***
Елена сидела на стуле и заливисто хохотала, Смит же недовольно на неё глядела и время от времени обиженно дула губы. Елена же, видя это, засмеялась с новой силой. На них периодически недовольно посматривали другие посетители, но Гилберт не замечала этого. Елена уже и не жалела, что согласилась прийти. Так, как сегодня, она уже давно не смеялась. Все эти попытки Ребекки ударить по шарам оканчивались полным провалом, даже кий та держала неправильно, попеременно называя его палкой, а после неудач строила гримасы — всё это так поднимало Гилберт настроение, что она сама едва попадала и выиграла только из-за полнейшего неумения Смит играть в пул. Даже сейчас вспоминая это, она не могла перестать хохотать, хотя у нее уже от смеха болел живот. Всякий раз, когда Елена пыталась отдышаться и успокоиться, она видела гримасу Ребекки и смеялась с новой силой. Тут зашли новые посетители. Они сильно хлопнули дверью и так громко переговаривались, что их появление невозможно было не заметить. Посетители и посетители, Гилберт бы и не обратила внимания, но в этот момент она повернулась в их сторону и невольно разглядела их. Платиновая блондинка, несмотря на свою яркую внешность, её не интересовала, а вот русоволосый парень в неприметной одежде… Она его узнала. Смех Елены стих. — Стефан… Чувство вины накатило внезапно. Она с ним так и не общалась после исчезновения Деймона. Даже не заходила ни разу в поместье Сальваторе, хотя Джереми с Дженной только недавно вернулись обратно в особняк Гилбертов. Она просто не могла прийти. Это казалось слишком странным: вот Елена, виновная (как упорно она считала) в пропаже его брата, после чего он ее может уже возненавидел, и просто заявилась к нему в дом. Абсурд! Ей, наоборот, надо было держаться от него подальше, чтобы ненароком не напомнить об этом ни ему, ни себе. Впрочем, и сам Стефан не звонил и не приходил к ней. В кафе было достаточно свободных мест, но Стефан и его приятельница пошли в сторону отдаленных диванчиков, где сидели Ребекка с Гилберт. Елена под удивленным взглядом Смит невольно сползла на диване ниже. Стефан уже прошел часть заведения. Сейчас Елене так сильно хотелось стать незаметной, что она едва подавила желание спрятаться под стол. Когда он был рядом с соседним занятым столиком, Елена закрыла глаза. Она уже буквально ощущала его шаги совсем близко. «Может, он не заметит?» — промелькнула в голове Гилберт мысль за эти секунды. Но… — Елена! — удивленно воскликнул Сальваторе, заметив ее. В его голосе не было никакой печали, злости или агрессии, поэтому Елена решилась открыть глаза. Стефан стоял перед ней в промокших насквозь рубашке и серых джинсах и дружелюбно улыбался. Действительно, никаких отрицательных эмоций, словно ничего и не случилось. — Какая неожиданность… — продолжил Стефан, поглядывая то на свою приятельницу, то на Елену. — В самом деле, — вмешалась Ребекка, приветливо помахав ему пальцами, едва он обратил на нее внимание. — Может, представитесь? — О! — Гилберт хотела уже познакомить их, но заметила, что Смит смотрит на парня, не мигая. Он не смутился: — Стефан Сальваторе, а это, — он кивнул на стоящую рядом девушку, — Лекси… Алексия Бренсон. Она определенно выделялась на фоне Сальваторе (даже дождь не смог этого изменить, если не подчеркнул): светлые волосы до талии, темные глаза, рваные джинсы, белая майка, черная кожаная куртка и длинная золотая цепочка на шее. Ребекка тоже была блондинкой, но своими золотистыми локонами не привлекала внимание так, как это было с платиновым цветом волос у Алексии. — Ребекка Смит, — улыбнулась уголками губ Бекка и подала ему ухоженную руку. Только Стефан