Малика

В один из дней в Скайхолде Малика замирает на месте, пораженная странным чувством. В ее руках мокрая тряпка, которой она только что протирала шкаф у себя в комнате, но мысли уже далеко от пыли на полках. Она думает: ну ничего себе. Она теперь Инквизитор (вообще-то, уже год как). И, главное, не может вспомнить, как все-таки умудрилась согласиться. Ей ничего не обещали и не выдвигали требований. Она сказала, что и Кассандра, и Лелиана, и все свихнулись, а потом согласилась. Не спала всю ночь, а утром пришла на совет и повесила на стену в ставке неформальный устав для них четверых, в котором значилось: «1. Не тратить ресурсы Инквизиции на личные нужды, а если и тратить, то по согласованию с Инквизитором. 2. Не вести дела за спиной Инквизиции, пока Корифей не будет побежден (Сестра Соловей, вам особенно). 3. Насчет любых конфликтов обращаться к Инквизитору (все мы можем устать друг от друга, но давайте решать недопонимания совместно). 4. Соблюдать отчетность и сроки; каждый потраченный ресурс, в том числе и время, должен быть учтен и задокументирован. 5. Стараться просыпаться на утренний совет и приходить на вечерний, даже если нет новостей. 6. Хорошо питаться и хорошо спать! Всем троим, кроме леди Монтилье, она молодец». Список до сих пор висел в ставке, пусть некоторые правила из него на поверку и оказались неэффективны. Время шло, и менялись обстоятельства и задачи; Инквизиция никогда не стояла на месте, но теперь у нее было время для передышки. Долгие дни и недели, в которых счастьем было поспать хотя бы четыре часа, остались позади. Малика совершенно не знает, что будет делать, если в какой-то момент перестанет быть Инквизитором. Это настолько приросло к ней, что уже не оторвать без боли; более того, ей совершенно некуда идти, нет никакого дома и места, где примут. Когда в один из дней она поведала эти мысли Жозефине, та ответила, что ее семья с радостью поделится кровом, если будет нужда, но это, конечно, другое. В случае необходимости Кадаш приютит и любой другой член Инквизиции, она в этом не сомневается, вот только она неизбежно будет чувствовать себя нахлебницей. Малика не совсем понимает, почему задумывается об этом так часто. Никто не собирается ее смещать, и работы у нее еще достаточно, чтобы прокормить себя и других. Но эти странные мысли не отпускают. Ей только-только исполнилось тридцать три, а она уже думает, чем будет заниматься в старости. Однажды они заговорили с Коулом о чем-то подобном. Ему тогда рассекли лоб в бою, и Малика промывала рану, чтобы проверить, насколько она серьезная. — Будь осторожнее, — сказала Кадаш тогда. — Ты, конечно, неуловим и все такое, но всегда найдется противник более внимательный, чем ты. Коул кивнул и сказал почти обиженно, что не успел увернуться. Вероятно, именно в то время вместе с общими изменениями в теле начали ухудшаться нечеловеческие рефлексы. — Знаешь, — продолжила Кадаш, — совсем скоро тебе, быть может, больше не будет нужды сражаться. — Как и тебе. — Это уж вряд ли, я этим всю жизнь зарабатываю. А у тебя еще есть возможность открыть в себе новые таланты. — Ты бы хотела писать книги. Как Варрик. — Ну, — Кадаш сконфуженно пожала плечами и отвела взгляд, — мало ли чего мы хотим. Этот разговор мог привести к чему-нибудь еще более неловкому, если бы их не прервали. Вспоминая его сейчас, Малике немного стыдно. Дело ведь не в Тетрасе — совсем не его книги вдохновляли ее. Ей бы хотелось писать о жизни, такой, какая она есть, без всяких выдумок. Может быть, писать так же, как это делал брат Дженитиви. Но это глупые мечты. Они совсем не означают, что она хочет посвятить этому свою жизнь. Малика старается поддерживать Коула, как и всех в отряде; ей кажется, это входит в круг ее обязанностей не только как командира, но и как друга. Иногда она думает, что, наверное, Коула они опекают все же немного чересчур, но ничего не может с собой поделать. Она любит отвечать на вопросы, которые он задает и Соласу, и Варрику тоже, и всегда рада помочь. Она не сразу замечает, что в один момент эта забота начинает распространяться на всех. В Эмприз-дю-Лионе, например, проблема не только в холоде, но и в красном лириуме тоже; Кадаш старается следить, чтобы ни у кого от этого не поехала крыша, хотя, как ни старайся, у всех все равно начинает болеть голова. У каждой миссии, у каждой местности, у каждой задачи свои особенности, которые нужно учитывать, чтобы не только быть эффективной командой, но и не растерять все здоровье раньше времени. Малике кажется, что