Лицо врага: Окно первое

      В дверь постучали. Тихо так, слабо. Почти неслышно, такая толстая была дверь, ну, или настолько слабо постучали. Даже не знаю, как смогла это услышать немолодая уже хозяйка, сидевшая напротив меня. Тем не менее, она страдальчески вздохнула, грузно поднялась и пошла открывать.       У двери стоял человек. Еле стоял, опирался рукой на стенку и даже не обращал никакого внимания на ветку крапивы, растущую почти что у самого порога и вечно норовящую ужалить входящих-выходящих побольнее. Ветка и сейчас трогала его ладонь, но это его почему-то никак не беспокоило. Он был весь в саже, в лохмотьях, с неестественно вывернутой правой рукой, висевшей плетью вдоль тела. На запачканных руках и лице, видимо, были ожоги, под грязью не разберёшь.       — А ну пошёл отсюда! — хозяйка сунула ему под нос увесистый кулак, без слов объясняя, что может случиться с бродягой, если он не исчезнет сейчас же. От неё, вечно хмурой и необъятной, как гора, женщины это выглядело, да и, собственно, было вполне реальной угрозой. Мужчина понял. Собирался уже развернуться, уйти восвояси и тихо подохнуть где-нибудь под забором, но тут я неожиданно для себя сказала:       — Пустите его, я заплачу вам.       Хозяйка удивлённо на меня посмотрела, но потом пожала плечами, мол, кто ж их, магов, разберёт, и грузно отошла обратно за стол. Посмотрела на меня с неодобрением, проворчала что-то о глупостях. Я была с ней согласна: на кой мне сдался какой-то облезлый нищий, которого, может, своя же знакомая пьянь за что-то своё и побила? Но спонтанное, как у меня обычно и случается, решение уже было принято, и делать было нечего. Да и жалко его было, как часто со мной бывает.       Человек вошёл, всё ещё не веря в своё счастье — это было видно настолько явно, что догадки про пьянь отпали сами собой. Я привела его в свою комнату, посадила, развернув единственный стул так, чтобы обзора на бытующий бардак ему было как можно меньше, осмотрела повреждения. Решила, что лучше его будет лечить специалист, и просто наложила обезболивающее заклинание. Притащила бадью нагретой магией воды, причём он, кажется, за это время почти заснул, и сказала:       — Мойтесь, и в постель.       А, нет, не заснул.       Мою подругу поселили на другом конце села, в доме старосты. Не то чтоб целительницу уважали больше, чем меня, боевого мага (ну почти), но с той стороны село Кошелёчек огибала река Душица, а из неё нечисть на удивление не лезла, предпочитая оставаться на другом берегу, да и водяной нечисти в ней не было. А для поддержания порядка со стороны леса меня поселили около оного, у вдовы Геверы Вельгиевны. Дарьку же, нашего пророка, приняла к себе старая Сорьфа Брячиславовна, про которую говорили, будто бы она сама гадалка хоть куда. Он нам почти ежедневно жаловался, что старуха не только всю его магию ни во что не ставит, но и сама пытается на свой манер доучивать. Мы тоже пророков не особо уважали, так что просто втихую посмеивались.       Я поздоровалась со старостой, дюжим белобрысым мужиком на две головы выше меня и в три раза шире в плечах, и прямиком пошла к Вере. Подруга из-за отсутствия работы валялась в постели с какой-то книгой, задрав на бортик кровати стройные ноги.       — Э-э-э... Вер?       Девушка скептически на меня посмотрела и со вздохом села, тряхнула волосами, напомнив в один момент злое тёмно-рыжее облачко, и выразила без слов всё своё неодобрение. Она неплохо умела читать по глазам.       — Хеля, дай догадаюсь, тебе опять что-то от меня надо?       — Да, — отрицать это было бессмысленно.       — Как всегда!.. Какого там лишаистого котёнка тебе снова полечить надо? — Да вообще-то последнее несчастное животное ещё в детстве было!       — Человека.       — Ещё веселее. Если бы ему тоже это было надо, он бы сам ко мне пришёл. Или ты уже настолько там со скуки вешаешься, что нанялась деревенским в качестве посыльного?       — Вер, ты можешь помочь, а потом уже сварливую мамашу изображать? — Это всё-таки немного раздражало, даже несмотря на то, что продолжалось уже... ну, лет пять, до этого мы не были особенно близки.       На самом деле, она просто не хотела отрываться от своей книги и вообще вставать, вот и вредничала.       Вера взяла сумку со снадобьями, покидала в неё со стола какие-то сомнительного вида корешки и пару баночек, и привычно сообщила:       — Знаешь, всё-таки ты меня правда достала.       Когда мы пришли, наш бродяга послушно лежал в постели, чистый и опрятный. Ну, если можно назвать опрятными страшные на вид волдыри ожогов. Волосы у мужчины оказались чёрные и густые, до шеи, глаза — серые, лицо — очень бледное, с неправильными, но тонкими и чем-то всё же привлекательными чертами. Сейчас он совсем не казался местным побитым бездельником, а скорее выглядел как раненный в бою княжич из дальних свободолюбивых волостей, дореволюционных нравов и образа жизни. Ванна всё-таки разительно меняет человека... Тряпки его валялись на полу у кровати и походили скорее на кучу мусора, и Вера, одарив их своим фирменным взглядом, им же и развеяла их пепел за окном. Эффектно, ничего не скажешь. Она у меня вообще эффектность любит. Бадью, видимо, унесла хозяйка, она легко таскала тяжести и вряд ли удержалась от соблазна посмотреть на нового гостя, а то и сообщить ему некоторое количество гадостей, если он был в сознании.       Вера бесцеремонно содрала одеяло. Ожоги были и на ногах, и, поменьше, на животе, как будто он специально сгруппировался при их получении. Вера попросила:       — Сними обезболивающее, пожалуйста.       Я сняла. Он поморщился, но стерпел. До этого же всю дорогу терпел, да.       Она щедро намазала ожоги какой-то мазью цвета, хм, насыщенно-коричневого. Пахло соответственно, иначе я бы ничего такого не подумала. У мужчины, похоже, возникли те же ассоциации, плавно переходящие в подозрения, но он решил, что целительнице виднее. Дальше Вера уложила в лубок сломанную в трёх местах руку и потом только занялась аурой.       Да... он, оказывается, был магом. Может, и не зря я это всё сделала? Тем более, если Вера даже способна вернуть ему магию.       Потерять магические способности для мага было хуже смерти. Для этого существовали замечательные яды, запрещённые, конечно, но пользовавшиеся большим спросом, так как далеко не все чародеи вели себя благородно по отношению к конкурентам. Способности могли исчезнуть после сильного ранения, существовали некоторые артефакты, выпивающие магию прямо из души, и заклинания с множеством векторов, переменных и условий срабатывания, уничтожающие магию противника, такие длинные и сложные, что легче было положить армию, чем применить такое в бою. Ещё можно было врезать пленному магу по какой-то особой точке на голове, спровоцировав исчезновение его магии. Это единственный случай, когда исчезновение обратимо до определённого момента. Если я не ошибаюсь, через двенадцать суток после удара. Этот способ очень часто использовали на войне или в тюрьмах, тайная служба так вообще со всеми магами такое делала, но, по-моему, очень сложно просто так неудачно упасть.       