Мир Луны

Наруто плотно закрыл за собой дверь и повернулся, глазами окидывая присутствующих в библиотеке. Все, кому хватило места, расположились за овальным столом и с томительным ожиданием, а кто-то со скукой во взгляде переглядывались. Их глаза хором говорили: «Что мы здесь делаем»? Ответ находился не у многих. Наруто устраивало всё, за исключением стула во главе стола. А точнее того, кто на нём сидел. — Эй, — недовольно проворчал Наруто, ткнув в вальяжно развалившегося Саске пальцем. Тот неохотно поднял тяжёлый взгляд и раздражённо сдвинул брови. Всё недовольство тем, что Саске приходилось находиться здесь против воли, было написано на его застывшем лице. — Убери свои грязные руки от меня, — с нажимом, но всё ещё сдержанно попросил он. Наруто стиснул кулаки. Чёрт побери, как же его бесит эта надменная рожа! Вечно надменная рожа. Неужели нельзя быть немного проще? — Это моё место! — крикнул Наруто, гневно сверкая голубыми глазами. Но Саске только зло прищурился и криво, неприятно ухмыльнулся: происходящее его забавляло. — Эй, не лопни от обиды, малыш. По библиотеке пронёсся дружный смех, и Наруто тут же залился краской, в смущении беззвучно давясь собственными словами. Он тяжело дышал и несколько секунд сверлил лицо Саске кипящим от стыда и гнева взглядом, но, различив среди общего гула заливистый смех Сакуры, расслабился и невольно улыбнулся, неловко почёсывая затылок. Пусть. Пусть пришлось снова стать посмешищем для всех, не привыкать, это даже забавно. Но ведь они — друзья, и это ничего, это вовсе не обидно — весело же. Наверное. Но главное, что лица вокруг просветлели и расслабились, с них исчезла серая тень напряжения и усталости. Сакура смеётся, а в глазах Саске, если внимательно приглядеться, можно увидеть слабый отголосок искренней, пусть и утомлённой, вымученной улыбки. Да и пошёл он, в конце концов, пусть сидит там, где ему удобнее! Главное, что он, наконец-то, снова здесь, со всеми. Пусть хоть на голову сядет, но только не запирается в своей келье. Не запирается в самом себе. Наруто встал сзади и положил руки на плечи Саске. — Итак, начнём, датте байо! — объявил он, пока Саске пытался скинуть чужие ладони с себя. Но поняв, что разжать тиски пальцев почти невозможно, он успокоился, скрестил руки на груди и вздёрнул подбородок, окидывая всех равнодушным взглядом. Неджи, сидящий в конце стола, смотрел на него с мужской солидарностью в глазах. Настроение его далеко не блистало, он не видел толку в этом бесполезном собрании на школьный манер, а потому как никто разделял желание Саске убраться отсюда, и незаметно для всех они понимающе обменивались этой мыслью в своём беззвучном диалоге глаз. Кто бы мог подумать, что и здесь у них обнаружится что-то общее. — Послушайте, — начал тем временем Наруто. Он подтянулся, выпрямился и выглядел по-взрослому серьёзно. Все, заметив это преображение, смотрели с неуловимым уважением и любопытством. — После долгих размышлений мы решили, что я и Шикамару первыми сбежим. — Чего? — крикнул Киба, едва ли не вскочив на ноги. — Ладно, Шикамару, но ты-то с какой стати, придурок? — Эй, сам придурок! — тут же в ответ вспылил Наруто, и его серьёзный настрой словно ветром сдуло. Сакура раздражённо вздохнула и умоляюще посмотрела на Наруто. Зря она надеялась, что эти идиоты поведут себя наконец-то как мужчины. Мужчина здесь один. Но ему тоже плевать на происходящее. — Заткнитесь оба, вас слышно даже на улице. Я не удивлюсь, если Зецу и Тоби уже в курсе всего, — холодно одёрнул обоих парней Неджи. Но ни Киба, ни Наруто словно его и не слышали, продолжая прожигать друг друга гневными взглядами. Оба готовы были сцепиться как два кота. — Наруто, ты и правда придурок, я же говорил, что нужно начинать не с этого, — обречённо вздохнул Шикамару, вставая со своего места и опираясь о стол. Впрочем, другого он не ожидал ни от Наруто, ни от вечно рвущегося в герои Кибы, хотя по сравнению с его глупыми потугами даже шутки Наруто воспринимались с большим вниманием и уважением. — Что за отстой, придётся всё опять разжёвывать мне. — Но вы мне и слова не даёте сказать, датте байо! — Господи, Наруто, какой идиот дал тебе вообще право говорить? Ты и двух слов связать не можешь, — возмутилась Ино. Её глаза недовольно сверкали из-под светлой чёлки. — Ха, кто бы говорил! — тут же вступилась Сакура. Эй, никто в её присутствии не смеет оскорблять этого идиота Наруто! И путь он трижды идиот, но он — её друг. Лучший друг. — Что, лобастая?! — взвизгнула Ино. — Ино-свино! — Ебать, это просто невыносимо, — Неджи скрестил руки на груди и закрыл глаза. Не хватало ещё женских разборок. Что за… балаган. Какие серьёзные планы можно строить с этими детьми? О чём можно говорить с ними? — На месте Наруто должен быть я! — не унимался Киба. — О, господи, блять, как же вы меня достали! Заткнитесь! Вы дадите мне сказать или нет? — Киба, пошёл ты, ублюдок! Саске, скажи им, датте байо! Саске! — Не ввязывай Саске, Наруто! Ты и так делаешь ему больно! Ты слишком сильно сжимаешь его плечи, идиот! — вскипела на том конце стола Сакура, и Ино, кажется, начала ей поддакивать. Неджи заткнул уши руками и поморщился. Боже, нахуй, он готов был поклясться, что если этот цирк не прекратится через минуту, он убьёт каждого из этих идиотов! Неужели они не понимают, что привлекают к себе слишком много внимания?! — Закройте свои рты! — вдруг крикнул Саске. Неджи взглянул на него и с одобрением улыбнулся. Что бы он ни думал о Саске, как бы ни относился к нему, впрочем, он его даже не ненавидел, всего лишь соперничество и небольшая неприязнь, — но этот парень был по-настоящему популярен и силён. И это знал каждый, поэтому в библиотеке постепенно воцарилась тишина, и все глаза были устремлены на чудовищно спокойное лицо Саске. Вмешивался он редко, но раз уж даже он не выдержал, значит, грань разумного была пройдена. — Какие вы всё-таки шумные, — вздохнул Саске, смотря на каждого из присутствующих. Его тяжёлый взгляд был полон усталости и лёгкого раздражения. — О, Саске, спасибо, — похлопал