Perfection is Perfect

Пока остальные студенты радовались последним каникулам перед долгой финальной практикой, Кнокаут уже успел пожалеть, что до распределения оставалось еще полдекады. В последнее время у конструктиконов периодически срывался график из-за непредвиденных простоев на стройках, и, пока Скрэппер ругался с подрядчиками, задействовав в качестве аргумента Боункрашера, Хук использовал свободное время для занятий со своим учеником. Кнокаут был уверен, что никакая практика не будет столь же выматывающей, как финальные тренинги мастера. Ученик вытянулся на платформе, опираясь на деактивированный корпус перед ним и заваривая на нем пробитый выстрелом энергоблок. Поза Кнокаута не слишком подходила для такой тонкой работы, но он бы смирился с нею, если бы не сложная конструкция из прочных стальных стержней, надежно зафиксировавшая его ноги в наиболее удобной для мастера и не особо удобной для самого Кнокаута позиции. Сидящий рядом Хук, не отрывая взгляда от развернутой перед ним голограммы проекта, протянул руку и лениво накрыл широкой ладонью одно из колес на ноге, не прекращая при этом расставлять заметки типа: «не доверять этот этап Скэвенджеру» или «бетон проверить трижды». Ученик сумел сдержаться, но когда конструктикон переключился на более чувствительные детали, еле слышно зашипел. Не обращая на него внимания, Хук замкнул пару электродов на золотистых сегментах, и между ними вспыхнул пучок искр. Кнокаут вскрикнул, на автомате чуть не включив скальпель на более мощный режим. — Мастер, это хуже интерфейса! — запротестовал он, еле закончив заваривать магистраль — его детали продолжали подвергаться немилосердной стимуляции разрядами. — Есть много вещей хуже интерфейса, — отстраненно заметил конструктикон, бросив взгляд на его работу и вернувшись к чертежу. — А ты должен уметь справляться с такими повреждениями даже будучи оффлайн. — Вот и наш руководитель по практике говорил точно так же, — мрачно констатировал Кнокаут. — Можно подумать, все готовятся к вторжению инопланетных захватчиков или какой-нибудь войне... — Внимательнее, — прервал его Хук. — «Оффлайн» не значит как попало. Кнокаут с трудом удержался от едкого замечания, что деактиву все равно: за халатное отношение к работе мастер наказывал не менее жестко, чем за непослушание. Не отрывая взгляда от развернутого на проекции чертежа, Хук освободил руку из чужих деталей, но не успел Кнокаут облегченно вздохнуть, как конструктикон обхватил ладонью колесо на его второй ноге, слегка сжав. — М-мастер! — вскрикнул тот, едва не уронив скальпель. — Вторая ошибка. Еще одна — начнешь сначала. Кнокаут шумно выдохнул горячий воздух и снова склонился над раскрытым корпусом, чувствуя, как рука конструктикона спускается все ниже, и длинные иглы уже погружаются глубоко в сплетение проводов и магистралей. Стараясь не обращать внимания на усиливающуюся щекотку разрядов и локер, мешающий ему отключить подачу нейросигналов, Кнокаут все же заскрипел дентапластинами, заваривая шов. Не так он представлял себе свою первую практику, но спорить с мастером было себе дороже. Хук крепко обхватил его ногу, длинные иглы из пальцев почти полностью скрылись в швах на стыках фар и брони и одновременно сбросили разряды на чувствительные детали. — Праймас! — взвыл Кнокаут, изо всех сил дернувшись в фиксирующей его конструкции и все же уронив включенный скальпель в раскрытый корпус. — Так. Отключив проекцию, конструктикон встал, одной рукой встряхнул деактив, перевернув его на другой бок, а второй достал портативный бластер. Выстрел пробил толстую броню, оставив в ней еще одну здоровенную дыру. Убрав оружие, Хук вернулся к своему чертежу, бросив ученику: — Два цикла на ремонт. Кнокаут шумно втянул воздух, и тут же вскрикнул, когда в его многострадальную правую ногу впилось сразу несколько игл. — Время пошло. Из-за небольшой неполадки с архивами распределение старших курсов отложили на несколько сол-циклов, и большинство студентов воспользовались полученным перерывом, чтобы как следует отдохнуть, но Кнокауту нечего было и надеяться на дополнительные каникулы. Впрочем, любая практика его интересовала гораздо больше, чем обучение теории. Срезая повороты и забив болт на правила движения, он мчался на срочный вызов Хука со всей скоростью, на какую был способен. Похоже, мастер нашел для него возможность потренироваться, и ему не терпелось уже применить на ком-либо свои знания в полном объеме, но, войдя в ремблок мастерской конструктиконов, Кнокаут и представить себе не мог, с чем будет иметь дело в этот раз. Осматривая разложенный на платформе знакомый зелено-фиолетовый корпус и на ходу проводя общие сканирование и диагностику, он не мог отделаться от мысли, что видит сон, спровоцированный синтетиками, но присутствие мастера рядом исключало такую возможность. Когда сканер дошел до паховой области, ученик содрогнулся. Сочувствие не было знакомо Кнокауту, но, пожалуй, такого он бы и врагу не пожелал: передающая интерфейс-система сплавилась в единый монолит, будто ее обладателю пришло в процессор отконнектить минимум доменную печь. Впрочем, зная его, ничего нельзя было утверждать наверняка — вполне возможно, что-то в этом роде и произошло. Пока Кнокаут изучал повреждения Миксмастера, Хук развернул в левой руке мощный резак и полностью срезал спаянный джампер. Ученик состроил скорбное выражение лица, наблюдая за коротким полетом остатков чужой гордости в мусорный контейнер, но Хук не дал ему долго прохлаждаться: — Лишний столб посреди операционной мне не нужен. Спохватившись, Кнокаут приступил к анализу данных. Внутренних повреждений не было, не считая полностью уничтоженной передающей системы, и он приступил к зачистке контактов, удаляя остатки расплавленных проводов, пока мастер, негромко бормоча проклятия, проверял содержимое многочисленных контейнеров, отбирая необходимые провода и детали для замены джампера. Скинув все детали в один контейнер, Хук покинул ремблок, велев ученику: — Займись остальным. Тот кивнул, приступая к работе над многочисленными царапинами, вывернутыми платами и порванными проводами. Он не задавал лишних вопросов, хотя очень многое дал бы за рассказ, что же довело химика до столь плачевного состояния. Тем не менее свою безопасность Кнокаут ценил дороже. С основным ремонтом он справился быстро — наибольший процент повреждений был у интерфейс-системы. Разложив инструменты по местам, Кнокаут потянулся и скучающим взглядом обвел стены. Ничего примечательного, кроме конструктикона в стазисе, ремблок не содержал. Некоторое время ученик разглядывал раскрытые сегменты брони и оголенные шины, когда его озарила идея. Лишенный начисто передающей системы, химик не представлял для него особой угрозы, зато у самого Кнокаута было чем порадовать даже крупных партнеров. В соответствии с прогнозом, пациент придет в себя не скоро, судя по огрызающемуся по коммлинку мастеру, тот занят кропотливой сборкой джампера коллеги по гештальту с нуля. Точнее, с центрального стержня, а значит, даже у Хука уйдет некоторое время на столь тонкую работу. Как раз достаточно для разового сеанса интерфейса, и упускать такой шанс ученик не собирался. Нерешительность не была свойственна Кнокауту, и он легко запрыгнул на платформу, где был так удобно разложен пациент, уже лишенный паховой брони. Кнокаут уже чувствовал знакомое нетерпеливое покалывание