Perfection is Perfect

Несмотря на извечную присказку Скрэппера, что деактивация — не повод не завершать работу, благо в их бригаде есть хирург, Хуку редко приходилось применять свои таланты на родном гештальте в полевых условиях. Не то чтобы все действовали достаточно аккуратно — того же Боункрашера никакая сила не смогла бы заставить соблюдать технику безопасности — просто попадать к Хуку на ремонт никому не хотелось. Свое дело хирург знал идеально, но никакая срочная помощь не могла компенсировать долгую нудную лекцию о недоумках, зря занимающих свое место в гештальте и тратящих его драгоценное время понапрасну. Даже если недоумок попутно являлся его начальством и с трудом удерживался, чтобы не сломать руку с плазменным скальпелем, заваривающую на нем швы. В свете таких традиций конструктиконы прославились не просто как самодостаточный гештальт отличных строителей, но и как идеальная команда, слаженно работающая без единого несчастного случая. Однако, поскольку их гештальт не мог застраивать Кибертрон в одиночку, они были далеко не единственным отрядом строителей, и, хотя Скрэппер предпочитал либо брать проект под свою ответственность целиком, либо не связываться с посторонними, партнеров по близлежащим стройкам у них хватало. Во время сдачи нового комплекса конструктиконы так же были не единственными, кто работал в этом секторе — буквально в двух кварталах началась застройка, и именно там произошел несчастный случай. Вызывать срочных ремонтников бригада работников не стала — повреждения были весьма условными, хотя и многочисленными, но кто-то вспомнил, что по соседству работают конструктиконы, среди которых есть квалифицированный врач. Получив вежливую просьбу о помощи, Хук хотел было в своей привычной манере посоветовать отправиться к Праймасу и дальше, поскольку вовсе не планировал тратить время на посторонних неудачников, но его процессоры вовремя посетила простая и элегантная идея. Он предложил пострадавшим немного подождать и сбросил координаты ученику, — судя по расписанию, у того как раз недавно закончились занятия — велев немедленно явиться со всей возможной скоростью. Кнокаут примчался в рекордные сроки, явно воспользовавшись своим опытом гонок, и Хук отправил его на место происшествия, выдав ряд инструкций и напомнив, что инициатива повлечет наказание. Обычно средние курсы не допускались до ремонта функционирующих корпусов, но Хук посчитал, что небольшая практика его ученику не помешает. Помня о любопытстве Кнокаута и его таланте вечно добавлять что-то от себя, конструктикон ясно дал понять, что того ждет за самодеятельность, и спокойно вернулся к работе. Судя по отзывам, полученным им пару мегациклов спустя, с заданием ученик справился отлично, но у Хука появилось несколько вопросов, поэтому, выполнив свою часть работы и посетив мойку, он велел Кнокауту явиться на объект. Отдыхая после сдачи объекта в ударном темпе и расположившись в единственном на весь подсобный отсек кресле, конструктикон намеревался получить подробный отчет и заодно уточнить, какого шлака Кнокаут применил пару методов, которым его не учили ни Хук, ни преподаватели университета. Вернувшись с первой боевой практики, ученик гордо явился к мастеру, чтобы довольно поспешно объяснить, как он приобрел специфический опыт экстренной заварки швов после неудачных гонок и какого шлака решил, что данная практика подходит для демонстраций этого самого опыта. Узнав все подробности, конструктикон думал было объявить ученику строгий выговор за проявленную не к месту инициативу, но прервался, услышав шум за дверью. Стоявший перед мастером Кнокаут хотел было воспользоваться паузой для оправдания, но не успел. Слегка привстав, Хук одной рукой ухватил его за затылок и потянул вниз и на себя, заставив рухнуть на колени и практически упереться шлемом себе между ног. Ученик протестующе фыркнул, дернувшись, но стальные пальцы, обхватившие его шею, немилосердно сжались, и он молча застыл в неудобной позе. Буквально наноклик спустя дверь распахнулась, и в подсобку шумно ввалился Миксмастер. — Вот ты где! Тут Скэвенджер... — он застыл на месте, уставившись на композицию. — Я занят, — ледяным тоном сообщил ему хирург. — Позже. Миксмастер выразительно ухмыльнулся, но Хук не менее