Perfection is Perfect

На предпоследнем курсе студенты университета проходили финальную коррекцию и перестройку корпуса, устанавливая профильные апгрейды и утяжеленную внешнюю броню. Хук лично утвердил несколько изменений в строении корпуса своего ученика, но полностью контролировать процесс не стал, полагая, что у того хватит ума не хвататься за все подряд, а внести действительно необходимые изменения. И не пересобирать себя под профессионального гонщика. В последнем, впрочем, Хук сильно усомнился, когда столкнулся с учеником на кафедре. Кнокаут не только изменил форму и расположение некоторых внешних плат, но и снова вернулся к своей излюбленной цветовой гамме, выбрав на этот раз не отчаянно оранжево-алый, а глубокий темно-красный оттенок. И, конечно же, полироль в несколько слоев — когда это Кнокаут появлялся в обществе, не сияя, словно сверхновая. — Новая серия апгрейдов? — поинтересовался Хук, закончив осмотр ученика и надев на него нейротранслятор. — Стоит отметить такое событие. — Эм... — Кнокаут поежился. — Мастер, я только сегодня закончил последний этап... именно сейчас? — Тем более, сейчас, — не терпящим возражений тоном заявил конструктикон, взяв его за колесо и увлекая за собой по направлению к мастерской. Кнокаут терпеливо ожидал, пока Хук упаковывал его в какую-то особо сложную конструкцию, лишь отдаленно напоминающую наручники, но когда тяжелая рука конструктикона заставила его сильно нагнуться, а загудевший под потолком привод потянул вверх, вынудив встать на кончики стоп, ученик искренне возмутился неудобством позы. — Модели твоего типа обычно ставят дополнительные гироскопы, — заметил Хук в ответ на его жалобы. — Ты, как я вижу, тоже не исключение, так что справишься. — Но я не для таких проверок их ставил! — выдохнул ученик. — Если ты не заметил, я сейчас провожу тест отнюдь не на выяснение пределов твоей дерзости, — проговорил конструктикон, подгоняя дополнительное оборудование. — Так что советую и тебе не выяснять пределы моего терпения. — Но я уже добился многого, мастер, — тут же возразил Кнокаут. — Я для вас слишком ценен. — Верно, — согласился Хук. — Поэтому если теперь ты меня разочаруешь, я не потрачу ни клика на размышления. Мое отношение ты знаешь: ты станешь идеалом — или деактивом. Промежуточные варианты мне не нужны. Здравый смысл подсказывал Кнокауту, что если наказания за наглость не последовало, то самое время умерить пыл, но он еще не пришел в себя окончательно после стольких замен деталей своего корпуса и не успел вовремя притормозить. — Я и так уже совершенство, вы сами так говорили, мастер, — выдал он, пытаясь не потерять еле достигнутое равновесие. — Совершенство всегда можно улучшить, — отстраненно отозвался конструктикон, заставив его поднять и согнуть одну ногу, и соединяя сложную систему креплений. — Вынужден отметить, что когда ты был младше, тупее и наглее, умные вещи тем не менее ты говорил чаще. — Потому что у вас с тех пор требования повысились, мастер, — мрачно отозвался Кнокаут, пытаясь выпрямиться и начиная скучать по тем временам, когда свои тесты конструктикон проводил в более простом формате, не требующем столь сложных поз. Вместо ответа Хук двинул переключатель на несколько делений, и загудевший подвес заставил выругавшегося ученика встать на самый кончик стопы. Закончив, Хук отошел на пару шагов проверить свои расчеты и заодно полюбоваться полученной картиной. С трудом удерживающий равновесие Кнокаут мрачно уставился на него исподлобья. — Думаю, — заговорил конструктикон после непродолжительной паузы, — раз ты настолько изменил свой внешний вид, то внутренних перестроек корпуса тоже немало, и разумнее будет провести проверку в несколько этапов. Кнокаута охватил легкий приступ паники — ему слишком ярко вспомнилась история с поджогом его брони, и в этот раз у него совершенно не было желания ее повторять. — В чем причина таких бурных эмоций? — поинтересовался Хук, уловив его настроение. — Мастер, а все этапы проверки обязательны? — Да. Какие-то проблемы? Кнокаут задумался. Прямой и честный ответ повлек бы за собой прямо противоположный результат, солгать мастеру означало бы получить наказание, а промолчать уже было нельзя. Торопясь, Кнокаут начал собирать все факторы в кучу, жалуясь конструктикону на что попало, и тем самым слегка дезориентировав его. — Довольно! — прервал его Хук, не выдержав и достав подавитель вокалайзера. — Плановые замены на тебя действительно повлияли: слишком много нытья. Впрочем, это не повод лишать тебя возможности самовыражения, только ограничить. Кнокаут промолчал, оскорбленно смерив его взглядом, но Хук уже приступил к непосредственно осмотру, полагаясь не только на свои сканеры. — Начнем с самого распространенного варианта, — мастер привычным жестом вскрыл его паховую броню. — Не помню ни одного выпускника, не обновившего инт-систему на финальной сборке. Ученик сдавленно фыркнул, пока конструктикон вдумчиво изучал подсветку вокруг порта. — Идея неплохая. Кстати, обычно все прилагающиеся к порту украшения запитывают от центрального нейропучка. — Хук воткнул в шов брони иглу, и после подачи напряжения часть диодов вспыхнула. — Мммх... — Вижу, и здесь стандартная цепь с общим репликатором, — к первой игле добавилось еще несколько, и подсветка загорелась уже полностью, подсвечивая внутренние сегменты. Кнокаут глухо взвыл, дергаясь и теряя равновесие. — Расширителем для порта еще не думал