Мир Луны

Неджи присел на корточки и осторожно коснулся холодного тела. — Мёртв, — констатировал он, нахмурившись глядя в стеклянные глаза чёрного Зецу. Неджи обернулся и нашёл взглядом Наруто: — Что будем делать? С Саске? Наруто ничего не ответил. Он скользнул отсутствующим взглядом по мёртвому телу, развернулся и пошёл назад. Шёл, шёл и шёл, пока не вышел со склада и свежий ветер не пахнул ему в лицо и не забрался под чёрную футболку. Наруто поёжился и застегнул оранжевую толстовку под горло. Но холод и дрожь в руках он не мог унять. Как же так. Как же так, Саске? Когда Какаши вчера поделился своими подозрениями с Наруто, он не верил. Не верил ни единому слову до самого конца. Не верил даже тогда, когда с крыши соседнего склада увидел Саске. Даже когда они с Неджи обнаружили труп чёрного Зецу. Сомнений больше не было, глупо отрицать правду, но как же так? Наруто никогда не строил иллюзий на тот счёт, что Саске будет работать вместе с Анбу, признает себя их частью, станет помогать им, присягнёт им на верность — ему было плевать на их интересы и тайны, он был сам по себе и сам за себя, он не видел в Анбу ничего, кроме очередного препятствия на своём пути. Но Наруто так же знал и другое — Саске ненавидел Обито большего всего на свете, и он ни за что, никогда и ни при каких условиях не стал бы помогать ему. Может быть, этому есть какое-то объяснение? Серьёзное объяснение? Да, конечно, должно быть объяснение, это ведь Саске, ублюдок Саске, и чёрт знает, что у него на уме! Разумеется, он всё расскажет ему, своему другу. И Наруто тоже примет всё, потому что знает — Саске может предать их, может отвернуться от них в своих целях, но он никогда не предаст память о своём прошлом. И всё равно. Всё равно Наруто ощущал себя сбитым с толку, подавленным и потрясённым до глубины души. — Эй, — Неджи, наконец, тоже вышел со склада и опустил руку на плечо Наруто. Тот стоял словно в воду опущенный. — Этому должно быть объяснение, — растерянно прошептал он. Неджи скептически пожал плечами и пощурился на палящее солнце: оно жгло и пекло его длинные каштановые волосы. Шея под ними намокла. Неджи не был настроен так же оптимистично, как его друг, и не желал этого скрывать. — Саске — предатель. Вот и всё объяснение. — Нет, — упрямо покачал головой Наруто. — Ты не знаешь, как он ненавидел Обито. — Не знаю, но я верю своим глазам, и они мне говорят очевидные вещи, — возразил Неджи. — Мы все его ненавидели, но никто из нас не выдавал наши тайны врагу. — Значит, была причина! — вспыхнул Наруто. Он скинул с себя руку Неджи и обернулся. В голубых глазах застыло яростное, отчаянное выражение. — Есть причина, датте байо! Мне обидно, мне больно, но я верю, что есть причина! Он расскажет мне, я знаю! Я знаю, чёрт бы меня побрал, чёрт бы меня побрал! Неджи засунул руки в карманы униформы и фыркнул. — Он может говорить, что угодно. Факты это не изменяет. — Но он убил Зецу, — продолжал настаивать Наруто. Но его жалкие попытки оправдания звучали как детский лепет. И поэтому терпение Неджи вдруг оглушительно лопнуло. — Убил Зецу? А до этого из-за него погиб Асума и едва не умер Шикамару! И кто ещё из нас мог погибнуть, пока Саске не понял, то запахло жареным, и не решил сам убрать этого ублюдка. Прекрати его защищать, что ты постоянно носишься с этим мерзавцем, это выглядит жалко! Саске — предатель. Он предал своих друзей. Он — мусор. Наруто на это только улыбнулся. Его тело расслабилось, лицо стало спокойным, светлым и ясным. — Я понимаю твои чувства и не осуждаю тебя, — покачал он головой, на сей раз сам хлопая по плечу своего друга. Тот моргнул и нахмурился, с недоумением рассматривая грустную улыбку на чужих губах. — Ты имеешь права так говорить. Я тоже хотел бы так сказать. Но и ты пойми: я знаю Саске как свои пять пальцев, и поверь мне, он никогда не предаст то, что ему важно. Неджи с кислым выражением лица посмотрел на Наруто. Да, этот упрямец и впрямь готов перегрызть глотку за своих друзей. Только вот заслуживают ли эти друзья-мерзавцы такого отношения к себе? Вряд ли уж. — Откуда такая вера в него? — Он же мой лучший друг, — пожал плечами Наруто и широко улыбнулся. Неджи тяжело вздохнул и застегнул молнию на жилетке. Лучший друг, значит. Ох, Наруто будет сложно объяснить, что Саске плевал на него с высокой колокольни и уж точно не считал и не считает его своим лучшим другом. Неужели этот идиот не видит очевидных вещей? И хотелось бы разозлиться, если бы не было так жаль глупого Наруто. — Саске, может, и не предаст то, что ему важно, — уже заметно спокойнее сказал Неджи, — но мы явно не в этом числе. Боюсь, то, что ему важно, давно сгнило в земле. Он даже не уважает своего брата и его жертвы. Ты его защищаешь, а я сомневаюсь, что он считает тебя своим лучшим другом. Про нас и говорить нечего. Мы все для него никто, и так было всегда. Вспомни. Саске не было дела до нас, мы были только помехами на его пути. Надоедливыми мухами. У Саске есть хоть что-то святое? Наруто пожал плечами. — Это не наше дело, — уклончиво ответил он. Неджи поморщился и оглянулся. В этом споре не было смысла, а свою точку зрения никто из них точно не поменяет. — Пошли, — тихо и даже немного мягко, примирительно сказал он, не желая задерживаться здесь ни на секунду более, — надо сказать обо всём Какаши. Но не успел Неджи сделать и шага, как Наруто внезапно схватил его за рукав униформы и остановил. Неджи с непониманием взглянул на него. Но ему хватило пары секунд, чтобы по смелому выражению глаз и решительному лицу друга понять всё, что тот хочет