в свернутых проводах интерфейс-системы, поэтому высвободил джампер, тут же жадно растопыривший контакты, и неторопливо начал состыковку. Он не посчитал нужным тратиться на разогрев зафиксированного партнера, тем более тот был в поверхностном стазисе, но самому Кнокауту был необходим хотя бы небольшой разгон, так что он слегка помедлил с энергообменом, тщательно проверив состыковку всех штекеров и немного поиграв с собственными проводами, замыкая нужные контакты кончиками когтей. Когда он наконец запустил подключение, он сам разогрелся уже настолько, что еле слышно застонал от восхищения. Такой большой, такой мощный партнер — и полностью его со всеми своими ресурсами. Яростно начав гонять электричество и наслаждаться мощными откатами, он так увлекся, что почти забыл, где он и на ком. Одурманенный собственным успехом и начавшимся коннектом, интерн не сразу заметил, как оптика Миксмастера засияла ровным багровым светом. — А ты упорный, — оскалился пришедший в сознание конструктикон. — Хоть и неопытный. Кнокаут ухмыльнулся в ответ, не тратясь на слова. В сознании Миксмастер или нет — его планы этот факт не менял: мало кто способен прервать уже начавшийся коннект, да еще и находясь в фиксаторах. В принципе, Кнокаут даже был бы не против, если бы тот немного подергался — исключительно к его удовольствию. Но пациент и не думал сопротивляться. Линзы Миксмастера потемнели, и ученик слегка удивился — смирение было химику несвойственно, во всяком случае — не в такие предсказуемые моменты. Вшитые скрипты подпрограммного сохранения безопасности заставили его насторожиться, но уже было поздно. Вокруг его джампера сомкнулись дополнительные кольцевые контакты захватов, и в следующее мгновение интерну показалось, что его передающая система оказалась между сварочными контактами. Его проапгрейженная передающая система отлично справлялась с нагрузкой, но нейросеть оказалась не готова к продуманной атаке с принимающей стороны. В доли наноклика стройный ритм его генераторов сбился, и этого Миксмастеру хватило с лихвой. Боункрашер, несомненно, восхитился бы разнообразию ругани, которой ученик крыл хитроумного конструктикона, подкараулившего удачный момент и перехватившего управление энергообменом. Пытаясь вернуть контроль, Кнокаут раздраженно рычал, развернув на внутренних мониторах окна данных и настолько погрузившись в стратегические расчеты, что интерфейс отошел на второй план. Оба сцепились проводами, и на платформе закипела незримая для камер наблюдения битва. Схлестнувшиеся в коннекте партнеры сильно различались характеристиками, но Миксмастер брал верх даже не за счет дополнительных мощностей, а благодаря своему обширному опыту. Он то менял ритм на дикую рваную пляску импульсов так, что чужие генераторы едва не перегорали из-за сбоев, то почти полностью отключался, позволяя верхнему партнеру попытаться взять процесс под контроль и тут же снова подавляя его мощной принимающей системой. Кнокаут яростно шипел, бессознательно дергая бедрами, и пара мелких магистралей с энергоном и охладителем не выдержали натиска, но Миксмастер даже находил это пикантным: энергон приятно замыкал контакты, а ледяные струйки, просочившиеся между швов, только добавляли остроты ощущениям. После особо длинной череды взрывающих нейросеть импульсов ученик взвыл, хватаясь за пациента, и затем улегся, прижавшись к нему и окончательно сдавшись. Тот широко ухмыльнулся, тут же с воодушевлением пару раз взвинтив напряжение, чтобы проучить наглеца, но затем все-таки вернулся к нормальному ритму — Миксмастер предпочитал получать удовольствие от интерфейса в том числе, а не только от визга партнера. Будучи достаточно искусным в столь