выразительно развернул из свободной руки импульсный генератор, и тому пришлось отступить. — С-сволочь! — прошипел химик, ретируясь. Хук проводил его взглядом, выждал несколько кликов и только затем разжал хватку. Кнокаут поднялся, ухмыляясь. Ему нравилось поддерживать игру мастера, провоцируя гештальт, хотя он и понимал, что играет с напалмом — отчасти поэтому в отсутствие Хука Кнокаут предпочитал на кафедре не появляться. Если же его пытались зажать в коридорах университета, то он немедленно извещал об этом мастера по закрытому каналу и сбегал, предоставляя хирургу и химику разбираться между собой самостоятельно. Широкая ухмылка ученика исчезла, едва ему на плечо опустилась тяжелая рука. — Касательно твоего наказания, — напомнил Хук. — Две декады будешь повторно разбирать все темы повышенной сложности при мне. — Мастер, у нашего курса и так почти нет свободного времени с новой программой! — в отчаянии возмутился ученик. — Мне придется перезаряжаться в вашем же кабинете! — Не вижу проблемы, — пожал плечами конструктикон. — Пустой угол всегда найдется. Кнокаут заскрипел дентапластинами, впрочем, не особо сильно расстраиваясь — по сравнению с некоторыми методами мастера, это был не самый худший вариант. Хуже было то, что повышение уровня развития и некоторые достижения в учебе поощрялись примерно так же — новой порцией углубленных знаний с практическим их применением. Несмотря на то, что мастер обычно четко разделял наказания и награды, Кнокаут иногда затруднялся найти различие. Последовательно выбивая из своего ученика различные недостатки, мешавшие ему, по мнению Хука, продвигаться к совершенству, конструктикон при этом блестяще игнорировал свои собственные. При всех своих достоинствах хирург обладал одним известным минусом: ему было крайне трудно уложиться в отведенные на любой проект сроки вне зависимости от сложности задачи. Именно поэтому в данный сол-цикл Хук, мягко говоря, был не в настроении: срывалась поставка важного заказа, который должен был принести им не только хорошую сумму кредитов на счету, но и несколько полезных связей в случае одобрения клиентами. Приятная безделушка, по мнению Скрэппера, и дурацкая прихоть, по мнению Хука, оказалась не настолько простой в воплощении, и дизайнер с хирургом потратили немало времени на одну только разработку действующего комплекса систем. Выполнив свою часть работы, Скрэппер опрометчиво переложил настройку и подгонку на зама, и в результате сложный агрегат для стимуляции топливного обмена тем, кто не хотел искать заправщика, но был готов выложить приличную сумму за редкую инт-игрушку, не был протестирован, а заказчик ждать не желал. В результате Хук оказался уже не первый раз в ситуации, когда сроки поджимали, а задание выполнено не было. Финальный тест всегда проводил он сам — если испытатель творения конструктиконов разлетится на атомы, то надо же выяснить, из-за поломки оборудования или запуска незадокументированной опции. Вот только с испытателями в этот раз возникла проблема: из-за специфических разработок конструктиконский гештальт быстро приобрел соответствующую репутацию среди любителей апгрейдов, и срочно найти тестера на заказ Хука не могла уже третья мастерская, несмотря на обещанное вознаграждение и заверения в безопасности стимулятора. Разозленный хирург уже подумывал, не сменить ли насильственно профиль агента, потерпевшего неудачу в вербовке, и не испытать ли стимулятор на нем — Хук был уверен в своей работе и мог гарантировать стопроцентную выживаемость тестера, когда его отвлек шум открываемой двери. Ну конечно же, только ученика ему сейчас и не хватало. После недавней удачной практики тот возжелал продолжения и периодически весьма навязчиво интересовался, не найдется ли у мастера для него еще какого-нибудь задания. Даже нарвавшись на пару мегациклов сортировки деталей деактива и уборки нескольких отсеков мастерской, Кнокаут не утратил энтузиазма, в отличие от конструктикона, чье терпение не было безграничным. Вот и сейчас ученик явно был готов с новыми силами выпрашивать себе допуск на практику старших курсов: — Мастер, может быть... — Нет, — отрезал Хук, параллельно препираясь по коммлинку с одним из агентов, обычно исправно поставлявших ему идиотов, готовых рискнуть своим корпусом