***
— Первое правило клуба? — Никому не говорить о клубе. — Молодец, братик! — чмокнув Шеннона в щеку, выхожу на улицу. Мы с Энди решили не афишировать пока наши отношения, чтобы не признать поражение перед всеми, кто был прав, да и к тому же, зачем что-то делать на показ. Главное — чтобы старший брат не болтанул. На пороге лицо сразу обдает прохладный освежающий ветер. Погодка как раз для Элиота — огромного байка, подарка братьев на день рождения. Мне только предстоит учиться, чтобы обуздать железного коня, а пока меня на нем катает Энди. Вот и сейчас, подъехав к дому с оглушительным грохотом, он глушит мотор и протягивает мне шлем. Закинув ногу, запрыгиваю на байк и обхватываю парня за талию, вдыхая запах ветра — запах свободы. Резко срываемся с места и мчимся по манящим ценой и пафосом, шумным и не теряющим особого ритма, в котором здесь все работает, улицам Лос-Анджелеса, все дальше от города и суеты. Спустя некоторое время прямой дороги, наедине с собой и языком ветра, шепчущем о чем-то в лицо, резко сворачиваем и едем по каким-то ухабам, после чего останавливаемся напротив скрытого в лесу от посторонних глаз сравнительно небольшого двухэтажного дома. Энди, перекинув левую ногу, всем корпусом поворачивается ко мне и снимает шлем. — Добро пожаловать в мою скромную обитель. Это что-то типа дачи, редко бываю тут, но приезжаю для того, чтобы побыть один, расслабиться. Пойдём прогуляемся, здесь очень красиво. Мы шли через молодой лесок, хрустя ветками под ногами, и молчали, слушая пение птиц, провожающих день. Вскоре вышли к большой песчаной косе, омываемой Тихим океаном. Раскатистые волны, ударяясь о каменистые преграды, разбивались на маленькие, блестящие в золотистых лучах заходящего солнца капли и лишь слегка касались кромки песка, доходя до берега. Ошеломленная завораживающим пейзажем, триста раз успела пожалеть, что не взяла с собой фотоаппарат, я застыла на месте, слушая крики чаек и шум воды и вглядываясь в темную воду, казавшуюся на горизонте огненной. — Нравится? — Энди незаметно подошёл ко мне, обнял за талию со спины и положил подбородок на плечо. — Очень… — шепчу, боясь спугнуть тишину, которой так не хватало в центре Калифорнии. — Здесь особенно хорошо летом: никого нет, весь пляж в нашем распоряжении, можно делать все, что захотим… От меня не скрылся тот пошлый подтекст его монолога, и я, уже довольно изголодавшаяся, возбужденная от одного его голоса и неудовлетворенная еще с той самой ночи в тёмном подвальчике, медленно поворачиваюсь, запускаю пальцы в его волосы, слегка потянув их, прикасаюсь к его губам, сразу же углубляя поцелуй. Его рука скользит по моей спине, сжимая ягодицы, затем он подхватывает меня на руки и идёт по направлению к дому, не прерывая зрительного контакта. — Сейчас на пляже слишком холодно, я же не хочу, чтобы ты заболела, — ласковым голосом произносит он, запечатляя очередной поцелуй на губах, от которого мурашки расходятся по всему телу. Немного повозившись с ключами, заходим внутрь и поднимаемся наверх. На последней ступеньке Энди резко вжимает меня в стену, покрывая замерзшую кожу поцелуями, одной рукой подхватывает меня, обвиваю его талию ногами и целую в шею, свободной рукой открывает дверь и опускается на кровать, нависая надо мной. В комнате очень холодно, чувствуется, что дом давно никем не обитаем, изо рта идёт пар, тело дрожит, но вовсе не из-за низкой температуры. Покрывая засосами каждую оголенную частичку кожи, Энди накрывает меня своим телом, видимо, пытаясь согреть, и ничто сейчас не согреет лучше, чем его поцелуи… Где-то под кроватью оказываются куртка, майка и лифчик, вслед за ними туда же летит футболка парня. Требуя продолжения, все сильнее вжимаюсь в выступающий пах своим, желая слится с любимым человеком воедино. Не прекращая сладких страстных поцелуев, парень добирается до моих джинсов и, приспуская их, вводит в меня два пальца, начинает плавное движение, массируя клитор. Пытаюсь двигать бедрами, чтобы ускорить темп, но в ответ получаю смачный шлепок по попе. - Тш, не торопись, детка… Энди медленно, слишком медленно водит пальцами, заставляя меня стонать и извиваться всем телом, сжимая простынь побелевшими