Perfection is Perfect

Сол-цикл едва начался, и Хук бродил по кафедре в полном одиночестве. Привычка приходить пораньше, пока не подтянулись остальные, у него появилась уже давно — тяжело полностью сосредоточиться на сложной модели психокоррекции, когда отнюдь не тихие коллеги за стеной делают все, чтобы отвлечь его внимание. Можно, конечно, полностью отключить аудиосенсоры, но Хука раздражало даже условное присутствие кого-либо, и свой гештальт исключения не составлял. Он как раз раздумывал, а не захватить ли временно холо-проектор Скрэппера для более удобного построения схем, когда по закрытому каналу пришел срочный вызов. Несколько удивившись столь раннему незапланированному визиту, тем не менее он дал подтверждение, заодно разблокировав двери кафедры. Прождав напрасно несколько кликов, он вернулся в свой кабинет за парой нужных архивов, но, услышав торопливые шаги, обернулся. В дверном проеме стоял его ученик, оптика беспорядочно мерцала, тонкие пальцы с видимым усилием вцепились в косяк. — Мастер, я согласен на любое наказание, только... — не договорив, он пошатнулся, но соответствующие выводы конструктикон уже сделал. Просканировав усиленно фонивший корпус, Хук одним движением забросил его на стол, тут же начав вскрывать еле пригнанные паховые пластины. — Кому было сказано — не проверять апгрейды на себе? — прорычал он, изучая сложное переплетение проводов, соединявших джампер и порт. Двойной модифицированный репликатор, намертво заклинивший на максимуме настроек, доводит до перманентного стазиса меньше чем за сол-цикл. — На других он работал нормально! — хрипло возмутился Кнокаут, тем не менее широко разводя ноги. — А для себя ты пожадничал, — хмыкнул конструктикон, прижав ученика одной рукой к столу, чтобы не вздумал дергаться, а в другой разворачивая лазерный резак и начиная методично по фрагментам вырезать посторонние провода из интерфейс-системы. Судя по свежим надрезам, Кнокаут пытался удалить его самостоятельно, но репликатор тем и отличался от обычных стимуляторов, что интегрировался в нейросеть, которая воспринимала его как часть собственных систем. Хук посчитал, что инициатива должна быть наказуема, а посему отключил настройки соединения репликатора лишь частично, предоставив ученику возможность познакомиться с препарацией собственных сенсоров онлайн. Тот негромко вскрикнул, но тут же вцепился дентапластинами в кисть руки, пытаясь сдержаться. — Как долго развлекался? — спросил конструктикон, не прекращая своего занятия. — Сначала пару циклов, — выдохнул Кнокаут — А на полной мощности? — Точно не помню... — Помнишь. — Четыре мегацикла, — простонал ученик после короткой паузы. — Сколько перезагрузок? — Пять... — Хмм, — конструктикон задумался, безжалостно выдирая остатки развороченного репликатора. Не так уж и мало, да ведь еще и сюда дойти сумел. Выносливее, чем кажется, это нужно использовать. Как только интерфейс-система вернулась в обычное состояние, а стимуляция прекратилась, оптика ученика померкла окончательно, и он отключился быстрее, чем успел это осознать. Хук еще раз прогнал скан и убедился, что уровень энергона у того хоть и ниже нормы, но в безопасных пределах, а вот отдых системам явно нужен — для восстановления нормального функционирования нейросети потребуется как минимум несколько мегациклов глубокой перезарядки. Тем не менее свой стол Хук намеревался использовать совсем в других целях, поэтому сначала конструктикон хотел оттащить незадачливого ученика в общую мастерскую и там оставить на ближайшем верстаке, но, вспомнив наклонности своих коллег, передумал. Понятие частной собственности гештальту незнакомо, тем более когда такой корпус лежит без присмотра, так что он отодвинул упомянутый корпус на край стола и развернул проекцию последней модели. Придя в себя, Кнокаут не сразу сообразил, где он, что произошло, и когда, судя по ощущениям, его корпус успел побывать где-то под траками танкоботов. Он сел, недоуменно осматриваясь, и почти сразу же угодил в голубое сияние голограммы. — Документ не загораживай. Вздрогнув, Кнокаут сдвинулся в сторону. Память загрузила события последних мегациклов онлайна, и он уставился на конструктикона, испытывая гамму непередаваемых эмоций: — Мастер, я... — Свободен, — отрезал Хук, не отрываясь от внесения поправок в несколько диаграмм одновременно. Замолчав, ученик сполз со стола и практически бесшумно покинул отсек. Конструктикон отвлекся, чтобы поставить краткую заметку в досье, и