ради чужих экспериментов. — Но все же, — попытался Кнокаут еще раз, на всякий случай делая шаг к выходу. Он уже убедился, что покидать кабинет Хука все-таки удобнее самому, нежели с ускорением от владельца, но подозревал, что в этот раз мастер слишком занят чем-то, чтобы отвлекаться на изощренные наказания. — Вы же знаете, я согласен на любое задание... — Любое? — поинтересовался конструктикон, прервав бесполезный спор по коммлинку и внимательно на него уставившись. Ученик мгновенно вспомнил, с кем говорил, и поспешно скорректировал заявление: — Почти на любое. Если оно поможет моей учебной практике... — Еще как поможет, — перебил его конструктикон, поднимаясь и небрежно подхватывая со стола контейнер. Раз уж доброволец сам пришел ему под руку, Хук считал вполне допустимым воспользоваться предложенным корпусом. — Какой-то из ваших проектов? — поинтересовался Кнокаут, следуя за ним и с любопытством сканируя контейнер. — Да, — нейтрально ответил Хук, закрыв кабинет на свой личный код и направляясь к мастерским. — Мне как раз необходим помощник. Твоя квалификация вполне может подойти. — И в чем именно заключается помощь? Кто вам нужен? — Тестер-испытатель. Кнокаут молча скривился, всем своим видом выражая отношение к таким вакансиям, и конструктикон усмехнулся: — Что, любовь к интерфейс-апгрейдам уже прошла? — А, так это связано с интерфейсом! — резко оживился ученик. — Что же вы сразу не сказали! Выбрав в мастерской подходящий для его эксперимента участок, конструктикон развернул топливный стимулятор и защелкнул на ученике нейротранслятор, после чего кивком указал на широкую ремонтную платформу. Кнокаут улегся было на спину, но Хук тут же перевернул его на живот и слегка прижал чуть ниже заплечных колес, фиксируя на месте. Тот послушно вытянулся, слегка разведя ноги и сбросив крепления паховой брони. Хук не стал тратить время на подготовку и сразу же вогнал насадку шланга в шлюз, отметив, как по всему корпусу пробежала дрожь — как решил конструктикон, из-за нетерпения — но ученик промолчал, так что он зафиксировал соединение и подключил жесткий шланг к уже активированному агрегату. Удобно устроившись рядом, Хук развернул графики нейротранслятора на внутреннем мониторе визора, одновременно набирая на пульте команду стандартной перекачки топлива на средней скорости в качестве первого теста. Монотонное гудение насоса наполнило мастерскую, и перед взглядом Хука привычно заскользили длинные столбцы чисел. Занятый сортировкой нужных ему графиков, он не сразу обратил внимание на расхождения полученных данных с прогнозами, списав их на погрешности теста, но, когда показания датчиков нейросети стали чуть ли не полной противоположностью расчетов, насторожился. Конструктикон недоуменно перепроверил показатели, но графики неумолимо выводили отнюдь не ожидаемые им параметры, в которые Хук упорно отказывался верить. Последние несколько мегациклов он сам с филигранной точностью собирал и настраивал сложный прибор и скорее был готов допустить неполадки нейротранслятора — его он давно не проверял. В столь неудобных обстоятельствах ремонтировать его было некогда — надежнее полностью заменить. Прикидывая, как сейчас в рекордные сроки пересобрать конгломерат из нескольких сотен датчиков и все ли необходимые детали есть на их складе, он не сразу обратил внимание на тихий хрип чужих вентсистем и оторвался от внутренних мониторов, только когда ученик взвыл едва ли не в голос. Развернувшись к нему, конструктикон сразу заметил, как тот неестественно напряжен, выгнувшийся корпус сотрясала крупная дрожь. Еле слышно всхлипывая, ученик вцепился дентапластинами в собственную кисть, явно с трудом сдерживая крик. — В чем дело? — поинтересовался Хук, поставив цикл перегонки на паузу и начиная подозревать, что суть проблемы не в сбитых настройках нейротранслятора. — Не думал, что это так больно, — выдохнул Кнокаут. — Речь, вроде бы, шла об интерфейсе! Конструктикон аж подвис на несколько нанокликов, запоздало сообразив, какой именно компонент вызвал сбой в столь простой системе. Размышляя о неполадках апгрейда и нейротранслятора, он не учел возможные недостатки тестера. Например, неопытность. — Сколько всего топливных коннектов было? — поинтересовался он, отменяя запрограммированные