонс узнал, кто отнял у него близких. Чувство вины исчезло, угрызения совести испарились. Мысли о расправе закрались в голову. Хотелось отомстить убийце, чтобы он ощутил себя на месте Итана, потерял всё дорогое. И тут мальчика просят простить его. Отпустить все обиды и мысли, выдохнуть и забыть… Джонс закрыл лицо руками и скрючился, как беззащитный зверёк. Задёргал плечами. Когда же это закончится? Когда жизнь Итана просто оборвётся, и он больше не будет думать о своих бедах? Мальчишка ужаснулся — узнал в этой кромешной тьме то, о чём он думал каждую ночь, когда погружался в сон. В голове Итана по ночам всегда было пусто, лишь силуэты близких, которых он больше не увидит, мелькали перед глазами. Темнота внутри Итана была ужасна. — Я не могу… — всхлипнул Джонс и замотал головой. — Как же так, братик? — совсем близко мальчик услышал голос сестры. — Я не могу, не могу его простить. Итана пробрала дрожь, когда он уловил ход своих мыслей. Джонс понял, что он не умер. Он спит. И видит неприятный сон. Кошмар. «И ваши страхи играют против вас! — вихрем пролетели в голове слова Фиолетового человека. — Так докажите мне, что цените жизнь!» Страхи Итана играют против него. Джонс боялся быть охваченным желанием отомстить настолько, что оно ослепит мальчишку. Друг хочет, чтобы дети доказали, что в них живёт желание жить. Демон жаждет сломать детей таким способом. Чтобы они хотели покончить с этим, просто перестав дышать?.. Сквозь щели между пальцами Итан вгляделся во тьму. Какая же она мерзкая и страшная… Но она внутри Джонса. Не нужно её бояться. Демон отделил Итана от других. Как же предупредить хотя бы Оливера? Похоже, никак. Здесь каждый сам за себя. Фиолетовый человек хочет, чтобы ребята сдались сами? Нет. Этого не будет. — Ну, братик, — на плечо Джонса легла рука сестры. Вдруг Агнес прошипела: — Прости меня… Итан с недоумением глянул в сторону и резко вскочил, увидев на плече худые пальцы фиолетового цвета. Замахнулся было кулаком, уловив чуть заметный в темноте силуэт демона, но тот лишь поддёрнулся тонкой дымкой и словно провалился сквозь пол. Только теперь Джонс обратил внимание на то, что пол состоит из какого-то чёрного стекла — гладкого и холодного. Мальчик тихонько ругнулся и принялся злобно вглядываться в темноту. Нет, Фиолетовый человек не отпустит его просто так. — Ну же, Итан Джонс, прости меня, — мальчик не мог уловить, откуда льются слова, наполненные поддельной мягкостью. — Ради своей сестры и друга! — Их нет здесь! — принялся убеждать себя Джонс. — Это просто сон! — Да? — в голосе появились нотки досады. — Уверен, что это просто сон? — Да! — с вызовом ответил Итан, лихорадочно метнулся в сторону. Тьма была бесконечна. — И это мой сон! — А правила — мои, — выделив последнее слово, хохотнул Фиолетовый человек. Холод прошёл по спине мальчика. — И где же ты прячешь моих друзей? — нахмурился Джонс и остановился. Хождения туда-сюда не принесут плодов. — Твоих друзей? — переспросил Друг. — Ты это про Тома говоришь? — воскликнул: — Так вон же он, за твоей спиной! После восклицания демона Итан невольно обернулся. Сердце сжалось, а на месте высохших слёз появилось ещё больше солёных капель. Очередной луч света показал Итану широкую спину в фиолетовой рубашке. Демон повернулся лицом к Итану и вытянул из пола, словно из чёрной воды, тело какого-то мальчика, которое беспомощно повисло над полом. Джонс охнул, узнав толстовку Тома, в которой он отправился в своё последнее путешествие. Демон сжал в руках запястья Брауна и закружился с ним, словно танцуя. А Итан не мог даже двинуться. Лишь злость всё с большей силой сдавливала грудь. — А