важном роде деятельности, он довольно быстро добился того, что Кнокаут замолчал, а затем начал негромко стонать сквозь сжатые дентапластины, запуская длинные тонкие когти в стыки чужой брони. Это дополнение к интерфейсу конструктикон тоже нашел восхитительным, и в награду даже позволил партнеру подстроиться под него в почти идеальной синхронизации. Окончательно расслабившись, Кнокаут отключил оптику, негромко постанывая, словно в забытьи, и даже потерся об него, временно забыв о своей драгоценной полировке. Но, почти распластавшись на более крупном партнере, он не отказался от жажды контроля и как только посчитал, что противник отвлекся, тут же предпринял попытку перехвата. Несмотря на то, что сам он изнывал от приятной пульсирующей стимуляции, а к самой искре уже поднималась волна липкого жара перезагрузки, Кнокаут твердо не был намерен уступать, и Миксмастеру пришлось все-таки вывести интерфейс на свои стандарты энергообмена. Высвободив руки и сложив их за головой, химик ухмыльнулся, наблюдая, как под воздействием усиленных тройных импульсов мелкого наглеца затрясло так, что во все стороны полетели брызги смазки и охладителя. Вскоре Миксмастеру наскучило играть с маломощным партнером, да и коннект он воспринимал больше как разогрев, чем как полноценный интерфейс, поэтому, взвинтив пару раз напряжение, он в итоге перезагрузил обоих. Ощутив последнюю волну разрядов, тяжело прокатившихся по нейросети, вышибая предохранители, Миксмастер низко зарычал, а так и не вернувший контроль Кнокаут невнятно захрипел, стискивая непокорившегося партнера. Они пришли в себя почти одновременно, но Миксмастер медленно поднялся первым, скинув с себя ученика и окончательно выворачивая фиксаторы из гнезд. — Учись, молодняк! — проскрежетал он, тяжело поднялся и, припадая на одну ногу, медленно вышел из ремблока. Кнокаут перевернулся и посмотрел ему вслед, опираясь на руку. Мягко говоря, коннект прошел не совсем так, как он планировал, но полученный опыт перевешивал уязвленную гордость. Он прекрасно понимал минусы скромных размеров и посчитал новый навык почти разумной ценой. Стерев с себя последствия коннекта салфетками и решив, что без мойки не обойтись, он вышел в коридор. Шум в одном из незапертых отсеков привлек его внимание, и Кнокаут заглянул, скорее на автомате — на территории конструктиконов не случалось ничего непредвиденного, кроме самих конструктиконов. Этот случай исключением не был: похоже, замена джампера уже прошла успешно, и Миксмастер не замедлил проверить новую деталь в деле. Из-за его массивной фигуры Кнокауту почти ничего не было видно, но, судя по знакомому колену, которое химик, утробно урча, оглаживал, то и дело словно случайно спускаясь вниз, на массивные колеса, Хук явно не был против. Кнокаут равнодушно окинул их взглядом и развернулся к выходу. Если на младших курсах ему и было интересно тайком наблюдать за Скрэппером, зажавшим Хука у стены в интересной позе, или гадать, на кой шлак его мастер связался с Боункрашером, то позже любопытство пропало само собой. Отношения в гештальте были слишком запутанными, чтобы тратить время на их изучение, и он довольствовался только тем, что относилось непосредственно к его персоне. Остальное Кнокаута совершенно не волновало. О распределении студентов Хук побеспокоился заранее, отослав своего ученика в одну из небольших мастерских поблизости, в которой номинально числился сам. Несмотря на бурное возмущение Кнокаута, рассчитывавшего на место как минимум в одной из столичных клиник, Хук был категорически против практики в крупном госучреждении — обширный специфический опыт и весьма своеобразный подход привлекут нежелательное внимание не только