его по плечу Наруто. — А теперь… — Всё, заткнись, — прервал его Шикамару. Скрестив руки на груди, он прокашлялся. — Итак, первоначально мы хотели следовать такому плану: в ходе следующей миссии мы избавляемся от браслета и скрываемся… — Но мы решили, что в этом случае Тоби может начать шантажировать нас жизнями наших семей, — встрял Наруто. Шикамару стиснул зубы и обречённо покачал головой. Всё-таки роль оратора сегодня достанется не ему. — Чего вы хотите добиться своим побегом? — спросил Неджи. Казалось, что из всего сборища только он и ещё пара человек были настроены более менее серьёзно. — Мы хотим как можно больше разузнать о нас, о Тоби и о наших семьях, — ответил Шикамару. — Но это ещё будет обсуждаться. Вопрос в другом: как нам сделать так, чтобы избежать шантажа нашими родными? — Да-да! Мы же не можем подставлять их под удар, верно, Саске? — подхватил Наруто. Саске, находящийся здесь только по огромной просьбе Наруто, не собиравшийся принимать во всём этом какого-то участия и меньше всего ожидавший обращения к себе, — Саске рассеянно кивнул и выдавил сквозь зубы: — Верно. Наруто, открывший было рот для продолжения речи, внезапно замолчал и пристально посмотрел на своего друга. Разумеется, никто не увидит и не придаст значение тому, как едва заметно вздрогнули пальцы Саске, но Наруто увидел, обратил на это внимание, и он прекрасно знал, что это нехороший знак. Мягко говоря. Но в чём тут может быть дело? Что могло напрячь Саске, задеть его? Какое из сказанных слов? Что? Что на этот раз? Что скрывают в себе эти тёмные глаза? Несмотря на то, что Саске снова был с ними и как будто бы в прежней форме, всё тот же надменный ублюдок с вечно недовольным гордым взглядом, Наруто знал, что всё не так, как было, и уже ничто никогда не будет как прежде. Саске изменился раз и навсегда. Мыслями и сердцем он отсутствует, он где-то далеко, там, где до него точно не достучишься уже, наверное, никогда; там, где он может потеряться среди своих же переживаний, не желая даже найти выхода из этой непролазной чащи. Что-то на той проклятой миссии повлияло на него так, возможно, он что-то увидел или услышал, с ним что-то сделали или он что-то сделал, но что, Саске, чёрт тебя дери, что? Как надо разукрасить лицо этого идиота, чтобы узнать ответ на этот глупый вопрос? Или бесценный ответ предназначался только лишь для Итачи? Но Итачи тоже ничего не говорил, сколько бы Наруто его ни спрашивал. Он долго не мог решиться спросить что-то у этого человека, подойти к нему, заговорить о Саске снова, но когда решился, в ответ ему просто пожали плечами: правды и ответов здесь тоже не найти. Но в этом Наруто уже сомневался. Он давно понял и свыкся с мыслью, что связь между Итачи и Саске, несмотря на их странные, далеко не тёплые, не дружеские отношения, намного сильнее, чем даже у самого Наруто с его лучшим другом. А потому Итачи никогда ничего не скажет, если с него взяли слово молчать. А, скорее всего, так и было. Саске доверят ему, человеку, с которым даже не общается, не дружит, конфликтует, ненавидит, — доверяет ему больше всего, и пусть это было обидно, непонятно и странно, но это было так. Итачи, безусловно, защитит тайны Саске и не предаст его доверие, несмотря на надменное отношение к нему, сомнений нет, но правильно ли это? Не сделает ли молчание хуже? Ведь молчание иногда худшая вещь на свете. Сколько важных, роковых вещей оно может скрыть — скрыть и не сделать этим благо. Только всё испортить. Подтолкнуть на ошибки, которых можно было бы избежать с помощью пусть даже нелёгкого, унизительного разговора. — Поэтому мы решили следующее: чтобы никоим образом не навредить нашим семьям, на следующей нашей с Наруто миссии мы инсценируем смерть. Ещё ничего детально не продумано, — прервав неловкую паузу, повысил голос Шикамару, когда увидел полные вопросов глаза присутствующих. Наруто всё ещё хмурился, смотря куда-то перед собой. — В ближайшее время всё станет известно. — А почему Наруто? — не успокаивался Киба. — Блять, у тебя совсем нет мозгов? Потому что их миссия ближайшая! — не выдержал Неджи. — Ладно-ладно, так бы сразу и сказали, — пошёл на попятную Киба, примирительно приподняв обе ладони вверх. Саске тем временем болезненно поморщился. Вокруг опять как буря в океане стояли шум, гам, споры, и он ненавидел всех в этот момент. Всех, до единого. Блять, неужели им так трудно помолчать, просто закрыть свои рты и замолчать. Оставить его в покое. В блядском покое! Он не хотел, не хотел слушать их всех, он не мог слушать их всех, его тошнило, каждый звук разрывал его несчастную голову. Господи, пусть они замолчат или отпустят его! Хватит. Хватит всех этих глупых обсуждений! Хватит этих глупых надежд! Хватит этого детского сада! Хватит игр в великих сыщиков и киллеров! Всё, что ждёт этих идиотов, - ад. Никто даже не подозревает, какой ад их ждёт. И это невыносимо понимать. Особенно когда ты — один из этих идиотов, только ещё больший. — Саске, — позвал Наруто, и тот нехотя поднял голову вверх. Странный взгляд друга в первую секунду сбил Саске с толку. Выражение глаз Наруто было совсем не похоже на то, каким оно было обычно. И это, по меньшей мере, обескураживало. Если сказать больше — пугало. Но Саске не успел спросить, что хотел Наруто, потому что дверь в библиотеку открылась, и все в ту же секунду замолкли как по команде, одновременно вздрагивая от неожиданности и суеверного ужаса. Пальцы Наруто в спазме впились сильнее в плечи Саске, и тот поморщился. Однако он понимал остальных: его сердце тоже выпрыгивало из груди и бешено колотилось от страха как пойманная птица. — А… Ит… Итачи, — отпустил плечи друга и нервно засмеялся Наруто, почёсывая указательным пальцем подбородок: палец подрагивал от пережитого напряжения. Все присутствующие вышли из немого ступора и разом выдохнули, однако напряжение, страх и острое недоверие в их взглядах не исчезли. Итачи мягко закрыл за собой дверь и поочерёдно с безразличием взглянул на каждого, на секунду задержался взглядом на