задачи и дожидаясь, пока пройдет откат к точке старта. — Ну, в общей сложности... — Точнее. — Ни одного, — нехотя признался ученик. Конструктикон негромко зарычал, и Кнокаут поспешно запротестовал: — Мастер, вы сами не предупреждали, что это будет именно такой способ! — Способ стандартный, — раздраженно отрезал Хук, извлекая из него капающую энергоном насадку шланга и отключая неудачно протестированный апгрейд. — А кто-то заявлял, что коннектился со всем, с чем только можно. — Не так же извращенно! Конструктикон фыркнул: подумать только, его ученик оказался не только на удивление непросвещенным в некоторых областях, но еще и переборчивым. Скромное количество топливных коннектов у столь небольших альтформ Хук еще мог понять — при более крупном партнере финал интерфейса обычно был предсказуем, да и преувеличивать свои достижения его ученику тоже было свойственно. Но шлак, не полное же отсутствие опыта как такового. Количество стоящих перед ним задач теперь удвоилось: чтобы провести тест на ученике, нужно было его сперва обучить хотя бы азам топливного обмена, желательно — с надежным партнером, лично проконтролировав весь процесс. Но Миксмастеру он доверить столь важное мероприятие опасался, Скрэппер явно откажется наотрез, а Скэвенджер и Лонг Хоул находились на объекте в соседнем городе, и из списка потенциальных партнеров их можно было смело исключить на ближайшие несколько мегациклов. Вне гештальта Хук не доверял никому, поэтому с тоской пришел к выводу, что полагаться остается, как обычно, только на себя. Он не любил лично участвовать в своих же экспериментах, предпочитая наблюдать со стороны, но в данном случае выбирать не приходилось. К его удаче, сегодня в заправке он захватил пару кубов с собой, хотя всегда следил, чтобы его собственный уровень был выше нормы. Достав один и добавив в энергон пару тормозящих присадок, конструктикон протянул куб сидящему на платформе ученику: — Держи. Как закончишь, займемся твоими пробелами в образовании. — А вы сами учить будете? — запоздало поинтересовался Кнокаут, послушно принимаясь за энергон. — Нет, Боункрашера позову, — рассеянно отозвался Хук, перебирая фитинги в поисках нужной модели, чтобы собрать простой переходник. Ученик уже хотел было улыбнуться шутке, но его внимание отвлек звук открывающейся двери и громкое лязганье невдалеке. Самый агрессивный конструктикон, как обычно, был не в духе и, поминая разными словами Скрэппера, его задания и весь гештальт, с грохотом сгрузил несколько контейнеров с материалами рядом с фрезеровочными станками. Едва не поперхнувшись энергоном, Кнокаут в ужасе обернулся к Хуку: — Мастер, вы серьезно?? — Уже не так и хочешь? — фальшиво удивился хирург, любуясь на непередаваемое выражение лица ученика, не обратившего внимание, что Боункрашер, проигнорировав их, развернулся к выходу. — Я думал, он вместо Лонг Хоула подойдет. Но если этот вариант тебе не нравится... — он жестом поманил его к себе. — Спасибо, — пробурчал Кнокаут, привычно устраиваясь на коленях мастера. — Предпочту остаться без такого уникального опыта. Конструктикон негромко рассмеялся, ожидая, пока тот допьет энергон, и заодно засекая время, когда начнет действовать комбинация присадок. Отставив пустой куб в сторону, Кнокаут заинтересованно покосился на мастера, но лишних вопросов задавать не рискнул. Наконец через несколько долгих кликов ожидания конструктикон удовлетворенно кивнул и потянулся за армированным шлангом переходника. Ученик поежился, оценивая взглядом отнюдь не маленькую, по его мнению, насадку, но голос мастера отвлек его от нерадостных расчетов: — Прежде всего, выведи на внутренний монитор показатели уровня топлива и держи весь коннект вплоть до перезагрузки. Это не джамперное соединение, здесь риск гораздо выше, поэтому следи внимательно за уровнем и составом. Пока Кнокаут выводил нужные графики, Хук слегка сдвинул его вперед, заставив практически откинуться на себя. Ученик подчинился, и следующим шагом Хук прихватил его под коленями, поставив стопами на колеса на своих ногах и вынуждая Кнокаута широко развести бедра. — Расслабься и раскройся полностью. Чем больше ты заставляешь системы сжиматься, тем сильнее и острее будут ощущения вплоть до дискомфорта. Если нужна будет