потянулся поцеловать её, как Бренсон довольно крепко пожала руку Ребекки: — Приятно познакомиться. Сальваторе обернулся на Лекси и засунул руки в передние карманы джинсов. Улыбка Ребекки померкла на секунды, но уже скоро вновь украшала ее лицо. Вывернувшись из захвата Алексии, Смит заняла руки едой, к которой они с Гилберт так и не притронулись. — Не против, если мы присоединимся? — спросила Лекси, натянуто улыбаясь. Напряжение не уходило с её лица и позы с тех пор, как она заметила Ребекку, но изо всех сил она старалась казаться дружелюбной. И Елена считала это подозрительным. — Хм-м. — Мы смогли бы кое-что обсудить, — продолжил Стефан, смотря прямо в глаза Елене. Бекка помрачнела, когда Гилберт неуверенно кивнула. Лекси же улыбнулась и, смотря на Смит, едва не приказным тоном сказала: — Подвинься! Ребекка нахмурилась ещё сильнее, но вместе с тарелкой отодвинулась к окну, освобождая место. Стефан же устроился на другом диванчике рядом с Еленой. И если Смит с Бренсон в делении места то и дело бросали друг на друга рассерженные взгляды, Сальваторе же с Гилберт старались не замечать соседа и смущенно смотрели куда угодно, но не на другого. Повисла неловкая тишина, развеять которую решилась Бекка. Обращалась она преимущественно к Стефану, как будто и не замечая других, чему Елена, честно говоря, была рада. Не замечая ничего, Гилберт смотрела в окно на непогоду, на всполохи молний на темном небе. Рокот грома доносился до сюда, но звучал приглушенно, может, из-за толстых стекол кафе. Людей на залитой водой улице не было. Дождь шел с той же силой, что в начале, и не думал заканчиваться. Это всё напоминало о той грозе, заставшей её в лесу на пути к машине. Грозе, подарившей, точнее вернувшей, ей магию и этот мир. Гилберт закрыла глаза в попытке сдержать слезы. Но пришлось открыть их и вернуться в реальность, когда Сальваторе, вставая с дивана, задел ее. Елена оглянулась на остальных: все улыбались, особенно Ребекка, словно они закадычные друзья. Кажется, Гилберт что-то пропустила. — … я быстро вернусь, — Стефан махнул рукой в сторону бара. «Он пошел за напитками», — поняла Елена, глядя ему вслед. Когда же она повернулась, то увидела, что Лекси пристально смотрит на нее. Только Гилберт хотела спросить ее об этом, как она заговорила сама: — Елена, Стефан рассказал мне о вашей утрате. — Утрате? «Она что, о Деймоне?» — промелькнуло в голове у Гилберт. — С этим стоит смириться, Елена, а не пытаться попасть в неприятности, желая сделать невозможное, — произнесла Бренсон, настойчиво глядя ей в глаза. Тут в разговор вмешалась Смит, но что она Елена льда уже не слышала. Голова кружилась, и вникать в это не хотелось. Бекка и Лекси переговаривались с натянутыми улыбками, иногда поглядывая и на Елену. От их оскалов она чувствовала отвращение. Резко захотелось умыться с мылом. — Я в туалет, — буркнула Гилберт, вставая с диванчика, когда уже совсем не могла это терпеть. Она буквально ощущала их удивленные взгляды, пока шла, стараясь не ускоряться, к уборной. Холодная вода немного помогла, но ее всё равно мутило. Состояние было на редкость паршивым, казалось, она медленно тонула, становилось тяжело двигаться, со всех сторон что-то давило и неимоверно тянуло вниз. Ужасно хотелось поскорее убежать домой, забраться с головой под одеяло и свернуться калачиком. Фактически этому мешали только дождь и азы воспитания, мешавшие уходить не попрощавшись. От мысли, что придется вернуться обратно к Смит, Стефану и Бренсон, становилось ещё противнее. Особенно это касалось Лекси. Она знала о Деймоне и его исчезновении в мире демонов, но если это ей мог рассказать Стефан, то что же