~ * * * ~
Мито смотрела на деревню с высоты крыши резиденции Хокаге, окаймленной высокими изогнутыми зубцами. Она не чувствовала страха — это было не то чувство, которое она сейчас могла себе позволить. В самый первый миг, когда на пороге кабинета ее мужа появился шиноби с донесением о вражеской атаке на южные ворота, она поняла, что теперь все зависит только от нее. Приняла эту ответственность с покорностью человека, привыкшего к несправедливым ударам судьбы и больше не считающего нужным тратить время на потрясание кулаками и бессмысленные вопросы о несправедливости жизни. Она должна была сделать все, что сможет, и уже потом, если у нее останутся на это силы, можно будет поразмыслить о том, какой ценой у нее это получилось. Согласно донесениям, у южных ворот собралось две с лишним сотни человек, одетых в форму шиноби Камня. Они атаковали из леса и предприняли попытку взорвать ворота, но караульным на стенах удалось отбить их нападение и вызвать подмогу. Уже тогда Мито это показалось странным. Шиноби Страны Земли были их союзниками — не такими, какими они хотели их видеть, когда заключали соглашение о браке Итамы и их принцессы, но теми, перед кем ворота Конохи и без того бы открылись. Им не нужно было атаковать, чтобы пробиться внутрь — если только эта опрометчивая и совершенно очевидно обреченная на провал атака не была призвана отвлечь внимание от чего-то другого. — Усильте патрулирование улиц, — приказала Мито. — Закройте Академию и велите детям оставаться внутри. Вызовите ко мне всех джоунинов, которые сейчас находятся в деревне, и командиров команд генинов. — Да, госпожа, — отозвался шиноби и после почти мгновенно испарился. Интуиция ее не подвела — не прошло и получаса после первого удара по воротам, как люди заговорили о шиноби Камня, прорвавшихся в Коноху. И хотя основные силы нападавших все еще как будто были сконцентрированы за пределами деревни, все происходящее явно было частью одного большого плана, суть которого Узумаки вот так с ходу распознать не могла. В тот момент она очень пожалела о том, что в Скрытом Листе не было отдельного большого убежища, в которое при необходимости могли бы направиться мирные жители. Хаширама, кажется, даже в самых страшных снах никогда и представить не мог, что кому-то придет в голову всерьез атаковать его детище. Но сейчас размышлять об этом было совершенно бессмысленно, и Мито оставалось лишь надеяться, что и она, и деревня переживут этот день, чтобы в будущем исправить столь досадное упущение. Лисицы в полном составе во главе с Мидори прибыли в резиденцию Хокаге спустя полчаса после первого удара. — Они расползаются по деревне, как муравьи, — задыхаясь от гнева, проговорила Инузука, склонившись над расстеленной на столе Хаширамы большой картой Конохи. Благодаря помощи клана Яманака, Мито могла отслеживать перемещения противника почти в режиме реального времени, и судя по всему основные отряды направлялись к оружейным и в жилые кварталы шиноби — чтобы, обеспокоенные судьбами своих семей, те оставили свои посты и сыграли на руку нападавшим. — Что нам делать, сенсей? — Ты и остальные Лисицы отправитесь к Академии, — коротко и бесстрастно отозвалась та, крепко сжимая себя руками за локти. — Соберите по пути столько детей, сколько сможете, и укройте там. Когда прибудете на место, то полностью переходите под командование Учиха Амари, ясно? — Да, сенсей, — коротко поклонилась та. — Но мы должны остановить их! Это... это никуда не гордится! — Она бросила полный отчаяния взгляд на молодого шиноби из клана Яманака, который с закрытыми глазами поддерживал технику слежения. Обе его ладони были прижаты к столу, на котором лежала карта, и благодаря исходившей из них чакре по бумаге двигались красные капельки, похожие на шарики ртути и обозначающие вражеские единицы. — Я разберусь, — отозвалась Мито. — Исполняй приказ, Мидори. У нас нет времени на препирательства. — Проклятье! — выругалась рыжая, с трудом сдержав порыв ударить кулаком по столу, а потом резко развернулась и вышла из кабинета, сопровождаемая тревожно поскуливающей Ики. — Что же вы задумали? — негромко спросила Узумаки, пристально вглядываясь в перемещение красных шариков. Она уже отправила несколько отрядов на перехват наиболее крупных формирований противника, но ее не покидало гнетущее чувство, что ее действия полностью укладываются в ожидаемую ими схему, а значит она играет им на руку. Но делать было нечего — они могли лишь обороняться и минимизировать потери, пока план нападавших не станет более очевидным. Следующей к ней прибыла Бивако — девушка сообщила, что доктор Кимура организовала оборону больницы и уже принимает первых пострадавших в заварушке у ворот. Воспоминания о сражениях в Стране Дождя еще были свежи в памяти у всех, поэтому медики действовали сноровисто и хладнокровно и пока что держали ситуацию в своем секторе под контролем. Судя по движению