ответственность за весь мир лежит на ее плечах, но это приятная тяжесть, стесняющая ее лишь немного. Если это когда-нибудь действительно погубит ее, то пусть. Она в очередной раз перебирает книги на полке и вновь не досчитывается одной: видимо, кто-то взял и не вернул. У Малики Кадаш в ее десять лет было пять книжек: два сборника сказок (марчанских и гномьих), биография Гараэла, героя Четвертого Мора, томик «Путешествий церковного ученого» и зачитанный до дыр буклет о рыцарях, приуроченный к Большому турниру 9:05 Дракона в Старкхевене. У Инвизитора Кадаш в личном пользовании было сто три книги, по большей части посвященные истории и политике, и целая библиотека Скайхолда, в которой можно было засиживаться до утра и выгонять оттуда Дориана, чтобы выспался наконец хоть раз. Малика боится, что может быть навязчивой, что простое участие покажется кому-нибудь контролем, но не может ничего с собой поделать. Ей хочется быть полезной даже в мелочах. Ей хочется быть нужной — и, конечно, в этом она не признается даже самой себе. Байки о чрезмерной заботливости Инквизитора в итоге становятся одними из самых любимых в Скайхолде. Варрик даже вставляет несколько из них в книгу. Кадаш всегда таскает с собой все необходимое, что может пригодиться и в походе, и в обычные дни. И никогда не спускает безалаберности других. — Итак, господа хорошие. Почему только мы с Коулом озаботились головными уборами? — как-то раз ворчала Кадаш в Западном пределе, теребя свой капюшон, пришитый к поддоспешнику. Солнце палило нестерпимо, и на небе не было ни единого облачка. — Тетрас, если ты упадешь от солнечного удара, я тебя выхаживать не буду. — Спасибо за заботу, ма, — отозвался Варрик, закатывая глаза. Малика фыркнула. — Мамочкой Бьянку свою называть будешь, — ответила она, и Блэкволл рассмеялся в голос, но тут же закашлялся и тоже получил порцию недовольства: — О, все, песка наглотался. Тебя тоже не буду выхаживать, не надейся даже. Не для вас, как говорится, мои ручки золотые росли. В тот день они бесцельно промотались по пустыне, так и не решив ни одну из задач. Малика все же заставила Ренье и Варрика повязать у себя на голове куски ткани и на том и успокоилась, хотя все равно ворчала, что это не сравнится с чудесной шляпой Коула. Коулу было приятно. Было много подобных историй, и Малика верит, что будут еще и еще, пока она останется на посту Инквизитора. Пока еще сможет приносить пользу. От захвативших размышлений ее прерывает стук в дверь. «Инквизитор, вам письмо из Орзаммара. Сказали, это срочно», — раздается приглушенный голос. Малика удивленно охает и вдруг не знает, куда себя деть — она так и стоит с тряпкой, успевшей подсохнуть, а в комнате сущий кавардак из неразобранных вещей. Кадаш подлетает к двери и заглядывает в щелку. Один из помощников Лелианы чуть склоняет голову и протягивает ей конверт с сургучной печатью Дома Эдукан. — Из Орзаммара? От короля? — ошалело спрашивает Малика. — Да, от короля Белена, — кивает разведчик, и Кадаш тут же выхватывает из его рук письмо и принимается его распечатывать. — Подожди здесь, давай вместе прочитаем, — говорит она, не поднимая взгляда от дорогой бумаги. — И извини, что на пороге держу, у меня тут генеральная уборка. — Позвать кого-нибудь из слуг? — Да не, — отмахивается Малика, не отрываясь от письма. — Мы договорились с Марджи, что я сама справлюсь. Можешь представить, что она прибиралась тут все время, пока меня не было в Скайхолде? Кошмар. — И не говорите, — поддакивает мужчина, и Кадаш между делом интересуется: — Ты какой-то веселый сегодня. Что-то случилось? — Веселый? Да нет, — вдруг смущается разведчик, потирая шею. — Просто премию дали. — О, ну вот, я же говорю, что веселый! — смеется Малика и полностью погружается в чтение письма. Могла ли она когда-нибудь представить, что ей будут писать короли? Более того, что короли будут просить ее об услугах? Нет, такое и в голову бы ей не пришло. Король Белен, после всех письменных формальностей, просит закрыть разрыв в одном из тейгов. Мол, он отправил туда экспедицию, будучи уверенным, что там давно нет порождений, а вместо них гномы наткнулись на демонов. И спасти их может только Инквизиция. Малика усмехается, поднимая лукавый взгляд на разведчика. — Как думаешь, я смогу выпросить аудиенцию? — А для Инквизитора разве есть что-то невозможное? — смеется мужчина в ответ, и Кадаш улыбается смущенно, счастливо. И позволяет себе эту глупую, безумную мысль, которую никогда бы не допустила раньше. Да. Теперь для нее нет ничего невозможного.