ему сказать. Нет. О, нет. — Ты спятил, — Неджи грубо дёрнул рукой, освобождая её из захвата. — Только не проси меня молчать. — Не говори Какаши, — не смотря ни на что, смело попросил Наруто. Он был спокоен и самоуверен, и эта упрямая, беспочвенная и несправедливая настойчивость на своём внезапно ужасно взбесила Неджи. — Что значит, не говори? Что значит, не говори? Ты больной! То, что он твой ебаный друг, никак не спасает его! Слышишь, блять! — Неджи, задохнувшись от злобы и ярости, схватил Наруто за воротник толстовки и тряхнул его. — Слышишь? Сейчас твой вонючий зад сядет в грёбаную машину, мы доедем до Какаши и скажем ему всё об этом мудаке, и пусть Какаши сам решает, как будет драть мерзавца. Слышишь?! — Неджи… — Он — предатель, он предал нас, меня, тебя, Шикамару и даже своего родного брата! Ты ему не друг, ты для него пустое место, он сам говорил это сотни раз, мы все слышали, все! Он не заслуживает того, чтобы ты рисковал ради него, он не заслуживает этой дружбы, он пользуется тобой, слышишь! Ты же не видишь этого со стороны. Ему плевать даже на своего брата, на семью, ради оживления которой мы бы все продали души, умерли бы сотни раз! А ему плевать, он даже не понимает, не ценит то, насколько он счастлив. А ты говоришь о какой-то дружбе с таким безмозглым идиотом как ты, готовым бежать как побитая собака за каждым, кто хоть раз заговорит с ним? Плевал Саске на тебя! Ты — никто ему. Пустое место. Пойми уже, блять! Пошёл он к чёрту, пошёл этот выродок к чёрту со своими объяснениями и так далее! Как ты не поймёшь, — Неджи зло оттолкнул Наруто, — как ты не поймёшь, что то, что он подал наши головы на блюде, никак нельзя оправдать! Блять! — Заткнись! Ты не имеешь права так говорить, датте байо! Ты не знаешь его, не знаешь, какой Саске замечательный человек! — во всю глотку заорал Наруто, перекрикивая своего друга. Этот вопль ещё долго звенел в тишине. Неджи насилу поджал губы и стиснул зубы. Он с досадой и яростью сплюнул, круто развернулся на пятках и быстрым, размашистым шагом дошёл до машины. Когда дверь с силой хлопнула, заставив стёкла вздрогнуть, он откинулся на сидении, мрачно смотря в одну точку. Его до сих пор трясло, он был близок к тому, чтобы ударить идиота Наруто, и ему хотелось сказать ещё многое, очень многое, но некоторые вещи не стоит говорить вслух. Видите ли, обидно ему, больно, они лучшие друзья… Наруто думает, что ему, Неджи, не обидно?! Не больно?! Наруто поодаль поправлял свою помятую одежду рассеянными движениями, и Неджи с бешенством просигналил ему. Тот кинул на машину угрюмый взгляд исподлобья, но не заставил себя ждать: подошёл и молча сел рядом на сидение. Они долго сидели вот так, в тишине. Каждый отвернулся в свою сторону и остывал после ссоры. Первым примирительно вздохнул Неджи. Он искоса поглядел на бледного как полотно Наруто, плотно сжавшего губы, и снова отвернулся. — И что ты собираешься делать? — спросил Неджи, пытаясь придать своему голосу максимальные и убедительные холод и отстранённость. — Я сначала поговорю с ним сам, — также сухо ответил Наруто. — И если не услышу то, что хочу, первым назову его предателем. — А если услышишь? — Заставлю самому прийти к Какаши. Неджи громко фыркнул, скептически изогнул брови и завёл машину. Как же, послушайте только этот бред, заставит он. Наивный идиот. Кто он такой, чтобы заставить Саске что-то сделать? Спустя минуту, когда они начали выезжать со склада, Наруто услышал тихое, с усилием выдавленное сквозь сжатые зубы: — Ладно. Увидев краем глаза улыбку Наруто, Неджи ещё больше насупился напоказ. — Пошёл бы Саске нахуй со своими объяснениями, — проворчал он, — но ты прав: он всё ещё наш товарищ. «А я тоже умею переживать за товарищей», — мысленно добавил про себя Неджи, щурясь на солнце, палящее сбоку. *** К удивлению Саске Итачи в палате не было. Его кровать была аккуратно застелена, а снимавшая показания с приборов помощница Цунаде — кажется, по имени Шизуне, — сказала, что он ушёл принять душ. Именно там Саске и нашёл своего брата. Итачи стоял над раковиной в растянутых спальных штанах и мыл руки. Его не расчёсанные и растрёпанные волосы небрежно висели за спиной. Услышав шаги позади и увидев в отражении маленького зеркала своего брата, Итачи выключил кран, стряхнул от воды руки, обернулся и встретился с ним взглядом. Душевая была маленькой, душной и тёмной, но чистой и пахла хлором и мылом. Кафель на полу был мокрым и скользким. Саске разулся на пороге и встал на холодный пол. Несмотря на время, проведённое в постели, Итачи не похудел и не осунулся. Наоборот, он как будто поправился, стал крепче. Его спина всегда была узкой, но мышцы на ней и выступающие лопатки в свете душевой были видны как никогда отчётливо. Только вот лицо Итачи выглядело неестественно серым, а под глазами легли тёмные круги. — Мне сказали, что ты тут, — Саске, шлёпая ногами, подошёл к брату, ничуть не смущаясь тем, что мог помешать человеку уединиться. Итачи всё так же молча и внимательно смотрел на него, чего-то ожидая. Саске небрежно вертел в руках коробочку со шприцом: под пристальным взглядом брата ему было неуютно. Ему казалось, что он не в том месте и не в то время, а то, что он держал в руках, вообще не вписывалось в окружающий их мир. — Да, — наконец, ответил Итачи и полностью развернулся к Саске. Тот оглядел его с ног до головы как будто впервые: надо же, а он никогда прежде не замечал, что когда-то успел стать выше своего старшего брата. Не намного, но выше. — Хорошо, что ты здесь. Мне надо кое-что тебе сказать, но