лице Саске и подошёл к одному из высоких шкафов. В его руке была книга с алой обложкой. Не говоря ни слова и не обращая никакого внимания на присутствующих, Итачи поставил её на свободное место на полке и тут же ушёл, бесшумно прикрыв за собой дверь. Замок резко щёлкнул. Казалось, что с уходом Итачи можно было слышать, как разрядилась атмосфера в библиотеке. — Я его давно не видел, — почему-то прошептал Киба. Его горло мучительно пересохло. Шикамару тоже выглядел напряжённым и бледным. Его лицо до сих пор сохранило застывшую смесь не то страха, не то шока. — Я слышал, он был на задании, но где пропадал последние два дня — без понятия. Слушайте, нам надо быть осторожнее. Этот парень не вызывает у меня никакого доверия. Остальные в полном согласии молчали. Итачи действительно никто не любил. Его либо опасались из-за силы, либо просто сторонились, считая странным. Впрочем, это не мешало никому любопытствовать на его счёт и иногда тихо сплетничать. Об Итачи многое говорили. И одно было невероятнее другого. Однако вскоре неожиданное появление Итачи все забыли, и над столом снова начался оживлённый гул голосов. Саске тут же встал со своего места, не намереваясь задерживаться ни секундой более. — Эй, — тут же недоумённо окликнул его Наруто. — Ты куда? — Здесь слишком шумно, у меня болит голова. — Но мы же ещё не всё обсудили. — Вам и нечего обсуждать, — холодно заметил Саске, взяв в руки книгу с алой обложкой, которую несколько минут назад поставил Итачи. — Нам с тобой нужно поговорить, — прямо сказал Наруто, но Саске вышел из библиотеки, удостоив его только небрежно брошенной фразой: — В другой раз. *** Саске поморщился и инстинктивно закашлялся, когда нос заполнил неприятный запах бытовой химии. Это зловоние было самым отвратительным, что ему доводилось встречать — после крови, конечно. Резкий, бьющий в нос запах раздражал горло, и оно начинало першить. В прохладной кладовой было темно, и так сразу не найдёшь выключатель, если захочешь. Лампы под потолком чернели мутным пятном. Только где-то в глубине неясным бликом дрожал беловатый свет одной из них, однако от него было мало толку. Саске осторожно двигался вперёд, обходя смутные очертания стеллажей со стопками стиранного постельного белья, порошками, прочим барахлом. Чёрт знает, что тут могло быть. Саске никогда прежде здесь не был и искренне не желал очутиться в вонючем чулане ещё раз. Вскоре к запаху порошков начал примешиваться терпкий запах лекарств. Стало быть, вот, где они хранятся. Саске не удержался и чихнул. Платка с собой не было. Саске шмыгнул носом, подавляя подкатывающий к горлу щекочущий кашель. Господи, а вдруг у него аллергия? Проклятье. Этого ещё не хватало. Но, не пройдя и ещё пары шагов, Саске внезапно почувствовал, как его крепко схватили за запястье, и не успел он вырваться или выронить зажатую до побеления пальцев книгу, как его за руку потянули в сторону. — Какого чёрта…! — выдохнул он, сжав кулаки, но когда поднял голову и узнал сидящего на столе Итачи, то выдохнул и расслабился. — Ты меня напугал, сукин сын! — возмутился Саске. С губ Итачи слетел холодный смешок. Он сидел на невысоком деревянном столе, старом, шатающемся и скрипучем, спиной к холодной, выкрашенной в белый цвет стене, и держал за руку Саске, стоявшего между его ног. — Прости, но ты же знал, что я буду тут, — добродушно ответил Итачи. Его голос был мягким, низким и отдавал неизменной прохладой. Морщины на лбу Саске постепенно расправились, и лицо просветлело, расслабилось. — Как ты достал ключи отсюда? — Так же, как это делаешь ты. Я способный ученик, — Итачи свободной рукой потянулся за книгой, которую всё ещё держал Саске. Взял её за алый корешок, мягко потянул на себя, вынул из чужих рук, потряс и не обнаружил между страниц своей записки. — Наше средство связи всё ещё работает, как я вижу. Саске нехорошо ухмыльнулся. Он безотрывно смотрел в чужие тёмные глаза, не понимая сам: любуется он ими или же пытается что-то в них разглядеть. — Кто бы мог подумать, что когда-нибудь ты сам попросишь со мной встречи. Я должен был не прийти. Итачи моргнул и странно посмотрел на Саске. Тот, поймав на себе этот пристальный взгляд, который, по его мнению, невозможно было растолковать положительно, невольно прикусил язык. Чёрт, он же обещал себе, что забудет прошлые обиды. — Это было не издевательство, — на всякий случай пояснил Саске. Но Итачи проигнорировал это почти что извинение, как, впрочем, и не рассердился на саму оплошность. Казалось, что на самом деле его это никак не задело, он думал о чём-то другом. Но Саске никогда не мог понять того, что говорят его странные, прекрасные глаза. Итачи повернул голову, и Саске увидел его скулу. И уже не мог отвести от неё своего взгляда. — Ты избавился от записки? — тихо спросил Итачи. Саске всё ещё смотрел на чужую скулу, а когда услышал прохладные нотки голоса Итачи, то внутри него что-то невольно задребезжало. Ах, его же о чём-то спросили. — Порвал и смыл. Итачи кивнул. Его плечи расслабились и стали мягкими. — Отлично. Скажи, если не секрет, что вы делали в библиотеке? У вас были лица, как будто я застал вас на месте преступления. Саске усмехнулся и тряхнул головой, отводя взгляд вниз. Да, смешное выражение лица Наруто не забудет даже он. — Обсуждали план Шикамару о побеге. Они с Наруто хотят инсценировать свою смерть, узнать что-то о себе, о своих семьях. Это так глупо. В любом случае было бы глупо. Мне их искренне жаль, — Саске, наконец, освободил свою руку от захвата. Его запястье горело огнём от ощущения пальцев Итачи на нём. И это было вовсе не от того, что они сдавливали его руку так сильно. Нет, дело было в другом. Итачи нахмурился. Казалось, что его озадачило наметившееся дело. — Это отчаянный шаг. Вы должны быть очень осторожны. — Мы так осторожны, что Шикамару не хочет, чтобы даже ты знал о чём-то. — Я? — искренне удивился Итачи и добродушно рассмеялся, но только вот грусть и смирение звенело в его мягком смехе. — Я не удивлён. Таких, как я, всегда ненавидят. Саске