в нём ещё есть жизнь! — захохотал демон, крутанув Брауна, как тряпичную куклу. — Да как ты смеешь?! — взвыл Джонс, бросился к Другу. Но тот, наигранно испугавшись, ойкнул и вновь исчез. Том, звонко ударившись затылком о пол, не подавал никаких признаков жизни. Итан несмело двинулся к мальчику, ожидая очередного подвоха. Когда Итан подошёл к лучшему другу вплотную, сердце сжалось от досады. Демон всё же искусен в причинении боли, посыпает солью самые широкие раны. Посиневшее от времени, бледное лицо Тома сплошь было покрыто синяками, которые тёмными пятнами встречались и на руках. На шее, как вечный след, отражающий правдивые события того вечера, застыли тёмные отпечатки когтей, тогда со злостью сжимавших мальчика. Грязная толстовка была покрыта кровью, а в особенности — на животе. Именно по нему прошлась толстая шина грузовика. Теперь Браун выглядел не так, как на похоронах. На них ничего не говорило о пятничных событиях, лишь синяки на спокойном лице. Итан наклонился поближе. Нет, он не мог узнать в этом своего лучшего друга, с которым дружил многие годы. Вдруг Том распахнул карие глаза, и по спине Итана прошлись мурашки. В мутной радужке застыл страх. Мёртвый страх, который был закопан под землёй вместе со своим хозяином. — Почему ты не простил его, дрянь?! — не своим голосом рыкнул Том. Итан вскрикнул, когда труп схватил его плечи и принялся трясти, продолжая вопить. — Не мучай нас!!! Джонс отпрянул, в нос ударил резкий запах сырой земли. Но цепкие руки Тома лишь сильнее сжали плечи, и Итан, собрав волю в кулак, схватил друга за шиворот и притянул к себе. Браун со злобой сильно пихнул Джонса. Тот, рухнув на пол, почувствовал под собой не гладкое стекло, а жёсткую, влажную траву. Браун, наскочив сверху, отпустил плечи белобрысого и принялся колотить его по животу. Джонс, охая от боли, задышал часто-часто и заехал Брауну в челюсть. Прогнившая, она хрустнула, и Том со стоном отлип. Итан воспользовался моментом, отполз, поджал ноги и, резко выбросив их вперёд, сбросил с себя Тома. Тот кубарем покатился по траве. Только теперь Итан смог осмотреться и узнал городское кладбище. Но оно было не таким, как в реальности. Окружённые лесом плиты потемнели, в красном небе бледное солнце слабо освещало небольшую поляну, на которой и очутились мальчики. Красное небо… В пиццерии демон упоминал о нём. Браун подкрался незаметно и со всей силы ударил Итана в глаз. Маска фиолетового зайца не выдержала и слетела с лица, в некоторых местах содрав слой кожи. Джонс вновь рухнул на спину, закрыл лицо руками. От глаза до затылка, словно струя тока, прошла острая боль. Том, шикнув, вновь резко наскочил на Итана. Белобрысый интуитивно откатился в сторону, а Браун разъярённо вцепился длинными пальцами в бардовую из-за красного светила траву и бросил беглый взгляд в сторону Джонса. Тот уже не думал о царапине на шее, о разодранной коже на лице, о маске Бонни, которая валялась в траве неподалёку. Двое ещё никогда не дрались, а Итан никогда бы не поднял руку на Тома… Но сейчас выход был лишь один — защищаться. Ведь двойник Брауна (Джонс и не сомневался, что это ненастоящий Браун) был готов просто разорвать белобрысого в клочья! И всё из-за чего?! Псевдо-Том, рявкнув, замахнулся на Итана, но мальчик вовремя среагировал и отскочил в сторону. Том смог зацепить лишь щеку, но и этого оказалось достаточно — Итан почувствовал ноющую боль… — Довольно! — совсем близко громыхнул знакомый голос, и Том затих. Сел на корточки, тяжело и протяжно дыша. Медленно начал подниматься. Итан тут же сел. Не отважился убрать руку от глаза. В виске громко бухала кровь, голова шла