сначала, — Саске открыл коробочку и достал оттуда ампулу и шприц. — Сначала лекарство. Держа всё это в руках под чужим пристальным взглядом, Саске отчего-то чувствовал себя провинившимся ребёнком или круглым дураком. От этого ему хотелось скорее избавиться от дряни в своих руках. Итачи посмотрел на то, что держал его брат, и снова поднял взгляд на того. — Лекарство? Что за лекарство? Саске не ожидал такого вопроса и замялся. — Его давала тебе Сакура, и… — А почему здесь тогда ты, а не Сакура? — всё так же холодно и чётко спрашивал Итачи. Саске невольно насторожился. Он не мог сказать, что его так напрягло с той первой секунды, когда они встретились с братом взглядом. А теперь с каждым новым вопросом это странное ощущение усиливалось. Но что, что было не так на этот раз? Наверное, опять кажется. Поебать. Сейчас важнее другое. — Сакура не может, поэтому здесь я, — уже увереннее сказал Саске, практически безо всяких усилий возвратив себе самообладание, и упрямо, совершенно спокойно и по-хозяйски потянулся к руке Итачи, но тот сам перехватил брата за запястье и слабо сжал его. Саске удивлённо моргнул, застыв в нелепой позе. — Ты, наверное, не знаешь, но Шизуне только что отменила лекарства, — мягко улыбнулся Итачи. Свободной рукой он ненавязчиво взял у младшего брата ампулу и шприц и положил их на край раковины. — Ладно, как хочешь, — не стал спорить и как можно спокойнее процедил Саске. Да, действительно, это больше не нужно никому из них. Даже если страдания Итачи уменьшатся, это всё равно не продлится вечно, поэтому остаётся лишь смириться и ждать того, что в итоге произойдёт. Пусть тогда всё закончится как можно скорее. Больше Саске не хотел растягивать это нескончаемое мучение. Он уже не тот глупец, который судорожно хватался за любую возможность, чтобы оттянуть неизбежное. Хватит. С них хватит. Наруто прав. Все вокруг правы. Пора со всем кончать. Вот только пусть никто, никто из них не смеет совать свой любопытный нос в это дело. Итачи тем временем положил ладонь на щёку брата и большим пальцем медленно погладил нежную кожу около крыльев носа. Саске с внутренним трепетом подался к чужой руке. Чёрт, он только сейчас ощутил, насколько был напряжён всё это время, насколько сильно соскучился по своему брату, и простая, уверенная тёплая ласка внезапно успокоила его. Саске глубоко вздохнул и невольно улыбнулся: а ведь Итачи почти впервые за все-все годы сам, первый касается его. Вот так. Уверенно и просто. Как будто, так и надо, так и должно быть. Неужели действительно принял и свыкся? Что с ним случилось за эту неделю? Почему он такой мягкий, почему от него так сильно веет силой и спокойствием? Может, ему стало лучше? Нет, дело в другом, Саске чувствовал нутром. Но Итачи убрал свою руку так же неожиданно, как протянул, и отвернулся обратно к зеркалу. Саске моргнул и с чувством внезапной растерянности уставился на его затылок. Что такое? Что на этот раз? Неужели снова стало совестно? Нет, после всего, что было, это смешно. Как всё это странно. Всё. — С тобой всё в порядке? — осторожно поинтересовался Саске, хотя знал, что даже если всё будет не в порядке, Итачи в жизни ему не скажет. И, разумеется, тот кивнул, смотря на отражение младшего брата в зеркале. — Да, — спокойно и мягко ответил Итачи. Однако тон его голоса, не заставляющий сомневаться в сказанных словах, немного успокоил Саске. — Я позвонил родителям, — осторожно добавил тот, будто эта фраза могла произвести какой-то эффект или что-то поменять. Итачи снова сдержанно кивнул. — Хорошо. Так что ты хотел мне сказать? — Повернись. Я не хочу разговаривать с твоим затылком. Итачи повернулся. В его глазах застыл вопрос. — Мы сегодня уходим отсюда, — резко, быстро и без каких-либо объяснений и подготовки выдохнул Саске. Он и сам не понимал, почему эти простые, ничего не значащие для Итачи слова дались ему с таким трудом. Но, смотря в лицо брата, ему было так трудно их произнести. Как будто Саске пытался оправдаться или нагло солгать в глаза тому, кто знал правду. Итачи приподнял бровь. — Меня выписывают? — сухо поинтересовался он. — Не совсем, — в который раз за последние пять минут замялся Саске. Блять, почему Итачи, чёрт побери, волнуют такие вопросы? Не должно ли ему быть похуй? Как всегда это и было? — Какая разница, — вдруг раздражённо выдавил Саске. — Между словами «сбежать» и «выписаться» разница есть. Саске фыркнул. — Я вижу, ты опять в плохом настроении, — сухо заметил он. — Это не обсуждается. Мы уйдём отсюда просто так, в этом нет ничего плохого. — А если я не хочу? — спросил Итачи. Саске изумлённо посмотрел на брата, не зная, что сказать. Он сейчас не ослышался? Итачи возразил? Итачи сказал «нет»? Что за хуйня? Что, мать вашу, это такое? В Мире Луны нет «хочу» и «не хочу», люди с радостью принимают то, что им дают. Тогда в чём дело? В чём? Неужели Мир Луны Итачи стал настолько слаб? Саске все эти годы мечтал услышать хоть единое возражение брата на свои слова, но сейчас, когда это впервые произошло, он почувствовал, как холод и страх ползут змеями в его грудь. Он не привык к такому. Он не был готов к такому. Особенно сейчас, когда ответ «да» был жизненно важен. — Да что с тобой такое? — не выдержал Саске. Он внимательно всматривался в лицо брата и внезапно уловил нечто, что не видел уже столько времени в его глазах. Но что это, что? Ведь Итачи всё ещё под контролем Джуби, так? Саске бы ведь узнал, если бы что-то случилось? Все бы знали? Он ещё не готов вот так встретиться со своим настоящим братом. Только не сейчас, только не сейчас! — Это