нахмурился: наверное, он не должен был говорить то, что сказал. Это прозвучало более чем нетактично. Он сам не знал почему, но ему вдруг стало невыносимо обидно за Итачи, впервые в этой жизни. Ведь действительно, его всегда сторонились без особой на то причины — Итачи ни к кому не относился агрессивно, никогда не делал никому плохо, разве не один Саске имел право на что-то обижаться? Но, тем не менее, Итачи всегда обходили стороной и наблюдали за ним издалека. Наверное, только он, Саске, не видел никакой угрозы в этом невероятном, удивительном человеке. Да, обижался, ненавидел — по делу, — но не видел в нём опасности. Глупые. Они все не понимают, чьей поддержки лишаются. Они не понимают, что это за человек на самом деле. Пусть он иногда выглядит чудовищем. Но у него огромное сердце. — Они не знают, какой ты, — натянуто улыбнулся Саске, хотя сильно сомневался в том, что эта жалкое подобие поддержки поможет Итачи. Ведь ему тоже обидно. Он может не говорить об этом и не показывать, Итачи вообще ничего никогда не рассказывает о своих переживаниях и проблемах, ничего не рассказывает о себе, о том, что думает, что хочет, что ненавидит, чего боится, но он тоже человек — Саске лично в этом недавно убедился. Он точно знал, что Итачи чувствует себя ужасно из-за вечной всеобщей подозрительности к нему. Точно знал, что этот человек способен скрывать в себе невероятные терзания и страхи. Откуда он это знал — непонятно. Но это было так. Саске готов был клясться. Тем временем Итачи мягко покачал головой. — Они правы. Да и мне всё равно. Саске пристально взглянул на него. Итачи далеко не думал так, как говорил. Саске знал. Точно знал. Но, разумеется, не стал продолжать эту тему и промолчал в ответ. — Вы проработали план? — продолжал расспрашивать Итачи. Казалось, что его ничто не волновало, кроме этого. — Нет. — Вы меня разочаровываете. Ты участвуешь в этом? Саске раздражённо дёрнул плечом. — Очень остроумно. Как я могу, когда знаю правду? Мне тошно слушать их. Я знаю, что их ожидает. Не хотел бы я быть на их месте, — после паузы Саске добавил: — Я долго думал о том, что мне делать. И я решил, что узнаю правду любой ценой и потрачу хоть всю жизнь на месть, если придётся. Между бровями Итачи легла страдальческая складка. Он внимательно посмотрел на Саске, вглядываясь в его глаза. — Но кому ты будешь мстить? — Не спрашивай меня сейчас ни о чём. Я не знаю. Я ничего не знаю, мне нужно время, чтобы всё продумать и узнать, — Саске, помедлив, осторожно нагнулся к Итачи, как будто тот мог испариться. Вжавшись лбом в его твёрдое, костлявое плечо, он закрыл глаза, туго сглатывая слюну. Итачи не шевелился, не отодвигался, но и не отвечал на прикосновение к себе, только грудь его спокойно и тихо поднималась вместе с едва слышным глубоким дыханием. Хорошо. Вот так хорошо. И не нужно ничего большего. Этого достаточно. Этого хватит с лихвой. — Где ты был всё это время? — прошептал Саске. Его сухие, кое-где треснувшие губы касались грубой ткани чужой футболки. Она пахла потом, порошком и ещё каким-то странным, пряным и приятным запахом — запахом тела Итачи. — На задании. — Нет, после него. — А, — протянул Итачи. — Я отдыхал. — Ты ни разу не был в столовой, и я тебя нигде не видел. — Я был у себя. Саске отодвинулся и взял в руки горячее лицо Итачи, приблизив его к себе. Глаза пристально разглядывали каждую чёрточку чужого лица. Каждую чёрточку, которая казалась до ужаса родной и знакомой. — Ты обещал мне, что не будешь делать глупости. Или позовёшь меня. Обещал. Итачи сдержанно кивнул головой. Его рука тяжело легла на затылок Саске и потрепала мягкие, торчащие во все стороны иссиня-чёрные волосы. — Я всегда держу обещания. — Почему я так уверен, что это ложь? — Кто знает, — пожал плечами Итачи. На его губах играла ласковая улыбка — очень редкая. Только вот было в ней что-то натянутое, ненастоящее. Саске продолжал хмуриться. — Смотри у меня, — наконец, пригрозил он и подавил вздох. Ему ничего не оставалось, как поверить на слово. Но что-то внутри подсказывало, что делать этого не стоит. Саске ещё больше приблизил к себе лицо Итачи, осторожно, мягко, ненастойчиво, и, когда оно оказалось невыносимо близко, поцеловал тёплую щёку. Коснулся скулы, опустился ниже, потом правее и, наконец, нашёл своими губами чужие — мягкие, тёплые, немного шершавые, которые после прикосновения к ним нерешительно, словно с сомнением разомкнулись и ответили. Интересно, почему Итачи каждый раз так колеблется, как будто не может решиться? Что его так смущает? Непонятный человек. Ни слова, ни поступки — ничего непонятно. Ну и к чёрту! У Саске перехватывало дыхание и замирало сердце каждый раз, когда он касался губ Итачи. Сухих, тёплых губ, пахнущих пряностью: от них действительно кружилась голова. Саске казалось, что его руки начинали предательски дрожать от этого невероятного, неописуемого чувства, и только поэтому они так судорожно сжимали, обхватывали чужую талию и твёрдые бедра, стискивая их изо всех сил — сильнее бы только ухватиться за них, сжать то, что всегда ускользало прочь. Запах Итачи был невыносимо родным, а ощущение шелка его длинных прохладных волос было словно навсегда запечатано на горящих кончиках пальцев. Итачи как-то резко, порывисто вздохнул и неожиданно крепче сжал руки на чужой пояснице, притягивая её ближе, ещё ближе к себе, так, что тела прижались вплотную друг к другу. Его глаза были плотно закрыты, полупрозрачные веки дрожали и белели в темноте, неровное дыхание постоянно заставляло его отстраняться за новым глотком воздуха, но с каждым отстранением он лишь сильнее стискивал кольцо своих рук. Когда они успели настолько сблизиться? Настолько, что никому не верилось, что сейчас они оба как школьники прячутся и целуются в пыльной кладовой. Настолько, что Саске уже два раза приходил ночью и ложился к Итачи в одну постель до самого утра, несмотря на все протесты последнего, и они крепко обнимали друг друга без единого слова, а Саске ощущал себя так, словно он был дома, в безопасности, словно