костяшками. Еще и еще пытаюсь безуспешно приблизиться к пику, получая новые шлепки, возбуждающие еще больше, тело требует разрядки, во рту пересохло, поцелуи прекратились, постанывания превращаются в всхлипы: — Пожалуйста… — со сбитым дыханием шепчу я, на глаза выступили слёзы. — П-пожалуйста… Вновь Энди впивается в мои губы с диким рыком и теперь уже темп с огромной скоростью нарастает, из горла вырываются частые стоны, заглушаемые поцелуями, кожа горит от его дыхания. Царапаю спину парня, не в силах больше сдерживать себя. — Давай, малышка, кончай, — шепчет он в мои волосы. С криком я выгибаюсь до хруста в спине и тело содрогается в сладком удовлетворении, обессиленная падаю на кровать. Энди просовывает под меня руку и, переворачивая, кладет себе на грудь. Пытаюсь восстановить дыхание, уткнувшись в его плечо, оставляя на нём лёгкие поцелуи и не упуская возможности насладиться его манящим запахом, а он гладит меня по спине, убирая прилипшие пряди, играя с ними пальцами, покрывает лицо нежными поцелуями, проводит большим пальцем по нижней губе, на что я машинально прикусываю его, очерчивая языком. — Хочу…еще… — жадно хватая воздух, произношу я и приподнимаюсь на локтях. - У, какая маленькая ненасытная девочка, — шепчет Энди с тенью усмешки, а его палец, недавно бывший во мне, оттопыривает нижнюю губу, оставляя во рту вкус собственной смазки, прикрываю глаза и начинаю его посасывать. Пользуясь властью над парнем, руки берут инициативу на себя и исследуют его тело, спускаясь от подбородка к рельефному торсу, к выступающему органу в паху, слегка сжимаю ладонью, получив в ответ полустон, вызвавший еще более пошлую ухмылку, оставив в покое его палец, делаю несколько засосов на шее, не все же тебе, Бирсак, отмечать меня темными синячками, которые не проходят и спустя три дня, провожу языком по ключице, линии подбородка, нижней губе… В ответ он, не переставая издавать звуки льва, вышедшего на охоту, вперемешку со стонами сжимает мои ягодицы, грудь, сомкнув пальцы на сосках, тянет их вверх, гладит внутреннюю сторону бедра, пальцами то и дело проникая внутрь, касается губ рваными, грубыми поцелуями, каждый раз встречаясь с моим языком. Мои пальцы добираются до его ширинки, и, помогая мне разделаться с ней, Энди резко входит, тут же ускоряясь. Темп настолько быстрый и сильный, что с каждым толчком становится больно, но идет ощущение полного заполнения, на лбу выступает испарина, сердце бешено колотится, томные вздохи, переходящие в громкие стоны вырываются из груди. Сплетая наши пальцы, ноги, языки, движемся в одном такте вместе с сердцами, превращаясь в единое целое. Синхронно вскрикнув, кончаем. Энди утыкается в мои волосы, провожу кончиком носа по его щеке, оставляя лёгкий след поцелуя, тихое «Я люблю тебя» в самое ухо, и мгновеньем позже отключаюсь.***
Чувствую волшебный запах свежего кофе, и мозг моментом просыпается. Слышу, как Энди заходит в комнату, садится на кровать, ставит что-то на прикроватную тумбу… - Хей, Спящая Красавица! Просыпайся, малышка! — шепчет он, проводя носом по моей щеке. Вместо того, чтобы открыть глаза, притягиваю парня к себе и нежно целую. — Доброе утро! — тихо-тихо говорю я, его горячее дыхание обжигает кожу. Закусываю губу и снова прикасаюсь своими к его и никак не могу насладиться сладким их вкусом. Это самое потрясающее чувство, когда понимаешь, что больше ничего не надо, лишь бы только целовать любимого человека, когда все мысли сосредоточены на одном лишь поцелуе… Жаль, так недолго… — Алло? — снимаю трубку, прокашливаясь, чтобы вернуть голос. — Я не знаю, где тебя носит, но помни — в два самолёт. — Да… самолёт… помню… — И все же где ты? — Да…неважно, все хорошо. — Ладно, потом поговорим, надеюсь на тебя, сеструх, не забудь! — Помню, помню, до встречи. — Пока! — Уф… — отключаю телефон и снова опускаюсь на подушку. — Что такое? — Забыла, сегодня с Джеем в Нью-Йорк летим. — Хм… надолго? — между его бровей пролегает складка, приподнимаюсь и разлаживаю ее, легко поцеловав. — Надеюсь, что нет… А что, будешь скучать? — Конечно, мне будет нехватать язвительного, но очень сексуального карлика. — А мне вредной, но очень сексуальной и имеющей вкуснейшие губы дылды, — инстинктивно облизываю пересохшие свои. — Знаешь, утренний секс — залог хорошего настроения на весь день… Это просто так… информация… — Энди отводит глаза и слегка улыбается. — Иди уже сюда, — опрокидываю его на себя, вновь закусывая губу и улыбаясь.***
