Небо в огне

*** Сан-Франциско не ждал налета. Военный городок, база и находившийся на берегах северной бухты город мирно спали, когда над полуостровом, создавшим столь удобную бухту, пронеслись более сотни истребителей – «Сифайры», «двухсотики» и «Нули» восьмой серии. Не доходя до цели несколько миль, самолеты резко принялись набирать высоту – бомбы удобнее и точнее сбрасывать с пикирования, а для него нужна какая-никакая высота. Глазам летчиков открылась заполненная военными судами бухта. Корабли были рассредоточены, у многих из них кипела бурная деятельность – экипажи обслуживали свои суда, наземные команды пополняли боезапас и заливали топливо в танки. - Полк, кто сбросил бомбы – стреляйте куда хотите, - скомандовал Гришин, - главное не допустить противника, когда он взлетит, к торпедоносцам. Они, кстати, подойдут через пятнадцать минут. Уходить будем вместе с ними. - Айси, бери своих и контролируй этот аэродром, - послышался в эфире голос Кожедуба, - бейте гадов на взлете, расстреливайте пилотов. Делайте что хотите, лишь бы они подольше не взлетели. - Вас поняла, Пиявка-лидер. Флайт, разворот и штурмовка. - Пулеметов не хватает, - вздохнул Даг. Ирвин согласно кивнул, забыв, что его никто не видит. Пара-четверка крупнокалиберных пулеметов в крыльях изрядно бы облегчила штурмовку, в том числе и потому, что не надо было бы тратить боезапас пушек, который мог еще пригодиться для воздушных боев. Согласно первоначальному плану, кстати, тот, кто первым расстреляет боекомплект, должен был не уходить на авианосец, а остаться в бою, поменяться местами с ведомым и играть роль массовки. - Айси, осторожнее, слева на диспетчерской вышке пулеметчики, - предупредил он, заметив стрелков с оружием, занимавших позиции в башне. - Близнецы, разберитесь. - Поняли тебя, уже идем, - ответила Кэр, свистнув (в прямом смысле) братца и разворачиваясь для захода на атаку. - Сергей, зенитки справа, зенитки справа! Уклоняйся! (Выделенные этим шрифтом реплики – голоса других пилотов по радио). - Тобби, проштурмуй синий ангар! Там вроде самолеты заводят! - Айси, конечно сейчас не лучший момент, но все же… - протянул Мэтт, понимая, что другого момента может и не быть - Вася! Пиявка-двадцать шесть, у тебя хвост горит! Сбивай пламя скорее! - Ирв, не тяни. Либо говори, либо оставь на потом, - Астрид явно не собиралась отставать от ведомого, накопив боевую (и не только) злость. - Внимание, внимание, еще не меньше эскадрильи с юга! Заходят сверху! - Что у вас там происходит? – послышался в эфире напряженный голос Кожедуба, севшего на хвост одному из «новеньких» и подвергаемого перегрузкам при маневрировании. – Решайте свои проблемы быстрее, у нас тут бой между прочим идет. - Альф, атакуй, прикрываю! - Да скажи ты ей уже, генацвале! – вмешался в «беседу» Вано. - О чем скажи? Что он имеет в виду, Мэтт? – снова Астрид. - Просто кое-кто перед полетом, видимо, достал из заначки бутылку чачи, - раздраженный голос Ирвина. – Вано, не лезь не в свое дело, нос спрямлю! - Я подбит! Я подбит! Ухожу домой, бой продолжать не могу! - Вот так всегда, - делано-обиженно отозвался грузин. – Я ж с лучшими намерениями, а они опять про нос… - Так ты до сих пор не объяснил мне в чем дело, - не отставала от ведомого Хофферсон. - Народ! Похоже, они начинают поддаваться! Наддайте жару, пока к ним еще подкрепление не пришло! - Давай отложим разговор до возвращения на авианосец, - сдавленно попросил Хэддок, сдавливаемый перегрузками в попытке снять со своего хвоста евра, прочно облюбовавшего это направление относительно его «Сифайра». Астрид шла выше, в свою очередь на хвосте другого пилота. - Нет, до возвращения мы можем и не дожить, так что давай, колись. Что ты хотел мне сказать? - Ничего особо важного для жизни, но весьма и весьма значимое, - Хофферсон наконец сбила неудачливого американца и переключилась на преследователя ведомого. - Смотрите! Горящий японец справа – этот парень