тот страшный сон, в котором он живёт, — ложь, а настоящее здесь, под тёплым одеялом, рядом с Итачи, с его рукой, которая гладит его по голове как маленького мальчика. Ведь это не может быть правдой. Это слишком хорошо, чтобы быть правдой. Слишком хорошо, чтобы продолжаться долго. Слишком хорошо для ада. Саске чувствовал, как взмокла его спина, как твердеют мышцы его сведённого напряжением живота, как ходят под пальцами острые лопатки Итачи. Это сводило его и его неопытное, бушующее юношеское тело с ума. Он ещё никогда и ни к кому не испытывал такого! У него никогда не возникало подобных сильных желаний: таких, что тело покалывало в мучающей истоме. Это невозможно было объяснить словами. Этому вообще не было никакого объяснения. Саске не знал, откуда берутся настолько глубинные чувства, почему они жаром выходят из солнечного сплетения и полыхают пожаром в груди. Но Итачи сейчас был так важен для него, важнее чем всё, что осталось на этом свете. Только вот, пожалуй, ничего-то и не осталось, с чем можно было бы сравнить. Саске едва контролировал себя, он не знал, как ещё может держаться, что его сдерживает: тело оказалось сильнее разума. Саске порывисто стиснул в кулаке длинные волосы и грубо отдёрнул их вниз, назад, с шумным вздохом прижимаясь носом к шее Итачи. Тот не удержался и упал на локти, сдавленно простонав. Стол жалобно скрипнул и пошатнулся. Саске поставил колено на его край, между ног Итачи, и продолжил оттягивать его волосы вниз, целуя подбородок, шею — Боже! Саске знал, что-то, что просит его тело, не должно произойти сейчас, здесь, но он не мог, не мог сказать себе «нет», когда его не отталкивали, а сильнее прижимали к себе, как будто только подстёгивая этим на что-то большее. Ещё чуть-чуть, и Саске окончательно потеряет голову. Ещё чуть-чуть, и он не сможет держать себя в руках. Его молодое тело, жаждущее обладать, возьмёт верх. Вот его, Итачи, поясница, прохладная, влажная. Пальцы скользят по ней, чуть выше, чуть ниже, надавливая, оставляя мимолётные розовые следы. Вот его подтянутый живот, бедро и… Господи! Блять! Но в этот момент Итачи резко разорвал поцелуй. — Я не думаю, что стоит продолжать, — прошептал он, когда горячие руки Саске скользнули по его животу к поясу брюк. Саске, словно его окатили ледяной водой, на секунду в растерянности замер, пытаясь осознать, что происходит и что произошло не так. Он стоял одним коленом на столе, Итачи лежал под ним, его руки всё ещё мягко держали Саске за талию. Глаза его блестели, лицо поглотила темнота, и только по неровному, тщательно сдерживаемому дыханию, можно было догадаться, что оно пылает так же сильно, как тело Саске. — Да… да, ты прав, — смущённо согласился тот и неловко попытался встать, но Итачи с мягкой, почти снисходительной улыбкой задержал его, оставляя на его мокром лбу невесомый, почти целомудренный поцелуй. Саске снова невольно залился краской. Он так злился на себя! Он даже не способен держать себя в руках, как это делает Итачи. Какой позор! Если Итачи позволяет себя целовать, позволяет быть с собой рядом, это не значит, что он позволит что-то большее. Да Саске и сам не позволит себе большего. Ведь это, в конце концов, просто пошло. Для такой близости слишком рано, никто из них ещё не был готов для неё. Саске внимательно оглядел Итачи и то, как он убирает со лба растрепавшиеся волосы. Его одежда помялась и перевернулась. Саске вдруг нехорошо усмехнулся, рассматривая её. Тогда он сделает так. Схватившись за край чужой футболки, он быстрым движением дёрнул её вверх. Итачи вздрогнул и рывком поднялся, но не успел ничего предпринять, и его короткое: «Постой!» безвольно повисло в воздухе. Саске слишком поздно почувствовал на своём запястье чужую тёплую руку и разжал пальцы, выпуская край футболки. Кажется, его позвали, но он не отреагировал, может быть, даже не услышал. Его взгляд был прикован к косому розовому шраму на животе Итачи. Он проходил почти через весь низ живота, уродуя своим огромным грубым рубцом белую кожу. — Что это? — прошептал Саске, касаясь его пальцами и тут же отдёргивая руку как от розетки под напряжением. Странно, прежде он никогда не замечал этого шрама. Да, конечно, Итачи никогда не раздевался на виду у других, а в тот единственный раз, что Саске видел его без майки ночью, живот был скрыт под складками одеяла. — Ранение, — нехотя и холодно пояснил Итачи, одёргивая футболку вниз. Саске поджал губы и коротко взглянул на него. Он чувствовал себя неловко, понимая, что увидел то, что не должен был. Да и Итачи, судя по его поведению и голосу, не хотел говорить об этом. — Шрам старый. Откуда? — С одной из первых миссий. Саске нахмурился. Если честно, то он не помнил, чтобы Итачи получал когда-либо такие серьёзные раны. Кажется, у него вообще никогда не было ранений. Может быть, Саске просто что-то упустил из виду? Но быть такого не может. Итачи вдруг мягко усмехнулся, видя озадаченное лицо Саске, и коснулся его сдвинутых бровей. — В чём дело? Никогда не видел шрамы? — Он ужасен, — тихо сказал Саске. Он и сам не мог понять, что такого ужасного в нём было, — просто шрам, некрасивый, неприятный, огромный, грубый, но всего лишь шрам, однако он и правда внушал ему если не страх, но отвратительное чувство тревоги, поднимающееся от низа живота и гудящее в ушах. Это было очень сильное ранение. Едва ли не смертельное. Скорее всего, ножевое. Скорее всего… — Эй, — Итачи взял лицо Саске в руки и нашёл его туманный взгляд, — брось. Слышишь? Не думал, что ты такой трус. — Да пошёл ты! — тут же вспыхнул Саске, но не отодвинулся. Помедлив, наоборот, небрежно поцеловал чужую ладонь на своём подбородке. — Не переживай. — С какой стати я должен это делать? — фыркнул Саске, а Итачи в ответ тихо рассмеялся, но так ничего и не ответил. Они провели в молчании около получаса. А может и больше. Тишина вокруг была тягучей, мягкой, обволакивающей. Она хваталась за руки с темнотой и убаюкивала, закрывала глаза, растворяла звуки, успокаивала нервы и разгоняла страхи и тревоги. Саске