со словами Алексии о невозможном? Она знает, что Елена ищет способ вернуть Сальваторе. Но откуда? Уж об этом-то ей Стеф сказать не мог. Вряд ли и Дженна, Аларик, Джереми или Бонни стали бы разбалтывать такое первым встречным — а Гилберт была уверена, что никто из них не был знаком с Бренсон. И эта неизвестно откуда взявшаяся осведомленность пугала. Да и слова Ребекки в ее защиту, которые Елена ещё успела краем уха уловить, смущали: она говорила так, будто была осведомлена про ситуацию, а ведь ей, приезжей, вряд ли кто-то об этом говорил. Конечно, слухи распространяются быстро, особенно в не очень большом обществе магов, но и она знала про поиски Гилберт. Всё это было слишком странно. Всё это безумно раздражало. Елена прикоснулась мокрой рукой к горячему лбу и вздохнула: «Пора возвращаться, пока они сами сюда не пришли». Напоследок брызнув на лицо ледяной воды, Елена медленно вышла из уборной. Дверь в туалет находилась в самом дальнем углу зала кафе, так что людям была практически не видна. Сейчас такая планировка как никогда радовала Гилберт. Выглянув из-за углу в сторону их столика, она увидела лишь яро спорящих о чем-то Ребекку и Лекси, Стефана заметно не было. Но лишь стоило ей подумать об этом, как Сальваторе подтолкнул ее обратно, буквально появившись из ниоткуда. — Что за?.. Стефан осмотрел кафе и, вновь повернувшись к Елене, указал на конец узкого коридора с дверьми в уборные: — Нам нужно поговорить. Без лишних ушей. — Ну да, — нервно улыбнулась и заправила прядь волос за ухо Гилберт, пройдя куда указал он. — Это касается Деймона… Гилберт ощутимо вздрогнула и побледнела. — Деймон… Знаю, если бы не я, он был бы здесь… Это из-за меня… — бормотала Елена, смотря в пол и теребя длинные рукава своей кофты. — Я не виню тебя, — уверенно произнес Стефан, улыбаясь уголками губ. Она тут же ошеломленно посмотрела на него и, сглотнув, собиралась что-то сказать, как Сальваторе продолжил: — Мой брат — взрослый человек, он сам решает, что ему делать. И я знаю, почему он так поступил и не осуждаю. Он резко замолчал, запустил руку в волосы, взлохматил их, посмотрел куда-то в сторону и горько усмехнулся: — Он ведь и правда любил тебя. Настолько сильно, что спас тебя такой ценой, не оставляя особого выбора нам. А нам осталось теперь только одно: смириться. Елена застыла: «Что?! И он туда же?». Стефан ещё бормотал что-то про то, что Деймон знал, чем это обойдется, но она уже не хотела слушать: — Смириться?! Почему ты говоришь так, будто он умер? Сальваторе прервался и, побледнев, посмотрел сочувственно на неё: — Елена, он исчез в демоническом портале. — Вот именно. Исчез, а не умер! А, значит, мы должны сделать всё, чтобы вытащить его оттуда, а не делать вид, что он перестал существовать! — возмущенно сказала Елена, в упор глядя на него. — Это мир демонов, оттуда невозможно выбраться. Мне тоже это не нравится, но никаких шансов нет, — со скорбным выражением тихо произнес Стефан. — Ты и не пытался! — Гилберт едва не срывалась на крик. — Не ожидала от тебя такого. Он ведь твой брат, а ты хочешь оставить всё как есть! Не хочешь помочь ему. Ты его предал… Стефан, опустив взгляд, покачал головой: — Мы не можем ничего сделать. — Хорошо же тебе промыли мозги, — бросила в злости Елена и направилась к выходу. — Подожди! — он схватил ее за руку, но она прожгла его яростным взглядом, не желая продолжать беседу и вырываясь. Довольно скоро Сальваторе, задев ее пальцы, вздрогнул и ослабил хватку. Елена не преминула этим воспользоваться и, окончательно освободив руку, бросилась к выходу. Стефан за ней не последовал. — Всё будет хорошо, — расслышала Елена его слова, но внимание обращать не стала. Сейчас ей было всё равно на непогоду, она больше не могла здесь оставаться. Едва выйдя за порог кафе, Гилберт телепортировалась.***