дополнительная стимуляция, что во время топливного обмена редкость, то можешь воспользоваться таким приемом, во всех остальных случаях напрягаться излишне. Выдержав почти клик, пока ученик сумеет хотя бы на треть выполнить приказ, но не успеет снова напрячься в ожидании, Хук легко раскрыл чужую паховую броню. Нащупав сведенные мембраны шлюза, он не стал тратиться на бессмысленные требования снова успокоиться — Кнокаут еще не настолько умел контролировать свой корпус, а слегка сдвинул руку и простимулировал несколькими слабыми разрядами внешние экранированные кольца порта. Ученик еле слышно зашипел, стискивая дентапластины, и конструктикон, тщательно скрывая раздражение, напомнил: — Не сдерживайся. Тот послушно застонал, запрокинув голову, и в этот раз мембраны шлюза поддались настойчивому вторжению. Хук потратил некоторое время на поглаживание сегментов, аккуратно и терпеливо задвигая их в пазы и давая Кнокауту привыкнуть к новым ощущениям, и только через несколько кликов в ход пошла насадка армированного шланга, который конструктикон уже подключил к своим системам. Чувствуя, как посторонний крупный предмет движется в его топливопроводе, Кнокаут ощутимо дернулся, но державшая его рука конструктикона как будто невзначай накрыла одну из фар на его груди, и он на автомате подставился под неожиданную ласку, слегка перебившую специфические ощущения. Завершив подключение и убедившись, что шланг прошел достаточно глубоко в чужой бак, конструктикон вернулся к лекции, заставив ученика отвлечься от неосознанных попыток свести колени: — Первое, с чего начинается обмен — с пробы энергона партнера. Сначала пробу берет инициатор подключения, а уже потом приемный получает топливную смесь обоих. Ученик молча кивнул, слегка вздрогнув, когда началась откачка топлива. Хук почти сразу увеличил скорость забора до максимума, и через некоторое время Кнокаут нервно начал ерзать из-за нарастающего ощущения пустоты в баках. — Мастер, а насколько большой должна быть проба по объему? — неуверенно спросил он, без особой радости наблюдая за мелькающими цифрами на внутреннем мониторе. — Насколько ведущий сочтет нужным. Предельный и критический уровни твоей модели? — невозмутимо поинтересовался конструктикон, фиксируя его на месте одной рукой. — Предельный — 80%, критический — 70%, — отозвался тот, на автомате процитировав собственные данные — свою модификацию преподаватели заставляли их хранить в активной памяти. — И что происходит при достижении предельного уровня? — Второстепенные функции отключаются полностью, а основные переходят в режим экономии... — спохватившись, Кнокаут обратил внимание на внутренний монитор, уже предупреждавший его об опасном снижении уровня топлива. — У тебя уже сейчас семьдесят девять процентов, — хмыкнул конструктикон, считывая показатели нейротранслятора. — Что предпримешь? — Обычно в таких случаях блокируют шлюз, но... — ученик слабо дернулся, понимая, что вряд ли мастер позволит ему перекрыть откачку топлива. — При завершенном напрямую топливном подключении, без специальных модификаций ты шлюз уже не заблокируешь, — возразил конструктикон. — Разве что шланг случайно попадется не усиленный, тогда сможешь вручную перекрыть, и то не факт. Думай. Ученик промолчал, спешно пытаясь найти правильное решение. — Семьдесят восемь, — напомнил Хук, подгоняя его. — Так какой бак ты можешь заблокировать? Процессорные блоки у тебя еще не в стазисе. Пока. Кнокаут не сразу распознал подсказку в вопросе, слегка притормозив, сначала из-за того, что задумался совсем о других способах, а затем — перепугавшись, когда часть систем и вправду начала уходить в спящий режим. Его в принципе еще никто не выкачивал насухо, да еще и таким способом. — Резервный! — выкрикнул он, безуспешно пытаясь предотвратить отключение очередного комплекса систем. — Ну так блокируй, — темпа конструктикон не снижал, заставляя действовать быстро, но все же несколько нанокликов у Кнокаута ушли на то, чтобы вспомнить и применить инженерную команду блокировки, и только после этого Хук притормозил процесс. Пока Кнокаут, хрипя вентсистемами, приходил в себя, конструктикон уже пустил обратный ход, и ученик опомнился, только когда тугая струя энергона начала ощутимо бить в чувствительные стенки основного