кругом. Итану казалось, что убери он руку, — и глаз просто вытечет. Мальчик сморщился. Чувствовал, как лицо горит, а по щеке, которую задел Том, к подбородку стекает тёплая капелька крови. Джонс повернул голову в сторону голоса и судорожно вздохнул. Том сгорбился, исподлобья бросая злобные взгляды на бывшего лучшего друга, параллельно ухмыляясь. Чуть позади, гордо вскинув голову, стоял Фиолетовый человек и властно поглядывал на белобрысого. Именно он дал команду прекратить. С каких это пор демон имеет такую власть во снах? Сзади Итана показалась тень сестры. Она, окутанная туманом, который всё это время блуждал между могильными плитами, сморщила бледное лицо и скрестила исцарапанные руки. Итану ничего не оставалось делать, кроме как медленно подняться с травы. Мальчишка решился и опустил руку, которой прикрывал глаз. Перед ним всё поплыло, поддёрнулось мутной плёнкой, вокруг глаза заныло. Но эта боль никогда не сравнилась бы с внутренним состоянием Джонса. — И где же слова благодарности, месье? — тихо, словно боясь нарушить нагнетающую тишину, спросил Друг. — Если бы не я, то, — коснулся плеча Брауна, — от тебя бы и мокрого места не осталось! Видишь, как твои близкие ненавидят тебя? — Это не они, — тихо фыркнул Итан и глянул на ехидную, такую чужую улыбку Тома. — Всё ложь, это просто сон! — Ну, — неопределённо мотнул головой Фиолетовый человек, — месье, поверьте мне, это… — Сон, в котором сбываются все страхи, — процедил сквозь зубы белобрысый. — С другими ты поступил так же? — Тебе не должно быть дела до других, братик, — ласково проворковала Агнес. — Хочешь отомстить? — Друг ступил ближе. Джонсу некуда было бежать, поэтому он остался твёрдо стоять на месте. Да и сколько можно убегать от своих страхов? — Я даже помогу тебе в этом! Итан непонимающе посмотрел на демона. Хотел было метнуться куда-нибудь, но Фиолетовый человек резко вытащил из-за спины одну руку, и в ней блестнуло почти чёрное, гладкое лезвие. Итан замер в ожидании удара, но его не последовало. Демон лишь склонил голову с наигранным уважением и протянул Джонсу нож. — Ну же, — заговорщицки прошептал Друг, — возьми, что же ты?.. — Так ты ведь… — Итан хотел сказать «бессмертен», но запнулся и сузил глаза. — О, — недовольно выдохнул Фиолетовый человек. — Вырываешь единственный шанс из своих же рук? Белобрысый и пискнуть не успел. Демон схватил мальчика за запястье и сунул в ладонь рукоять. Она была такой же холодной, как и костлявая рука фиолетового цвета. В следующее мгновение мужчина рванул расслабленную руку Джонса на себя, и Итан в ужасе зажмурился. После повисла тишина. Итан открыл глаза. Друг всё ещё сжимал его руку. Язвительно хмыкнул и опустил взгляд вниз, Итан последовал его примеру. Лезвие застыло, острым концом упираясь в живот Друга. Итан сквозь рукоять чувствовал, как ровно дышит демон. — Моё очередное слабое место, — спокойно сказал Фиолетовый человек. — Единственное место на моём теле, благодаря которому я всё ещё помню, как выглядит боль. Видишь, на самом деле я не так и силён, вот только вечно скрываю свои пороки. — Очередное? — рука, сжимающая лезвие, задрожала. — То есть, Кошмары?.. — Да-да, — перебил Итана Друг, сжал руку сильнее, и мальчик сморщился. Почему-то сейчас Джонс боялся, что демон пырнёт себя ножом, и его больше не станет. — Признаю, я зависим от них, все зависимы от чего-то. Мне ведь вовсе не нужно, чтобы меня боялись, мне нужно, чтобы меня ненавидели. Своей яростью, безнадежностью и ненавистью вы даёте мне счастливо жить. А так… Я не жилец. — Почему же именно ненависть? — напряг руку Джонс. — А тебе не нравится, когда тебя ненавидят? Косо