Весь оставшийся вечер Елена провела лежа на постели. Телефон разрывался от звонков, но она не собиралась брать трубку, заметив только номера Ребекки и Стефана. Не хотелось ни с кем разговаривать, не было никакого желания вновь выслушивать все эти осуждения да и вообще слышать что-либо про это. В конце концов, когда вся зарядка была истрачена, сотовый отключился. По-хорошему, Гилберт нужно бы было сразу сесть за книги, но где-то внутри ее грызло сомнение, что Стефан был прав, и они ничего не могут сделать. Только на следующий день она смогла себя пересилить и встать с кровати, но даже тогда она ничего толком и сделать. Страницы гримуаров перелистывались неохотно, а смысл слов то и дело ускользал, что приходилось перечитывать одно предложение по несколько раз. Елена даже и не знала, сколько так просидела. Отвлечься же ее заставил саднящий порез на ладони. Видимо, поцарапала об острый угол листа, хотя и глубоковато. Если она ничего не сделает, то скорее всего заляпает кровью все страницы, так что пришлось пойти в ванную за аптечкой. От яркого поле полумрака комнаты света в ванной защипало глаза так, что Елена зажмурилась и рефлекторно оперлась о стену рядом с зеркалом. Уже открыв их и привыкнув, Гилберт с сожалением отметила, что не смогла не запачкать зеркало: сейчас сбоку там красовалось пятно. Со вздохом наклонившись за аптечкой в шкафчик под раковиной, она заодно потянулась рукой в корзину с грязным бельем, стоящей рядом, но взятая футболка тут же выпала из рук, стоило ей только выпрямиться и взглянуть в зеркало. Маленькое пятно исчезло, теперь там на всю поверхность было написано: «Убийца». Елена отшатнулась. Множество голосов шепотом повторяли это слово. Убийца. Но в ванной никого не было кроме нее. Резко включился душ, и полилась красноватая вода. Кровь. Кровь была в поддоне ванны и на руках Елены. Замигала лампа. — Убийца! — громко воскликнул кто-то знакомым голосом. Шепот же утих. Во вновь вспыхнувшем свете Гилберт увидела говорившего. — Кай… — Надо же, узнала, — усмехнулся Паркер. Недобро ухмыльнулся. — Кто бы мог подумать: убийца запомнила имя своей жертвы! — Я не убийца! — яростно воскликнула Елена. — Жалкая попытка, — прокомментировал Кай ее слова, — или глупая. — Это был демон, который из-за тебя… всё из-за тебя, — дрожащим голосом сказала Елена. — Из-за меня? — он усмехнулся ещё шире, ещё злее. — О, нет, ты сама виновата во всем. Под его пристальным взором она поняла, что не может произнести ни слова, даже открыть рот, как бы не пыталась, будто губы склеились. — Что с тобой? Не можешь ничего сказать? — с притворной заботой поинтересовался Кай. — Наверное, язык отсох из-за всей твоей лжи. На все яростные и возмущенные взгляды, что Елена на него бросала, он только злорадно рассмеялся. Она попыталась его заморозить, но Паркер только больше захохотал: — Что, не получается? Фиговая из тебя ведьма! Елена попробовала снова, но тут же задохнулась от резкой боли — ее руки по локоть были отрезаны. — Столько государств — столько наказаний за преступления. В восточных странах ворам отрубали руки, например, — Паркер с неподдельным интересом наблюдал за мучениями Гилберт, — правда, только по кисть, но ты ведь у нас более опасный вор — ты украла чужую жизнь. Мою жизнь. Хотя, не-е-ет, этого всё равно мало. Елена из-за «пляшущих» перед глазами точек не заметила, как Малакай подошел ближе, когда в его руках появился топор, когда он занес его над ее головой… Елена резко открыла глаза, учащенно