Но данный субъект, лежащий в моей постели, видимо, был особо неудачлив. Мы находились в редкой глухомани, и до ближайшей тюрьмы было три дня пути, если он шёл пешком, но сбежать от тайной службы царя было практически невозможно, тем более, без магии. Да и с магией тоже, если уже нашли. Отчим мне в детстве рассказывал много историй о действиях тайной службы и о том, какими совершенно удивительными способами они иногда кого-нибудь ловили. Мама тогда ругала его, считая, что он меня слишком пугает, а мне, наоборот, было безумно интересно. Я тогда ещё его любила и всегда ждала, когда же он вернётся со службы. Впрочем, неважно. Важно, что за три дня его бы гарантированно поймали. Разве что он сбежал из тюрьмы в горах через Подрожные леса, но они не зря считались непроходимыми даже для магов. Разве что тайная служба там какие-то тропы имела, то есть, сверхточные координаты векторов телепортации знала, и то, это надо было быть особенным службистом, чтобы иметь такую информацию. По моему скромному мнению, для человека без магии пройти там однозначно было невозможно. Сельчане говорили, там водилось что-то древнее и злое, но я предпочитала верить в то, что там очень много всякой нечисти, которую никто не уничтожает.       Вера медленно, аккуратно выравнивала покорёженные края ауры, возвращая ей естественный вид, и в полупрозрачной бело-голубоватой сфере начинали вспыхивать еле заметные искорки — где-то, кажется, желтоватые, где-то — зеленоватые, если я правильно разглядела. Только вот странно — у обычных людей аура чисто белая и почти незаметная. Может, полукровка? У каких рас аура голубая или синяя, я не помнила, а тетрадь по географии забыла в школе. Потом от оплетённых тёмно-зелёными магическими нитями пальцев целительницы стали вниз, к самой голове, отходить тоненькие ниточки и входить под кожу и под череп — головной мозг напрямую связан с аурой, и поэтому, когда целителям приходится лечить повреждения мозга, они работают с аурой. А потеря способностей — повреждение головного мозга.       Наконец подруга закончила, устало опустилась на стул.       — Магия полностью вернётся через две недели. До этого колдовать даже не пытайтесь, как бы ни хотелось — будет хуже. Сильно хуже, чем было.       — Спасибо, — впервые подал голос он. Голос оказался приятный, мягкий, с лёгкой хрипотцой.       Я подошла поближе. Спросила:       — Кто это вас так?       — Селяне в Кривых Лодочках наняли меня уничтожить тварь, сожравшую уже человек двадцать, в том числе двух боевых магов. Там оказался чёрный взрывник. Я сдуру решил попытать счастья, но двух взрывов «Золица» не выдержала. Магический щит тоже, меня отнесло и сильно ударило головой о дерево... У меня там сумка осталась, огнеупорная. Я смогу встать, заберу её... хотя бы, и заплачу вам...       — Ясно. Вас хоть как зовут-то?       — Теан, — без фамилии и степени, — просто Теан.       — Я... Хельгия Болотная, студентка Высшей Школы Магических Искусств, факультет Боя.       — Верислава Воронова, факультет Целительства. Сосланы сюда на летнюю практику, — она криво ухмыльнулась. — А теперь — спать.       Вера сделала короткий пасс, и Теан послушно закрыл глаза.       Село Кривые Лодочки находилось в версте вниз по течению Душицы. В таком состоянии он мог пройти версту где-то за час, не знаю. Учитывая, что пару часов он пролежал без сознания... хотя нет, вряд ли — тогда бы он сейчас у меня в комнате не валялся. И взрывник не должен был очень сильно вырасти за это время.       — Вер, у тебя есть огнеупорная мазь покрепче «Золицы»?       — Ты рехнулась?       Ожидаемая реакция.       — Ну, взрывник пока маленький. Может, хоть сумку втихаря утащим, а потом кого-то из кураторов вызовем.       — Я с тобой.       — Ты же боишься неразумной нечисти крупнее тебя.       — Но должен же кто-то разнести по свету благую весть о твоей безвременной кончине.       Разубеждать её в принятом решении было опасно. Некоторым вроде меня — для душевного спокойствия, некоторым — даже для жизни.       — Ладно. Так мазь есть?       — Вот, — Вера вытащила из своей необъятной сумки здоровую зелёную бутыль. — «Дракон». Пойдёт?       Мы обильно намазали прозрачной зеленоватой мазью себя, одежду, амулеты, всё, что могли, в общем. Я пристегнула к поясу ножны, запихала её сумку под кровать и сказала хозяйке, что мы пойдём, прогуляемся. Она, естественно, не поверила, ещё что-то буркнула про мои умственные способности и всеобщие магические разборки, но мы, конечно же, не стали обращать на это внимания и отправились навстречу великой глупости, тьфу, подвигам. Дарьку звать с собой не стали, естественно. Какая польза от пророка в бою с нечистью? Разве что попробовать скормить, чтоб отвлеклась, но Дарька был парнем милым и не бесил нас совсем ни капельки, так что мы бы его никакой нечисти даже и не показали. А так — зачем? Только настроение испортит своими «мы все умрём, и вы — в первую очередь». В его устах, конечно, это звучало скорее саркастично, да и мы в такие предсказания никогда не верили, но всё же ожидание проблем неизменно появлялось. Пророк же. Не зря же пророческие школы до сих пор существуют, может, предсказания и правда работают.       Так что мы его даже не предупредили, так пошли.       Однако в Кривых Лодочках всё было в порядке, по крайней мере, на вид. На улицах кипела обычная жизнь: бегали босоногие мелкие дети, лаяли собаки, обменивались новостями соседки. Я уже стала склоняться к мысли, что Теан нам что-то не договорил, но заметила над лесом, немного подальше, уже почти развеявшийся тёмный дым, на который местные постоянно оглядывались, но почему-то лишь качали головами. Такое ощущение, будто и вовсе не боялись. Что вполне возможно, если взрывник жил там давно и ни разу не напал на деревню сам — они обычно не нападают на большие скопления людей, только одиноких прохожих ловят. Но зачем-то же наняли мага?       — Смотри. — Я указала на дым.       По лицу Веры поняла, что она не против подождать меня в селе, и уже собиралась предложить ей этот вариант, но подруга мужественно переборола соблазн и сказала:       — Пошли.       Чёрный взрывник — нечисть семейства Ящеровых, класс Саламандровые. Могут достигать огромных размеров, рекорд — тварь в высоту золотицкой Погодной Башни, но у той, вроде как, уже не выдержал позвоночник, и она взорвалась сама, из чего маги сделали вывод, что эти твари самостоятельно, видимо, не умирают. Как они размножаются, известно тоже не было. Рождаются длиной в два локтя, растут каждую секунду. В высоту растут быстрее, чем в длину и ширину, и поэтому походят на горы с ножками. Со временем рост замедляется. Плотоядны и очень прожорливы. При серьёзной опасности — взрываются. Чем больше размер твари, тем сильнее взрыв. Кажется, тот башенный разнёс город... После взрыва принимают младенческий размер и сразу начинают снова расти. Взорваться могут в любой момент жизни. Они очень редки, почти вымерли из-за того, что размножение половое, размножаться могут только один день в году, а маги их всё-таки потихоньку истребляют, какими бы опасными они ни были. Магия на них не действует, часто отражается и оборачивается против самого мага.       