смотрят, желают смерти, плюют у тебя за спиной? А ты живёшь им назло и понимаешь, как же твои ненавистники убоги! Да и чувствуешь себя не так одиноко, сразу видно, что миру не плевать на тебя. Разве ты сейчас не упиваешься ненавистью в моих глазах? — Знаешь, — протянул Итан, — иногда мне кажется, что тебе вообще плевать на всё, даже на нас. — У всего есть предел, месье. Предел ненависти — безразличие. Итан ужаснулся. То есть, всё это время он, того не понимая, помогал Другу держать себя? Теперь понятно, почему именно ненависть он выбрал в качестве подпитки. Её невозможно взять под контроль, и демону это только на руку. — Ну?! — выкрикнул демон и ослабил хватку. — Покончи со мной, давай же! Итан вздохнул и вгляделся в Тома. Он и Агнес просили простить демона. Отпустить их. Джонс был в замешательстве, около повреждённого глаза всё ныло и гудело. Какая же агрессия… Что же сделает с Джонсом Том, когда тот убьёт демона? И Итан не сможет противиться, он уже узнал, что Браун определённо сильнее. А ведь на кону жизни множества детей! Погибнув, Джонс лишь погубит всё, чего добились ребята. И ради чего? Мести?! «Прости», — поневоле в голове прозвучал ласковый голос, напоминающий Марионетку. Видимо, придётся пожертвовать своими целями и желаниями. Джонс закусил губу. Агнес всегда прощала людей и шла навстречу даже после подлого удара в спину. Том говорил, что обида — самое последнее и низкое дело в мире. Наверное, они за то, чтобы Итан простил. Никто не умирает рано, все умирают вовремя. Так сложилось ещё задолго до рождения друга и сестры Итана. Так было задумано, и это не исправить. Только теперь Итан понял: месть погибших не вернёт. Он потерял их навсегда. Агнес поступила бы так же. Нужно выжить самому и… проснуться. — Нет, — когда Друг окончательно отпустил руку, мотнул головой Джонс и разжал пальцы. Нож с глухим стуком исчез в траве. — Я не буду. — Но Вы ведь хотите отомстить мне, — удивлённо проговорил демон. — Сейчас Вы можете это сделать. — Я всё равно не смогу вернуть своих близких, — пожал плечами Итан. — Так зачем мне жертвовать собой ради пустого дела? Лучше дать слабину ради чего-то светлого. После этих слов лже-Том насупился и утробно прорычал. Мертвенно-бледная кожа покрылась трещинками, и Браун на глазах Итана рассыпался. Последние пылинки исчезли под землёй. Они будут похоронены там, в земле, вместе со злостью и горькой обидой Джонса. За спиной не было слышно и горячего дыхания сестры. Да, больно видеть, как те, кто были тебе дороги, рассыпаются, не обняв тебя на прощание. Но боль быстро превратилась в тупое безразличие. Это всё равно лишь часть Кошмара. Такие же бездушные подделки, как и всё на этом кладбище. — Дрянной мальчишка, — послышалось где-то со стороны, но демон даже губами не двинул, растворился в воздухе вслед за наваждением. Похоже, Фиолетовый человек, стоявший перед Итаном, являлся очередным двойником. Но где же тогда настоящий? Джонс облегчённо выдохнул и прикрыл глаза. А когда открыл, не увидел никакого кладбища. Лишь пустое поле, окружённое чёрным лесом, и пиццерию, которая тёмным зловещим пятном выделялась на красном небе. Несмотря на нагнетающую обстановку, у мальчика на душе стало по-настоящему спокойно, лишь в голове витали вопросы: «Где остальные? Как они?» Может быть, они там, внутри пиццерии? Итан двинулся и тут же почувствовал, как наступил на что-то твёрдое. Джонс наклонился и разглядел в траве маску Бонни. Но не её одну. Рядом лежала такая же, только с мордой медведя. Фредди… Мальчик решил не рисковать, поднял обе маски и пошагал в сторону пиццерии. Он надеялся, что увидит там остальных.Но зря.