Когда мы прилетели, уже стемнело, поэтому, все дела отложив на завтра, оставили вещи в квартире и пошли в ближайшее кафе. — Здесь, в Нью-Йорке, еще больше папарацци, чем в ЛА, — сказал Джа, делая глоток зелёного чая, я в свою очередь балую себя горячим шоколадом. — Так что, будь начеку, а если что, не удивляйся если во всех газетах будут писать о «дочери/новой пассии Джареда Лето», коей тебя могут посчитать. Людям нужны новые скандалы и пища для догадок, которые порой доводят до абсурда. — А почему никто не может посчитать меня твоей сестрой? — Потому что для них это слишком скучная и никак не стыкующаяся с моей биографией ситуация. Все знают, что у меня есть брат, что у меня есть пара сводных, но их папарацции знают в лицо, уж поверь мне. В случае с тобой у них возникнут любые мысли, лишь бы побольше раззадорить публику. — М-да… Привет, Джис… — И это тоже, газетами не отделаешься. Как всегда, русский эшелон узнают обо всем первыми, — Джей рассмеялся. — Да уж, мы такие… — Зато представь насколько все будут поражены, возможно, разочарованы, уже окончательно поженив нас и родив двоих детей с зелеными головами, когда Терри выложит фотографии с подписью «Джаред и Анна Лето — брат и сестра» или что-то в этом роде. А хотя Терри старый интриган, кто его знает, возьмёт и напишет что-нибудь такое, чтобы еще больше ввести людей в раздумья. От него все что угодно можно ожидать. — Как-то не обнадеживает… — опускаю глаза, пытаясь свыкнуться с тем, что лафа закончена, я сестра Джареда и Шеннона Лето, а это звезды мирового уровня… — Да ладно, малыш, привыкнешь к популярности, научишься скрываться от фотографов, которые в первое время будут серьёзно докучать. А еще у меня есть одна идея, как сделать так, чтобы не пропадал твой талант музыканта и потрясающий голос, но об этом позже. — Да сам ты старый интригант, еще на Терри что-то наговаривает! — Джаред снова рассмеялся, а у меня в голове всплыл старый джисовский прикол про «Я не старый газон», каждый раз всплывающий в моей голове при слове «старый» или «газон». — Я не старый, я опытный, — серьёзным тоном произнёс брат, вызвав у меня ржач после секундной паузы, а затем подхватил его. — О-оу, началось… — с этими словами Джаред вдруг резко перестал смеяться и закрыл лицо меню. Поглядев по сторонам, я увидела мужчину в солнечных очках и фотоаппаратом на шее, который то и дело поглядывал на наш столик, прикрываясь газетой. — Попали, в первый же вечер…предлагаю сматываться… — Поддерживаю, сейчас будет урок, как надо сбегать от папарацци от Жоры Лето, — сказав свое имя на русский манер, Джаред поднялся из-за стола, стараясь стоять к мужчине спиной, положил на стол купюру и направился к выходу, я за ним, надев на голову капюшон. Напоследок заглянув в кафе, я заметила, как мужчина встал и пошёл за нами. — А теперь… Резко подхватив меня на руки, как носят маленьких детей, Джей побежал вперёд, расталкивая народ и пересекая улицы, а я просто смеялась, глядя на лица прохожих. Люди оборачивались, показывая на нас пальцем, кто-то фотографировал (таким я показывала фак и строила рожу), а брат закинул меня себе на плечо, вызвав новую волну хохота, засмеялся сам и побежал еще быстрее. Заскочив в какой-то двор, мы остановились, и согнувшись пополам, пытались отдышаться, но это не удавалось из-за порывов смеха таких, что меня аж заносило. — Что…ахах…это…хах…было? — опираюсь на плечо Джа, продолжая ржать. — Ну…надо же…как-то развлекать…эшелон… — Ну ты даёшь…фух… — давно я так не смеялась. Уже представляю заголовки завтрашних газет. — Пойдём, пока этот чувак с камерой не просек, где мы, — натянув на себя очки и капюшон, он сделал то же самое мне, и, опустив голову, мы зашагали в сторону дома. Хорошо, что ужинали мы близко и, зашмыгнув в подъезд, стянули маскировку, дали друг другу «пятюню» и, снова засмеявшись, Джей обнял меня за плечо, а я его за талию, и мы побежали вверх по лестнице. Обожаю своего брата!