обзавестись? — Хук усмехнулся. — Впрочем, при выведенных к внешнему контуру диодах в нем уже нет нужды, — он вкрутил одну из игл поглубже и, провернув, оставил замыкать контакт. Тонкий стержень отсоединился от его пальца с еле слышным щелчком. Подсветка засияла ровным алым светом. — Одобряю, — подвел итог Хук, убирая руку. Мысленно ученик выдохнул, про себя молясь, чтобы все последующие тесты затрагивали что угодно, кроме его новой краски. Несмотря на гораздо более сложный и сочный оттенок, конструктиконским она явно уступала по прочности и развлечений типа пламени или щелочи гарантированно бы не выдержала. Пока Хук изучал остальные комплексы, периодически комментируя и давая советы на будущее, замкнутые контуры порта заставляли Кнокаута не только подтекать смазкой, но и ерзать, теряя равновесие и пытаясь хоть как-то опереться на руку мастера, который такой возможности не давал. В итоге конструктикон с неудовольствием пришел к выводу, что количество гоночных апгрейдов Кнокаута превысило разумное, по мнению самого Хука, количество, но осталось все-таки далеким от смены профориентации, что не могло не радовать. Когда очередь дошла до форсированного двигателя, Хук невозмутимо поинтересовался, каков он в действии. Ученик на автомате попытался ответить, но выдал лишь поток нечленораздельных звуков. — Давай, порычи, — предложил конструктикон. — Покажи себя. Кнокаута не пришлось уговаривать, и его новый двигатель тут же взревел. Некоторое время конструктикон изучал общие результаты сканов, после чего кивнул: — Неплохо. Потом проверишь на трассе. Наконец, закончив осмотр и сканирование каждого нового блока, конструктикон уселся перед ним и протянул руку, подцепив пальцем подбородок Кнокаута и заставив его смотреть себе в визор: — У каждого хорошего ученика в развитии ближе к финалу бывает такая стадия, — с усмешкой сообщил он, — когда кажется, что все навыки и знания, полученные с таким трудом, испарились из его памяти, и он вернулся в изначальное состояние заводского дрона. Оптика ученика, не обрадованного столь нелестным сравнением, ярко вспыхнула. — Тем не менее, — продолжил Хук, — у всех перспективных учеников эта стадия быстро проходит, и они добиваются нужных результатов, более не проявляя таких откатов. Тебя я считаю перспективным. И знаю, что мои ожидания ты оправдаешь, поэтому в виде исключения наказаний за дерзость сегодня не последует. Полагаю, этого времени тебе хватит, чтобы откалибровать нужные настройки в соответствующем режиме. Ученик встретил его взгляд без особого смирения, но и без вызова. Достаточно спокойно для того, по чьим ногам уже струились тонкие дорожки сверкающей смазки. Оставшееся время теста конструктикон потратил, небрежными прикосновениями дразня ученика и заставляя его сначала отклоняться от его руки, а затем — наоборот, подставляться под каждую ласку, пока тот не начал разочарованно стонать, мерцая оптикой, стоило длинным электродам покинуть его порт. Когда сработал таймер, Хуку даже стало интересно, накинется ли это сосредоточие полироля и интерфейса на него с жаждой коннекта или поищет более доступные варианты. Но, едва дождавшись освобождения, Кнокаут упал на колени, размяв пальцы, и тут же запустил их между ног, давая себе желанную разрядку. Наблюдая за ним, конструктикон мысленно восхитился: разумное решение. И, как всегда, удивительная жадность до удовольствий. Придя в себя после перезагрузки, наконец-то очистившей его системы от обжигающего желания, Кнокаут обнаружил, что нейротранслятор все еще остался на нем. — Мастер? — поинтересовался он, поднимаясь и указывая на ошейник. — Мне нужны твои показатели в состоянии стандартной перезарядки, — ответил конструктикон. — Так что сейчас ты возвращаешься к себе и отключаешься. Без каких-либо проявлений инициативы. Ученик пожал плечами и развернулся к выходу. Все, включая наказания и поощрения, его устраивало в гораздо большей степени, чем памятный тренинг мастера с поджогом. Переживая за свое покрытие, он так извелся, что ничего сверх указанного не планировал и нарушать приказ мастера тем более не собирался. Добравшись до своего блока, он выставил код и рухнул на платформу, даже не заправившись и едва успев сделать глоток из первого попавшегося под руку куба... Звук, который его разбудил, не дав спокойно отключиться, показался ему донельзя знакомым, пока наконец не превратился в безошибочно распознаваемое хихиканье. Сев, Кнокаут завороженно уставился на Миксмастера, не задаваясь вопросом, где и когда тот успел до него добраться. Он не понимал, что происходит, но страха не было. Вместо этого была абсолютно четкая уверенность, что сейчас с ним не может произойти ничего, кроме самого лучшего и приятного, чего он, вне всяких сомнений, был достоин. Химик опустился перед ним на одно колено, и достаточно было одного взгляда в донельзя довольную и безумную оптику Миксмастера, чтобы Кнокаут потерял способность четко думать и что-либо говорить. Он вообще забыл обо всем остальном, сейчас для него существовал только этот странный и в то же время торжествующий взгляд и голос. Голос, который с привычными интонациями, но без насмешки описывал его потрясающий внешний вид, не скупясь на изысканные комплименты. Столь искусная тактика не могла остаться без награды, и Кнокаут сам подался навстречу предложенной руке, подставляя колеса под поглаживающие их пятерни и приникнув к широкому бамперу. Он не был против