дыша. Ее голову никто не отрубил, руки тоже были на месте, сама она сидела за столом, видимо, заснула за книгами, и ей приснился кошмар. Она провела рукой по лбу, снимая остатки сна. На ладони саднил тонкий порез. «Это кошмар, просто кошмар». Во всем теле чувствовалась ломота из-за неудобного положения во время сна, двигаться не хотелось. В ушах звенели слова Паркера. «Это просто кошмар. Кошмар.» Она в своей комнате, не в ванной. Ее руки на месте, голова тоже, никто ничего ей не отрубил… «Кошмар», — Гилберт глубоко вздохнула и встала. Не стоило на нём зацикливаться. Во рту пересохло, так что она пошла на кухню попить. В отличие от комнаты, здесь окна были не зашторены, и яркий свет заливал всю кухню так, что Елена всё время щурилась. Это, к счастью, сон не напоминало, а даже, наоборот, прогоняло воспоминания о нем. Словно даровало очищение. Нестерпимо ей захотелось на улицу. Самой, не под чьим-то принуждением. Может, свет и правда волшебный? Как бы то ни было, но только накинув на себя кофту, Гилберт вышла из дома. Особняк Шанталь находился вдали от центра, практически на окраине города, рядом с лесом, и люди сюда редко заезжали, вот теперь и Елена оценила это. Вокруг не витали голоса, не было слышно звуков работающих моторов машин, только пение птиц. Только это умиротворяющее, словно призывающее к жизни, многоголосное чириканье. Это завораживало. Захотелось расхохотаться. Громко, от всей души, просто потому, что жизнь прекрасна. В таком настроении возвращаться в душный, пыльный, будто ограничивающий тебя, дом не тянуло. Поэтому она медленно, наслаждаясь каждым мгновением, шла к лесу, там тропинка петляла, огибая то одно дерево, то другое. Подействовало так пение птиц или свежий воздух, но все подробности кошмара забылись. Остановиться её заставила развилка, но ненадолго. Подумаешь развилка, и что? Ни один поворот не предрекал ничего ужасного: никаких тебе обугленных, скрюченных деревьев или посеревших и опавших листьев. Да и не был этот лес чем-то сильно ужасным, чтобы надо было задумываться, куда поворачиваешь. Опасно-то везде, но только ночью, когда выходят демоны. Так что направилась девушка дальше, куда было ближе — налево. Но кажущийся сейчас добрым и сказочным лес сумел подкинуть сюрприз. В конце пути Елену ожидало опустошенное, почти разрушенное кладбище. Семейное кладбище её семьи по линии матери. Радость мгновенно улетучилась. Пение птиц до сюда не доносилось, даже жужжания насекомых не было слышно. Где-то со стороны руин мавзолея ухнул филин, и всё снова стихало. Как будто жизнь в этом месте остановилась. В прошлый раз эта поляна предстала такой же, просто от страха Гилберт тогда не заметила этого. Елена уже повернула голову в центр поляны, к камням, ожидая услышать мяуканье несуществующей кошки, но оно так и не раздалось. Не раздалось вообще никакого звука больше. Голову заполонили воспоминания: вновь она видела шаровые молнии, ту грозу, настигшую её неподалеку отсюда, слышала раскаты грома, звук лившего во всю силу дождя, голос Шанталь, повторяющий ее имя… Шанталь. Точно! Она мало того, что забыла ей позвонить, так ещё и телефон отключила и с собой не взяла. А бабушка, наверное, уже забеспокоилась. Елена решила не растрачивать больше времени, а переместиться в свою комнату и сразу же набрать Хавьер, пока та не забила тревогу. Для неё уже практически и не стало удивлением, что большинство пропущенных было именно от Шанталь. — Бабушка? — Елена! Дорогая, что это за попытки отгородиться от мира? — она хотела казаться строгой, но Гилберт нотки обеспокоенности всё равно заметила. — Просто докучали звонки. На том конце послышался вздох, но