красного на карте, враги не собирались атаковать больницу, но Мито тем не менее отправила несколько отрядов генинов им на помощь — одновременно для усиления ее обороноспособности и чтобы не подвергать вчерашних школьников более серьезной опасности. Она как раз давала Бивако последние распоряжения, когда дверь кабинета Хокаге снова распахнулась, словно от пинка, и внутрь влетел взъерошенный Хирузен. Форма на его левой руке была разорвана и окровавлена, но в остальном он выглядел невредимым. — Мы заметили несколько отрядов около восточных ворот, — с ходу доложил он. Они с Бивако лишь кивнули друг другу, прекрасно понимая, что на более эмоциональный обмен приветствиями сейчас нет времени. — Я прошу разрешения организовать оборону в этом секторе. По моему мнению, ситуация на юге уже достаточно стабилизировалась, и мы можем выделить для этого несколько отрядов. — Дай посмотреть, — кивнула Мито, становясь вместе с ним около карты. — Вот здесь и здесь, — ткнул пальцем Хирузен. — Но здесь ничего нет, — покачала головой женщина, хмурясь. — Ты уверен? Яманака-сан, что скажете? — Возможно... Возможно, они используют какую-то технику защиты разума, — не очень уверенно произнес тот, морщась от натуги. На его лбу выступили крупные капли пота, и мужчина начал судорожно дышать через рот, словно ему не хватало кислорода. — Или это иллюзия, — возразила Узумаки, хмурясь. — Бивако-чан, возвращайся в больницу. И если встретишь по пути кого-нибудь из клана Учиха, скажи, чтобы ко мне немедленно прислали Учиха Кагами. — Да, госпожа, — отозвалась та и, обменявшись с Сарутоби еще одним долгим, полным чувств взглядом, выбежала из кабинета. Когда Учиха Кагами явился в резиденцию Хокаге, Мито вместе со столом и шиноби из клана Яманака переместилась на крышу — оттуда было лучше видно происходящее, а прибывающим с отчетами и в ожидании приказов ниндзя было проще и быстрее добраться до нее. Вместе с гением додзюцу, чьи глаза считались достоянием клана, прибыло еще несколько его товарищей. Но если Кагами готов был слушать указания Узумаки, то вот другие Учиха преследовали иные цели. — Вам не стоит заниматься этим в одиночку, Мито-сама, — доверительно произнес мужчина с темными, как смоль, волосами, стянутыми в конский хвост на затылке. Его шаринган был активирован, а выражение лица выдавало крайнее нетерпение. — Мы понимаем, что у вас не так много опыта в руководстве деревней и в обороне, поэтому предлагаем свою помощь. — Я буду рада любым советам, если они у вас есть, — кивнула она, внимательно глядя на него и его немногочисленных, но вооруженных спутников. — Но сейчас у нас нет времени играть в горячую картошку и передавать управление из рук в руки. Если шиноби не будут знать, чьих приказов им слушаться, могут начаться беспорядки, которые будут только на руку нашим врагам. — Мне кажется, все будут чувствовать себя более уверенно, если у руля встанет человек, зарекомендовавший себя как командир и военачальник, — поджав губы, отметил тот. — Мое имя Учиха Тадео, вы могли его слышать... — Я знаю, кто вы, — подтвердила она, сложив руки под грудью. — Вы сумели вывести с берега у Амэ часть наших людей после атаки «зеленого дракона», и мой муж представил вас к награде, а также закрепил за вами право представлять интересы клана Учиха на ежегодном собрании кланов. — Я предпочитаю называть себя истинным преемником Учихи Мадары, — несколько высокомерно произнес Тадео. — После него у моего клана не было достойного лидера, и я льщу себе надеждой им стать. — Я уважаю ваше стремление равно как и вашу заботу о клане, — проговорила женщина, — но сейчас не время обсуждать подобные вещи. — А я считаю, что как раз самое время, — возразил он, приближаясь к ней так, что невысокой Узумаки пришлось поднять подбородок, чтобы продолжать смотреть ему в глаза. Этот Тадео был немного похож на Мадару внешне, но она не чувствовала в нем той звериной первобытной силы, что знойными волнами растекалась от ее мужчины. Да и кто мог бы в принципе сравниться с ним — с тем, кто на равных сражался с Богом Шиноби и имел все шансы одолеть его, если бы не решил зачем-то поиграть в благородство? — Отойдите, Тадео-сан, — сухо произнесла Мито. — Вы пока сами этого не осознаете, но ваше поведение будет иметь последствия, когда все это закончится и мой муж вернется. — Но пока его здесь нет, верно? — изогнул бровь он. — И все может кончиться совсем не так радужно, как вы себе представляете, если вы меня не послушаете, госпожа. — Это угроза? — спросила она, прищурив недобро полыхнувшие золотые глаза. — Это предупреждение, — покачал головой Тадео. — Я верю, что сейчас может быть тот самый момент для клана Учиха проявить себя и доказать, что люди моей фамилии имеют не меньше оснований претендовать на кресло Хокаге, чем Сенджу. — Тадео-сан, прошу вас, — вдруг мягко вмешался в их разговор Кагами, которому последняя произнесенная им