к ученику, но и к его наставнику. Пусть пока восходящее светило хирургии сияет на окраине, где можно будет без лишнего шума решить любые проблемы, которые оно, несомненно, еще доставит своему мастеру. Правда, конструктикон не мог не признать, что промахи его ученик допускал все реже, и чаще всего они уже были результатом упрямства или самомнения, а не глупости или любопытства. Хотя последний параметр был некогда искусственно усилен Хуком, со временем результат нейрокоррекции сгладился, и Кнокаут вернулся к своему нормальному состоянию, не интересуясь ничем, кроме себя самого. Особенности развития личности не позволили ему полностью соответствовать изначальному плану конструктикона, но итоговый вариант интересовал сейчас Хука больше, чем абстрактные выкладки психомоделирования. На финальной стадии он уже не допускал возможности срыва проекта и заранее торжествовал: не каждому дано заметить и распознать все особенности личности Кнокаута, но запомнить его ученика суждено многим. Если обещанный Шоквейвом конфликт затянется, — а Хук был уверен: не бывает быстрых войн — то Кнокаут станет одним из первых, кто приобрел правильный взгляд на положение вещей и при этом сохранил целый корпус и нужные как в бою, так и в медкорпусе навыки. И все это целиком заслуга Хука. Но долго любоваться собой хирургу не дал объект его гордости, явившийся снова требовать перевод. — Мастер, это какое-то сплошное недоразумение, а не практика, — заявил не терпящим возражений тоном интерн, устроившись на столе Хука. — Я не для того столько учился, чтобы сортировать деактив и гонять дронов-уборщиков. — Радуйся, что в твоей мастерской есть дроны, — лениво проговорил конструктикон. — Некоторые из твоих незадачливых однокурсников сейчас выполняют их работу сами. — Очень рад, — сдержанно согласился Кнокаут. — Но я все равно заслуживаю большего. — Разумеется. Отлично представляю тебя со шваброй. Кнокаут фыркнул: — Мастер, неужели вы в свое время проходили практику в местных хранилищах? Что может быть скучнее, чем мегациклами потрошить древний деактив, который уже до нас разбирали десятки раз! — А ты хочешь покопаться в свежем и неостывшем, — усмехнулся Хук. — В чьем угодно, кроме своего собственного. Конструктикон неопределенно хмыкнул, подключаясь к инфосети и запрашивая новости у нескольких знакомых. Буквально через пару кликов пришел ответ — у одного из них нашелся подходящий объект. — Так как? — полюбопытствовал Кнокаут. — Мне не придется больше сортировать деактив в госклинике? — Разумеется, — подтвердил конструктикон. — Будешь теперь сортировать в нелегальной. — Шутите, мастер, — недоверчиво протянул ученик. — Отнюдь, — конструктикон поднялся, и Кнокаут последовал за ним, сгорая от любопытства. По дороге до мастерской Кнокаут успел не только восемь раз спросить, какова именно цель их миссии, но и изрядно достать мастера рассуждениями о своем блестящем будущем, упирая на свою уникальность, пока конструктикон не уточнил, в чем именно заключается упомянутая уникальность. — Я ваш ученик, а это уже многое значит. Подобных мне никогда еще не было, — самодовольно заявил Кнокаут. — И, пожалуй, больше не будет, — пробормотал Хук, подсчитывая общую скорость и выдвигая стрелу. Ему не составило труда подцепить замечтавшегося ученика за капот и аккуратно сбросить на обочину, покрытую горами пыли и мусора. Тормозить Хук не стал, хотя камера заднего обзора показала прекрасный вид кувыркающегося в клубах пыли Кнокаута, а возмущенные крики в отдалении даже частично перекрыли рев его двигателя. Удачно собравший на дорогой полироль тройную порцию пыли ученик довольно быстро догнал его, поравнявшись и более не донимая разговорами, что