казалось, что он дремлет, плывёт где-то в тяжёлом царстве сна, ведь тёплое, чистое ощущение покоя давно было для него потеряно. Это сон. Краткий сон о его чувствах, о его переживаниях, о его близких. И об Итачи. — Саске, у меня завтра миссия. — И? — сонно прохрипел Саске. Он уже сидел на маленьком столе рядом с Итачи, положив голову на его плечо. Чужие руки гладили его спину. Как же Саске любил эти руки. Сильные, но изящные и жилистые руки. — Нет, ничего. — Ты хотел что-то сказать. Но передумал. — Я хотел сказать, чтобы ты был осторожен и всегда полагался на своих друзей. Не будь гордым. Бери помощь. Проси о ней. Всегда проси. С губ Саске слетел холодный смешок. — К чему всё это? Зачем ты мне это говоришь? — Ты мне дорог. Только и всего, — спокойно ответил Итачи. Саске усмехнулся ещё громче. — Это было лишнее, — сухо заметил он, в то время как его губы дрогнули дрожащей в полу-улыбке. Итачи рассеянно кивнул. — Возможно. Ты ведь и так это всегда знал. *** Раз, два, три, четыре. Раз, два, три, четыре! Удар, второй, третий. Нужно бить сильнее! Быстрее! Вот так, так! Удар, второй. Третий! Груша не дремлет и отзывается на каждое сотрясение по ней глухим звуком. Раз, два, три, четыре. Раз, два, три, четыре. Раз, два… ай! Блять! Сука! Наруто схватился за руку, изо всех сил стискивая зубы. Он не произнесёт ни звука, он же не девчонка! Но как у него получилось неправильно поставить кулак? Какая глупая ошибка. Запястье теперь ужасно ноет. Оставалось надеяться, что это не растяжение. Да хоть бы и оно! К чёрту! Не останавливаться же из-за какого-то запястья на полпути! Обращать внимание на такие мелочи просто не по-мужски. Поэтому Наруто шмыгнул носом, энергично встряхнул ноющие руки и лёг на пол. Теперь он качал пресс. Нужно тренироваться больше, Саске прав. Нужно посвящать этому всё своё свободное время. Тяжёлое, рваное дыхание с шумом вылетало из груди. В боку заболело, затянуло, но Наруто упорно, через боль не прекращал упражнение, хотя последние разы давались ему с невероятным трудом. Но просто так сдаться он не мог. Рок Ли, например, никогда не сдаётся. Это достойный пример. И он должен идти к цели через боль и усталость. Должен! — Не помешаю? — спросил Итачи, скидывая с себя лёгкую спортивную кофту и оставаясь в одной чёрной майке и серых растянутых штанах, свободно болтающихся на его худых и подтянутых ногах. Он тщательно заматывал свои руки длинными пожелтевшими бинтами и попутно разминал стопы: пальцы его ног иногда тихо хрустели. Наруто сделал последний, самый тяжёлый рывок вверх и приподнялся на локтях. За упражнениями он даже не заметил, что кто-то вошёл. — Нет, не помешаешь, — с такой широкой улыбкой, на которую был сейчас способен, ответил Наруто: на самом деле он действительно был рад, что будет не один. Тренироваться с кем-то — это то же самое, что и делить стол, пищу с кем-то: так еда кажется вкуснее и теплее, а тренировка становится ярче и легче. Голос у Наруто вышел хриплым, в животе, где-то очень глубоко что-то тяжко ныло от напряжения, руки подрагивали, а футболка липла к спине. Но отдохнув минуту, Наруто продолжил. Тело до сих пор было в ужасе от нагрузки и практически не гнулось. Оно стало в миг тяжёлым и неподъёмным. Да и чёрт, чёрт с ним! Ах, ну почему тело всегда подводит! Всегда и во всём — как было бы проще, не будь его. Итачи в это время неспешно, как будто бы с неподдельным удовольствием разминался, растягивал связки, разогревал мышцы, подтягивался, подпрыгивал. Наруто, снова остановившись для отдыха, левой рукой стёр пот со лба и быстро взглянул на своего соседа. Да, тут и правда есть, на что посмотреть, вяло размышлял он, окидывая глазами стройную, но сильную фигуру Итачи. Он был отлично сложен, подтянут, гибок и ловок. Как кот. Было в нём что-то… Наруто не мог подобрать правильное слово. Впрочем, он никогда не считал, что отличается красноречием. — Наруто, можно попросить тебя об одолжении? — спросил Итачи, вставая прямо перед ним. Он поочерёдно, хрустя суставами, разминал пальцы рук и узкие запястья и терпеливо ожидал ответа. Сначала Наруто был уверен, что ослышался. От изумления он застыл на секунду в смешной и кривой позе и пристально взглянул на Итачи. Что? Об одолжении? Его хотят попросить об одолжении? Хочет не кто-то, а Итачи? Итачи?! — Д… да, — тем не менее, неуверенно ответил Наруто. И эта неуверенность в его тоне почти что граничила с настороженностью. — Не хочешь сначала устроить спарринг? — вежливо улыбнулся Итачи. Но в его официальной и прохладной улыбке было что-то доброе. Наруто почти что потерял дар речи. — С тобой? Спарринг?! — удивлённо выкрикнул он, всё ещё не веря своим ушам. Но вопреки всему здравому смыслу Итачи кивнул. Наруто пулей, как обожжённый вскочил с пола и мгновенно встал в боевую стойку. Неужели, чёрт подери! Тренироваться с Итачи! Уму непостижимо! С Итачи! — Будь уверен, я сделаю тебя, датте байо! — самоуверенности Наруто не было предела в этот момент. Забылась боль в мышцах, забылись лопнувшие мозоли, забылось опухшее запястье, забылось понимание того, кто сейчас стоял напротив, — запал жара и ощущение приближающейся схватки будоражили тело и не оставляли в крови ничего, кроме дикого азарта. Итачи, заметив серьёзный настрой противника, тоже преобразился в мгновение ока: стёр с лица дружелюбное выражение, не оставляя от него ни единого следа, и первым хладнокровно обрушил оглушительный, внезапный и безжалостный удар на соперника, на что тот едва успел поставить блок. Наруто с восхищением ахнул и отступил назад под тяжелейшим давлением. Вот это да! Вот это да! Да он не шутит, датте байо! Итачи, чёрт его дери, не шутит! Наруто снова увернулся, снова отступился, поставил блок и тут же выполнил атаку. Он победит, обязательно победит! Холодные движения Итачи были отработаны, доведены до автоматизма, в них скользил опыт. Обучение рукопашному бою шло на протяжении всех лет, но немногие владели им в таком совершенстве, как он. Наруто никогда не мог понять, что настолько отличает их умения от навыков