Это было всё, что я вынесла с лекции по нежитеведению, вторую половину которой честно проспала, загородившись стопкой тетрадей. И поэтому вовсе не удивительно, что мы сидели на высокой берёзе, а внизу крутился голодный взрывник. К нашим благим намерениям зверюшка отнеслась резко отрицательно, но была не против заменить улетевше-убежавший завтрак на двойной обед и явно прикидывала, кого из нас ей употребить первой. Мы не горели желанием подкармливать бедную ящерку. За четыре-пять часов взрывник успел вымахать до размера хорошего стога сена и останавливаться не собирался — рос в высоту прямо на глазах.       И тут мою и без того дурную голову посетила идея. Бредовая, конечно, но других там отродясь не ночевало. Чуть повыше, над нашими головами, находилась ветка сосны с парой шишек. Я залезла чуть повыше, и эти шишки поплатились за то, что попались мне на глаза.       В одну из них я воткнула перочинный нож, для верности, и отдала обе Вере — она метче, да и мне нужно было сосредоточиться.       — По команде «давай» швыряешь в него обе, стараешься не промахнуться.       — Взорвётся.       — Ну, это уже моя работа.       Да, да, я знаю, что я дура, не надо на меня, пожалуйста, так смотреть. Ну, она хоть ничего не сказала...       Я сосредоточилась, взяла подругу за руку...       — Давай!!       Вопль вышел настолько громким, что любой нормальный взрывник должен был на всякий случай испугаться, а Вера — тем более, так что кинула она всё же слишком поспешно. Я, впрочем, не видела её лица — заклинание защипало кончики пальцев...       Страшный грохот, вспышка, огонь...       Но мы уже были на другом дереве. И с ужасом наблюдали, как огненная волна с рёвом приближается и захлёстывает и его...       Я, отфыркиваясь, вынырнула из воды. Не знаю, как я это сделала: сосредоточиться на телепортации, падая вместе с горящим деревом, очень сложно, но у меня получилось перенестись аж в речку. От ужаса, видимо.       Вера, выкрикивая что-то непечатное в мой адрес, уже бежала на поляну к взрывнику, прекрасно понимая, что нельзя давать ему вырасти. Я, не раздумывая, помчалась следом. И правильно сделала. Ящерица, узрев мокрую разъярённую целительницу с какой-то палкой в частично трансформировавшихся руках, взорвалась снова.       На этот раз взрыв не покрыл и поляны, даже до меня не дошло, но Веру снесло разом. Не знаю, что случилось с моей реакцией, быть может, я неосознанно применила какое-нибудь соответствующее заклинание, но время будто замедлилось, и вот уже я с ужасом смотрела, как её несёт и волочит по земле по какой-то странной, неестественной траектории. Её, с её отличной координацией, нечеловеческой реакцией, силой и ловкостью. И тут будто какая-то неведомая сила стала разворачивать её головой в сторону обугленного ствола. Оцепенение разом слетело с меня, я бросилась наперерез. Споткнулась, запнулась о горящий корень, и... почувствовала на себе заклинание телекинеза, которое несло меня головой к дереву. Защитный амулет сам оказался в руках, отозвавшись на почти рефлекторный зов моей магии. Перестав поддерживаться чужим заклинанием, я, по всем законам физики, прекратила движение, столкнувшись с Верой.       Амулет, хоть и вполовину разряженный, всё ещё был у меня, и полубесчувственное тело подруги тоже остановилось.       Дальше всё было, в который раз за день, как во сне. Я пустила поисковик, одновременно с этим всаживая меч во взрывника.       Поисковик доложил, что на поляне никого нет, и я оградила её магической защитой. Меня трясло, но я всё же пустила поисковик посильнее и на негнущихся ногах подошла к Вере. Та, конечно, уже очнулась. Посмотрела на меня, клыкасто зевнула и заявила:       — Ты ненормальная.       Тут только я поняла, что у меня нет ни капли магии, я потратила весь резерв, безумно устала и мне очень, очень плохо.       Ненавижу такие... бои.       Ну как, ненавижу. Я никогда в жизни в серьёзных боях не участвовала. Самыми страшными существами, с которыми я в жизни сталкивалась, были вурдалаки на летних практиках и мертвецы на учебных кладбищах, и то, там наша любимая преподавательница была куда страшнее любого мертвеца. Хоть чуть накосячишь — за любую тварь захочешь спрятаться. Так что ненависть свою я осознала только что, и даже на миг пожалела, что решила стать боевым магом. Но всё же взрывники — существа редкие, вряд ли ещё хоть парочка во всей стране найдётся, а странное заклинание совсем рядом… с ним необходимо попозже серьёзно разобраться, но такое тоже не будет попадаться на каждом шагу.       Поисковик доложил, что в радиусе пятидесяти саженей от нас никого нет, я немножечко успокоилась, села, специально сделала пару глубоких вдохов, пришла в приемлемое состояние и в двух словах рассказала Вере про телекинез.       — Здесь был какой-то маг… Зачем ему нас убивать таким интересным способом, если можно было просто прийти в деревню, постучаться и прибить нас на месте, когда откроем? По отдельности, со всеми удобствами и без опасных тварей под боком, — задумчиво спросила она. — Ты кинула поисковик?       — И он никого не нашёл. Зачем ему вообще нас убивать?       — Я откуда знаю?       — У меня точно нет таких врагов. У отчима… не знаю, но на него не стали бы пытаться воздействовать через меня. Наверное… Нет, точно, о наших с ним отношениях чуть ли не вся волость знает, не то что все наши однокурсники и все его сослуживцы бывшие. К тому же, сначала им пришлось бы выяснить, что я — это я.       — …Подожди. — Она вдруг изменилась в лице. — Дай память прочитать.       — Зачем?       — Момент, когда я летела. И как.       Я снова уточнять не стала, просто сняла щиты и сосредоточиться на воспоминании.       — Ну что.       — Нас не убить хотели… — Она стала белее мела.       — Нас хотели… как Теана?       — Да.       — Понятно…       Мы помолчали.       Происходящее казалось всё ужаснее и ужаснее, а что в такой ситуации делать, было совершенно непонятно. Нас никогда никто не пытался убить. То есть, меня. То есть, нежить и нечисть всякая пыталась, и даже террористы, когда я совсем маленькая была, но ни разу не было такого, чтобы я оставалась одна без старших защитников против неизвестного мне разумного мага старше и опытнее меня.       Но вот Вера оставалась…       — Ты знаешь, что нам делать?       Она странно на меня посмотрела. Задумалась.       — Значит, в округе никого нет?       — Нет.       — Значит, и не было, — непонятно сказала она, встала и подошла к трупику взрывника. И враз повеселела, будто бы ничего не произошло. — А ты в курсе, что за эту ящерку можно получить хоть царский дворец?       — Чего?       — Ты вообще чем на лекциях слушала? Из его костей готовят отвары, с которыми можно любого поднять с постели и почти что из могилы. Его клыки, те четыре, которые как шпильки, хорошо концентрируют энергию. Маринованное мясо — сильнейший и редчайший яд, к тому же используется в самых страшных и сложных некромантских обрядах. А один браслет из его кожи способен отразить самые страшные заклинания. Так как они редки и очень опасны, всё это идёт дороже золота.       — Давай лучше себе оставим... — пробормотала я. Редкости и золото меня сейчас интересовали в последнюю очередь, но пользу и возможность дополнительной защиты игнорировать не получалось.       — Ага.       — Нет, послушай! Ты так говоришь, как будто ничего не происходит!       — Всё происходит, — спокойно сказала Вера. Слишком спокойно. — Но, если здесь никого нет, то это просто была чья-то ловушка. Чья — мы не знаем. Для кого — тоже. Скорее всего, не для нас. Мы просто её уничтожили. Случайно. Никто не будет знать, что это сделали мы. Просто надо убраться отсюда поскорее, и всё будет хорошо.       — Ты уверенна?       — Нет. Но — скорее всего.       — Ладно.       Вера обошла поляну. Такой простенький телекинез был навешен на каждое дерево, рядов в семь или восемь вокруг поляны. А также вокруг, на небольшом расстоянии, оказался охранный контур от нечисти. Получается, взрывник не мог уйти куда-то ещё… Но вот зачем кому-то проделывать столько работы?? То есть, понятно, что для охоты на магов, но разве не проще делать это самостоятельно? Да и мало какой маг в своём уме полезет к такой твари.       А сумок оказалось целых три: съеденные маги, оказывается, тоже использовали огнеупорную продукцию.       Какая она у меня прагматичная...       Что нужно было этому неизвестному? Трупы проезжающих мимо магов? Труп кого-то конкретного? Потерявший магию кто-то конкретный? Этот кто-то должен был быть из тех, кто обязательно не откажется убивать взрывника, кто-то, в чьём поступке не было сомнений. Живой и сытый взрывник на одном месте? Нет, для этого можно было бы и просто скрыть его от чужих глаз и подкармливать человечиной, обычными местными жителями, к примеру... Бред какой-то.       — Ему нужен был кто-то, — осознала я. — Кто-то, кто точно пошёл бы убивать взрывника. А для того, чтобы он точно пошёл, нужно было просто попросить жителей Кривых Лодочек… или любого соседнего поселения… нанять его для этого. Очень просить. Предложить большие деньги.       — То есть, Теан, — мрачно заключила Вера.       — Да. Что нам делать?       — Спасать его? Не спрашивай, зачем…       — Не буду. Лучше у Теана спросим.       — Зачем нам его спасать?       — Нет, зачем на него охотятся. Да ещё так странно. И будем исходить из ответа.       — Наврёт с три короба. Но жители деревни тоже в опасности.       Ему нужен был живой Теан без магии. Но взрывник — слишком рискованный способ, и сложный. Теан же выжил только чудом, проще даже подкрасться сзади и врезать ему самостоятельно. Может, ещё нужно было заставить взрывника взорваться, убить его и освежевать, а заодно и действительно украсть сумки погибших магов? Кажется, я чего-то не понимаю...       Я ничего не поняла.       На этот раз телепортировала Вера.       Всё было в порядке: село стояло на месте, число тех, кто был в нём до нашего ухода, судя по количеству аур, не изменилось, а вдова не узнала, или сделала вид, что не узнала двух идиоток и окатила нас такой площадной бранью, видимо, отыгрываясь за подобранного Теана, что мне захотелось обратно, на ту выжженную полянку. Но Вера, утерев лицо драным рукавом, ответила тем же с не меньшим апломбом, и Гевера Вельгиевна, сражённая Вериным красноречием, а может, если не строить теорий, просто разглядевшая в нас непутёвых практиканток, впустила, и даже пообещала приготовить бадью воды для мытья, как будто мы сами не справились бы.       Я вошла в комнату, швырнула дохлого взрывника в дальний угол, то бишь, куда попало, и только тут осознала: мы убили взрывника! Это редко удаётся даже архимагистрам, не говоря уже о студентках седьмого курса. Мы героини!       Мы героини...       Если бы не было телекинеза, барьера, Теана и прочих странностей, можно было бы честно это сказать. А так… Мы — непонятно кто, влезшие куда-то не туда. И что с этим делать, совершенно непонятно. Вот был бы здесь мой отчим — он бы всё понял.       Так, нет. Что за странные мысли? Был бы здесь мой отчим — меня бы здесь не было. И всё тут.       Каким-то образом уже наступил вечер, солнце неумолимо клонилось к горизонту, а чем грозила наступающая ночь, завтрашний день и прочее оставшееся время, нам было совершенно неизвестно... Но мне однозначно следовало перестать об этом думать. И без того очень плохо.       Я очень устала.       Сначала надо было вымыться, потом высушиться, потом вытащить ящерку из дальнего угла и сунуть уже даже причёсанной по причине наличия остатков магии Вере. Причёсанной, впрочем, довольно криво. Потом проснулся Теан, вернее, просто открыл глаза, ещё не полностью выйдя из состояния сна. Мы с Верой решили не медлить с новостями и сразу выставили перед ним три немного подкопчённые сумки.       — Какая из них ваша?       Теан проснулся окончательно. Даже сел на постели, но тут же был придавлен обратно мощным целительским коленом, так как в руках Вера держала сумки.       — Лежать.       Теан послушно рухнул обратно. Вера, когда была чем-то недовольна, выражала это очень весомо, с нажимом. Не слушаться её приказов в таком тоне не получалось иногда даже у меня, не то что у не знакомого с ней до этого Теана. О, он ещё не знал, что ему предстоит... Вера повторила:       — Какая?       Он осторожно указал более здоровой рукой на одну, самую левую. Вера тут же сбросила сумку на пол рядом с кроватью, а вторую, с длинной ручкой, повесила на шею смирившейся со своей участью мне. Сказала:       — Узнаешь, кому принадлежали, потом вернём родственникам.       Я покорно вдохнула. Стоять под весом двух дорожных сумок и ящерицы было не то, чтобы неудобно, просто немного невозможно.       Вера ушла, хлопнув дверью, и я радостно свалила всё на пол. Внимательно посмотрела на мага и вдруг сообразила, что он, вообще-то, занял мою постель, и спать мне теперь негде... Вот же нехороший человек.       Означенный человек посмотрел на меня и тихо спросил:       — Как?       — А вы как думаете? — немного пренебрежительно ответила я. Почему-то этот невинный вопрос показался мне обидным.       — Не знаю, — честно ответил он.       — А вы подумайте.       Он помолчал, действительно задумавшись.       — Вы его… убили?       Я фыркнула.       — Ну разумеется.       Для него это стало последней каплей — мужчина потерял сознание. Хотя я поняла, что не поверил.       Я грустно села на пол и принялась расчёсываться. Что-то мне всё это крупно не нравилось. Теан... Явно его тоже швырнули телекинезом, а он не успел принять меры. Это его личный враг, или не только? Почему он Теана не убил? А другие два мага? Он ими просто подкормил взрывника, усиливая его в ожидании Теана, или же они тоже входили в его планы?       Точно, Вера же сказала узнать, кто они были.       Я отложила расчёску и придвинула к себе одну из сумок. Уже посмотрев на застёжку, поняла, что прикасаться не стоит — боевое плетение, защищающее сумку от любого, вознамерившегося бы её открыть. Да, многоуважаемый маг, о грабителях вы, конечно, подумали, а о наследничках после вашей смерти — нет? А, нет, подумал! Счастье-то какое, плетение было замкнуто на него.       Я со вздохом, прекрасно подошедшим бы старой скрюченной бабульке, поднялась с пола и взяла из маленького потайного кармашка своей сумки небольшой кусочек дерева, имеющий посередине разрез почти до конца и вставленную в этот разрез медную палочку с остреньким концом. Амулет был более-менее заряжен, что радовало — мой магический резерв только начал восстанавливаться, и магии у меня почти не было.       