идет на таран! Господи, прими душу храбреца… - Еще больше запутал. Мэтью, партизан доморощенный, говори в чем дело, кому говорю! - Вы там перестанете ругаться? – уже начал возмущаться Иван. – Астрид, сними наконец преследователя с хвоста ведомого! - Расстрелял боекомплект! Абыз, давай за ведущего, я прикрываю! - Пытаюсь! Верткий, зараза! Мэтт, резко вправо! Готов, голубчик! Итак, продолжаем. Хэддок, либо ты мне объяснишь, в чем дело, либо… - пауза. - Либо что? Собьешь меня? Ну тебе, в принципе, не привыкать. Эй, кто еще не слышал этой истории? Она, между прочим, весной меня сбила! Причем намеренно! – прокричал Ирв, дернув машину вверх и короткой очередью отстрелив плоскость евру. - Вано, на тебя заходят с солнца, с восьми! Уходи вверх! - Вот теперь я точно тебя ссажу, и не как в тот раз, а гарантированно, ты, бесчувственный чурбан! Я, может быть, о тебе беспокоюсь, заботу пытаюсь проявлять, а ты… Сволочь ты, вот ты кто!! - О, отлично! Где же была твоя хваленая забота, когда ты обещала, что не допустишь меня в небо любой ценой? И кстати, как видишь, я летаю, а значит твои усилия – полный пшик, ха-ха! - Корабли со своими зенитками уже проснулись! Где там чертовы торпедоносцы! - Ну все, конец тебе, рыжий подонок! Ирв, три часа, резко вниз! – дернув самолет вниз, Хэддок еле успел увернуться от пулеметной очереди американца. – Осторожней, идиот! По сторонам смотри! - Так ты определись уже, ты меня сбиваешь или спасаешь? - Эй, народ, заканчивайте свои шекспировские страсти немедленно! – почти прорычал Кожедуб. – Торпедоносцы уже заходят на атаку, а к нам еще компания летит! Сосредоточьтесь! - Мы сосредоточены как никогда, командир! – ответил Мэтт, заходя вслед за ведущей на атаку поднимающихся с аэродрома (в суматохе воздушного боя о нем немного забыли) сразу четверых истребителей противника. - Эй, «Сифайры», не лезьте на высоту, работайте снизу! - Да? Что-то незаметно, - встряла Астрид. -Ты уже полчаса не можешь ответить на один простой вопрос, - все четыре взлетавших машины превратились в груды горящего металлолома, а имперцы свечкой ушли вверх - Астрид, готова ли ты сменить фамилию? - Чего ты там сказал? - Астрид, выйдешь за меня? – буквально прокричал Мэтт - Да! – крикнула Астрид на автомате, но потом осознав всю суть вопроса и ответа, чуть не врезалась в другой самолет. Где-то в паре десятков миль в стороне пара европейских радистов, перехватывавших и переводивших переговоры имперских пилотов, медленно переглянулись, посмотрели друг на друга обалдевшими взглядами и по обоюдному согласию решили немного подредактировать журнал записи. Потому что в такую ахинею никто из командования не поверит. - Ну наконец-то!!! – радостный рев Вано. – Наконец! Слышал, Ваня? - А то ж, - отозвался Кожедуб. – Не сказал бы что время для подобного рода вопросов подходящее, но и это уже прогресс. Другие летчики авиаполка, до того ограничивавшиеся только «рабочими» фразами, услышав последние слова двух молодых и только что раскрывшихся летчиков, заулюлюкали и засвистели, одобряя товарищей. - Ну что, доволен, рыжий прохвост? - Доволен? Да я на седьмом небе!! Ты ведь всерьез сказала? - Более чем. А ты? - Серьезней некуда. Астрид, двое слева! - Мы займемся, - голос еще одного пилота-гвардейца. – Вы снимите вон ту троицу с хвоста союзников. Через несколько секунд прогремели сразу несколько мощнейших взрывов. Торпедоносцы не стремились во что бы то ни стало утопить авианосцы и линкоры противника, достаточно было повредить их настолько, чтобы они не смогли двигаться, а дальше их расстреляет подходившая к берегу троица линкоров – японские высотные разведчики уже заняли нужный эшелон и готовились передавать данные целеуказания. Еще минут десять напряженного боя, и с авианосца пришел приказ об отступлении. Мэтью к тому времени попал под весьма неудачную для него очередь, пробившую хвост и параллельно разнесшую стоявшую в конце фюзеляжа рацию, так что Астрид