***
На улице было тепло и солнечно, май баловал людей хорошей погодой на этих выходных, чем и решила насладиться Бонни. Взяв с собой Кэролайн, она отправилась к дому Хавьер и решительно настроилась всё-таки провести время с Еленой, затащив её в парк или кафе. Звонок в дверь. Ответа нет ни сейчас, ни пять минут спустя. Что ж, Беннет это уже не удивляет, раньше её ведь Шанталь впускала, а сама Гилберт не отрывалась от книг. — И как мы туда попадем? — недовольно спросила Кэролайн, стоя у подножия лестницы. Она прекрасно понимала желание Елены вернуть своего возлюбленного и не особо хотела ей мешать в этом, искренне желая удачи, а вот такие попытки друзей оторвать её от этого казались очень странными. — Елена неожиданно раздумает возвращать любимого и, открыв нам дверь, радостно предложит искать ей нового парня? — саркастично протянула Форбс. Бонни не обращала внимания на слова новой подруги, о чём-то напряженно думая. — Точно! — щелкнув пальцами, радостно воскликнула Беннет. — Ключ! Недоуменно следя за хождением Бонни по крыльцу и её заглядыванием под цветочные горшки, Кэролайн обреченно вздохнула. Пока Бонни, напевая что-то веселенькое, возилась с замком, Форбс не спеша поднималась к ней. Видимо, ей никогда не понять магов, с демонами и то было в разы проще. — Елена! — едва пройдя за порог, Беннет стала звать подругу. — Елена! Но в ответ только тишина. — Ты уверена, что она здесь? — спросила Форбс, осматриваясь по сторонам. Не каждый же день выпадает побывать в домах волшебников и поглядеть на старинные магические вещички. У Бонни вот их нет, а у Сальваторе они спрятаны. Беннет, проигнорировав вопрос, прошла холл и стала подниматься наверх. Когда Кэролайн уже хотела к ней присоединиться, пока та не скрылась из виду, появилась Елена. Выглядела она действительно не лучшим образом: под глазами залегли темные круги, которые было невозможно не заметить на чересчур бледной коже; красные не то от недосыпа, не то от слез глаза; каштановые волосы были спутаны и будто поблекли; было даже ощущение, что сама Елена стала тоньше, как бы уменьшившись в размере. Кэролайн не могла смотреть на неё без жалости. А решительность, словно горевшая в глазах у Гилберт, настораживала и пугала. Бонни же, казалось, ничего не смущало, она радостно смотрела на подругу: — Елена! Наконец-то. Я думала, ты уже не отзовешься. Пойдем с нами в парк, ты давно не выходила на улицу. Гилберт, раздраженно посмотрев на неё, как можно спокойнее произнесла: — Мне некогда. Бонни, склонив голову набок, ответила: — Тебе всё время некогда. Сделай перерыв, прогуляемся. — Я выйду на улицу, когда смогу вернуть Деймона, — пройдя мимо подруги на первый этаж, резко сказала Елена. — Елена… — растеряно начала Беннет. Направляясь на кухню, как поняла Форбс, Гилберт обернулась и, слабо улыбнувшись, ответила: — Я в порядке, Бон, правда. Мне просто нужно вернуть Деймона. А потом мы с тобой погуляем, хоть целый день, если захочешь. На этот раз никакого раздражения ни в голосе, ни в глазах, только жуткая усталость на лице, и хоть улыбка была искренней, Кэролайн не сомневалась, что причин радоваться у Елены сейчас мало. — Елена… — вновь что-то заговорила Беннет, но на этот раз Форбс не стала слушать, решив оставить их наедине и выйдя на крыльцо.***