Я зажгла золотистый сгусток света, так как внезапно заметила, что в комнате темновато для работы. Он был слабоват по причине малого количества вложенной в него силы, но его хватало. Постучала кончиком пальца по массивной застёжке, после прикрыла глаза и потянула за светившуюся желтовато-белым магическую нить. В принципе, если он замкнул плетение на себя, а потом умер, то нить должна была потерять целостность и распутываться довольно легко, а с амулетом Узла — так ещё легче. Эта маленькая безделушка, проспоренная мне одним милым пареньком с факультета Вещи, могла распутывать любые узлы, как магические, так и обычные, нитяные. Просто тянула все нитки, кроме концов, в разные стороны, и в результате обычно получалась гладкая ровная нить. Я надела приподнятую пальцем линию на медный наконечник и активировала амулет.       И...       Круг.       Нить не была разорвана. И по распутанному кругу стало видно, как светящаяся линия слабо подрагивает... в ритме сердца. Значит, маг... ещё жив?! Если контур до сих пор сомкнут? Или находится на грани жизни и смерти... Но это невозможно, взрывники обычно съедают всё, даже мелкие косточки подгрызают! И обглоданных скелетов я на поляне не заметила... Вряд ли они так просто сгорели. Нет, их, конечно, могло отнести взрывами подальше, но обгоревшие кости точно должны были быть, сила взрыва и температура пламени так просто вряд ли всё уничтожат. А если за несколько взрывов?..       Хотя нет, зачем я об этом думаю? Возможно, их кто-то осторожно утащил подальше от взрывника, пока они были без сознания? Хороший способ похищения, ничего не скажешь, а главное — следов не остаётся. Только это довольно рискованно, ведь достать добычу ещё живой должно быть сложно. Было бы глупо делать это с теми людьми, которых можно было захватить более простыми способами. Значит, так похищали каких-то очень опасных людей? Но какие опасные люди по каким таким надобностям могли заглянуть в это глухое лесное местечко?       Вообще, надо было бы пойти сейчас на ту полянку, посмотреть... Я глянула в окно и поняла, что сегодня я в пролёте. Солнце уже почти зашло, и только самый его кончик легонько подрагивал, еле-еле высовываясь над дальним лесом, будто хотел ещё раз проверить, всё ли в порядке на покидаемой им земле. Мне даже чуть-чуть грустно стало. И страшновато — всё-таки, где-то бродит этот маг, постаравшийся долбануть нас и, возможно, не только нас об дерево понеудачнее... Темноты или ночи я вроде никогда не боялась, а вот сильного неизвестного недоброжелателя — вполне. А вечер так, сопутствовал. На второй светлячок сил не хватало, поэтому я поднялась и зажгла свечу. Подумала, посмотрела на колышущиеся от пламени тени и поняла, что резерв надо подпитать как можно скорее. Не то чтоб это выглядело страшно, но тени, такие колышущиеся, дрожащие… заставляют беспокоиться.       Моей стихией, моей силой и защитой, была земля. Чтобы подпитаться, мне требовалась, собственно, её сила, то есть, парочка растений. Растений... Это же всего лишь выйти во двор. Ну, немножечко неприятно, ну и что... Ну вот чего, спрашивается, я так туда не хочу?! Дура, ну чего мне бояться? Я же боевой маг... ну почти, но всё же боевой. Не должна я никого бояться, я сильнее всех, я могу всё! Это же просто сумерки, ничего более... ну, ещё некоторый наглый скрытный маг со склонностью к самым изощрённым и неприятным методам борьбы... больной на всю голову, судя по этим самым методам.       Так, Хеля, либо ты сейчас делаешь десять шагов туда и обратно, и тратишь три минуты на восполнение магического резерва, либо ты сидишь всю ночь, дрожа от страха и не имея никакой защиты!       Я вздохнула, как можно тише, встала и взяла меч на всякий случай. Тихо-тихо вышла за дверь, открыла вторую, заметила, что неосознанно держу руку на рукояти меча... Ну что же это такое?! Никогда же ничего не боялась, а тут!       Хотя, кому я вру...       Когда я вышла на улицу из полутёмной комнаты, меня, по крайней мере, перестало трясти. Уже хорошо. Наклонилась, оглядела грядки. Гевера Вельгиевна будет так ругаться, хорошо хоть не поймёт, что это я всё сделала... Или нет, не будет. Я оглядела огород заново, стараясь замечать только лебеду. Наклонилась и прикоснулась к листику оной, чуть потянула незримую и неощущаемую нить... Вашу ж мать, как же это больно!       Хорошо хоть я не вскрикнула.       Успокоилась, уняла дрожь в теле, отдышалась, встала с колен, отряхнула ноги... Цена за мгновенное восполнение магии была невысока, но очень, очень неприятна — почти двухсекундная острая, невыносимая боль во всём теле. Ну, и обуглившиеся до черноты остатки лебеды во всём огороде, но её уж точно было не жалко. Так бы резерв восполнялся из атмосферы, безболезненно и без жертв, но это было бы долго. Я прислушалась к себе и с превеликой радостью поняла, что заполнилась до конца, и никакую травку мне больше пить не надо.       Быстрым шагом вошла обратно в дом, зажгла в комнате пять... подумав, семь сгустков света, осветив её хоть тускло, но ровно и надёжно — свет заходил почти в каждый угол, а там, куда не мог добраться, оставлял очень чёткие, очень слабо колыхающиеся тени. Я зафиксировала светляки на местах, чтобы сделать движение теней как можно тише и чтобы оно меня в случае чего не отвлекало. Подумав и решив не тратить магию понапрасну, зажгла ещё три свечи. На всякий случай, так, да и вообще, за окном уже почти стемнело. Пламя свеч тоже зафиксировала аккуратными узелочками, цвет моей магии даже почти не был заметен на фоне пламени. Теперь и они не колыхались. Потом я отошла в угол, встала там, прислонившись к стене спиной, и запустила три поисковика — один на разумных существ, другой на нечисть, третий на нежить. Подождала две минуты, пока они совершали обход, а после с облегчением обнаружила, что кроме меня, Теана и Геверы Вельгиевны, никого разумного в доме не было, нежити тоже, а вот собака вдовы была на четверть бельмачём — эта лесная волкоподобная нечисть никогда не гнушалась спариванием с особями не своего вида, так что в этом не было ничего удивительного. Только вот неразумной нечистью, в отличии от животных, можно было, являясь хорошим некромантом, управлять на расстоянии, и эта собака была сейчас... не очень приятным совпадением. Но, по крайней мере, не наблюдалось ничего необычного и неестественного, и я лишь создала спокойный охранный контур по периметру комнаты, который должен был просто не пустить туда никого, кроме Теана и меня. Но только не пустить, а не отшвырнуть с небольшим взрывом, и поэтому я потратила больше времени и сил — плетение спокойного контура было сложнее, чем обычного. Замкнула на себе — так, если кто-то попытается войти или телепортироваться внутрь, я сразу не только почувствую, но и получу изображение и точный слепок ауры посетителя.       И только после всех этих манипуляций я наконец смогла успокоиться. Даже сама не понимала, как напряжена, а только отошла от стены — как отпустило, как говорится. Как будто какая-то невидимая натянутая струна во мне вдруг расслабилась, согнулась... и как-то разом меня успокоила.       Я подошла к Теану, думая, что спать мне негде... да и ещё рано, надо бы ещё к Вере зайти и к Дарьке, поставить им такой же контур, а то мало ли...       