конструктикона вполне устраивало. В мастерской их уже ждали. — Мой ассистент, — небрежно бросил Хук дежурному медику, указав куда-то себе за спину. Несмотря на свой специфический вид, вошедший вслед за ним Кнокаут тем не менее гордо расправил плечи, кивнув. — Кажется, ему необходима мойка, — тактично заметил встречающий, критическим взглядом окинув покрытого пылью ассистента. — Пожалуй, — снисходительно согласился Хук и развернулся к интерну: — Живее. Праймас ждать не будет. Приведя себя в порядок с максимальной скоростью, Кнокаут присоединился к конструктикону в операционной. Одного взгляда на пациента ему хватило, чтобы не только поставить диагноз, но и прикинуть вероятность деактивации, стремящуюся к 99,8 процентам. Но едва он развернулся к мастеру, как тот наградил ученика таким выразительным взглядом, что Кнокаут закрыл рот и молча занял свое место рядом. Он не всегда мог понимать цели Хука, но хорошо осознавал, когда не стоит с ним спорить, и несколько циклов назад уже получил хорошее напоминание, поэтому был готов трудолюбиво исполнять даже такую простую работу, как ассистирование на потенциальном деактиве. Но, к его удивлению, все оказалось не так просто. Уже через три цикла Кнокаут заподозрил, что не только плохо изучил своего мастера за все прошедшие орны, но и заодно провалил экзамен на чтение мыслей. — Не тот калибр! — раздраженно рыкнул Хук. — Куда и чем ты смотришь? — Вы же сами сказали «восьмой»! — возмутился Кнокаут. — Надо делать не то, что я сказал, а то, что мне надо, — отрезал Хук, отбирая у него нужный скальпель. — Этим хороший ассистент и отличается от плохого. — То есть, телепатией, — съязвил интерн, убирая ненужный инструмент. — В каком-то смысле — да. — Мастер, вы серьезно? — Более чем, — спокойно отозвался Хук. — Будешь брать ассистента — ищи того, кто понимает тебя с полуслова. Натаскать не проблема. — И в чем тогда разница? — возмутился Кнокаут, бросив взгляд на консоль с показателями состояния пациента. — Я столько времени учился и сейчас все равно ассистирую вам. — Учитывая, сколько раз я сегодня слышал о твоем предназначении, ты отлично понимаешь, в чем, — усмехнулся Хук, отключая систему поддержки искры. — Большего все равно не сделать, так что смотри внимательно. Когда еще представится возможность спокойно и не торопясь отследить последние пульсации. Интерн молча кивнул, не отрывая взгляда от темно-синей вспыхивающей сферы, по поверхности которой уже почти не пробегали разряды. Хук видел не одну погасшую искру, и в данный момент его гораздо больше интересовала реакция его ученика, чем очередной гость Праймасу. Впрочем, реакция его вполне удовлетворяла. Проследив за последней яркой вспышкой и убедившись, что увиденное вживую ничем не отличается от учебных холо, просмотренных ими еще на младших курсах, Кнокаут в последний раз окинул уже безжизненный корпус скучающим взглядом и развернулся к мастеру. — Полагаю, сегодняшний опыт не произвел на тебя впечатления, — хмыкнул тот. — Я не вижу разницы, почему нельзя было это все сделать уже на деактиве, — равнодушно ответил ученик. — Деактив не дал бы тебе такую реакцию. — Реакцию? Он не разговаривал и вообще не дергался. — Еще бы деактив разговаривал и дергался, представляешь, как бы это мешало? — усмехнулся Хук. Интерн фыркнул: — Им и заниматься не стоило, все равно итог один. — Верно, но ты хотел практику — пожалуйста, — нейтрально ответил Хук, покидая операционную. Кнокаут вздохнул и пожал плечами, следуя за конструктиконом. Возвращение прошло уже без приключений, и в кабинете Хука ученик занял свое привычное место, свесив длинные ноги со стола. — Как насчет отметить удачное начало практики, мастер? — Дебют