был ли он тяжелый или же, наоборот, облегченный, Елена определить не смогла. — Милая, мы же договаривались. А нарушать договоренности некрасиво, и я уверена, что это не единственное. Вот скажи мне, что ты не пренебрегаешь едой, или мне всё же ожидать увидеть по возвращении скелет? — сурово сказала Шанталь. Елена залилась краской. И почему Хавьер всегда так легко удавалось её устыдить? Годы опыта в приюте так помогли? Или и её маме так не везло? — Ясно, — снова вздохнула Шанталь, не дождавшись ответа. — Девочка моя, если так продолжится и дальше, ты узнаешь мои не самые приятные стороны. И, поверь, они тебе не понравятся так же, как до этого не нравились остальным. Слишком я тебя запустила. — Прости… — пробормотала Елена, ковыряя носком кроссовка землю. — Есть что-нибудь, что ты бы хотела мне рассказать? — вопрос был поставлен так, будто Хавьер уже знала, что внучка могла ей сказать. «Говорить или не говорить?» — Елена? И как это у неё всегда получалось? Она за ней следила? — Существует какое-нибудь зелье, чтобы прогнать кошмары? — спросила Гилберт. — У мисс Саммерс должна быть какая-нибудь настойка, — размеренно произнесла Шанталь. — А может у тебя какой-нибудь рецептик есть? У меня бы наверняка получилось бы и самой приготовить, — с надеждой поинтересовалась Елена. — Рецепта нет, — Гилберт буквально почувствовала, как Шанталь улыбнулась, — придется тебе всё-таки идти к Саммерс. И знай: я проверю! — Когда ты вернешься? — уныло спросила Елена. Идти в лавку Дженны ей не хотелось: слишком была высока вероятность встречи с Ребеккой или Стефаном. — Ещё не скоро, — теперь Хавьер уже едва сдерживала смех, — в сам день встречи всей знати волшебного мира. Вряд ли раньше. Если забыла, когда это, спроси у мисс хозяйки магазина. Тем более, что ты туда отправишься со мной, согласие ты уже дала. — Бабушка, — беспомощно сказала Елена. — Иди поспи, милая, ещё слишком рано, а потом сразу же отправляйся к мисс Саммерс. Пока, — и она повесила трубку. Гилберт обреченно вздохнула. Да, отказаться она уже не могла, а так не хотелось куда-либо идти! Да и спать ей не хотелось, а кошмары могли уйти и сами. Но это она так думала, а вот её тело с этим согласно не было. И стоило Елене только опуститься на мягкий диван в уютной гостиной, как она тут же заснула. А вот проснулась она практически в слезах и учащенно дыша. Кошмары тоже не хотели уходить. Гилберт брела по зеркальному лабиринту в практически полной темноте. А скудный свет то и дело мерцал, грозясь вот-вот потухнуть, двигаться приходилось на ощупь. В конце концов, мигнув последний раз, бледный электрический свет погас окончательно. Елена никогда не боялась темноты, но сейчас ей было страшно. Хотя больше никого она не заметила, казалось, из зеркал что-то смотрело на неё… Неожиданно зажегся огонь в стоявших рядом с зеркалами подсвечниках. Заклубился багряный, точно кровавый, туман. Откуда-то раздалось женское пение, и стало просто жутко. — Еле-е-е-е-ена-а. Гилберт повернула голову на проходы и находившиеся сзади зеркала. Послышался смешок: — Не там ищешь, Елена. По спине побежали мурашки, Гилберт обернулась к ближайшему к ней зеркалу. — Брависсимо! Из отражения на неё смотрела она. Только… другая. Волосы были чёрные и какие-то облезлые; посеревшая и погрубевшая кожа была в многочисленных шрамах, коростах и язвах; длинные тёмно-синие ногти напоминали больше когти зверей; из-под треснувшей верхней губы выглядывали клыки; а глаза… глаза были абсолютно чёрные, без намека на радужку или белок. — Вот мы и встретились, — прошипела девушка в отражении. — Так непонимающе смотришь… Неужели не узнаешь? Они раньше встречались. Догадка