Мужчина открыл глаза. Это было так неожиданно, что я даже немного отшатнулась. Нет, всё-таки, я ещё не до конца успокоилась. Ага, как же, боевой маг, а самоконтроль как у самого никчёмного прорицателя, даже хуже.       Он посмотрел на меня и тихо, хрипловато спросил:       — Вы боитесь?       Я решила не отвечать.       — Давно очнулись?       — Ещё до того, как вы так ярко осветили комнату. Это не дало мне заснуть снова. Чего вы боитесь?       Чего я боюсь? То есть, у него не было таких же проблем, как у нас, и он правда сам неудачно упал? Я решила уточнить:       — Теан, а когда вы летели, снесённый взрывной волной, вы не чувствовали на себе никакого магического воздействия?       Он прикрыл глаза и нахмурился, задумавшись. Я вдруг поймала себя на мысли, что при этом он смешно сморщил нос. Мне даже как-то легче стало... Хотя, всё-таки, странно это. Только дети не контролируют своё лицо. Обычно люди знают свою мимику достаточно, и уже неосознанно демонстрируют разные выражения лица так, чтобы это им шло. И чем старше и выше по статусу человек, тем лучше он это делает. А Теан, хоть мы и не знали, кто он, выглядел как минимум аристократом и скорее всего серьёзным магом.       Ну, или он специально так сделал, чтобы я улыбнулась и успокоилась?       …Нет. Наверное, у меня паранойя, и всё тут. Зачем я вообще обо всём этом думаю?       — Что-то было. — Задумчиво сообщил он. — Но... только в последний момент, а потом я сразу ударился головой... Кто-то очень хорошо знает мою скорость реакции. — Вдруг уверенно сообщил он. — Но вы же вроде с магией? И подруга ваша...       — Да... у меня неплохая скорость реакции. У неё тоже. Но телекинез был. И, да, я... опасаюсь этого неизвестного мага и всего, что может быть с ним связано.       — Боитесь.       — Опасаюсь.       В его глазах я ясно заметила усмешку... вот гад!       — Боитесь.       — Бесите.       Он почему-то улыбнулся мне, очень нагло, но светло и даже немного... нежно. Нет, ну это уже слишком.       — Я ушла, скоро вернусь, — немного мрачно сообщила я ему.       И вышла, при открытии двери старательно подавив желание положить руку на рукоять меча.       До дома старосты, где жила Вера, я дошла быстро и, к счастью, без приключений, если таковыми, конечно, нельзя считать еле стоящего мужичка, который попытался переквалифицироваться в вообще не стоящего и почему-то выбрал для этой цели меня, за что и получил локтем в плечо и упал уже где-то за моей спиной. Уже на месте я так же запустила три поисковика, но не нашла вообще ничего интересного. В доме были только Вера, староста и его молоденькая жена. На пороге сидела кошка, непонятной в темноте расцветки, мрачно смотрела на меня своими жёлтыми глазищами. Обычная кошка, ничего криминального, то есть, нечистого. Я наложила контур только вокруг Вериной комнаты — всё равно вряд ли кто-то из селян осмелится зайти к магичке, да ещё с таким характером, как у неё. Пусть целительница, а без причины не дёрнут. Тоже замкнула на себя.       Домишко Сорьфы Брячиславовны располагался ближе к реке. Маленький, слегка покосившийся и старый-старый, он производил такое же впечатление, как и его хозяйка, сухонькая и сморщенная старушка мне по грудь ростом. Сквозь испещрённые щелями ставни пробивался слабый неровный свет — Сорьфа Брячиславовна ещё не легла. То ли старческая бессонница замучила, то ли что. Время было очень, очень позднее. Дарька-то у нас слыл тем ещё жаворонком, отрубился, небось, на закате, а то и раньше.       Я снова запустила поисковики. Но вот с контуром засомневалась. Та же хозяйка к нему зайти может, мало ли что. Мало того, что лишний переполох, так ещё, может, этот пророк несчастный с утра снять его не сможет. Можно было бы сказать, что смешно с утра будет, но вряд ли, особенно, если снять он его не сможет сразу как встанет, и немедленно побежит меня нехорошую будить.       Да и не беспокоилась я за него так, как за Веру. Его же с нами не было, когда мы на взрывника ходили. Мы его не предупреждали даже, чтобы не волновался. Дарька Немейский — парень тихий, мягкий и домашний, сам никому не навредит и не вредил никогда, разве что пророчество какое-нибудь неприятное выдумать может. И то, не сильно неприятное. Если другие с его факультета каждому встречному смерть предвещают, причём ладно бы свою, так семьи и друзей, то Дарька за всё время нашего знакомства даже мне про отчима стеснялся нехорошее пророчить. Разве что сказал как-то, что «сознание дочери не по крови, но по решению сердца, будет благоволить отцу любящему и каяться в невнимании», так я его по шее огрела, он и заткнулся. Извинился даже.       Ну кто его может хотеть убить, в здравом уме и трезвой памяти? У семьи его, хоть и князья из тринадцати волостных родов, врагов нет особо. Ну как, нет, просто не нужны они никому. Как княгиня овдовела, так и неизвестно, кто там в их волости правит, кто вообще чем занимается, ясно только, что Немейские — ничем. У них княгиня носит полный траур третий год, нигде не появляется и ни с кем не общается, Дарька, вон, образование получает, а сёстры его мелкие ещё, самой старшей семь пока. Да не нужны они никому, там даже благосклонность княгини и княжон к кому-либо совсем ничего не значит.       К тому же, может, нет никакой опасности, это просто я беспокойная и под большим впечатлением, вот и суечусь со всякой защитой, а смысла в этом нет никакого?       Скрип входной двери для меня был подобен раскату грома. Я аж отскочила и выругалась, сама не заметив, как в руке появился боевой огненный шар. Слишком погрузилась в свои мысли, непростительно, на самом деле. Сорьфа Брячиславовна на мою реакцию лишь усмехнулась, незло, но выразительно. В свете моего шара её морщинистое лицо казалось страшной деревянной маской, изображающей какую-нибудь похожую на человека нечисть, болотную или лесную, например. Обидно, но я испугалась, и озноб уходить не спешил: хоть глаз старухи не было видно в тёмных провалах, не удавалось избавиться от ощущения, что смотрит она сквозь меня, и видит что-то неправильное… нечеловеческое.       — Боишься, доченька? — вдруг спросила она, и я снова вздрогнула. Голос был, казалось, вовсе и не старческий, ровный и высокий. На лице же, казалось, не вздрогнула ни одна морщинка, будто бы оно было сделано из дерева. — Меня не бойся. Бойся выходить за порог, вот чего бояться надо. Захочешь сбежать, увидишь опасность рядом — и не заметишь сама, как сделаешь лишний шаг. Не ходи, доченька, не надо тебе это. Не место там тебе. Никому там не место.       — Но… — Я лишь хотела спросить, о чём она, но старуха не дала:       — Не понимаешь? Не хочешь? Ну да куда ж тебе, молодой, понимать… Вся в отца, даром что не твой-то отец. И не поймёшь ведь, пока не прочувствуешь, молодая да глупая, да и хорошо ещё, если поумнеешь. Ну, давай по-другому попробую, что ли? Может, понятнее будет. Как до тебя, бедной, донести… Дома может быть плохо, да там уж точно не лучше. Зло там, доченька, зло. Само-то оно порога не переступит, пока от всей души не пригласят, но оно ждёт. Не спит оно, доченька, ждёт. Ты меня испугалась, так не надо меня бояться. Его бойся, его. И себя бойся, тоже дело полезное. Себя бойся, головы своей дурной, ног своих загребущих, рук своих бегающих. Страха своего бойся, вот что главное. Толкнёт он тебя — а ты не иди. Иначе заберёт тебя страх, прямо во зло унесёт. Вот чего бойся, доченька, милая.       