не настолько удачен, чтобы его праздновать, — нейтрально ответил Хук, проверяя свой список текущих задач — он рассчитывал потратить на ученика еще несколько мегациклов. Кнокаут придвинулся поближе: — Хорошо, тогда как насчет поощрительного бонуса? — Хитрюга, — ухмыльнулся Хук, но спорить не стал. Интерн проворно перебрался на колени конструктикона, подставляясь под умелые руки, и нетерпеливо застонал, закидывая ногу на массивное бедро, но мастер встал, стряхнув его обратно на стол: — Нет. Это уже пройденный этап. — Вы просто не устаете удивлять меня, — ухмыльнулся Кнокаут, поднимаясь. — Разумеется, — Хук достал из ящика стола моток колючей проволоки. Ухмылка интерна моментально испарилась. — Но это же... — На колени, — равнодушно приказал конструктикон. — Мастер, умеете вы проехаться по самому дорогому, — с тоской протянул Кнокаут, пока Хук сложными узлами соединял оси колес на его ногах с заведенными за спину руками. — Не дергайся, и дорогое не пострадает, — посоветовал тот, закрепляя финальный узел и занявшись широким бампером ученика. — На мне уже восемнадцать царапин. Не говоря ни слова, конструктикон поднес виток проволоки к его лицу, и Кнокаут моментально замолчал: он слишком хорошо знал границы терпения мастера. Уж лучше потом просто отполировать заново бампер, чем перекрашивать все платы полностью после какого-нибудь особо изощренного конструктиконского эксперимента. Когда Хук закончил добавлять последние витки и убрал остатки в стол, любуясь результатом, в его кабинет ввалился Боункрашер: — Скрэппер сказал, у тебя ключи от восемнадцатого блока. — Сейчас выдам. В ожидании, пока коллега извлечет нужную карту доступа из стопки, Боункрашер нетерпеливо переступил на месте, лязгая гусеницами и рассматривая композицию из интерна и колючей проволоки. — Развлекаешься? — агрессивно спросил он хирурга, тыкая пальцем в замершего Кнокаута. — Делай с ним что хочешь, но ничего не отрывать, — спокойно ответил Хук. — И не развязывать. — Так коннектить неудобно, — фыркнул тот. — Ну вас с вашей придурью! Получив ключ, Боункрашер тут же покинул кабинет, более не обращая на них внимания. — Я рад, что он не заинтересовался, — задумчиво проговорил Кнокаут ему вслед. — Тебе Миксмастера вызвать? — Его можно. Хук попробовал связаться с коллегой и с сожалением покачал головой: — Увы, он занят на объекте. — Жаль. Повисшую паузу прервал шум открывшейся двери. — Крашер говорит, тут делятся! — заявил с порога Скэвенджер. — Да, если хорошенько попросишь, — хмыкнул Хук. — Просить?! Мы же гештальт! — возмутился тот. — Не меня проси — его, — невозмутимо пояснил хирург, указав на связанного интерна. — Ээ, слушай... — протянул Скэвенджер, пытаясь подступиться к сложной композиции. — Нет, двигаться не могу. И не буду! — тут же заявил Кнокаут. Скэвенджер с сожалением оглядел его еще раз: — Для меня ваши игры слишком сложные, — разочарованно протянул он, разворачиваясь к двери. — Никому-то ты не нужен, — ухмыльнулся Хук, любуясь учеником. — А Лонг Хоул? — спросил тот с надеждой. — Работает с Миксмастером. Кнокаут демонстративно разогнал вентиляцию и снова уставился в потолок. Вновь зашипела пневматика двери. — Никакого уединения сегодня, — притворно вздохнул Хук. — У тебя тут приватная сессия? — поинтересовался зашедший Скрэппер. — Надеюсь, проверить пару документов она тебе не помешает? — Не помешает. Конструктиконы склонились над датападом, пока Кнокаут скучающе пялился в потолок. Главе гештальта никогда не было до него дела, если он вел себя достаточно вежливо и не мешал работать. Собственно, Скрэппер был единственным из всего гештальта, кто им никогда не интересовался. Погрузившись в размышления, Кнокаут