не обсуждается, — резко повторил Саске скорее себе, чем брату. Он и сам не понимал, когда и почему его самообладание успело пошатнуться. Но ему внезапно стало так страшно, так неуютно, так отвратительно. Но вопреки всему Итачи внезапно улыбнулся. — Я просто спросил, — мягко сказал он. — Конечно, уйдём, если ты хочешь. Саске спокойно, как можно незаметнее выдохнул, чувствуя, как мелкая дрожь охватывает его руки и груди. Глаза Итачи были спокойными и почему-то тёплыми, и их выражение постепенно рассеивало тревогу Саске, начавшую было жрать его изнутри. Да, ему просто показалось. Блять, он сам сходит с ума от всего этого, сам сходит с ума и спятит скорее, чем Итачи! Саске невольно сдвинул брови. Он впервые в жизни почувствовал отчётливый страх того, что брат может выйти из Мира Луны. Что он скажет, когда всё вспомнит, когда вернётся прежний, настоящий Итачи? Что он скажет? У них будет очень долгий и трудный разговор. Блять, это дерьмо никогда не удаётся избежать. Но одно Саске знал точно: брат будет далеко не в восторге, когда осознает всё, что с ним и с ними произошло. А кому из них было бы радостно? Внезапно Итачи снова нахмурился и потянулся к руке Саске. Тот не сразу понял, в чём дело. А когда понял, Итачи уже прекратил рассматривать засохшее кровавое пятно на рукаве рубашки своего младшего брата и окинул его вопросительным, холодным и немного жёстким взглядом, под которым Саске невольно внутренне сжался. — Это… — начал было оправдываться он, как Итачи покачал головой, и пришлось замолчать. Ну, почему он весь день чувствовал себя виноватым под пронзительным взглядом Итачи? А ещё это проклятое пятно. Чёрт, ну как же так? Он же смотрел, он же всё проверял, и его одежда была чистой! — Ты куда-то опять вляпался, — констатировал Итачи и отпустил чужую руку. — Всё хорошо, — выдавил Саске. Как бы ему самому хотелось верить в эти слова. Но всё было не хорошо. — Послушай, — Итачи накрыл ладонями плечи брата, сминая под ними рубашку. — Ты большой мальчик, и я не буду ругать тебя. Ты должен понимать всё сам. Саске молча всматривался в лицо брата, затаив дыхание. Он не совсем понимал те слова, которые слышал, не совсем понимал, как они связаны с тем, что сейчас происходит, с их разговором, но каким-то внутренним чувством знал, что эти слова должны были быть произнесены именно здесь и сейчас. — Я только хочу сказать, — продолжил Итачи, — что ты должен помнить, что я твой старший брат. Ты можешь мне рассказывать всё, что бы то ни было. Я здесь, я твой брат. Для этого я и нужен. Не забывай об этом. Саске с усилием кивнул и туго сглотнул. — Но ты не всегда сможешь мне помочь, — задумавшись, возразил он. Голос вышел отчего-то слабым и как будто надломленным. Но сколько лет он мечтал услышать эти слова от родного человека? Сколько лет он жаждал тепла, понимания и защиты? Ждал слова ободрения от матери, отца, брата? И вот они, наконец-то прозвучали, только Саске уже слишком больно слышать их. Он уже не нуждается в защите. Да и защитить его некому. Слова — только пустой звук. Да, но Саске не мог отрицать, что именно сейчас ему был так необходим этот самый звук. — Не всегда помогу, — согласился Итачи и придвинулся ближе, притягивая младшего брата за плечи. Саске во все глаза, замерев, смотрел на него, чувствуя на своём лице чужое дыхание. — Но я всегда рядом. «Я знаю», — хотел сказать Саске, но не успел. Итачи поцеловал его быстрее, чем он смог произнести эти бесполезные слова. Губы Итачи были требовательными, настойчивыми, они раз за разом голодно, жадно напирали на Саске, не давая тому возможности опомниться. Руки брата обняли его за спину, сильно, крепко, одним движением огораживая от всего и всех, и Саске тут же судорожно, голодно и искренне ответил тем же, когда долгожданная близость вспенила его кровь. Ах, чёрт! Итачи ещё никогда не был таким настойчивым, таким страстным, сильным, Саске даже казалось, что брат задыхается, дрожит от переизбытка чувств, но если уж и было так, то тогда дрожали они оба. — Брат, — выдохнул Саске, отодвигаясь назад и заглядывая в блестящие, тёмные глаза Итачи. — Что с тобой? Я смотрю, ты стал смелым. — Ты заставляешь меня бояться за тебя. Саске усмехнулся и отрывисто поцеловал шею брата. И ещё, ещё раз, оставляя на теле Итачи короткие, быстрые поцелуи. — Ничего не бойся, — прошептал Саске, прижавшись щекой к склонённой голове брата. — Ничего. Я же здесь, я твой младший брат. Слышишь? Всё глупости. Со мной всё всегда будет хорошо. Обещаю. Никогда больше не волнуйся. Никогда. Я прошу тебя. Рука Итачи зарылась в его волосы на затылке, стиснула их; другая скользнула под рубашку, вот она, давит на позвоночник, а между ног у Саске уже начинает… – ах, чёрт! Неужели! Да-да-да, Саске узнавал это животное желание. Его язык лизнул шею Итачи, вот тут, под ухом, и брат шумно выдохнул, прижимаясь теснее, словно окончательно отдавая своё тело в чужое распоряжение. Ах, член у Итачи уже стоит, чёрт, он серьёзно? Серьёзно хочет, что Саске сделал это с ним здесь? Что ж, раз Итачи хочет этого, значит, так и будет. Прямо здесь, в ебаной душевой. Прямо сейчас, когда у них нет ни секунды лишнего времени. Прямо тогда, когда это выглядит верхом абсурда. Саске толкнул брата грудью назад. Холодная раковина мазнула по бедру Итачи, и тот оказался прижатым к стене чужим телом. Саске чувствовал своей грудью через рубашку вздымающуюся грудь брата, его бьющееся сердце. Они целовались с громким, влажным звуком, оголодало, шумно; Итачи то и дело отстранялся, слизывал слюну с губ брата, облизывал свои