бака. Он дернулся, пытаясь на автомате свести ноги, но Хук лениво развел колени, заставляя раскрыться еще шире, уложил одну руку на раскрытую промежность, а другой зафиксировал верхнюю часть корпуса, не давая возможности пошевелиться, после чего вернулся к обучению. — Чем сильнее твоя альтформа отличается от альтформы партнера, тем больше будет расхождений в составе энергона, так что когда сойдешься с танкоботом или с истребителем, про фильтры лучше не забывать. В этот раз фильтрация не задействована — так ты лучше оценишь ее необходимость, распробовав топливо не совсем близкой к тебе модели, но и не полной противоположности. Ученик промолчал, хотя сначала чуть было не возразил насчет отсутствия фильтров — непривычно тяжелое топливо, заполняющее его бак, уже казалось ему подходящим гораздо больше для танков, чем для модели одного с ним класса, и конвертеры выдавали ряды сообщений об ошибках и неопознанных компонентах, с трудом перерабатывая поступающую смесь. Заметив скачок показателей возбуждения нейросети, Хук благоразумно не стал продолжать лекцию, зная, что ученик не сможет долго концентрироваться на дополнительной информации, будучи слишком занят переработкой утяжеленного топлива. Ощущая, как заливаются основной и резервный баки, а плотное чужеродное топливо начинает распирать тонкие стенки, крайне чувствительные из-за множества рецепторов, Кнокаут застонал — сперва негромко, а потом уже во весь голос, с усилием гоняя вентсистему и почти не замечая, как взлетают показатели концентрата и присадок на внутреннем мониторе. Он все еще не определился, получает ли он удовольствие от интерфейса, проходящего в формате лабораторной работы, или же нет, но отрицать интенсивность ощущений не мог: ему казалось, что каждый датчик его топливопровода сейчас ноет, заливая нейросеть сигналами перегрузки. Когда разрывающее изнутри давление стало уже невыносимым, Кнокаут попытался возразить, но не сразу смог внятно сформулировать свои требования — заполненные баки предательски стимулировали сотни чувствительных мест разом, и ему не сразу удалось вынырнуть из мучительно-сладкой агонии, охватившей его деликатные системы. — Хватит! — наконец взвыл он, слабо трепыхаясь в хватке конструктикона и чувствуя, как энергон начинает подниматься вверх уже по топливным магистралям. — Мастер, это слишком много! — Привыкай, баки у тебя не самые большие, так что сброс избытка должен стать привычкой. Разве что ты с заправщиками свяжешься, но я бы не советовал. Чувство юмора у них еще более специфическое, чем профессиональные апгрейды. — Сброс? Но если шлюз заблокирован? — вяло возразил ученик, еще несколько раз дернувшись и чувствуя, как при каждом резком движении энергон давит на стенки почти до отказа заполненных баков. — Естественно, заблокирован, — хмыкнул конструктикон, не убирая ладони с магнитным локером с его промежности. — Иначе бы ты сразу все слил — при опасности переполнения команда подается автоматически, без осознанного участия. — А как же тогда?.. — обалдело спросил Кнокаут — ему уже казалось, будто энергон подступает практически к самому горлу. — Какой сброс включается при переполненных баках, когда нижний и аварийный заблокированы? — поинтересовался Хук, перехватывая ученика поудобнее. — Верхн... — не успев договорить, тот закашлялся, пытаясь не подавиться энергоном. Хук флегматично выжидал, притормозив работу перегоняющего насоса, пока ученик прочистит вентсистему от попавшего в нее топлива. — Вот к такому я вряд ли привыкну, — хрипло сказал Кнокаут после нескольких неудачных попыток перезагрузить вокалайзер, даже не пытаясь стереть с себя многочисленные сверкающие капли. — Практика приучит, — нейтрально ответил конструктикон. — Готов продолжать? — А есть что-то еще? — на автомате поинтересовался ученик, пытаясь принять удобное положение и при этом как можно меньше двигаться — переполненные баки вызывали массу специфических ощущений на грани удовольствия и раздражения. Резкий запах тяжелого топлива и без того дразнил системы, напоминая о концентрированном содержимом его топливопровода. — Естественно. Например, измененный состав энергона. — Синтетик, — понимающе ухмыльнулся ученик. — Не обязательно, — скучающим тоном ответил Хук, запуская отлаженный под