продолжения, он вообще не был против чего угодно, при условии, что Миксмастер не замолчит, и тот оправдал его ожидания. Миксмастер накрыл одной ладонью фару на алом бампере, другой перехватил его руку и уложил на свое бедро. Теряя остатки самообладания и буквально плавясь от вскруживших процессор фраз, Кнокаут не смог бы возражать, даже если бы захотел. Он и не представлял, что интерфейс, пусть и гибридный, может вызывать такую гамму приятных ощущений, и все вместе они не казались чересчур сильными — их было ровно столько, сколько надо было Кнокауту, чтобы наполниться счастьем. Счастье в виде разнообразных кабелей и шлангов подключилось ко всему, чему только можно, но Кнокаута это не беспокоило. Почти задыхаясь от множества сигналов, обрушившихся на его нейросеть, он не мог издавать никаких членораздельных звуков, кроме невнятных стонов, но его понимали с полуслова, погладив именно в том месте, где он хотел, или окатив жаркой волной пульсаций. И все это время Миксмастер говорил, не останавливаясь, и его хриплый шепот держал Кнокаута в невероятном экстазе мощнее любого проапгрейженного джампера. Занимаясь своими делами, Хук не сразу обратил внимание на изменения графиков и спохватился, когда общая картина стала сильно отличаться от ожидаемых показателей. Конечно, некоторые отклонения в допустимых пределах были возможны, но не до такой же степени. Изучая логи, Хук пожалел, что установил наблюдение только за частью датчиков — тогда общая картина была бы не такой смазанной. К сожалению, на большом расстоянии дистанционное управление нейротранслятором не работало, поэтому запустить дополнительное сканирование хирург не мог. Но строить теории ему пришлось недолго: как только график возбуждения групп сенсоров интерфейс-системы заскакал знакомыми пиками, всякие сомнения исчезли. Либо ученик неверно истолковал понятие «стандартной перезарядки», либо осознанно нарушил приказ мастера, что маловероятно. К тому же, датчики показывали, что онлайн Кнокаут не вышел, а коннект уже начался, что Хуку не понравилось втройне. Обычно его мало интересовало, чем занят ученик в свободное время, при условии, что его развлечения не мешают занятиям, но в этот раз конструктикон посчитал нужным вмешаться лично. Не тратя время на вызов — если уж коннект не поднял Кнокаута, вряд ли коммлинк будет эффективнее — Хук быстро добрался до корпуса старших курсов. Дверь отсека была заблокирована, но конструктикон воспользовался своим приоритетным кодом преподавателя. Ему пришлось нагнуться, чтобы войти, зато его массивная фигура полностью блокировала дверной проем, исключая побег неизвестного любителя коннекта. Тем не менее, к своему изумлению, в отсеке он обнаружил только перезаряжающегося ученика. Кнокаут вытянулся на платформе, аккуратно разложив руки кверху платами, покрытыми аэрографией, оптика отключена, расслабленная поза — все признаки глубокого оффлайна, если бы не усиленно работающая вентиляция. И ни следа неизвестного партнера, несмотря на показания датчиков. Не прикасаясь к ученику, конструктикон активировал подключение к нейротранслятору, снимая сканы. Судя по логам, коннект Кнокауту только снился, но снился очень интенсивно. В подтверждение его теории ученик сладко застонал, не просыпаясь, и Хук заподозрил, что дело не обошлось без стимуляторов. Обыскивать полупустой отсек даже не пришлось: едва начатый куб с ярко-зеленым содержимым стоял рядом с платформой. Конструктикон мысленно проклял коллегу, наверняка снабдившего его ученика данным рецептом. Будить Кнокаута было бесполезно: тестовое сканирование все равно сорвалось, а через несколько мегациклов присадки уже переработаются его системами окончательно. Конфисковав куб, Хук вышел, заблокировав замок обычным кодом. Стандартный таймер сумел его поднять не сразу, и Кнокаут с трудом сел, держась за голову и слабо понимая, что произошло. Он был готов поклясться, что только что у него был коннект, и, судя по лужице смазки на платформе и приятно ноющим системам — весьма неплохой, но никого поблизости не наблюдалось, да и он не помнил, чтобы кого-либо приводил накануне. Пожав плечами, ученик направился в мойку — смывать следы особо веселого сна, попутно проверяя комм. Привычный вызов от мастера его не удивил, но, поскольку никаких указаний на срочность в сообщении не было, Кнокаут счел возможным сначала уделить максимальное внимание своей внешности, а потом уже остальным делам. Пока очиститель смывал с него следы недавних удовольствий, он тщетно пытался вспомнить подробности сна, но процессор выдавал крайне отрывочные данные, больше подсовывая эмоциональные воспоминания, чем графические. Память окончательно сдалась, только когда Кнокаут потянулся к банке полироля — в аудиодатчиках фантомом всплыл тихий вкрадчивый шепот, и Кнокаут с трудом подавил дрожь. Всплывшие подробности сна были настолько яркими, что он уже был готов усомниться, а не был ли тот реальностью, но этот вопрос волновал его не так сильно, как многослойный прозрачный блеск собственных плат. Конструктикон ждал его в мастерской, и Кнокаут невольно поежился: он не был готов к новому испытанию, еще не успев отойти от предыдущего. Тем не менее он спокойно подошел к мастеру и замер, приготовившись бурно возмущаться и протестовать в случае нового теста. Хук молча продемонстрировал ему вскрытый куб с зеленым синтетиком. Кнокаут сначала непонимающе на него уставился, но почти тут же мысленно