губы, и они с Саске снова начинали целоваться. Их ноги запутались, а бёрда настойчиво тёрлись друг о друга, медленно, грязно. Бельё давит, как же давит. — Нас могут увидеть, — прошептал Итачи, когда рука Саске оттянула растянутую резинку его штанов и скользнула вниз, к его члену. Твёрдый, горячий, так и ждёт, чтобы по нему провели рукой вот так, только ещё быстрее и больше раз. — Плевать, — прошептал Саске. И Итачи тоже плевать. Уж ему-то точно! Иначе он бы не затеял всё это. Саске нетерпеливо сдёрнул штаны и бельё брата вниз, не отрывая взгляда от его бёдер и вздёрнутого члена. Тело Итачи мужественно, подтянуто, и ещё Саске знал, какая сила таится в нём, какая страсть, спрятанная за внешним холодом. Он хотел бы всю жизнь смотреть на бледную, ровную кожу, но он не был уверен, что у него когда-нибудь ещё будет такая возможность. Кто знает, что скажет Итачи, когда Мир Луны не будет властвовать над ним. Что он сделает. Он никогда не примет произошедшего — это точно. Он будет страдать от этого сильнее чем от того, что вспомнит смерти близких. А, к чёрту! Поебать, похуй! Только не сейчас, только не думать об этом сейчас! Сейчас, когда Саске развернул брата лицом к стене и начал быстро расстёгивать свои брюки. Когда обхватил крепкими руками бёдра Итачи, прижимая их к своим, вжимаясь вытащенным твёрдым членом в его ягодицы, прижимаясь грудью к его прогнутой спине. Боже, Итачи! Сколько лет, сколько времени, сил, нервов отнял этот человек у них обоих. Сколько всего пришлось перенести, чтобы этот человек наконец смирился с собой, принял себя, принял свою судьбу. А сколько ещё времени потребуется — и поможет ли оно? — чтобы прежний, настоящий Итачи понял, что всё, что происходит сейчас между ними, — необратимо. Правильно. Должно. Ах! Чёрт! Саске мучительно закусил губу, когда его член скользнул по сжатым ягодицам, горячей и влажной головкой касаясь копчика, утыкаясь в него раз за разом. Итачи подался назад, прижался теснее и положил голову на плечо брата. Его сухие, порозовевшие губы были приоткрыты. — Нас могут увидеть, ты не закрылся, — снова сказал Итачи, но Саске только сильнее прижал его к себе, продолжая качать бёдрами, быстро тереться членом между его белых ягодиц. Боже, он готов кончить прямо сейчас. Да, именно сейчас, прямо на его белую спину, на прогнутую поясницу. — Пусть. Мне всё равно. Они знают, на что я готов ради тебя, — Саске прижался щекой к щеке Итачи и тут же отодвинулся. — Пусть смотрят, — Саске облизал свою ладонь — тщательно, обильно — и погладил свой налитый член, растёр по нему слюну, — пусть видят, что тебе нравится, когда я делаю так. Итачи судорожно вздохнул. Спина начала ныть от неудобного положения, шея затекла, и боль усиливалась от того, что Саске начал медленно, с усилием толкаться вперёд, но да — Итачи это нравилось. Саске замер, зайдя до конца. Невыносимо узко, и так каждый раз, и это сводит с ума. Их с братом тела были напряжены до предела, но Саске не торопился, стоял и дышал широко раскрытым ртом, зарываясь носом в волосы брата. Это промедление стоит столько усилий, но, блять, оно достойно того! Наверное, сейчас это всё не должно происходить. Они должны были уйти собираться и не ждать ни секунды более, а не заниматься любовью в сыром углу. Ах, да, и ещё они братья. И им нельзя, и именно в моменты близости это осознание приходит как никогда чётко, а вместе с ним, наверное, и то страшное, убивающее, съедающее остатки морали и совести желание. Но Саске впервые видел в Итачи такое сильное желание. Настоящее, живое, и сам Итачи был как никогда настоящим, как будто… как будто прежним. Да, это его, его взгляд — внимательно смотрящий из-под ресниц даже в такой нелепый момент — когда его имеет стоя у холодной стены его же младший брат. Это его голос — чуть хриплый, но холодный, мягкий, льющийся и спокойный. Это Итачи. Настоящий, живой именно в такой близости, и никто не переубедит Саске в этом. Он чувствует ответ на каждое своё движение, на каждый поцелуй — ответное искреннее желание. Саске медленно отодвинулся, почти вышел, оставляя внутри только одну головку, так же медленно вошёл, размашисто качнув бёдрами. И он сделал так ещё раз, хотя ему было так трудно, и Итачи было трудно терпеть — он сжимал пальцами скользкий кафель на стене. Но Саске хотел навсегда запечатать в себе каждый миг этой близости и это тягучее, тянущее ощущение, переходящее в боль. — Итачи, я скучал, Итачи, — Саске прижался губами к его щеке и закрыл глаза. Да, ему хотелось, так сильно хотелось кончить в три-четыре сильных и быстрых толчка, вбить этого проклятого мерзавца в стену, грубо насадить на себя его зад, но он это не делал. Ведь Итачи позволит им обоим немного потянуть. Да-а, позволит. Итачи туманно, немного горько, терпко улыбнулся — почему его тёплая улыбка одновременно с тем всегда такая вымученная, горькая? Рука нашла шею Саске и легла на неё, поглаживая основание затылка. Тёмные волосы младшего брата рассыпались в пальцах и были мягкими, немного влажными от пота здесь, на основании шеи, а Саске зажмурился и сделал ещё одно медленное движение — уже точно последнее такое. Его любили. Саске как никогда ощущал то, что его любили. Всегда, как и он — искренне и сильно. Корица. И на этот раз пахнет ею. — Саске… — Я знаю, знаю, блять, — прохрипел Саске и отодвинулся, выскользнул из Итачи. Голова начинала кружиться, живот болезненно горел, и эту пытку нельзя было продолжать дальше. Почувствовав свободу, Итачи повернулся, откинул ногой одежду у своих ступней. Саске, так и не раздевшись, а только