взаимодействие с его собственным ЭМ-полем генератор. – Работать можно с энергоном практически любого состава. Кнокаут не сразу уловил начальные изменения в составе полученного и без того не самого легкого топлива — он был рад, что его топливопроводы хотя бы ненадолго оставили в покое, и мечтал только о полноценном сбросе, чтобы избавиться от хорового воя перегруженных сенсоров. Оставаться онлайн ему помогала только непрерывная лекция мастера о специфике коннекта с постоянными опросами и заданиями. Хотя преподавание не было основной деятельностью конструктикона, менторский тон и степень занудства Хуку удавались настолько хорошо, что периодически Кнокаут вообще забывал, что он участвует в каком-то интерфейсе, поскольку едва успевал архивировать данные и развернуто отвечать на вопросы мастера. Завершив разъяснение очередного способа стимуляции, конструктикон как бы между прочим заметил уже сильно притормозившему с ответом ученику: — Я велел тебе неотрывно следить за составом содержимого твоих баков. Кнокаут слегка нахмурился, пытаясь понять, о чем идет речь, и только с опозданием практически в наноклик спохватился, изучая график изменений. Пока его внимание было поглощено экстренным опросом, а уставшие сенсоры не реагировали как следует на дополнительную нагрузку, энергон начал модификацию под воздействием чужого электромагнитного поля и сейчас стремительно менял свой состав, обжигая и без того раздраженные рецепторы. — Мастер, я не очень понимаю, чего вы сейчас хотите, — с трудом проговорил Кнокаут, пытаясь вернуть концентрацию, но процессоры загружали информацию весьма избирательно и даже изображение перед оптикой начало плыть. Вместо ответа Хук пустил по соединению легкую вибрацию, и ученик бессвязно застонал, уже не в силах терпеть — модифицированный перегретый энергон перерабатывался куда быстрее, и начала действовать оставшаяся часть присадок, подавляя всю высшую процессорную деятельность, но усиливая базовые подпрограммные скрипты. В частности, на данный момент Кнокауту стало налить топливом на почти все, кроме хорошего отката. Точнее, топливом он пытался налить, периодически стараясь перехватить контроль над шлюзом и сбросить тяжелый энергон, распиравший его топливопровод, но конструктикон ему такой возможности не давал, вовремя усиливая амплитуду колебаний, пока армированный шланг не начинал ощутимо биться о стенки бака, заставляя его ученика вскрикивать на верхних пределах вокалайзера. Покончив с вибрацией, Хук некоторое время развлекался с применением инфразвукового генератора, заставляя ученика жадно стонать и вскидывать бедрами в попытке выйти на перезагрузку и разражаться отчаянными стонами, когда стимуляция прекращалась — Хук немилосердно прерывал сигналы, едва только тот начинал выходить на финишную прямую. Почувствовав, что ученик все ближе к перезагрузке, конструктикон притормозил, давая ему передышку, и, едва придя в себя, Кнокаут тут же разразился серией невнятных жалоб и требований острых ощущений обратно. Хук не удержался и задал ему пару вопросов по только что изученной теме, с ухмылкой наблюдая, как тот едва не стонет от отчаяния, несколько непозволительно долгих кликов отыскивая в памяти нужные данные. Впрочем, ответ все же оказался верным, и в награду Хук пустил по соединению слабый разряд. Расслабившийся в ожидании Кнокаут на какой-то момент даже полностью пришел в себя — ему показалось, что он словил в топливные баки как минимум торпеду, настолько резко взорвалась засбоившими датчиками измученная нейросеть. Последующие импульсы снова вынесли его в предперезагрузочное состояние до отключившейся оптики и частично ушедших в стазис периферийных систем: постоянно прерываясь, мощная стимуляция заставляла его дрожать и хрипло стонать в хватке Хука, уже слабо осознавая происходящее. Всплывший в мешанине данных процессоров вопрос, насколько этот коннект приятен самому мастеру при всей его невозмутимости, был быстро вытеснен серией разрядов, прошивающих датчики насквозь — свое удовольствие Кнокаута всегда волновало больше, чем чужое. Сам конструктикон, вопреки мнению ученика, в коннект включился полностью, и только привычка к концентрации позволяла ему параллельно проводить лекцию — до определенного момента. Сейчас ему уже довольно