Итачи? Движения? Нет. Техника? Нет. Сила? Нет. Ловкость? Нет. Нет, нет, нет, что-то другое. Почему Наруто уже с трудом дышит, не успевая в перерывах между атаками и защитой сглотнуть обжигающую горло слюну, а Итачи всё ещё двигается и уклоняется с такой лёгкостью в теле, с таким спокойным, холодным, отрешённым лицом, будто сражается не всерьёз, будто играет со слабым ребёнком — хотя это не так, его майка намокла от пота — почему же? От очередной опасной атаки Итачи увернулся, едва ли не поскользнувшись на полу, но вопреки всему его лицо не утратило выражения спокойствия, более того — в какой-то момент, буквально на секунду губы дрогнули в мягкой, отеческой улыбке. Наруто застыл. Да, вот оно! Вот оно что! Именно это и отличало Итачи от остальных, это делало его гением. Не умения, которыми каждый обладал в такой же степени, как он. Не техника, которую знали все назубок. Не сила ударов, с которой может соперничать ненормально сильная Сакура. Не меткость, не ловкость, не скорость и даже не ум, хотя никто не сомневался, что Итачи обладал всеми этими качествами в полной мере. Но не в этом дело! Не в этом дело, судорожно рассуждал Наруто, как никогда близкий к разгадке того, что мучило его и не только его одного всё это время. Мёртвое спокойствие, сосредоточенность и невероятная лёгкость в каждом движении – вот, что делало Итачи гением. Вот, что заставляло взгляды останавливаться на нём. Вот, что завораживало и восхищало всех. Итачи умел выполнять задания, убивать, тренироваться, сражаться с видом, словно для него это не сложнее, чем поднять ручку со стола. А Наруто не умел. И он откровенно признавался самому себе, что никогда не научится этому. Ведь Итачи — гений. И соперничать с ним может только Саске. И, тем не менее, он вызвал его, Наруто, на поединок! Не Саске, не Ли, не Неджи, а его, того, кто долгое время плёлся в хвосте с клеймом неудачника. Но почему? А, какая разница! Это случилось, его признали как равного, и это главное. — Блять! — вырвалось у Наруто, когда он чуть не упал, запутавшись в собственных, внезапно ставших ватными ногах. Итачи был так настойчив и быстр, как будто он горел желанием вытряхнуть из соперника душу, и Наруто едва успевал и отражать удары, и наносить их самому. Но он научится и станет сильнее в сотни раз. Он знал, что сегодня Итачи даст ему бесценный урок и подарит огромный опыт. — Ты стал сильнее, Наруто, — тем временем усмехнулся тот. Наруто только сильнее стиснул зубы, но уголки губ всё-таки скривились в гордой, тщательно сдерживаемой улыбке. Он перехватил руку Итачи за запястье и потянул на себя, целясь ногой в живот. Но противник успел вырваться из цепкого захвата чужих пальцев и отскочил назад. Наруто тяжело дышал, мокрые, растрёпанные волосы липли ко лбу, по спине тёк пот. Тело подрагивало и ныло, его начинало ломить, но яркие голубые глаза светились чувством гордости за себя. Даже если он потерпит от Итачи поражение, это будет самое ценное поражение в его жизни. Наруто сжал кулаки и хотел ринуться в бой пусть даже на последнем издыхании, но Итачи внезапно остановил его взмахом руки. — Давай закончим, — хоть голос его в целом остался таким же спокойным, но нотки возбуждения и сбитого дыхания резали ухо. Наруто, как будто нити, что поддерживали его тело всё это время, оборвались, с резким движением опёрся руками о колени, судорожно дыша широко открытым, пересохшим ртом. Господи, как же он вымотан! Вымотан на неделю вперёд. Итачи тем временем убрал со лба растрепавшиеся волосы и затянул ослабевший хвост. Наруто только сейчас заметил, как сбилось дыхание его соперника и как блестит пот на его лбу. Пусть его раскрасневшееся лицо и остаётся застывшей маской невозмутимости, но тело устало и вымоталось после схватки с достойным соперником. Тело не врёт. Оно всегда подводит. Наруто улыбнулся и шумно сглотнул слюну. Отличная схватка. И он точно знал, что Итачи остался ею доволен. Они оба остались ею довольны. Итачи глубоко вздохнул, восстанавливая дыхание. — Так ты сделаешь мне одолжение? Лицо Наруто исказилось в искреннем недоумении. Он выпрямился. — Одолжение? Разве спарринг не был одолжением? Итачи добродушно рассмеялся. В уголках его рта собрались морщинки. — Спарринг? Нет. — А, вот как, — Наруто тут же заулыбался в ответ, но то, что его смущению нет предела, было написано у него на лбу крупными алыми буквами. Господи, какой же он косноязычный! Это самое глупое, что он мог сказать в этой жизни. Чтобы Итачи попросил о спарринге как об одолжении его, Наруто? Неужели он действительно это сказал? Неудивительно, если Итачи вытряхнет из него последние остатки мозга за такие слова! Но тот, кажется, даже и не думал злиться, обижаться или нечто в этом роде. И Наруто испытывал невероятное облегчение, хотя всё ещё выглядел так, будто проглотил ежа. — Мне хотелось посмотреть, насколько ты силен, и я сказал уже тебе, что думаю по этому поводу. Ты молодец, Наруто. Но расти есть куда. Тренируйся больше и становись сильнее. — Разумеется, Итачи! — с воодушевлением ответил Наруто. На его лице всеми красками играла благодарность, и от прежней неловкости не осталось и следа. Всё-таки Итачи такой классный парень! Когда в хорошем настроении, конечно. — Скажи, зачем ты хочешь стать сильнее? — вдруг спросил Итачи. Наруто на секунду замешкался, когда почувствовал на себе серьёзный и испытывающий взгляд. Он невольно ощущал себя так, словно сдавал экзамен преподавателю-тирану без единой крупицы хотя бы отдалённых знаний. — Э… ну… чтобы надрать Саске задницу, конечно же, — захихикал Наруто, в который раз за вечер неловко почёсывая затылок. Итачи тем временем размотал свои бинты на руках и аккуратно сложил их на скамейке. Он о чём-то думал. Ох, когда же закончится этот допрос? К чему он вообще? Наруто без смеха думал о том, как Итачи вытягивает информацию из своих жертв на миссиях. Как жаль этих людей! — А если серьёзно? — снова спросил Итачи. Его голос звучал нетребовательно, но в то же время ясно говорил о том, что ответ на этот вопрос более