мелькала в голове, но Елена никак не могла за неё ухватиться. — У тебя с мозгами, конечно, и раньше было туго, но настолько! — прокомментировало со злобной усмешкой потуги Гилберт отражение. «Не может быть…» — И наконец это свершилось! Ты всегда начинаешь лучше соображать, когда тебя оскорбляют? — она склонила голову к плечу и смерила её презрительным взглядом, — Хотя да, ты же сирота. Елена сжала кулаки, конечно, как она сразу не поняла: перед ней та самая Тьма, демон, которого в нее подселили. — И правда наивно думала, что избавишься от меня? — прошипела Тьма, оскалив жёлтые клыки. — Это лишь кошмар, — прошептала Гилберт, — очередной кошмар. — Это реальность. Гилберт медленно покачала головой и бросилась бежать. В каждом зеркале этого лабиринта возникали усмехающиеся демоницы в её теле, куда бы Елена не сворачивала. — Глупая ведьма, от этого не убежать! Такова твоя судьба! — рассмеялась Тьма изо всех отражений. Это был настолько мерзкий смех, что невольно ассоциировался с криком баньши. Елена опустилась на пол, закрывая уши руками и крича. Но в её крик потонул в ещё более усилившимся хохоте. Когда смех стих, Гилберт с дрожью ощутила чей-то пристальный взгляд на себе. Тьма с довольной усмешкой глядела на кого-то за её спиной. С ужасом она осознала, кто смотрел на неё. К глазам подступили слезы, хотелось одновременно убежать, лишь бы не видеть этого, и обернуться. Не дожидаясь, когда он подойдет к ней, Елена выпрямилась и обернулась. — Деймон, — хриплым голосом произнесла Гилберт. Её догадка подтвердилась. Сальваторе стоял в дорогом костюме в конце коридора из зеркал и смотрел ей в глаза, на его лице не отражалось никаких эмоций. Сама не замечая этого, Елена двинулась в его сторону и, дойдя, крепко прижалась к нему. И всё исчезло, не было больше зеркал, голоса Тьмы больше не волновали, пропал этот лабиринт, ничто не имело значения. Она стояла в подаренном ей Шанталь платье, прижавшись к Деймону, как на их первом, так и несостоявшимся пока свидании. «Кто-то контролирует твои сны, а ты веришь. Борись, не позволяй себе поверить. Это кошмар, этого нет в реальности», — чей-то знакомый голос прозвучал в голове, но не вызывал раздражения. Елена знала его обладателя, но не могла вспомнить. «Тебе надо покончить с этим, найди зелье, прекрати это вмешательство в свое сознание! Это всего лишь манипуляция», — вновь произнес голос, и Гилберт поверила. Она отстранилась от Деймона, ожидая подвоха. Он следил за её действиями с холодной ухмылкой: — Ты знаешь? Знаешь, что ты виновата? Елена вздрогнула и помотала головой. Нельзя верить этому. — Из-за тебя я оказался у демонов, — продолжил Деймон, на мгновение отведя взгляд. Этого нет. Ей манипулируют, но, как только она проснется, тут же пойдет в лавку к Дженне. — Из-за тебя. Это нечестно, ведь это ты должна была попасть к ним, а не я. Тогда всё было бы проще, — он жестко взглянул ей в глаза и сделал шаг вперед. — Нет. Ты любишь меня, а я люблю тебя. И я вытащу тебя оттуда, — уверенно ответила Гилберт. Он ухмыльнулся и, по-прежнему смотря ей в глаза, приблизился почти впритык. — Кто же сказал тебе такую глупость? — склонив голову к плечу, спросил Деймон. — Молчишь? Отвечать Елена не собиралась, только смотрела в его потемневшие глаза. — Такая глупость наказуема, — прошипел Деймон и со всей силы ударил её по лицу. Щёку обожгла резкая боль. Из-за его массивного перстня точно останется ссадина. «Проснись!» Вскрикнув, Елена проснулась. Щёку пекло, в глазах стояли слезы. Это было слишком больно. Через час она закрывала дверь и ехала на вызванном такси к Дженне. Нужно было срочно что-то делать с этими кошмарами.