приспустив брюки, потянул его за собой вниз, на пол, на свои колени, не щадя одежды, и Итачи просто спустился вниз по гладкой стене. Не желая ни секунды медлить, Саске снова вжал грудью брата в стену, чувствуя, как мнут рубашку на его плечах под этим чудовищным давлением, приподнял его, упёрся лбом в его плечо, толкнул на себя и быстрым, резким движением опустил на свои колени. Ноги Итачи судорожно скрестились на его пояснице, сдавили чужую широкую спину, вздрогнули, неимоверно сильно напряглись, а Саске раз за разом сильными и быстрыми толчками вбивался в его тело, опускал его на себя, рьяно толкал ближе, почти вжимая в себя, хотя руки уже ныли от напряжения. Тело Итачи было мокрым от пота, напряжённым, оно хотело, чтобы его брали быстрее, несдержанно, и Саске исполнял его желания. Он закрыл глаза, закусил губу, судорожно сжал пальцы на бёдрах брата, толкал его на себя и сам двигался вперёд и назад, начиная задыхаться. Ах, чёрт! Чёрт! Чёрт!!! Саске кончил после грубого, сильного толчка, когда его бёдра с хлопком ударились о бёдра Итачи. Он, ещё несколько раз лениво толкнувшись, дышал ртом, громко и судорожно, упираясь лбом в плечо Итачи, а тело его дрожало, особенно ноги, колени и болезненно напряжённые руки. Он ещё никогда не кончал так быстро. Боже. — Что, — прошептал Саске, когда отдышался и вышел из брата, — ты ещё не всё? Итачи устало усмехнулся. Его член всё ещё стоял, упираясь Саске в живот. Но тот тут же накрыл его своей рукой, прижимаясь к губам брата. Несколько размашистых движений — и Саске замер, пьяно улыбаясь в чужие губы и ощущая, как его руку заполняет горячая жидкость, стекающая вниз, на живот его брата. Да, Итачи тоже никогда ещё не кончал так быстро. Если бы это можно было растянуть. Растянуть на вечность, но кафель под ногами уж слишком холоден, и им обоим пора уходить. — Эй, — позвал Итачи. Саске поднял голову, ласково всматриваясь в лицо напротив. Его штаны были испачканы, рубашка смялась и намокла, и запах пота чувствовался как никогда сильно. — Зачем мы уходим? — спросил Итачи. — Какая разница, — пожал плечами Саске. Его брат кивнул. — Какая разница, — повторил он. — Ты будешь готов через пятнадцать минут? — Да. — Тогда у душевой. Ничего не бери. Только приведи себя в порядок. Саске опустил ноги Итачи вниз и встал. Одежда была мокрой от пота и влаги и неприятно пахла и липла к телу. Саске дал брату большое полотенце, а сам вытерся маленьким, застегнул брюки и бросил грязное полотенце в ближайший угол. — Через пятнадцать минут, — напомнил он брату перед тем, как оставил его под тёплым душем. *** Теперь точно всё. Саске отложил ручку и вздохнул. Он, последний раз перечитав, сложил маленький лист бумаги, положил его внутрь металлической коробки, полученной у Зецу, и вышел из своей комнаты, погасив свет. Непроглядный мрак тут же проглотил всё вокруг. Итачи уже ждал у душевой, когда к нему подошёл Саске. В его руках ничего не было, он лишь переоделся в то, во что и приехал сюда: в тёмную толстовку, брюки, кроссовки — и убрал расчёсанные волосы в низкий хвост. — Готов? — спросил Саске, хотя смысла в этом вопросе не было. Итачи, тем не менее, кивнул головой. Они пошли по одному из коридоров, ведущему к выходу. Несколько раз по дороге попадались люди в униформе, но никто не обращался к братьям Учиха: никто не знал, куда они идут, а те ничем не выдавали себя. Их только провожали взглядом, иногда кивали головой в знак приветствия. Осталось совсем чуть-чуть. В самом конце коридора была лестница, на ней можно было добраться до туннеля, ведущего наружу. Там, у выхода, сидели два парня, Изумо и Котетсу, но у Саске был с собой пропуск, который дал ему ещё давным-давно Какаши, поэтому проблем не должно было возникнуть. Если, конечно, никто не заупрямится на счёт Итачи. А что делать в этом случае — неизвестно. Вся эта затея, несмотря на то, что Саске задумался о ней ещё до своей болезни, была совсем непродуманной и спонтанной. И оставалось только надеяться на удачу, чтобы она не провалилась. — Куда мы пойдём? Домой? — спросил, наконец, Итачи. Саске неопределённо пожал плечами. Если бы он сам знал. — Не домой. Не туда, куда их сразу же бросятся искать. — А куда? — Не знаю, — честно и с лёгким раздражением признался Саске. Куда угодно. Какая разница! Только скорее убраться отсюда. И не возвращаться больше никогда. — Итачи… — начал было говорить Саске, хотя он не знал, что хочет сказать, только бы не молчать, как вдруг оклик позади заставил их с братом остановиться и обернуться: — Эй, Саске! — сзади, из глубины коридора к ним подходил быстрым шагом Наруто. Он очень спешил и едва ли не бежал. — А, он-то мне и был нужен, — с внезапным облегчением усмехнулся Саске и повернулся к брату. — Иди до конца, поднимайся по лестнице и жди меня там. Ясно? Я быстро. Итачи внимательно посмотрел на брата, потом на всё стремительнее приближающегося Наруто и ушёл, оставляя их обоих наедине. Проводив Итачи взглядом, Саске отвернулся и твёрдым, уверенным шагом пошёл навстречу своему другу, сжимая в руке заветную коробочку. Он с самого начала задумал всё именно так, тогда, когда в бреду лежал на постели после последнего свидания с Обито. Наверное, это будет правильнее для всех них. Да, именно так и никак иначе. — Я как раз хотел найти тебя, — сказал Саске, когда они, наконец, остановились друг напротив друга. Наруто, отдышавшись, сухо кивнул головой. — Я тоже. Некоторое время они молчали, глядя друг другу в глаза. Как часто за эту жизнь они делали это? Как часто в их глазах в этот момент была ненависть