окончательно стер из кэша процессоров мысли о событии, посчитав, что на этом сюрпризы закончились. Тем не менее через несколько декад его ждало новое открытие. Как куратор, ближе к сессии Хук получил на личную почту пакет документов с различной информацией об успехах своего ученика, и только педантичность не дала ему удалить всю директорию вместе с содержимым. Улучив время, он засел за чтение и сортировку. Большая часть данных была ему и так известна заранее и быстро уничтожалась, пока в списке не подошла очередь графика посещений занятий. На первую пару пропусков он не обратил внимания, посчитав их последствиями неудачных экспериментов ученика, однако следующие несколько его насторожили, и Хук отправил запрос в деканат на дополнительные данные. Ответное сообщение пришло довольно быстро, и конструктикон удобства ради перекинул полученную таблицу на портативный проектор. Выведенный на всю ширину голограммы общий график неприятно удивил его. Хук привык, что его ученики старались соответствовать всем требованиям и выжимали из стандартных занятий по максимуму, а не начинали прогуливать каждое третье. То ли янглинг излишне возгордился своей избранностью, то ли просто искра взыграла, но итог Хука в любом случае не устраивал. Тем более что на последнем практическом занятии, закончившемся буквально несколько циклов назад, его ученика тоже не оказалось. В поисках наиболее подходящего решения конструктикон перебрал несколько комбинаций и в итоге остановился на довольно простом варианте, как нельзя лучше подходившем для ситуации. Отправив ученику срочный вызов, Хук неторопливо развернул проекцию нового чертежа, который Скрэппер требовал закончить уже с любой точностью, но строго в срок. Любая точность Хука не устраивала категорически, так что он предпочитал лишний раз перепроверить расчеты — строго говоря, все уже было готово, но сдавать проект без финальной проверки было выше его сил. — Что-то срочное, мастер? — невинно поинтересовался Кнокаут, проскользнув в полуоткрытую дверь. Тот жестом приказал подойти поближе, взяв со стола нейротранслятор. Ученик с готовностью послушался, терпеливо дожидаясь, пока защелкнется сложный замок, и конструктикон незаметно его осмотрел, попутно сканируя и дожидаясь первой серии показаний датчиков. Ни следа фона от интерфейса, но оптика сияет, почти все рецепторы в состоянии повышенной возбудимости, а сам недавно из мойки. Что бы ни вынудило Кнокаута пропускать занятия, дискомфорта ему это явно не доставляло. — Меня интересует уровень знаний моего ученика, — сообщил Хук, мысленно сверяясь со списком пропусков. Кнокаут покосился на него с легким подозрением: слишком уж вовремя оказалась неожиданная проверка. — Уровень знаний в какой области? Если это касается интерфейс-апгрейдов... — Пока — вашей стандартной программы. Спайка вспомогательных кабелей нейросети, к примеру. Кнокаут едва удержался от того, чтобы облегченно выдохнуть воздух из вент-систем. Эту практику он пропустил, перезаряжаясь после очередной ночной гонки, но успел изучить запись от параллельной группы и примерно представлял, о чем идет речь. Более точные данные можно всегда посмотреть в сохраненном заранее справочнике. — Держи, понадобится, — Хук выложил на край стола лазерный скальпель. — Хорошо, а на чем показывать? — поинтересовался Кнокаут, потянувшись за инструментом. — На себе, — скучающим тоном ответил конструктикон. — На... — ученик подавился возражением. Хук хранил молчание, и Кнокаут нехотя провел рукой по нагрудным панелям, отключая крепления. Он достаточно хорошо изучил своего мастера, чтобы понимать, что тот не шутил. Кнокаут сжал дентапластины: на себе, так на себе, не самое неприятное испытание, в конце концов, не трепанация искры. Подгрузив нужное пособие во временную память, он уверенно начал перечислять основные классификации, пока его не перебили: — Достаточно, приступай к практике. Ученик поежился, сжав в одной руке скальпель и второй раздвигая шире сегменты внутренней брони, обнажая переплетения проводов и магистралей. Перспектива перепаивать свою собственную нейросеть, пусть и под контролем мастера, его не слишком обрадовала, тем более за неправильными действиями наверняка последует наказание, и еще вопрос, какое. Он помедлил, не в силах определиться, с чего начать. — Выбрать одну группу, отсечь от контактов, подготовить и запаять заново, — спокойно приказал конструктикон. — Операция меньше, чем на цикл. Опустив голову, Кнокаут