Я уже поняла, что старуха не в своём уме, вот и плетёт непонятное. Всё равно до костей пробирало, но это, наверное, от обстановки просто. Новолуние, тени от шара ложатся пугающе, вот я всё никак собраться и не могу. Ночь такая. С сумасшедшей-то что возьмёшь?       — Зайдёшь? — вдруг спросила старуха уже совсем другим тоном. И морщины её пришли в движение — улыбнулась.       — Нет, спасибо. Лучше спать пойду. Доброй вам ночи.       — Ну, иди. Только помни, доченька, не ходи за порог.       Я уже не ответила — постаралась убраться от неё поскорее. Пусть лучше при свете дня всякими порогами пугает, оно спокойнее.       Но, отойдя, остановилась и всё же поставила контур. Так, на всякий случай. Мало ли что.       Когда я вошла, Теан уже спал, ну, или очень качественно делал вид. Я грустно посмотрела на занятую им любимую мягкую постельку, переоделась и залезла в свой походный спальный мешок, хорошо хоть температура в нём регулировалась магически. Спасла на свою голову...       Заснуть никак не получалось. Спать вообще не хотелось, хотя, казалось бы, я сегодня должна была очень устать, я же сегодня столкнулась с серьёзной опасностью, причём, если не кривить душой, впервые, и выложилась по полной сначала при убиении ящерки, а потом и защищая всех и вся. Я очень устала, правда. Но то ли от пережитых волнений, то ли ещё от чего, но заснуть не могла при всём желании.       Полежала, подумала, что же я могу сделать, и решила, что что-то меня всё ещё беспокоит. Что — хороший вопрос, понять это не получалось. Но если уж беспокоит, то, значит, надо доделать своё дело до конца. Я зажгла обратно затушенные перед сном светляки, вылезла из мешка и взяла вторую, ещё не осмотренную сумку. Села, облокотившись на кровать, и попробовала влезть в защиту.       Это защитное плетение выглядело зеленовато-оранжевым, как недоспелый мандарин, какие растут в южных странах на каждой улице, кислые и противные, но красивые, отливало обоими цветами. Я, конечно, никогда их не видела, но отчим когда-то был то ли в Дереции, то ли в Сентре, рассказывал мне. Когда я маленькая была, вместо сказок на ночь он мне много чего рассказывал о местах, где был, или ещё какие-нибудь военные истории, которые можно было, по его мнению, рассказать ребёнку. Вот плетение было ровно такой расцветки, какой я когда-то представляла кислые недоспелые мандарины. Казалось бы, плохо сочетаемые цвета, а красивое какое. И замкнуто оно было не на хозяине, из-за чего было невозможно проверить его наличие в мире живых, но зато можно было, очень постаравшись, взломать заклинание и открыть сумку. Это я и принялась делать. Плетение было... интересным. Во-первых, будучи в спокойном состоянии открытым, оно мгновенно замыкалось на том, кто прикасался к пряжке, и, если можно так выразиться, замыкало его самого. При последующем разрывании или же размыкании в любом другом месте, оно мгновенно убивало того, кого замкнуло. Стоит ли говорить, что я мгновенно убрала руки от пряжки, и вообще осторожно положила сумку на пол? Во-вторых, при прикосновении любым магическим предметом линии должны были сомкнуться и слиться воедино, образовывая плотный шар вокруг пряжки. Тоже убивающий любого прикоснувшегося, а из магических предметов выпивающий магию. Более того, если касаться его не руками, а магией, оно тоже убивало любого коснувшегося! Хозяин, наверное, параноик похлеще моего отчима. Мне потребовалось долго рассматривать линии, чтобы это понять. Хорошо, что я, положив сумку на пол, стала относиться к ней вообще намного осторожнее. Интересно, а хозяин что делал? Насколько я могла увидеть, это плетение не признавало своим хозяином вообще никого, и никому просто так не открывалось. Вряд ли у хозяина сумки хватило бы магии и терпения каждый раз развеивать нити и потом снова сплетать эту сложную конструкцию. Значит, он установил какой-то шифр, код, по которому сумка должна была открываться. Я задумчиво уставилась на заклинание. Оно на меня. И нет, это у меня не крыша поехала от усталости или ещё чего, две петли действительно были похожи на глаза. А ещё они так завораживающе переливались оранжево-зелёным, как будто морские волны перекатывались по нитям, как будто всё заклинание представляло собой маленький компактный оранжево-зелёный океан... Мне вдруг показалось, что я действительно слышу шум волн, такой умиротворяющий, спокойный... уютный…       Теан перевернулся во сне и свесил с кровати руку. Кончики пальцев спящего коснулись моего оголившегося из-за слишком большой пижамной майки плеча, и я отшатнулась, вздрогнув. Но глаз от переливающегося магического узла почему-то не отвела...       Это-то меня и насторожило. Слишком... слишком оно притягивало, слишком завораживало... Оно что, ещё и усыпляет?! Ох уж этот маг, козлина больной на всю голову, что за бред он тут вообще напридумывал?! И ведь взгляда теперь не отвести, невозможно... попалась, как глупо я попалась...       Так, так, не отчаиваемся, сжимаем кулаки до боли, думаем, ищем, за что бы зацепиться, чтобы удержаться в реальности... Смотрим, смотрим... О!       Один участок нити не переливался. Вообще. Какие бы волны ни ходили, этот кусочек всегда, всё время оставался оранжевым... Осознание немного отрезвило, и я оглядела остальные участки нити. Все переливались... Может, попробовать? Нет, не амулетом, здесь... явно нужна была человеческая, живая рука...       Я осторожно потянулась к плетению. Думать становилось всё труднее... голова будто наливалась чем-то типа горячего воска... надо было явно что-то делать. И я осторожно прикоснулась пальцем к чистому оранжевому участку... Ничего не произошло. Совсем. Я осмелела и потянула за нить, поддев её пальцем. Чуть-чуть... И линия полностью распалась, сумка открылась.       Познакомиться бы с этим магом... он должен быть очень интересным человеком, если создаёт такие плетения. Никогда подобного не видела!       Я почему-то... почему-то мне казалось, что он тоже ещё хоть как-то жив.       Надеюсь, не приступ предвидения — по нему у меня три, причём поставленное за имя-фамилию отчима. Он ещё в здравом уме считал прорицание лженаукой, так что преподы решили не привлекать его внимание пересдачами падчерицы.       Я тряхнула головой, избавляясь от остатков наваждения, оглядела комнату и, не заметив ничего нового и интересного, вернулась к сумке. Внутри были неаккуратно свалены в кучу вещи, попахивавшие какими-то мужскими духами, в которых я не разбиралась и поэтому отметила лишь, что раньше такого аромата ни у кого не встречала. Но я, конечно, не стала разгребать чужие тряпки, а сразу же пошла осматривать карманы, к счастью, владелец сумки решил, что с такой защитой снаружи ему не надо ставить ещё что-то внутри.       