или же наоборот, понимание, сожаление, дружеская усмешка? Безмолвный диалог глаз длился лишь мгновение, но казалось, что целую тяжёлую минуту. А может, даже и не одну. Никто не мог решиться заговорить первым, хотя каждый ощущал в этом невыносимую необходимость. — Саске, я не хочу тянуть время, — вдруг не выдержал и заговорил Наруто. Саске узнавал это выражение лица и глаз: тяжёлое и серьёзное. — Я всё знаю. Про тебя и Обито. После этих слов Саске не смог сдержать горькую улыбку. Почему-то, как только он заглянул сегодня в глаза Наруто, он знал о том, что тот скажет ему именно это. И Саске внезапно почувствовал ужасное, мучительное облегчение. Какое счастье, что ему не придётся подбирать слова и выслушивать недоумённые выкрики, успокаивать ор и так далее. Какое счастье. — Как ты узнал? Наруто побледнел. — Так это правда?! — с ужасом вырвалось у него, но Наруто тут же осёкся и нахмурился. — Какаши подозревал тебя, и отправил нас следить за тобой после убийства Асумы. Мы видели, что ты сделал с Зецу. Я… я ещё ничего не рассказал Какаши. — Я так и знал, — спокойно сказал Саске. Он сам изумлялся себе, но ему и правда было безразлично. Нет, как же он был рад, что Наруто всё знает. А вот тот, кажется, невыносимо переживал. Он не скрывал злость, горечь и обиду на своём лице, но, тем не менее, держался, и Саске снова чувствовал уважение к этому человеку. Он всегда даст ему шанс и протянет руку помощи. Что бы Саске ни натворил. Как бы ни гнал прочь. Наверное, это очень хорошо. Это замечательно — иметь таких друзей. И Саске всегда ценил эту дружбу. Просто он такой. Он сложный человек, но Наруто это и так всегда знал, а потому всё в порядке. Они не обижаются друг на друга. Никогда не обидятся. — Почему ты сделал это, Саске? — спросил Наруто, но его голос прозвучал неожиданно мягко и слабо, как будто бы он боялся услышать ответ на свой вопрос. — Ты ненавидел Обито больше всех нас. Он же наш враг, ты забыл? — Я никогда это не забуду, — возразил Саске. — Я презираю эту мразь так, как ты представить себе не можешь. — Тогда почему? Из-за чего? .. А, — Наруто вдруг почесал затылок и тихо усмехнулся, по-доброму и грустно, — конечно. На такое ты пойдёшь только ради одного человека. Саске кивнул головой. Ему даже тут не надо ничего объяснять и оправдываться. Да, правда, что лучшие друзья могут видеть души друг друга. — Да. Но это длинная история, а у нас нет времени. Я ухожу с Итачи и больше не вернусь сюда. — Я не позволю тебе уйти. Ты сейчас же пойдёшь к Какаши и расскажешь ему обо всём, — отрезал Наруто. Но к его огромному изумлению Саске кивнул. — Я знал, что ты скажешь, — пояснил он с улыбкой, глядя в недоумевающие глаза своего друга. — Но у меня есть предложение лучше. — Какое ещё предложение? — одновременно с недоверием и любопытством спросил Наруто, хмурясь. — Помнишь, как ты поссорился с Какаши вчера? Ты действительно хочешь отомстить Обито своими руками? Наруто поджал губы и потупил взгляд. Они с Саске никогда не говорили об этом — намеренно или нет, понять было трудно. Никогда не делились своими мыслями и желаниями по этому поводу, но каждый знал, чего они желают в глубине своего сердца. Только вот в отличие от Саске Наруто все эти годы убеждал себя в том, что путь мести — не его путь. Что это низко, это глупо, недостойно мужчины, недостойно человека и гадко. До вчерашнего дня, правда. Шикамару лежал без сознания с тяжелейшим ранением под капельницей с кислородной маской на лице, а его друзья как истуканы стояли рядом, молча проглатывая сочувственные взгляды друг друга. Тогда Наруто впервые ощутил, что безумно, до дрожи в руках хочет её — мести. И ненависть, с которой он тщательно боролся долгие, мучительные годы, полыхнула в нём как никогда, заполнила всё его чистое сердце. Наруто в тот миг проклинал Обито, проклинал Зецу, Какаши, но главное — себя за своё бездействие, за свою беспомощность, за свою глупость. Саске сражался до конца за то, что любил, невзирая ни на что. Он предал их всех ради того, чем дорожил. Он всегда был сильным, смелым, решительным и знал, что ему нужно, шёл прямо к своей цели пусть даже по чужим головам, и Наруто как никогда восхищался и уважал его за это, потому что он — слабак и трус. Из-за него Шикамару на грани жизни и смерти. Он не оправдал надежд Итачи, он не сдержал слово, данное ему, не помог Саске в минуту беды. Какой он друг после этого? Какой он человек после этого? — Да, я хочу мести, — прошептал Наруто скорее себе, чем Саске. Он впервые признавался в этом вслух, и это принесло одновременно и внезапное облегчение, и ошеломило, потрясло до глубины души его самого — словно выбило разом все опоры, иллюзии, создаваемые долгие годы. Но Саске положил свою руку Наруто на плечо и потряс друга, заставляя того посмотреть на себя. «Ничего страшного. Всё в порядке», — говорило это прикосновение. И Наруто верил ему. Он всегда верил Саске. — А ведь знаешь, я был в убежище Обито. Я знаю, где прячется эта крыса. Я видел Джуби собственными глазами. Наруто несколько секунд бессмысленно вглядывался в лицо Саске. — Что? — ошарашенно переспросил он. — Вот, — Саске вложил в его ватные руки металлическую коробочку. — Я написал всё необходимое здесь, потому что у меня нет времени разжёвывать тебе всё, и чёрта с два ты поймёшь что-то сейчас. Прочитай и сходи туда, пусти пулю в лоб этому мерзавцу. Наруто в изумлении смотрел на коробочку в своих руках, силясь что-то сказать. — Почему же ты молчал всё это время? — наконец, выкрикнул он. — Жизнь Итачи зависела от моего молчания, и потом