уставился на переплетение проводов, осознав, что не так-то просто вычленить из общей единой массы нужные детали, особенно когда видно только небольшую часть из них. Недостаток макетов, на которых они работали, был в том, что системы на них изучались отдельно от остальных для простоты распознавания. Старшие курсы уже работали над целыми корпусами и могли свести знания воедино, но у него такой возможности еще не было. — Мне не особо много видно в этом ракурсе, — неуверенно протянул ученик, пытаясь наклонить голову сильнее, но этому помешал ошейник. — Считай это проверкой в условиях повышенной сложности. В будущем часто придется работать вслепую. Оставив попытки распознать в собственном сплетении жгутов необходимые кабели, Кнокаут кончиками пальцев отодвинул несколько центральных магистралей, пытаясь наложить на открывшиеся под ними пучки проводов загруженную схему. Совпадала она не слишком четко, но он списал это на наличие остальных деталей, в данный момент сильно загораживающих нужную ему систему. Активировав скальпель на самый минимум, второй рукой он попытался отделить от шины три провода, не рискуя взять больше, хотя он и выбрал топливно-рецепторный комплекс как один из наименее значимых в данный момент. Но данный режим оказался слишком слабым, и, не желая затягивать или выглядеть неуверенным, он сменил настройки скальпеля. Видимо, в этот раз лазер оказался слишком мощным — в его руке остался практически весь блок с чистым срезом кабелей одновременно со вспышкой болевых рецепторов и стандартным предупреждением на внутреннем мониторе. Едва не выругавшись, Кнокаут отключил инструмент. — Материал для работы есть. Продолжай, — прокомментировал Хук, не поднимая головы. Глухой визор конструктикона не давал возможности определить направление взгляда, но ученик понимал, что сейчас мастер наблюдает за каждым его движением. — С какой группой ты работаешь? — Топливно-рецепторной, — уверенно ответил Кнокаут, сверяясь со схемой в памяти. — Классификация и к чему ведет? — Восемнадцатая группа, ведет к блоку АС-145! — бодро процитировал пособие ученик. — К АС-145? — переспросил конструктикон, отрываясь от датапада. — Блоку управления поворотными соплами у истребителей? — Эм... нет, — Кнокаут проверил заголовок схемы и мысленно выругался, прочитав название пособия: торопясь, он разархивировал не тот раздел, открыв схему летающих альтформ вместо наземных. Неудивительно, что он не смог в ней сориентироваться. Загрузив нужный раздел, он сверился с новыми данными. — К блоку СТ-113. — Хорошо, разложи последовательность подключения к общей шине и восстанавливай, — порекомендовал конструктикон. Перебирать одной рукой провода, чтобы разглядеть их маркировку, оказалось не настолько сложной задачей, насколько исследование шины, у которой, к неприятному удивлению Кнокаута, оказалось больше контактов, чем проводов в пучке. Сверившись с инструкцией, он классифицировал лишние клеммы как запасные для дополнительных датчиков, выделил основные рабочие, отметив их на внутреннем мониторе, чтобы не терять, и, сжав дентапластины, взялся за первый провод, вновь активируя скальпель. Боль не была сильной, скорее раздражающей, но ему стоило определенных трудов не вздрагивать каждый раз, когда очередной сенсор сигналил о перегрузке. Пережив два десятка довольно ощутимых уколов нейросети, ученик все-таки спутал последовательность и припаял один из проводов на соседнюю клемму вместо нужной. Спохватившись, он успел без потерь распаять неправильное соединение, едва не зашипев вслух — неглубокий, но часто повторяющийся раздражитель действовал не хуже постоянного интенсивного. Стараясь не думать о том, что будет, если он ошибется или схема вновь окажется не совсем верной, он постепенно обрабатывал провод за проводом. Свободного места становилось все меньше, да и контакты оказались снова почти спрятаны под жгутами, и в какой-то момент Кнокаут почувствовал, что ему здорово не хватает лишней пары манипуляторов, которыми грозились обзавестись студенты средних курсов, едва у них начиналась практика на деактиве. С трудом расправившись с оставшимися проводами, он краем оптики покосился на мастера, но конструктикон был невозмутим. — Готово, — Кнокаут поднял голову и убрал руку, демонстрируя результаты лабораторной работы. — Хмм... — конструктикон уставился на него, и ученик невольно поежился, но неожиданно Хук рассмеялся. Кнокаут недоуменно замер, пытаясь понять, что так развеселило его