выругался. Устав после серии подгонок апгрейдов и занятий, он вчера дошел до платформы на автопилоте и один из припасенных ранее коктейлей распечатал бессознательно. Теперь понятно, откуда такие яркие сны и недовольство мастера сорванным экспериментом — последнюю перезарядку было сложно назвать обычной. Пока эти мысли вихрем пронеслись в его процессорах, внешне выражение лица Кнокаута не изменилось. Он спокойно пожал плечами: — Всего лишь безвредный синтетик, мастер. На гонки у меня нет времени, а после учебы нужно как-то снять напряжение. — То есть, это твоя стандартная перезарядка, — Хук скорее утверждал, чем спрашивал. — Да, — невозмутимо соврал Кнокаут, мысленно готовясь к худшему. Худшее не замедлило последовать — Хук рывком закинул его на ремонтную платформу, одна рука конструктикона зажала его запястья в кольцах наручников, вторая скользнула по животу. Кнокаут прижал скованные руки к груди и послушно расставил ноги, не сдержав тяжелого вздоха, когда провода его передающей системы подверглись жесткой стимуляции. Едва сформировалась скрутка джампера, конструктикон обхватил ее одной рукой, второй загоняя в центр штырь незнакомого ученику устройства, тут же опутавшего джампер многочисленными цветными проводами. Но, вопреки ожиданию Кнокаута, наказание этим не ограничилось. Под взглядом изумленного ученика конструктикон развернул сварочный электрод и аккуратно обработал края замка, полностью запечатав скважину расплавленным материалом. Кнокаут не успел спросить, к чему такие меры, как Хук активировал мультиконтроллер, тут же заклинив переключатель, и повторил операцию со сваркой под сдавленный крик ученика — выкрученный на максимум настроек стимулятор не сильно отличался от жидкого металла, залитого в джампер. Не обращая более внимания на судорожно дернувшегося Кнокаута, конструктикон развернулся, демонстративно уронил на край платформы скальпель и покинул мастерскую. С трудом пытаясь отключить хотя бы часть сенсоров, Кнокаут не стал долго рассуждать о приоритетах и задачах. Ни один стройный план по освобождению не задерживался в его памяти дольше наноклика, когда передающая система, казалось, плавилась заживо, поэтому он зацепился за единственное, что еще осознавал: скальпель в пределах досягаемости, которым можно срезать крепления. О том, чтобы попытаться встать и поискать что-то более мощное, не могло быть и речи: он почти не чувствовал ног из-за скручивающего нейросеть напряжения. Кое-как перевернувшись на бок, Кнокаут аккуратно потянулся к скальпелю, зная: права на ошибку у него нет. Если в результате неверно рассчитанного движения он уронит инструмент с платформы — не факт, что конструктикон вернется его освободить. И не факт, что за его возвращением не последует что похуже, хотя на данный момент представлять, что может быть хуже, он не мог и не хотел. Скальпель Кнокаут не уронил, но, взглянув на индикатор заряда, в отчаянии выругался: батарея почти разряжена, хорошо, если лазер проработает хотя бы полклика. Будь это модель мощнее, проблема была бы только в точности наведения, но Хук предусмотрительно оставил ему одну из самых слабых. Сжав дентапластины, Кнокаут с трудом добрался до собственного джампера — скованные руки не упрощали задачи — и попытался прикинуть оптимальный угол, под которым он сумеет все-таки спилить с себя это адское устройство. Расчеты неутешительно показывали, что заряда не хватит в любом случае, но отступать было некуда. Уже сейчас в его видеопотоке начали проскакивать помехи, а значит, времени осталось мало: после первой же перезагрузки он не сможет провести столь тонкую работу без ошибок. Зная Хука достаточно хорошо, Кнокаут посчитал это довольно легким наказанием за не самый серьезный проступок, с которым он, безусловно, справится, если повезет. А если повезет вдвойне, то он не останется без джампера. Стараясь не растерять остатки концентрации, но уже негромко подвывая вслух, Кнокаут сумел после нескольких попыток практически разрезать корпус стимулятора пополам, когда у скальпеля кончился и без того слабый заряд аккумулятора. Ученик разразился серией проклятий, но быстро замолчал, опомнившись. Несколько нехитрых манипуляций позволили ему углубить разрез, но после этого инструмент отключился окончательно. Взвыв уже в голос от отчаяния, Кнокаут вцепился кончиками когтей в образовавшуюся в устройстве щель, и, когда ему показалось, что тонкие стенки корпуса дрогнули, утроил усилия, пока наконец стимулятор не развалился на составляющие с тихим треском. Ученик замер, гоняя вентиляцию и приходя в себя после такого немилосердного испытания. Через пару кликов интерфейс-система попыталась сложиться обратно, но этому изрядно помешали застрявшие обломки и лишние провода. Кнокаут аккуратно запустил когти в переплетение своих и чужих деталей и негромко ойкнул, когда чувствительные сенсоры среагировали даже на простое прикосновение. Пару кликов спустя он защелкнул замки паховой брони, приведя себя практически в полный порядок, не считая скованных рук. С платформы он слез без привычной грации, но после нескольких шагов уже почти не хромал. Понимая, что наручники скальпелем он снять уже не сможет, Кнокаут сунулся было в ремблок при мастерской, но доступ оказался заблокирован. Покружив по мастерской и обнаружив, что почти все шкафы либо закрыты, либо содержат незнакомые ему инструменты, он пришел к неутешительному выводу: придется осваивать новое