чем необходим. Наруто натянуто улыбнулся. — Да нет, нет тут ничего серьёзного, правда… Итачи повернулся и окинул Наруто пронзительным взглядом. Но было в нём, в его взгляде, что-то мягкое, что-то, что вызывало доверие. — Не стесняйся, — пришёл на помощь Итачи, точно определив причину такого странного замешательства. Что ж. Ведь попробовать можно, правда? — Я хочу спасти и защитить всех, — смущённо ответил Наруто, с доверием во взгляде выискивая тень поддержки в лице Итачи. Это было сложно произнести. Никто и никогда не узнает, как сложно было это сказать. Потому что Наруто никогда и никому ещё не говорил этого вслух. А на самом деле он бы так хотел это сказать каждому, но не говорил. Потому что остальные бы умерли со смеху, потому что Саске мог сказать такое и ему бы поверили или хотя бы впечатлились, но с Наруто всё обстояло далеко не так. Он был просто неудачником или, в лучшем случае, шутом. Кто поверит его словам? Кто найдёт в них искренность и дыхание горячего сердца? Наруто опустил глаза к полу. Его никогда не воспринимают всерьёз. Наверное, с этим стоило бы смириться, наверное, это даже совсем не мешает нормально жить, дружить с кем-то, но на самом деле это так отвратительно, обидно и чертовски, до слёз больно. — Они мне дороги, Итачи, и поэтому… поэтому не смейся надо мной. Но Итачи выглядел серьёзнее некуда. Он смотрел с одобрением, как будто даже с пониманием. И Наруто никак не мог понять, почему видит в глазах напротив такое глубокое, искреннее сочувствием и понимание. — Я не думал смеяться. Более того, я верю в твои слова. И верю в тебя. — Правда? — просиял Наруто, не веря своим ушам. Ведь Итачи — это последний, от кого он ожидал услышать хотя бы тень одобрения. Всё-таки в нём есть что-то светлое, чистое и хорошее. Что-то такое, что скрыто от чужих глаз. Что-то настоящее, искреннее, что-то, чем может обладать только огромное сердце. Иначе бы Саске не тянулся к нему вопреки всему. Господи, в который раз Наруто это говорит себе? — Конечно, правда. Ты справишься со всем, я знаю. А скажи, Саске ты тоже хочешь спасти и защитить? — Саске? — Наруто грустно улыбнулся и кивнул. Саске, значит. – Да. Его особенно. Он такой ублюдок, он бездарь и идиот, а ещё он упрямый как осёл, грубый, злой, но он первый, кому я хочу помочь. Саске постоянно отвергает мою помощь. А ведь я его друг. Ну, или это только я так считаю, — криво усмехнулся Наруто. Итачи взял спортивную куртку и рассеянно помял её в руках. Лицо его выражало задумчивость и сосредоточенность. — И ты не оставишь Саске, даже если он отвернётся от тебя? — Даже если он решит убить меня, — с железной уверенностью ответил Наруто. После этих слов Итачи с заметным облегчением кивнул. Казалось, что он ожидал услышать именно это. Казалось, что именно за этим он и пришёл сюда. — Но к чему эти вопросы? Что-то случилось? — не выдержал и с опасением спросил Наруто: после вопроса о Саске его волновало это сильнее всего. В голубых глазах отражались решительность и смелость. Итачи прямо взглянул на Наруто. — Я хотел попросить у тебя, чтобы ты позаботился о Саске. — Позаботился? Я? О Саске? — Наруто моргнул. — Но в чём дело? — всё ещё не понимал он. Итачи глубоко вздохнул. Он сложил куртку и снова отвёл со лба упавшую на него прядь. Казалось, что он собирался с мыслями. — У меня есть одно личное дело, — наконец, начал Итачи, — очень важное и срочное, но из-за него я могу надолго отлучиться. Если через два-три дня меня не будет, отдай Саске конверт, который ты найдёшь в месте, где прячешь украденное у Тоби оружие, — заметив, как побледнело и вытянулось лицо Наруто, Итачи усмехнулся: — Не волнуйся. Я никому не сказал о твоём тайнике. И не скажу. Никогда. Это только наша с тобой тайна, ладно? Но будь осторожен, его могут рано или поздно найти. Наруто шумно сглотнул. Во рту неприятно пересохло, а в горле колотился пульс. — Что за конверт? — выдавил он из себя. — Неважно, — отрезал Итачи. Неважно? Наруто нахмурился. — Я не понимаю… что у вас с Саске происходит, датте байо? Что за личные дела, что за конверты? Это связано с тем, что происходило с Саске недавно? — Да, — честно признался Итачи. — Но остальное тебя не касается пока что. Рано или поздно ты всё узнаешь. Всему своё время. Итачи в последний раз быстро взглянул на Наруто и собрался уйти, но голос последнего снова остановил его. — Почему ты просишь меня о Саске? Именно о нём? Именно ты? Вы ведь даже не друзья, у тебя нет причин заботиться о нём. Я знаю, что для Саске ты важнее, чем мы все, его друзья, — Наруто грустно улыбнулся и пожал плечами. — Он ничего не расскажет мне, но тебе всё скажет, если ты его попросишь. Между вами действительно крепкая связь, я знаю, ты уважаешь её и самого Саске, но не более того. Я догадываюсь, что Саске видит в тебе, для меня он никогда не будет так открыт, но ты никогда не показывал, что интересуешься им. Я знаю, как ты игнорировал предложенную им дружбу, ты обижал его этим, ты отталкивал его, ты лишал… поддержки и силы, которые он искал именно в тебе из всех нас, а сейчас ты говоришь так, будто Саске для тебя так много значит! Почему, Итачи? Это ведь не так! Итачи окатил Наруто отрезвляюще холодным взглядом. — Нет. Это так. И всегда было так. — Тогда объясни мне, какого чёрта ты столько лет до этого… — Я не собираюсь тебе ничего объяснять, Наруто, — строго сказал Итачи. Его голос опасно понизился, приобрёл грудные нотки. Наруто тут же осёкся, когда понял, что сорвался и зашёл слишком далеко. — Истина не всегда в том, что мы видим. Ты многого ещё не понимаешь и не знаешь. Поэтому не берись судить других. Я лишь хочу убедиться, что у Саске есть поддержка. Ничего большего. Это моя обязанность. Лицо Наруто исказилось в изумлении. — О чём ты? Какая обязанность? Рот Итачи внезапно дрогнул в горькой улыбке. Он снисходительно, невероятно устало, измученно взглянул на Наруто, и тот с непониманием разглядел в его сжатых губах и взгляде отголоски неподдельных внутренних мук. Невероятных мук. — Я кровный старший брат Саске, Наруто.