кому бы я сказал? Какаши? — Мне, датте байо! Ты же знаешь, что я… я… ты всегда можешь положиться на меня! Саске фыркнул и снисходительно взглянул на своего друга. — Я и сказал тебе. Только тебе. Я не сказал бы даже Итачи, будь он… в себе. Всему своё время, помнишь? Наруто, помедлив, кивнул. Он всё ещё стоял с потерянным выражением лица, не веря ни своим глазам, ни ушам, и переминался с ноги на ногу. — А что мне делать с Джуби? — наконец, спросил он. Видимо, этот вопрос долгое время мучил его, а задать его Саске было трудно — ведь камень преткновения между ними как раз и был ответом на этот вопрос. Саске на секунду задумался. — То, что происходит с Итачи, нельзя остановить. С Джуби или без — ничего не изменится. Я только надеюсь на то, что уничтожение Джуби выведет Итачи из иллюзии естественным образом. Но я не уверен. В любом случае, когда бы и по какой причине бы Итачи ни вышел из Мира Луны, я хочу быть с ним как можно дальше, когда всё случится. Только я должен быть рядом. Наруто остановившимся взглядом внимательно буравил лицо Саске. Тот ещё немного помолчал, хмурясь и собираясь с мыслями. Его левый кулак то и дело нервно сжимался и разжимался. Наконец, Саске тихо выдохнул: — Джуби можно уничтожить, просто проткнув его чем угодно. Но не подходи к нему близко надолго, ни под каким предлогом, иначе будешь валяться неделю в своей блевотине, как я. Лицо Наруто внезапно просветлело. Широкая улыбка так и рвалась расплыться на нём. — Я знал, что ты примешь верное решение, Саске. Всегда знал. — Отнюдь, — возразил тот. — Я просто понял, что вся эта бессмыслица мало влияет на наши с Итачи интересы, а до Конохи мне нет дела. И никогда не было. Некоторое время они молчали, не зная, что ещё сказать и сделать, и нужно ли вообще что-то ещё говорить, пока Наруто тихо не спросил: — Почему ты не хочешь сделать это? Отомстить? Я думал, ты ни с кем не поделишься этой возможностью. Саске просто пожал плечами. Какая ирония, ведь он уже не впервые слышит эти слова. Похоже, все ждали, что именно он, его ненависть и его жажда мести найдут и убьют Обито. Скорее всего, даже Какаши всегда ждал этого, потому не спускал глаз с него. — Не представляешь, как хочу, но Обито тоже ждёт меня, а я не доставлю ему такое удовольствие, — усмехнулся Саске. — Он верит моему слову и думает, что знает меня, но он меня не знает, а я предам его. Это лучшая месть, которую можно придумать. Помолчав, Саске добавил: — К тому же два года назад я поклялся, что не ввяжусь больше в это дерьмо. Я нужен Итачи живым и невредимым. Я должен быть с ним рядом. Он важнее моего желания мести. Поэтому я отдаю тебе в руки Обито и Джуби, а ты взамен не мешай мне уйти. Наруто задумался. Он смотрел на коробочку в руках, и по его сосредоточенному лицу было видно, какая внутренняя борьба происходит у него в этот момент. Однако Саске всё уже давно решил за него: — Мне пора. Я должен уйти отсюда. Я не хотел, чтобы кто-то умирал из наших товарищей, но что есть, то есть. Давай, отомсти за всех нас и так далее, ты же хотел стать героем или сдержать какое-то слово перед кем-то… а, всё равно. Ты многое сделал для меня, и это… это моя благодарность тебе, — Саске сдавленно улыбнулся Наруто. Это улыбка стоила ему больших усилий, но она была искренней. Такой искренней, на которую только можно было быть способным в эту минуту. — То есть, ты подкупил меня клочком бумаги? — усмехнулся Наруто. — Наверное, мне стоит прочитать его и уничтожить? — Да, только пусть с тобой его прочитает кто-то, у кого есть мозги и кто способен запомнить информацию. Наруто мгновенно покраснел. — Заткнись! — вспыхнул он, но это только рассмешило Саске. Он мягко смеялся в кулак, его лицо стало вдруг светлым и невыносимо приятным, с лёгким, тёплым выражением. Лицо Наруто невольно смягчилось. Но потом, спустя минуту, стало серьёзным. Словно что-то решив про себя, Узумаки смело взглянул на Саске. — Я хочу тебе сказать сразу. Я не убью его. Саске в ответ только небрежно пожал плечами. Почему он не ожидал другого? — Ты слишком добрый. — Я не буду отвечать злом на зло, — возразил Наруто. — Ты знаешь, я ничто не презираю так, как убийство. — А что же, по-твоему, тогда месть? Наруто исподлобья взглянул на Саске. — Я уничтожу Джуби — его мечту и жизнь. Что тут ещё скажешь? — Делай, что хочешь, — отрезал Саске. На минуту повисла неловкая пауза. — Ладно, — пробубнил Наруто, помявшись, — я провожу вас до выхода. На всякий случай. Саске ничего не ответил. Ему было всё равно. Итачи стоял там, где его просили ждать. Увидев приближающихся брата и Наруто, он шагнул им навстречу. Весь остальной путь до выхода они проделали молча. Присутствие Наруто не оставило сомнений у Котетсу и Изумо в том, что обоим братьям можно выйти из убежища. Они осторожно и подозрительно смотрели на Итачи, но Наруто рассеял их сомнения до того, как они успели подумать всё-таки спросить разрешение у Какаши. — Они скоро вернутся, — крикнул напоследок Наруто, помахал им рукой и подошёл к Саске. Тот стоял с братом в стороне, ожидая того, что им откроют дверь. — Поторопись с делом, иначе этот ублюдок устроит нам всем весёлую жизнь, — сказал Саске своему другу, не обращая внимания на заинтересованный взгляд Итачи. Наруто кивнул. Дверь скрипнула где-то вдалеке, и забрезжил свет. Боже, неужели они и правда видят свет в конце этого нескончаемого тоннеля? Наруто протянул руку Саске, и тот крепко пожал её. — Ещё увидимся, — ухмыльнулся Саске. Итачи улыбнулся чему-то своему, смотря на них двоих, и пошёл вперёд, оставляя своего брата догонять его.