мастера. — Молодец, — сообщил ему конструктикон, успокоившись. — Все отлично припаял, только вот последняя пара проводов шла к разветвителю сигналов интерфейс-системы, а ты подсоединил их к датчикам контроля заполненности топливных баков. Советую не исправлять до первого куба энергона, ощущения получишь незабываемые. Оптика Кнокаута ярко вспыхнула — он явно не обрадовался услышанному и потянулся было к проводам, но замер, сообразив, что вряд ли сможет сейчас что-либо исправить. Лучше переделать потом — перед отражателем, без спешки и постоянно сверяясь с инструкцией. — Для проверки знаний этого достаточно? — мрачно поинтересовался он, собираясь вернуть скальпель. — Нет. Следующая тема — «устранение утечки топливопроводной системы». В этот раз подсказок не будет. Кнокаут замер, судорожно проверяя директории учебных материалов, сохраненные в памяти. Это было одно из последних пропущенных занятий — к нему он даже не подготовился, рассчитывая пройти с другой группой через пару солциклов. — Какие-то проблемы? — Нет, — поспешно отозвался ученик, судорожно перелистывая архив методичек и молясь, чтобы его страсть к эрудиции не подвела, и он успел сохранить нужный файл заранее. Подключаться по низкоскоростному дистанционному доступу к студенческой библиотеке со всеми глюками ее серверов он не хотел — мастер явно не станет столько ждать. К счастью, нужная методичка по теме оказалась в его архивах, но ее объем впечатлял. Нечего было и думать сориентироваться в ней вовремя, не успев сравнить немногочисленные схемы и скриншоты с тем, что он видел под своими панелями, особенно с учетом частично сдвинутых деталей. Кнокаут замялся: он привык приходить на практику полностью подготовленным. Уж лучше не появляться на занятии вовсе, чем демонстрировать полное отсутствие знаний по теме. В подобных ситуациях он оказывался редко и сейчас не успел придумать запасной план. — Я жду, — напомнил Хук. — Для примера можно взять, — ученик притормозил, проматывая бесконечный документ, — вспомогательную магистраль периферийного оборудования. — Почему? — Потому что в моем корпусе пока практически нет дополнительных систем, и давление энергона минимально, — нашелся Кнокаут. — Разумно, — кивнул конструктикон. — Начинай. Кнокаут помедлил — ему вспомнился один из испытательных тестов с той разницей, что сейчас скальпель находился в его собственной руке. Вскрывать системы подачи энергона было уже сложнее, чем перепаивать провода датчиков второстепенного назначения. Он неуверенно поднес скальпель практически вплотную, но побоялся сделать резкое движение, и на поверхности осталась лишь глубокая царапина. — Даже для небольшой утечки разрез должен быть длиннее и глубже, — прокомментировал Хук. Мысленно выругавшись, ученик переключил мощность скальпеля, добившись нужного разреза, но энергон начал вытекать намного активнее, чем ожидалось. — И это не та магистраль. Скальпель в руке ученика резко дернулся, нить лазера скользнула по соседним проводам. — Внимательнее. Лишние разрезы приведут к полной замене всего участка. Кнокаут замер, пытаясь одновременно найти нужный раздел в неоправданно длинном и подробном пособии и зажать рукой магистраль, сократив потери энергона. Хук погрузился в чтение, пауза затягивалась. — Не слышу продолжения. Ученик с тревогой проследил за тонкой сверкающей дорожкой энергона, и, решив не искушать судьбу, приступил к ремонту, благо, наконец-то в пособии нашлась нужная статья с иллюстрацией, и он определился, с чем именно имеет дело. — Прежде всего, если участок конструкции позволяет, необходимо перекрыть поступление энергона с обеих сторон, — процитировал он пособие. — Это отрезок А-16 вспомогательного питания блоков трансформации, с обеих сторон есть клапаны. Хук промолчал, и, выждав немного, Кнокаут провел по уже липким от энергона магистралям, нащупывая нужные клапаны, одновременно раздраженно закрывая все новые и новые предупреждения, появлявшиеся на его внутреннем мониторе. Он как раз собирался закрутить нижний, когда его прервали: — Проверь еще раз. Кнокаут недоуменно провел кончиками когтей по сплетению жгутов, пытаясь сравнить нужную магистраль со схемой, но никаких отклонений не обнаружил и удивленно покосился на мастера. — Проверь еще раз, — в голосе Хука мелькнула нотка раздражения. Кнокаут, мысленно выругавшись, начал заново ощупывать поврежденный участок, перебирая сочленения, пока его пальцы не наткнулись на другую пару клапанов — видимо, до этого он