сложно было игнорировать потребности своей топливной системы, в данный момент дразнившей нейросеть приятными откатами. Не концентрируясь более на передаче знаний, Хук выборочно прогонял ученика по широкому диапазону, заставляя то срываться на визг, то еле слышно стонать под действием комбинированных разрядов, и пару раз даже слегка увлекся, добравшись почти до предела его возможностей, но быстро спохватился. В конце концов, выводить Кнокаута на полноценную перезагрузку он не собирался — не раньше, чем он соберет все необходимые данные о протестированном заказе. Поэтому после серии коротких разрядов он сделал паузу, и когда слегка пришедший в себя ученик уже хотел было поинтересоваться, куда снова делось продолжение его законного удовольствия, ударил коротким, но мощным импульсом, снабдив его изрядной вибрацией. Тряхнуло обоих, но для Хука это было просто приятным завершением обременительного эксперимента, а вскрикнувшего от неожиданности Кнокаута вынесло в поверхностную перезагрузку. Позволив себе пару кликов отдыха, конструктикон принялся отсоединять от себя и ученика ставшие ненужными переходники, после чего переложил того на платформу и стал приводить себя в порядок — он терпеть не мог неопрятность и тщательно стирал со своих плат брызги энергона. Ученика он трогать не стал, логично рассудив, что во время теста тот снова зальется по самые локаторы, поэтому только разложил его в более подходящую раскрытую позу и заранее подключил несколько тонких шлангов к основному и аварийному шлюзам. После коннекта датчики приемных портов крайне чувствительны, а у Хука было слишком добродушное настроение, чтобы портить его выслушиванием новой серии криков и протестов. Впрочем, несмотря на чувствительность нейросети, перезагрузка всухую лишь немного сбрасывала напряжение, оставляя жажду интерфейса неудовлетворенной, чем конструктикон и был намерен воспользоваться. Скрэппер и сроки не ждали, проверка дорогостоящего стимулятора все так же оставалась приоритетной задачей, поэтому Хук потряс ученика за плечо, видя, что тот приходит онлайн. — Это была лабораторная работа или интерфейс? — пробормотал Кнокаут, медленно садясь. — Лабораторная, — хмыкнул конструктикон, укладывая его обратно. — А вот сейчас будет интерфейс. Ученик энтузиазма не проявил, но открыто возражать не стал, дав себя уложить в нужную позу. Предыдущая перезагрузка расслабила его системы и затуманила восприятие, а поскольку в этот раз нудных лекций и экспресс-опросов по строению топливной системы не последовало, Кнокаут с облегчением погрузился в волну ощущений, теперь уже показавшихся ему вполне приятными. Хук наслаждаться ученику не мешал, только изредка напоминая о необходимости контроля тех или иных параметров или требуя провести комбинацию, необходимую для следующего теста. Сам конструктикон полностью погрузился в показания датчиков, скрупулезно объединяя полученные данные в подробный отчет. Ученик возлежал на платформе, раскинув ноги и руки, и, томно прикрыв оптику, откровенно нежился от покалывающих волн, снова заливавших его баки. В конце концов, он пришел сюда за обещанным интерфейсом и твердо вознамерился в этот раз не упустить нормальную перезагрузку. Прислонившись к косяку заклиненной двери, за происходящим в глубине мастерской наблюдал Миксмастер, его прищуренная оптика еле мерцала в полутьме. Он не надеялся присоединиться к развлечениям коллеги — Хук никогда не делился, но он также знал, что тот не станет его выгонять. В заверения Хука, что он проводит научную работу, а не развлекается в свое удовольствие, Миксмастер не поверил ни на клик. Он допускал, что Хук может совмещать оба вида деятельности, но не сомневался в том, какая именно берет верх в данный момент. Не то чтобы Миксмастера интересовали янглинги — в конце концов, тут их целые факультеты на любой вкус, дело не в них. Химик был убежден: судя по количеству затраченного времени и усилий, Хук выращивает себе какую-то особо сложную и интересную игрушку, и именно потому так ревниво оберегает ее от остальных. Проекты Хука всегда были известны специфическими извращениями, потому и привлекали внимание знатоков, но у химика были свои причины для столь сильного интереса безотносительно к коллеге. Миксмастер любил чужие игрушки.