вздрогнул, услышав почти над аудиодатчиком: — Интересная инсталляция. Конструктиконы уже закончили обсуждение, и теперь лидер гештальта осматривал его задумчиво-оценивающим взглядом. Кнокаут насторожился. — Что, нравится? — усмехнулся хирург. — Неплохо. Только я бы добавил пару изменений, — Скрэппер развернул из кисти широкий универсальный резак. — Жизненно важное не трогай, — лениво сказал Хук, откинувшись в своем кресле и приготовившись наблюдать за творческим процессом... — Мне даже несколько стыдно, — остатки проволоки с негромким звоном сыпались на пол, пока хирург по очереди срезал затянувшиеся узлы. — Словно все эти орны не я тебя учил. Бульканье поврежденного вокалайзера было ему ответом, пока конструктикон аккуратно распутывал отдельные витки, глубоко завязшие в переплетении шейных магистралей и проводов под нейротранслятором. — Не торопись. К счастью, ошейник удачно прикрыл основной комплекс вокалайзера, понадобилось только спаять несколько разорванных проводов. Сняв его и приступив к ремонту, Хук порадовался, что не дал Скрэпперу заткнуть впавшего в истерику интерна его же собственными деталями. Как бы ни настаивал глава гештальта, хирургу вовсе не хотелось потом тратить время, заменяя забитые топливные магистрали и вылавливая крупные осколки из баков. Он вправил провода на положенное место и свел прикрывающие их бронепластины: — Перезагрузи вокалайзер. Ученик замер на мгновение, после чего попытался ответить, но сразу же зашелся в приступе кашля, пытаясь не дергаться под инструментами мастера. — Еще раз. — Я не хотел, чтобы он делал из меня одну из своих скульптур! — прохрипел Кнокаут, наконец-то получив возможность внятно говорить. — Почему? Красиво получилось, — Хук стряхнул со стола новую порцию обрезков и осколки фар. — Еще бы скульптура не орала, как препарируемая онлайн, была бы вообще идеальной. — Лучше препарирование онлайн, чем это! — Не старайся разочаровать меня сегодня еще больше. Кнокаут замолчал, тяжело гоняя вентиляцию. Едва последние куски проволоки были извлечены из его сочленений, ученик рухнул на стол и неподвижным взглядом уставился в потолок. Все основные симптомы указывали на обширный стазис-шок, но Хук был бы плохим психологом, если бы полагался только на них. Зная своего ученика, он мог предположить, что истина где-то рядом: развлечение Скрэппера действительно вывело его интерна из равновесия, но вовсе не так сильно, как Кнокаут изображал. Скорее, он снова надеялся выбить себе бонус и компенсировать поврежденную полировку. Конструктикон уперся локтями в стол и опустил подбородок на сплетенные пальцы: — Итак, чего ты добиваешься? — Ничего, — равнодушно отозвался Кнокаут. — Тогда ничего не получишь, за исключением сеанса обширной психокоррекции. После небольшой паузы интерн проговорил: — Вы обещали взять меня ассистировать. Не на деактиве. Настала очередь Хука промолчать: он и сам считал дальнейшую практику необходимой, поэтому некоторое время перебирал предложения проверенных клиник. Наконец хирург произнес: — Через девять мегациклов там же, плановая замена треснувшей камеры искры. Одно лишнее движение в процессе — и у меня будет скульптура из ассистента, связанного собственными проводами. А если ты сейчас же не умчишься восстанавливать свои детали, краску и полировку, я сочту, что в развитие моего ученика закрался серьезный дефект. Кнокаут только фыркнул в ответ, ловко спрыгивая со стола. Хук проводил его взглядом, усмехнувшись: любой другой медик бы изумился, насколько быстро прошел стазис-шок у одного пострадавшего деталями интерна. Сам он не без оснований полагал, что понятие стазис-шока его ученику неведомо, равно как и многие другие.