спутал под энергонной пленкой соседние магистрали. — Вот это — вспомогательная магистраль блоков трансформации, — ровно проговорил Хук. — А ты собирался перекрыть питание центрального процессорного блока. Опыт интересный, но недолгий. Кнокаут вздрогнул, но, быстро взяв себя в руки в прямом и переносном смысле, начал затягивать клапаны на указанной магистрали. Энергон течь практически перестал, хотя к тому моменту пальцы ученика уже скользили по небольшим деталям: большая часть прилегающих комплексов была покрыта тонкой голубой пленкой. Обнаружить под ней разрез оказалось не так легко — Кнокаут не догадался отметить заранее на скриншоте его местоположение, а теперь при любом излишнем нажатии на магистраль новые потоки оставшегося в ней энергона сбивали его с поисков. Первая попытка оказалась неудачной, и вместо заваренного разреза их количество удвоилось. Пока ученик пытался стереть с зоны видимости все посторонние жидкости, конструктикон поднял голову, внимательно на него посмотрел, но промолчал. Решив заварить свежий разрез, пока и он не потерялся окончательно, Кнокаут почти справился с задачей, но неудачно задел нитью лазера одну из тонких трубочек маслопровода, и теперь стирать приходилось не только энергон — часть менее крупных проводов и трубок уже сдвинулись со своих мест и норовили окончательно перекрыть обзор. Проклиная все на свете и пытаясь все-таки заварить первоначальный разрез, Кнокаут не успел перехватить один из скользких кабелей, зацепив его скальпелем — в этот раз замыкание вызвало целую вспышку искр. — Достаточно. Ты так сам себя угробишь, — не выдержал конструктикон. Не сказать, чтобы этот факт его расстраивал, но терпеть столь вопиющее дилетантство для Хука уже становилось личной пыткой. Он окинул взглядом замершего студента, сверяясь с показаниями датчиков. Какая яркая реакция на собственные ошибки. Злость, раздражение, ни следа раскаяния или страха. Хук еле слышно провентилировал собственные системы: когда уже эта непробиваемая наглость переплавится во что-то более подходящее? Ученик его вздох истолковал по-своему и поспешно заговорил: — Вообще-то, я... — Оправдания меня не интересуют, — перебил его Хук, откладывая датапад в сторону и вставая. — Они вообще никого не интересуют, разве что отвлечь внимание, но здесь не тот случай. Он обошел вокруг застывшего на месте ученика, затем наклонился, осматривая итог неудачной лабораторной. Пальцы прошлись по сплетению жгутов магистралей, оставляя блестящие пятна смеси энергона и масла. — Посредственно, — подытожил конструктикон. — Запрограммированный дрон бы лучше справился, а ты сейчас даже не в состоянии починить себя, бездарность. — Я не бездарность! — вспыхнул тот. — Иначе вы бы не выбрали меня в ученики! — Я тебя выбрал отнюдь не за выдающиеся успехи в учебе, каковых я так и не увидел, — отрезал Хук. — Мне нужны реальные навыки — не успел получить их на занятиях, тренируйся на других или на себе, мне все равно. Ученик замолчал, опустив взгляд. — В чем причина прогулов? — Сезон гонок открылся, — нехотя признался он. — По альтформе не скажешь, — конструктикон критическим взглядом окинул застывшего ученика. — Не на скорость. — На выживание, что ли? — Иногда — да. — Еще лучше. Надеюсь услышать о них в последний раз, иначе это будет первым пунктом в списке на нейрокоррекцию. Забрав у ученика скальпель, Хук кивком указал на стол, и Кнокаут поспешно улегся на него, придерживая расходящиеся детали, с которых уже начал капать на пол энергон. — Урок усвоен? — поинтересовался Хук, по очереди быстрыми четкими движениями запаивая разрезы. — Да... мастер, — процедил тот, глядя в потолок. Едва за кипящим от ярости учеником закрылась дверь, Хук сверился с таймером: почти три мегацикла. Немало, но зато будет действовать еще долго, а заодно избавит его от траты времени на контроль за успехами юного наглеца, вздумавшего прогуливать занятия. Тем более что наглеца больше беспокоила задетая гордость, чем вынужденное самопрепарирование, да и то не слишком. Пока Хук посчитал это положительным моментом, полагая, что его ученик не проигнорирует такое предупреждение. Оставался, конечно, еще нерешенным вопрос с внезапно проявившейся страстью студента к гонкам — еще на первых сканированиях конструктикон отметил азартность янглинга, но не посчитал это недостатком на данной стадии развития. Особенно он не беспокоился — при необходимости этот дефект можно исправить. Хук был уверен, что исправить можно все.