оборудование. Выбрав наиболее подходящий по его расчетам станок, он неуверенно замер в размышлении и не обратил внимания на звук открывшейся двери. — Ты так скорее обеих рук лишишься, — прозвучало у него за спиной. Ученик резко обернулся и едва не столкнулся шлемом со Скрэппером. — Что там еще Хук придумал... — недовольно проворчал тот, подтащив Кнокаута к себе поближе и внимательно осматривая. Выяснив проблему, лидер гештальта развернул тонкий лазерный резак и освободил ученика от наручников. Пока тот гадал, стоит ли благодарить за неожиданную помощь, Скрэппер уже развернулся к пульту одного из программируемых станков: — Убирайся и не мешай работать. Кнокаут пожал плечами. Вопрос благодарности решился сам собой, и он спокойно направился к выходу. Прямо за дверью его ждал, скрестив руки на груди, Хук. — Урок усвоен, мастер, — ученик сумел собрать остатки сил, чтобы его голос звучал спокойно. — Я могу идти? Конструктикон осмотрел его и кивнул: — Завтра после перезарядки ко мне. Никаких синтетиков. Свободен. Тот гордо удалился, старательно пытаясь не прихрамывать и не слишком широко расставлять ноги. Проводив ученика внимательным взглядом, Хук торжествующе ухмыльнулся: легкое отношение Кнокаута к уже решенным проблемам полностью соответствовало его планам. Новая декада выдалась особенно загруженной и нервной для Хука, поэтому, получив вызов от лидера гештальта, он раздраженно поморщился: буквально мегацикл назад Скрэппер собрал всех остальных, и у хирурга еще тогда мелькнула мысль, что без его участия не обойдутся. Неохотно явившись в общий блок недалеко от их основной мастерской, он еще с порога услышал прочувствованную речь лидера гештальта. — Что значит «испытания в условиях максимально приближенных к реальным»?! — кипятился Скрэппер. Все результаты наших тестов мы предоставили, если они не устраивают — пусть катится на болт! — В чем дело? — удивился Хук: в последнем частном проекте он не принимал участия и не был в курсе подробностей. — Особо требовательный заказчик с особо требовательным мнением, — пояснил Миксмастер. — В твоем бетоне я видал таких заказчиков, — пробурчал Скрэппер. — Может, нам теперь гештальтом станцевать для него приватный танец? — Незабываемое было бы зрелище, — мечтательно протянул химик. — Вот тебя с шестом и поставлю! — огрызнулся лидер гештальта. — Если вы о том сверхпрочном триплексе для сети интер-заведений, то советую перекрыть им выход, — вмешался Хук. — Когда начнется танец, и все в ужасе помчатся к двери, как раз и проверите нагрузку. — Очень смешно! — оскорбился Миксмастер. — Шлак, — Скрэппер раздраженно побарабанил пальцами по датападу. — Все ведь по плану шло... Хук, может, у тебя есть идеи? Ты, вроде, знаешь этого типа, он в прошлом орне партию утяжеленных локеров брал. — Припоминаю, — отозвался Хук. — У него иногда... специфические требования. Но в целом надежный. Чего он сейчас хочет? — Чтобы мы открыли филиал инт-клуба и испытали триплекс в действии! — огрызнулся Скрэппер. — Ты не в курсе, у танкоботов бывает топливный синдром? — Запущенный случай... — хирург задумался, не уточняя, что именно: испытания или синдром у танкоботов. — А давайте действительно обеспечим максимально схожие условия? — внезапно выдал Миксмастер, нарушив всеобщее молчание. — Ты опять под своими веществами? — скривился Хук. — Да нет же! — отмахнулся химик. — Я о чем: берем десяток громил с интеллектом строительного дрона, чтобы не додумались с собой чего прихватить, ставим по одну сторону. Берем твоего ученика, выдаем ему энергонный вибратор, ставим по другую. Зовем заказчика, пусть смотрит. Сойдет? — Точно под веществами, — утвердился в своей мысли хирург. — Кто сказал, что я выдам своего ученика для твоих безумных идей? Мало тебе того, что ты уже сделал? — Зато это отличный способ тебя разогреть! — захихикал химик. — Давно ты так страстно не расчехлял провода, но стоило только тронуть твою игрушку... Хук молча замахнулся, но его и приготовившегося отбиваться Миксмастера перехватил за руки Скрэппер. — Драку и интерфейс прекратить, — спокойно велел лидер гештальта. — Миксмастер дело говорит, Хук. Устрой своему ученику дополнительное занятие — под твоим личным контролем, если хочешь, а мы возьмем на себя остальное. Не расставаться же из-за такой мелочи с клиентом и заказом. Хирург оскорбленно фыркнул, но тут химик снова подал голос: — Если что, его даже вызывать не надо. У них серия финальных экзаменов проходит, он как раз через пару мегациклов должен заявиться. — Отлично, — кивнул Скрэппер. — Я вышлю Скэвенджера и Боункрашера, пусть поищут себе подобных. Хук, проконтролируй, чтобы они не привели никого лишнего, ты же у нас специалист по чужим корпусам и их начинке. Миксмастер, проверь склад, у нас должен быть в запасах широкополосной станнер — полагаю, Хук захочет гарантию безопасности. — А триплекс создан, конечно же, не для этого! — искренне возмутился химик. — Что может быть безопаснее его? — А ты сам, случайно, не принимал то, из чего ты его варил? — ненавязчиво поинтересовался хирург, ухмыляясь. Миксмастер злобно оскалился, но Скрэппер не дал им сцепиться: — Станнер будет гарантией нашей безопасности от его лекций. За работу оба. В указанные сроки силами Скрэппера в их рабочем блоке с одной стороны установленного триплекса собрались дюжина наемных боевиков низкого профиля, удачно затерявшийся среди них заказчик и весь гештальт за исключением Хука и