Сколько бы Кэролайн не пыталась думать о своем, мысли всё равно возвращались к странностям поведения Гилберт. Она часто сначала была слишком резкой, раздраженной и едва не грубила, а потом начинала улыбаться и шутить как ни в чем не бывало — это если Елена всё-таки заговаривала с ними. А так она либо вообще не выходила из своей комнаты, предварительно заперев дверь, либо прожигала их взглядами, полными злости, а то и вовсе не замечала или делала вид, что не замечала. При разговоре с ней, Кэролайн, Гилберт выглядела не особо довольной, в дальнейшим пытаясь это всё же скрывать, но Форбс чувствовала эту неприязнь, хотя в последний раз (всё же они с Бонни слишком часто наведываются к ней, когда Джереми занят) было только дружелюбие. Кэролайн глубоко вздохнула: слишком Елена была непредсказуемой. Неизменным при этих визитах было только одно — Гилберт искренне радовалась, когда настырные гости уходили. Форбс настолько глубоко над этим задумалась, что не заметила, как на крыльце оказалась уже не одна. Заметила она это, только когда незнакомец, кашлянув для привлечения внимания, спросил: — Ты Кэролайн? Ощутимо вздрогнув от звука его голоса, она подняла глаза на мужчину и стала тщательно его осматривать: светлые волосы и глаза, доброжелательная улыбка, во взгляде понимание и никакой угрозы. Форбс, тряхнув головой, расслабилась и кивнула. Её Демон сделал девушку слишком подозрительной, долго же она будет избавляться от мыслей о постоянной угрозе вокруг, внушенных ей им. — Я Аларик Зальцман, — представился мужчина, — Елена там? — Эм, да, там. Поблагодарив её, Зальцман прошел в дом. Секунду помедлив, Кэролайн зашла за ним. Слишком было любопытно взглянуть на это.***
Елена и Бонни уже сидели на кухне, Гилберт ковырялась вилкой в овощном салате, а Беннет, поджав губы, молчала, глядя перед собой. Вошедшим оставалось лишь догадываться, что же между ними произошло. — Елена? — окликнул Аларик. Как заметила Кэролайн, на него ведьма смотрела с куда большим дружелюбием. — Я принес. Форбс только сейчас заметила в его руках большой пакет. «Хм, и почему я не обратила внимание раньше?» — Спасибо, Рик! — счастливо воскликнула Елена и, бросив еду, подбежала к нему. Предварительно обняв Зальцмана, Гилберт поспешно скрылась на втором этаже с тяжелым мешком. Все молчали до тех пор, пока её шаги на лестнице не утихли. Бонни уставилась на Зальцмана, отводившего от неё взгляд, а Кэролайн с любопытством смотрела на них. Наконец, когда Беннет надоело «играть в гляделки», она, устало вздохнув, спросила: — Зачем, Аларик? Она же не успокоится, пока не прочитает их все. Потерев переносицу, Рик повернулся к Беннет и, смотря прямо ей в глаза, сказал: — Я не смог. Не могу я сказать ей это глаза. Понимаешь? Не могу! С минуту помолчав, Зальцман уже спокойно добавил: — Пусть она поскорее всё это прочитает и сама поймет, что способа вернуть Деймона нет. Кэролайн удивленно ахнула: — Как это? Как вы можете так говорить? Вы даже не искали, не боролись, не помогали ей! А так просто… Так просто это говорите. Вы ведь вернули нас, не дали нам обратиться в демонов, а это тоже невозможно! — Возможно, просто случаи редки, а сейчас нет. Кэролайн испуганно смотрела на Аларика и, сжимая руки в кулаки, думала, как такое может быть, что бы маги такое говорили. Маги! Она считала, что волшебники могут с помощью своих сил выпутаться из любой ситуации, проигрыш превратить в победу и нет для них ничего невозможного. А они? Даже пальцем пошевелить не хотят, чтобы спасти друга! Это просто минута слабости у них такая? Или Её Демон был прав насчет магов? Неужели они на самом деле лишь высокомерные типы, кричащие о спасении людей, ни на что не способные, боящиеся придуманных собою же правил, готовые загнобить несогласного? Разве могут они быть настолько жалкими? Неужели маги ни чем не лучше демонов? Заслуживают ли они тогда доверия? Ответа на этот вопрос она не знала, но одно Кэролайн теперь понимала точно: она нескоро избавиться от своей подозрительности и этого разочарования от их бездействия. В это время наверху раздался грохот от упавшей на пол тяжелой книги. Быстро кинувшиеся туда Аларик и Бонни увидели лежащий на полу гримуар и пустую комнату Елены. Кэролайн этому почему-то ни капельки не удивилась.***