В самом большом кармане лежали амулеты и артефакты, в другом — ритуальный некромантский нож в чехле, а вот в третьем, самом маленьком кармашке, я наконец-таки обнаружила искомое — книжечку размером с половину ладони, удостоверение практикующего мага. Как только я взяла её в руки, перед глазами появилась, как живая, статная и тонкая, как все альвы, фигура с узким лицом и длинной светлой косой. Вокруг запястий светились жёлтые круги (на обеих руках), и ярко-синий (на одной) — личное заклинание альвийских княжеств и заклинание вида на жительство Богоси. Если бы у меня был амулет-считыватель, как у стражников, я могла бы получить все его личные данные прямо с иллюзии удостоверения. Но считывателями я не располагала, так что мне оставалось лишь прочитать то, что было в удостоверении.       Имя: Тиоссанириэль       Фамилия: тен Ивитируан       Национальность: альв       Направление: некромантия       Степень: архимагистр       Стихия: вода       Кажется, тот самый скандальный княжеский братик, который то ли сбежал от альвов к нам, поссорившись со старшим братом, князем, то ли был звесским шпионом, то ли спонсировал террористов, то ли кутил в столице в платье стольгородской княгини, то ли, наоборот, какой-то царской фаворитке платье порвал неприлично, то ли что. Студенты всегда любят посплетничать о жизни преподавателей и крупных научных авторитетов, так что этот товарищ был чуть ли не героем анекдотов. Ребята из некромантов утверждали, что он лучший некромант в стране (ха), и, видимо, именно по этой причине старались разнести свои байки по всей нашей шараге. Когда-то давно мой отчим, пытаясь впихнуть мне статьи его авторства, сказал, что княжич действительно очень талантлив и много чего делает для развития некромантии, но мог бы делать куда больше, если бы не маялся дурью.       Короче. Хватит байки вспоминать. Закрыла удостоверение, поняв, что мне здесь больше ничего не нужно.       Архимагистр. Очень крутой некромант. И был сожран взрывником?! Да быть того не может! Точно жив, как и тот, другой... и попался в лапы неведомому врагу. Своему врагу? Нет, вряд ли, иначе бы этот враг убрал бы взрывника и не подвергал бы себя опасности быть раскрытым. Он ещё на кого-то охотился... и, возможно, охотится. Нет, ну на Теана он охотиться точно продолжит. И... он архимагистра завалил, а мы, студентки...       Я мгновенно отбросила книжечку, подскочила к стене, стараясь сделать это как можно бесшумнее и одновременно захватить меч. Поисковик дал те же результаты, и я замкнула обычный защитный контур поверх спокойного. Ну её, эту Геверу Вельгиевну, тут... важнее.       Два контура... Успокоилась, выровняла дыхание, вернулась к сумке. Удостоверение отбросилось недалеко, я его подняла и уже вознамерилась закрыть, убрать в сумку и уничтожить все следы моего самоуправства, как вдруг вспомнила, что настоящие некроманты, имеющие особый дар, могут поднять нечисть без убийства. Что ему, архимагистру, нужно было всего одно плетение, чтобы взрывник в одно мгновение, не взрываясь, стал ходячим трупом, полностью подчиняющимся тен Ивитируану. Но этого не произошло. Значит, что-то ему помешало. Сильно помешало. То есть, выставило соответствующий щит, достаточно сильный, чтобы отразить всю энергию заклинания. То есть, это был очень сильный маг, боевик или тоже некромант.       Мне захотелось обессиленно сползти в обморок по стенке, тихо подвывая, но ближайшая стена была аж в трёх шагах, а Теана будить не хотелось.       Так, Хеля! Успокоиться... Успокоиться... Успокоиться... Унять крупную дрожь, глотнуть холодной воды из стоящего на столе стакана, давно пора было... Из любой ситуации можно найти выход, ведь правда? Ты это вполне умеешь делать, ты уже не раз попадала в трудные ситуации, а в жизни, знаешь ли, бывает всё, всегда и понять бы ещё, зачем, но ты ведь уж точно знаешь, что оно бывает. Да и зачем тебе эта жизнь, собственно, чтобы так за неё цепляться? Очередное маленькое приключение, чего уж там. Равно как и её прекращение. И не стоит ведь о таких глупостях волноваться, разве это с тобой впервые? Ну, опасность, и дальше что?.. Всякое с людьми случается, всякое у людей бывает.       Если что, если совсем конец, то отчим вытащит, как бы ни противно это было.       Итак, защитить себя и Теана. На многое у меня сил всё-таки не хватит, ещё подзарядиться... слишком страшно, всё-таки, на эти две секунды боли я буду полностью беззащитна. Значит, нужно что-то сложное и опасное, но не требующее много сил. Это можно... Это можно попробовать повторить созданную этим архимагистром защиту от воров. Если растянуть, создать что-то помасштабнее...       Нет, полностью повторить у меня бы при всём желании не получилось, да и вообще, создать что-то подобное... механизм действия усыпления я, если честно, так и не поняла. Но зато механизм замыкания на прикоснувшемся...       Я создала магическую нить. Оставила конец в углу и пошла тянуть. Это было сложно. Это был уже не контур, это было самое настоящее крупномасштабное выплетенное заклинание, которое сетью опутывало пол, стены, потолок... сетью. Сеточка получилась красивая, аккуратная... да, лучше так и оставить, а механизм захвата скрыть, пусть враг думает, что это обычная магическая клетка. Дальше я оглядела это всё, призадумалась, подошла к сумке, закрыла, не забыв положить удостоверение в тот же кармашек. Всё равно я потом смогу открыть. Снова осторожно осмотрела плетение, каждые три секунды оглядываясь, чтобы снова не попасться в ловушку. Это было очень неудобно, но что поделаешь? Наконец, поняла. Вернулась к своему плетению, придала нити форму — прямоугольная поперечном сечении толстая лента. Прошептала друг за другом заклятия растяжения и притяжения к подобному, и сразу же прикрыла магической печатью, поставив на её размыкание прикосновения любого, кроме меня. Всё-таки, лучше, когда плетение имеет хозяина. Потом только взяла концы своей нити. Прошептала заклинание изменения магической температуры, и из моего обычного золотистого они превратились в красноватые. Снова пробормотала заклятие притяжения к подобному, потом поиска разумного существа и захвата, и сразу же закрыла печатью, поставив те же условия размыкания. Активировала.       Теперь при появлении врага моё заклинание должно было сразу схватить его и само превратиться в плотную магическую стену. Дальше, скорее всего, сработали бы оба контура, один из которых принёс бы незваному гостю некоторый вред, и оба бы передали изображение пришельца мне.       Ну, это если я ничего не напутала...       А, я же дверь в комнату не заперла!! Ну я и дура... Нет, в принципе, контуры и моя клетка защитят и вообще без стен и дверей... если я ничего не напутала... Но всё же...       Пошла и заперла. Стало действительно как-то спокойнее.       Сколько раз, интересно, мне за этот вечер стало спокойнее, и почему, интересно, мне всё неспокойно-то и неспокойно, чтоб его?       Я подошла к кровати и села на своё уже почти любимое место, к сумке. Взяла меч в руки, чуть погладила рукоять, успокаивая саму себя. Пока что это был самый ужасный день и самая ужасная ночь в моей жизни, а ведь ещё будет завтра... Наверное, лучше подождать до утра, не смыкая глаз, а дольше попросить Веру подежурить...       Я широко зевнула, попыталась по привычке прикрыть рот рукой и... не смогла. И тут только сообразила, что это мне кажется, что смотрю я в никуда, а вот плетению незнакомого архимагистра этого не объяснишь...       И я почувствовала, как тихо проваливаюсь в темноту... И будь, что будет.