Миксмастера. Последние двое как раз отправились на охоту за главной звездой тестового испытания. Кнокаута можно было опознать еще издали по ослепительно сияющим платам. Пока помрачневший Хук размышлял, выливает ли тот на себя по три порции полироля перед каждым экзаменом или с Миксмастером у них отдельная история, о которой он пока не знает, химик радостно оскалился и успел выдать несколько комплиментов в адрес ученика, половина из которых была неприличной, а другая половина — очень неприличной. Хирург тут же попытался вскрыть коллегу, не привлекая при этом внимания окружающих, а Миксмастер — с достоинством отбиться, не потеряв конечности. Так их и заметил резко расстроившийся Кнокаут: он знал, что в такой компании его редко ждет что-то хорошее. — Следуй за мной, — без предисловий заявил Хук, стряхивая с себя зашипевшего от чересчур интимного контакта со скальпелем химика. — Но у меня экзамен начнется через два цикла, — возразил Кнокаут. К итоговым экзаменам, балл за которые пойдет в досье профпригодности, он относился особо трепетно, поэтому был готов при необходимости поспорить с мастером. — Не начнется, — хихикнул Миксмастер. — Я же принимаю, так что, считай, сроки сменились. Кнокаут отнесся к сообщению о переносе без энтузиазма — он последние несколько сол-циклов провел, упорно повторяя темы, и срыв графика его не обрадовал, но спорить было бессмысленно, и он послушно последовал за конструктиконами. Прибыв на место, Миксмастер скрылся в одной из подсобок, а Хук провел ученика во вторую половину отсека, перегороженного для испытания. Пока Кнокаут недовольно осматривался, конструктикон сел в единственное кресло и жестом приказал ученику подойти к нему. «Мастер, какого шлака?! — бесцеремонно вскипел Кнокаут по внутренней линии, внешне окинув толпу громил за прозрачной стеной равнодушным взглядом и забравшись к Хуку на колени. — Ваши занятия переходят все возможные границы! Это что за стадо боевых дронов?! Я не на такую специальность учился и не собираюсь делать...» «Ты, — перебил его Хук, — будешь делать, что тебе скажут». Он легко обхватил ладонью алый шлем, заставив Кнокаута развернуть голову, и, подчинившись, тот увидел притаившегося за выступом стены Миксмастера. Химик поймал взгляд Кнокаута и приветственно оскалился, сжав в руке интересный инструмент с особо широким стволом. Хук скинул ученику ряд чисел, и тот не сразу сообразил, что ему дали временный доступ к общей частоте гештальта. «...станнер, хотя я уверен, что он не понадобится. Так что не переживай», — Миксмастер довольно захихикал, и Кнокаут спокойно отвел взгляд, не выдавая своего облегчения. С конструктиконами он уже привык иметь дело, и они его волновали гораздо меньше, чем толпа неизвестных боевиков. «Я все же не совсем понимаю свою роль...» — послал он по коммлинку. «Ты действительно хочешь высший балл?» — поинтересовался хирург. «Понял вас, мастер», — отозвался ученик, устраиваясь поудобнее. «Хук, только давай без своих излюбленных вскрытий, — вмешался на общем канале Скрэппер. — Без вытравливания краски кислотой и прочего. Тут простые вояки, они таких тонких развлечений не понимают. Покажи им порт, большее их процессорам недоступно». «Я выберу то, что сочту нужным», — отрезал Хук. Кнокаут заметно насторожился, услышав про вытравливание краски, но Хук не дал ему отвлечься: отключив доступ к всеобщей линии, чтобы остальные не сбивали ученика советами и неуместной критикой, он начал с простого тактильного разогрева, уделяя внимание новым сверхчувствительным фарам ученика и тонким сплетениям узорчатых пластин на животе. Собравшиеся за прозрачной преградой зрители резко оживились, но зазвучавшие комментарии тут же оборвал Скрэппер, заявивший, что активировавшие вокалайзеры будут выведены из теста вне очереди. Почувствовавший себя звездой Кнокаут быстро сориентировался в ситуации и начал незаметно менять тактику поведения: никто не говорил, что во время шоу он не может немного поупрямиться, так что он счел вполне возможным возмущенно фыркать, отклоняться и пытаться перехватить руку мастера, пока у конструктикона не закончилось терпение. Не говоря ни слова, Хук развернул строптивого наглеца и опрокинул к себе на колени, прижав правой рукой чуть ниже колес за плечами и замахнувшись левой. Кнокаут негромко вскрикнул, получив первый шлепок чуть пониже спины — к такой стимуляции он не привык: к силовому воздействию Хук добавлял разряды, соскакивающие с его пальцев на сегменты раскрытой паховой брони, заставляя ученика резко вздрагивать и дергаться под его рукой, стараясь освободиться. Сначала Кнокаут пытался извиваться, вскрикивая каждый раз, когда тяжелая ладонь опускалась на его нижний бампер, но быстро смирился и замер. Его стройные ноги до пола не доставали, и он практически висел на коленях мастера, уткнувшись шлемом в ногу конструктикона и обхватив ее руками. Под мерными шлепками конструктикона он негромко всхлипывал и стонал, всячески показывая смирение. На закрытой линии мастера и ученика бушевала не меньшая буря эмоций, правда, несколько в другом аспекте. «Мастер, осторожнее с краской, умоляю!» «Мне казалось, что проблему отношения к внешнему виду ты решил еще на младших курсах, — заметил Хук. — Но если есть необходимость освежить память, могу провести пару дополнительных занятий». «Не надо дополнительных занятий! — тут же отозвался ученик, прижимаясь к нему и вцепляясь в мощные колеса на ноге