сначала чуть ли не до смерти перепугалась, когда ведомый, уже как несколько минут жених, внезапно замолк, но не успела – тот знаками показал из кокпита что все нормально и что связи у него больше нет. К этому времени евро-американских самолетов над бухтой почти не осталось, так что помешать организованному и быстрому отступлению союзных самолетов они не смогли. Отработавшие по целям (и потерявшие около четверти машин и пилотов) торпедоносцы под прикрытием истребителей двинулись на малой высоте домой. Едва летевшие разомкнутым строем десятки самолетов прошли полуостров, оказавшись над океаном, Ирв поочередно размял ладони, до того крепко сжимавшие РУС. Бой был очень и очень напряженным, и в итоге вылился в повторение атаки на Перл-Харбор, но с другой стороны. Закончив разминать руки, Хэддок перевел взгляд на летевшую в сорока футах впереди-слева Астрид. Спонтанное, но обдуманное предложение выбило его из колеи, так, что он больше не смог никого сбить (хотя до сего момента успешно ссадил двоих и еще одного сильно подбил). Вообще-то он был бы уверен, что ему показалось, но ернические поздравления других пилотов, которые он слышал, пока рация не накрылась, говорили сами за себя. Такого поворота событий он никак не ожидал. Астрид была примерно в таком же легком ступоре. Приземление прошло благополучно. Как узнала Астрид еще на подлете (Ирва проинформировали позже), не иначе как по счастливой случайности никто из пилотов-гвардейцев не погиб. Шесть самолетов были повреждены и вышли из боя, четверо смогли сесть на авианосец, двое пилотов были вынуждены прыгнуть с парашютом – их уже подобрали гидропланы, и летчики были на пути домой. Авианосцы с сопровождением разворачивались и уходили на курс к Гавайям, в то время как линкоры разворачивались бортами вдоль берега, готовясь отправлять снаряды навесом через полуостров по полученным с корректировщиков координаты (охранять высотных разведчиков остались несколько звеньев «Нулей», не участвовавших в налете). Также японские истребители прикрыли группу линкоров, хотя евры и не думали атаковать с воздуха. По итогам боя, выявленным со снимков японских разведчиков, было выяснено, что боевая задача выполнена и перевыполнена. Четыре авианосца из пяти легли на грунт бухты, развороченные каждый несколькими попаданиями бронебойных снарядов главного калибра имперских линкоров. Евро-американские корабли-тяжеловесы в количестве шести штук, от новейшего «Цезаря» до старика «Геракла» 1914-го года также понесли тяжелые потери – на плаву остались только два корабля, избитых до полусмерти. Множество крейсеров и эсминцев также оказались утоплены или взорваны – полуторатонные фугасные снаряды «Ямато» просто разносили мелкие корабли на всю бухту (орудие одного из эсминцев прилетело в церковь на восточной окраине города, застряв в крыше). Наземная база была превращена в лунный ландшафт. Даже близкие накрытия уничтожали как наземные строения, так и подземные бункеры, и хранилища, что уж говорить о прямых попаданиях. Простояв у берега три с половиной часа, союзные линкоры прекратили огонь и поспешили прочь от берега, пока до них не добралась авиация с других возможных аэродромов в пределах досягаемости евро-американских бомбардировщиков. Европейцы понесли страшнейшие потери. Северная Тихоокеанская группировка потеряла восемьдесят процентов корабельного состава и почти девяносто процентов огневой мощи. Южная Тихоокеанская группировка напряженно ожидала подхода объединенной эскадры двух империй, флагманом которой был «Мусаси» - ужасающий систершип «Ямато», в сопровождении четырех только тяжелых авианосцев, еще шести линкоров и большого количества других судов. Северная группировка союзного флота, получив подкрепления из метрополий, принялась терроризировать западный берег Северной Америки, подготавливая почву к будущему вторжению. Конец войны все яснее и яснее маячил перед офицерами, солдатами и моряками двух империй.