Занеся книги в комнату, Елена решила вернуть книгу, взятую из лавки Дженны, иначе Саммерс её уже скоро потеряет. Но едва ступив на лестницу, она замерла — внизу говорили о ней. Уже рассердившись, Гилберт хотела громко прочистить горло и дать им понять, что всё слышит, как до неё донеслись тихие спокойные слова Аларика: «Чем она скорее всё это прочитает, тем быстрее сама поймет, что способа вернуть Деймона не существует». По спине прокатилась капелька пота, ноги стали подкашиваться. Отчаяние стало накатывать волнами, сначала маленькими, потом всё большими, они стали перекрывать злость. Книга выпала из ослабевших рук, и в следующую секунду Елена перенеслась на лесную поляну. Чем сильнее Елена старалась отрешиться от только что услышанных слов, тем громче в её голове звучал голос Зальцмана. «Сама поймет… способа вернуть Деймона… не существует…» «…не существует…» «Не существует!» «Нет, нет. Нет! Это неправда!» — Елена сжала виски руками и качнула головой, пытаясь отогнать прилипшие мысли и едва не взвывая раненым зверем. Но как бы сильно она не старалась избавиться от столь ужасных мыслей или пыталась не замечать их, приравнивая к абсурду, в девушке зародилось сомнение. Сомнение в своей правоте, сомнение в глупости недавно услышанных слов. Ведь, что если Аларик прав, и Деймона не вернуть? Что, если она только обманывает себя? Если Деймон не вернется, что тогда ей останется? Смириться и жить дальше? Гилберт тяжело рухнула на колени. Никаких сил не осталось. Бороться? Ха, она не может даже подняться. Елена смотрела в пустоту, не чувствуя ни впивающихся в ноги веток и шишек, ни боли от ладоней, слишком сильно сжатых в кулаки. Не осталось даже того гнетущего отчаяния, только глухое безразличие. Даже учуяв вонь появившихся низших демонов, Елена не могла и не хотела вставать. Едва не ощущая их приближение каждой клеткой тела, она не испытывала страх, наоборот, мучительно ожидала этого. Демоны появились вовремя, как раз после её мыслей. Может, даже среди них есть телепаты? Даже если случайность, всё равно, сейчас Елена была этому рада, слишком сильно она была растеряна. Гилберт уже решила, что не будет сопротивляться… Но спустя пару минут, Елена перестала чувствовать их мерзкую вонь. Они развернулись? Раздавшийся в этот миг истошный крик стал ответом. Действительно, зачем демонам нападать на мага, когда есть добыча полегче? Только вот этого Елена не может допустить. Может, ей и было всё равно на себя, но спасти человека она будет обязана. Елена вскочила на ноги и побежала на звук. Демонам не поздоровится, Гилберт им это обеспечит! И всего за несколько секунд смерть уже не кажется такой привлекательной, наоборот, возвращается тяга к жизни. Её минута слабости окончена, больше хандрить она не будет. Это будет тяжело, но она постарается. Постарается ради Деймона. А надежда… Надежда на возвращение Деймона в ней не умрёт, крохотная часть останется с ней. Навсегда. Или до возвращения Сальваторе. Елена не прекратит его поиски, может, станет менее маниакальной в этом, но не бросит это. Бездействие не для Гилберт. Она не позволит остальным погасить свою веру его возвращение, даже если для этого придется скрывать от остальных свое небездействие.