конструктикона. — Просто не могли бы вы это делать чуть нежнее?» Широкая ладонь прошлась по его платам с такой силой, что Кнокаут взвыл сразу в двух диапазонах: «Ай! Мастер!!» «Еще нежнее, или так достаточно?» — осведомился Хук, не снижая темпа. «Со мною можно и не так... но не с краской!» — упрямо прохныкал тот. Цикл спустя Хук все же решил, что свою долю нежности ученик получил, и снизил темп. Кнокаут уже негромко стонал при каждом ударе, прижав одну руку к лицу и демонстративно прикусывая тонкие пальцы. Когда стоны стали жадными и почти требовательными, конструктикон убрал руку, дав ученику возможность подняться, и тот медленно встал, ожидая приказа. Хук снова усадил его на одно колено, заставив широко раздвинуть ноги и порадовав толпу за перегородкой видом уже начавшего подтекать смазкой порта. Кнокаут было уперся ладонями в зеленые платы, но мастер перехватил его руку и завел за спину. Поняв, что от него хотят, ученик обхватил тонкими пальцами свои запястья, сцепив руки в замок. Удовлетворенно кивнув, Хук свободной рукой накрыл одно из небольших заплечных колес, а второй достал миниатюрный куб энергона и вскрыл его. Заинтересовавшийся Кнокаут следил за манипуляциями конструктикона и вздрогнул, когда энергон начал заливаться прямо в порт. Часть энергона растеклась по платам, но основное содержимое попало по назначению. Хук пустил в ход руку, трансформировав один из пальцев в щуп и тщательно проверив, чтобы порт был полностью залит концентрированным составом, пока Кнокаут негромко ахал и вздрагивал, чувствуя, как энергон начинает понемногу замыкать оголенные контакты. Закончив, Хук без лишних объяснений поднес залитую энергоном и смазкой руку к лицу ученика. Тот негромко вздохнул, давление на его колесо усилилось, и он сразу же наклонился вперед, жадно облизывая зеленые пальцы и едва не заглатывая их от энтузиазма. Но хватка на его осях ослабла, только когда он сменил тактику, медленными движениями лаская длинной глоссой каждый палец и старательно задерживаясь на сочленениях. От одного или двух боевиков пошли струйки пара — видимо, не выдержали нагрузки охладительные системы. Но тишину никто не нарушил, включая жертв перегрева. Хук просунул руку под стопу ученика, заставляя того раскрыться еще больше, и наконец задействовал электроды, погрузив тонкие иглы в разлитый энергон. По отсеку прокатился общий вздох, когда сквозь розовое марево энергона алыми пятнами замерцала подсветка. Упершись одной ногой в руку конструктикона, ученик тоже негромко вздыхал, чувствуя, как его сенсоры переполняет жаркая цепочка сигналов, крайне приятно будоражащих нейросеть. Но Кнокаут наслаждался необычной лаской ровно до того момента, как Хук решил разнообразить программу. Зная горячий нрав своего ученика, он одной рукой зажал его в захвате для страховки, а кисть второй трансформировал в мультиэлектрод, затолкнув его поглубже в заполненный энергоном порт. Заоравший от острых ощущений Кнокаут попытался брыкаться, но в его позе это было крайне неудобно, поэтому ему оставалось только захлебываться криком, ритмично дергая ногами и чувствуя, как под ним растекается энергон, смазка и первые холодные струйки хладагента. Хук перешел на синусоидальный ток, и зажатый между рук конструктикона ученик взвыл на одной ноте, запрокинув голову и задрожав. По рядам зрителей пробежало волнение, и расстояние между ними и прозрачной преградой заметно сократилось. Отстраненно подумав, не придется ли потом счищать с тестовой защиты потоки чужой смазки, Хук варьировал нагрузку, периодически давая ученику отдохнуть, а затем снова доводя его до диких криков и попыток вывинтиться из его хватки ценой потери собственных конечностей. В один из нанокликов, когда острые жалящие ощущения между ног отступили, у громко и искренне орущего Кнокаута мелькнула мысль, что Миксмастеру сдавать экзамен было бы проще в любом смысле: у того был набор определенных требований, а не постоянное выбивание ученика за пределы его собственных возможностей. Он уже отключил оптику и большую часть систем, но терпеть столь жесткое обращение с его портом сил почти не оставалось. Давясь криком, ученик уже был готов поверить, что мастер перевел испытание в разряд сжигающих его предохранители, но в этот момент его нейросеть накрыло мощным потоком, и системы начали обвально отключаться одна за другой. Коротко всхлипнув, он выгнулся в хватке конструктикона, а затем рухнул на него, полностью отключившись. Провалившийся в перезагрузку Кнокаут, на его счастье, не услышал негромкое объявление Скрэппера о том, что пробившему силовым воздействием защиту достанется специальный бонус программы, и не видел, с какой скоростью ломанулась толпа к хрупкой на вид преграде. Лидер гештальта не уточнял, что бонусом будет выстрел из станнера Миксмастера, зато последний успел покуражиться над жертвами приватного шоу, выдав на частоте гештальта массу советов, предложений и пожеланий. Хуку наблюдать за отчаянно старающимися силовиками быстро надоело, и он начал счищать с себя пролитый энергон, небрежно скинув Кнокаута на пол, чем слегка дезориентировал команду тестеров. Когда еще несколько циклов спустя стало ясно, что бонуса не получит никто, Скрэппер поблагодарил всех участников, а Боункрашер, Скэвенджер и Лонг Хоул вежливо проводили их к выходу. Вернувшись онлайн, Кнокаут первым делом поинтересовался, где мойка, и, получив маршрут, немедленно удалился приводить себя в