Быть Богом - это адский труд

      Волонтеров, проще говоря ротозеев и зевак собралось достаточно. Всем было интересно, как оно... там-то... за пределами-то, принято жить.       Смерть похаживала, зорко следя за переноской, перекаткой и перекидкой багажа и мечтая о том, каких дел она тут славных понаделает. Заслышав возню, она обернулась.       Тройка молодых ангелов стояла и шепталась, а затем нерешительно направилась к Смерти, подталкивая друг друга локтями. Один из ангелов, вытолкнутый твердой рукой товарища вперед, заговорил с опаской:       - Смерть... а ты... вы - он или она?.. Или оно? – подумав, прибавил он.       Смерть нахмурилась, мол, а и правда что…       - Я - ону.       Ангелы переглянулись. Один из них - видимо, самый дотошный - пошел было в спор:       - Но ты же говоришь мужским голосом, значит, ты – он.       Суккуба снисходительно глянула на безвинное создание. "Сказать али не сказать?.. - думала она. - А, ладно, пусть дурашка и дальше верит, что все так просто и безоблачно в этом мире, не говорить же ему, что и бабы с бородой ходят, и мужики в юбках не присказка. Двадцать первый век на дворе, а их, видать, и не предупредили об этом".       - Нет, ты не прав. – Второй ангел - по-видимому, тоже не из молчаливых - решил поразмышлять на эту тему и с готовностью парировал теорию товарища. – Мелисс суммировал догматику Элейской школы в трактате «О бытии», и согласно Пармениду, «то что есть» — есть, и это следует из самого понятия «быть», а «того, чего нет» — нет, что также следует из содержания самого понятия. Отсюда выводится единство и неподвижность бытия, которому невозможно делиться на части и некуда двигаться, а из этого выводится описание мыслимого бытия как нерасчлененного на части и не стареющего во времени континуума, данного лишь мысли, но не чувствам. Пустота отождествляется с небытием, – так что пустоты нет… В общем, - бодро заключил он, - тебя нет.       Смерть кивала головой с видом профессора, пока шел сей трактат, а после, не сводя с ангела пристального взгляда (ну так, мало ли), шепнула двум его товарищам:       - Эй, ребятки, а он у вас, того, не буйный? Я к тому, это все, или у него там пена со рта сейчас пойдет, на прохожих начнет кидаться... Нет? Ну и слава богу... О! - она вскинула костлявый палец, - а можете мне этот экземпляр одолжить на пару недель, а? Я верну, вот те крест. А то у меня в отделе бесы больно умные стали - бунтуют... А этот убедил бы их, что их нет, - глядишь, и присмиреют, а?..       Третий ангел вздохнул и произнес через силу:       - Нет. Мы ж не звери какие-нибудь. – А затем прибавил вдохновенно: - Я знаю! Смерть: неодушевленное, женский род, третье склонение…       - Это кто тут неодушевленное, а? - взъелась Суккуба. - Это куды это я кланяться буду?! – она засучила рукава. – Да я тебя…       - Не сердись. - Первый ангел поспешил встать между ними. – Он у нас отличник, с ним всегда так…       - Да?.. А это кто тогда?       - А он у нас на философский идет.       Смерть уважительно и с толикой опасения посмотрела на философа и обратилась к отличнику:       - Как звать?       - Семсапиэль.       - Сепам… Самсип… Симаэ… Сим-салабим... в общем, Сепа! Мне умные люди вот так нужны, так что пойдешь ко мне секретарем. Будешь секреты все для меня выведывать. Так что ты там, Сепа, про роды-склонения говорил?       - Женский род, третье склонение… женщина ты.       Смерть задумчиво почесала через капюшон голый затылок и решила не принимать на веру, а убедиться в том самой по половым признакам, так сказать, ибо гендерные на этот счет молчали…       - О, Сепа! А ты, оказывается…       Подведение итогов прервалось тремя глухими ударами. Смерть обернулась и к своему удивлению заметила, что все трое ангелов лежат вповалку без чувств. Когда ее уводили на допрос под костлявы рученьки, она оправдывалась - я, мол, не знала, что так нельзя, что здесь не принято, и прочее, и прочее…