порядок. Тем временем Скрэппер подошел к темно-зеленому танкоботу — единственному чужаку, оставшемуся в помещении: — Ну как, устраивает? — Полностью, — кивнул тот. — Беру двойную партию со всем прилагающимся. — Только материал, Тайтболт, — напомнил Скрэппер. — Демонстрационная модель не продается. — Модель, спору нет, великолепна, — тот покачал головой, — но мне не нужна и даром. Интером ему все равно не быть. — Ну, почему же? — хмыкнул глава гештальта, загружая на датападе контракт. — Задача интерботов — выполнять желания клиентов, этот же развлекает только самого себя. Он сам коннект в чистом виде, а мы продаем порнографию. В интербизнесе такие не задерживаются. Скрэппер молча пожал плечами, изумляясь тонкостям в столь непритязательной сфере, и занялся оформлением сделки, стараясь не обращать внимания на голоса, доносящиеся из соседнего помещения. — Кто это у нас тут такой блестящий? — ехидно провозгласил Миксмастер, перегораживая вход в отсек вернувшемуся из мойки Кнокауту и не обращая внимания на нехороший взгляд Хука. — А я как раз хотел вас спросить, — Кнокаут ловко вывернулся из-под руки химика, взамен протянув ему датапад, — как насчет экзамена? — Потом! — отмахнулся тот. — Я сам утрясу вопрос с пересдачей. — Я слышал, в деканате сейчас строго относятся к ведомостям, — посетовал ученик. — А мне не нужны сниженные из-за пересдачи баллы. Давайте перенесем только экзамен... — ... а оценку ты хочешь сейчас, — закончил за него химик, ухмыляясь. — Еще пожелания будут? — Но, — ученик склонил голову набок и очаровательно улыбнулся, — разве сегодня я был недостаточно хорош? — Ах ты ж хитрозагнутый болт! — растаял Миксмастер, выставляя высший балл и отправляя данные в общую базу. — И ведь не поспорить! — Я прослежу, чтобы позже он сдал тебе этот экзамен, как полагается, — вмешался Хук. — Мастер, вы сомневаетесь в моих способностях? — возмутился ученик. — Сегодня ты другие демонстрировал, — отрезал Хук. — Свободен. — А ведь неплохо ты над ним поработал, — проговорил химик, смотря вслед гордо удалившемуся ученику. — Результат впечатляет. — По-моему, все равно слишком дерзкий, — подал голос вернувшийся после выпроваживания тестеров Скэвенджер. — Не дерзкий, а строптивый, — поправил его Миксмастер. — На мой вкус, это делает его еще привлекательнее. — Вот только с твоим вкусом я свериться забыл, — пробормотал хирург, покидая отсек. По его расчетам, Скрэппер с Тайтболтом как раз заканчивали обсуждать подробности сделки, а Хук хотел перехватить старого знакомого и обсудить с ним несколько особо интересующих его вопросов. Расправившись с основной серией экзаменов, Кнокаут начал подготовку к дипломному проекту. Хук не особо старательно контролировал своего ученика, больше внимания уделяя его общему развитию. В свое время он позаботился о том, чтобы вбить в Кнокаута тот объем знаний, который позволит тому сносно выполнять свои функции, и их для сдачи итогового проекта хватало. Время от времени он лишь вносил поправки в работу ученика, заодно развлекаясь дебатами — с каждым разом Кнокаут учился все лучше отстаивать свою точку зрения, при этом не переходя рамки приличий. Перед очередной консультацией Хук выложил на стол среди датападов нейрохлыст — его ученик уже достиг того уровня, на котором конструктикон мог включать в общую программу небольшие дополнения. Кнокаут зашел в кабинет мастера уверенной походкой и разбор дипломной практики повел было в своей обычной самоуверенной манере, пока в середине спора случайно не бросил взгляд на стол. Конструктикон едва сумел сдержать ухмылку — настолько резко ученик стал покладистым, на все согласным и преувеличенно вежливым. Тем не менее такое развитие событий Хука не устраивало, поэтому, внеся нужные поправки и разобрав пару проблематичных мест на примере развернутой проекции, он встал, взял нейрохлыст и будничным тоном приказал ученику: — Подойди ближе. Кнокаут застыл на месте, молча уставившись на него. — Мне повторить? — поинтересовался конструктикон. Помедлив, ученик неохотно подошел к нему. Окинув взглядом застывшего в напряжении студента, Хук разочарованно протянул: — Не ожидал такой реакции. Не от моего ученика. Он слегка наклонился и, активировав нейрохлыст, медленно провел самым кончиком по стыкам боковой брони шлема и лицевых пластин, не сводя взгляда с алых расширенных колец оптосенсоров. Кнокаут вздрогнул, резко выдыхая воздух, и Хук медленно повторил движение, снова обведя изогнутый край шлема. Тонкая нить разряда легко коснулась щеки, пробежала вниз, перескочив на шею вслед за хлыстом, и Кнокаут невольно потянулся вслед за движением — низкий уровень воздействия не причинял боли, а расслаблял напряженные сервоприводы, заодно вызывая легкое удовольствие. Глядя на полуприкрытую от приятных ощущений оптику явно млеющего от неожиданных ласк ученика, Хук довольно отметил, что тот не потратил ни единого лишнего клика на переживание когнитивного диссонанса. Сработала подпрограммная жажда удовольствий, всегда позволявшая Кнокауту в полной мере брать от жизни все. Как, собственно, Хук и ожидал. Потратив еще пару кликов на обработку окончательно успокоившегося и уже самого подставляющегося под легкие прикосновения Кнокаута, конструктикон убрал руку, выключив инструмент. Тут же пришедший в себя ученик вопросительно на него посмотрел, но Хук невозмутимо вручил ему нейрохлыст: — Научись развлекаться. И считай это дополнительным заданием.