фраза совсем не понравилась. — Мито-сама права, сейчас не время и не место обсуждать это. У нас есть куда более важные проблемы. — Не лезь мне под руку, мальчишка! — в гневе от того, что против него пошел его же сородич, вскричал Тадео, но в ту же секунду его пылающий алым взгляд столкнулся с шаринганом Кагами. Шаринганом, о котором ходили легенды по всей Стране Огня. — Я прошу вас отступить, — все так же негромко и сдержанно произнес он. Мужчина заскрипел зубами от ярости, но нарываться на драку не стал. Несмотря на всю свою самоуверенность, он прекрасно понимал, что Кагами ему не одолеть. Поэтому он развернулся и покинул крышу одним длинным и высоким прыжком. — Зачем вы хотели меня видеть, Мито-сама? — меж тем, совершенно не изменившись в лице, поинтересовался Кагами, вновь развернувшись к Узумаки. — Тебе не стоило этого делать, — покачала головой она, однако в ее глазах он не увидел осуждения или недовольства. — Учиха не прощают обид, нанесенных их гордости. — Я знаю, — легко согласился он. — Меня это не беспокоит, и я не хотел, чтобы беспокоило вас. Если им нужно на ком-то сосредоточить свою досаду и свой гнев, пусть это буду я, а не первая госпожа Конохи. Они этого не понимают, но так будет лучше для них самих. Мито коротко улыбнулась, отметив про себя его рассудительность и мудрость, столь не свойственные молодым людям его возраста. А еще — пусть и немного против своей воли — его обаяние, дышащее свежестью и тем особым жаром, что свойственен лишь людям клана Учиха. Но задерживаться мыслями на этом было непозволительной роскошью в их ситуации, поэтому она перешла к более насущным вопросам: — Посмотри сюда, — попросила его Узумаки, указав на обозначенные на карте Конохи восточные ворота. — Здесь были замечены достаточно крупные силы противника, однако Яманака-сан не чувствует их присутствия с помощью своего дзюцу. Я прошу тебя посмотреть на них с помощью своего шарингана. Если это иллюзия или скрывающая техника, ты сможешь ее распознать, не так ли? — Так, — согласился Кагами. — Тогда возьми Хиру-куна и небольшой летучий отряд и отправляйтесь на разведку, — кивнула она. — Возьмите сигнальные огни. Если это обман, выпустите зеленый снаряд, если же враг действительно сумел уйти от телепатического чутья Яманака-сана, то — красный. Это нужно сделать как можно быстрее. — Я понял, — кивнул он. После того, как Кагами отбыл, Мито смогла на несколько секунд расслабиться, просто прикрыв глаза и отключившись от происходящего. Она до сих пор ни в чем не была уверена — ни в том, что все делает правильно, ни в том, что ей удастся одержать верх в этой неравной схватке. На самом деле предложение Учихи Тадео заменить ее и взять все в свои руки было по-своему соблазнительным, но Мито понимала, что на этот раз ей не удастся зажать уши руками и забиться в угол, ожидая, пока другие выиграют бой за нее. Все эти годы она была лишь советником для Хокаге, но никогда по-настоящему ничего не решала. С помощью Лисиц она знала обо всем, что творилось в деревне, и иногда это помогало им предотвращать весьма неприятные события, но даже в этом случае Узумаки не чувствовала себя важной и незаменимой. Она могла бы довольствоваться ролью важной и незаменимой женщины в жизни Сенджу Хаширамы, но ей всегда казалось, что она способна на большее. И сейчас она была вынуждена доказывать это не столько окружающим, сколько — самой себе. — Мито-сама, докладываю, — произнес очередной приземлившийся на крыше шиноби. — Да, — кивнула она, усилием воли вновь собирая в кулак свое самообладание. — На центральной улице образовалась давка. Люди не знают, куда им бежать, и направляются к зданию резиденции Хокаге, — произнес он. — Около южных ворот ситуация стабильная — атака продолжается, но мы удерживаем позиции. — Потери? — коротко уточнила она. — Сравнительно небольшие, — отозвался шиноби. — Подкрепления пока не требуются. — Хорошо, продолжай. — В восточной части деревни были замечены крупные силы противника... — С этим сейчас разбираются Учиха Кагами и Сарутоби Хирузен, — тут же ответила Мито. — Дальше. — Возле арсенала с оружием завязался бой. Пока нам удается держать врагов на расстоянии, однако ситуация усложняется из-за гражданских. Также мы перехватили небольшой отряд на подступах к электростанции. Если деревня будет обесточена... — Это сейчас не главный приоритет, — отмахнулась Узумаки. — У нас нет жизненно важных систем обороны или жизнеобеспечения, работающих на электричестве, а без света в домах люди справятся. Нужно в первую очередь заняться гражданскими. Пусть команды генинов номер семь, двенадцать и семнадцать уведут их с центральной улицы. Откройте двери в тюремные камеры и лаборатории Акайо-сана. — Что? — не понял шиноби, глядя на нее большими удивленными глазами. — И то, и другое находится внутри Скалы Хокаге, а значит представляет собой наиболее укрепленные объекты в Конохе, — сдержанно пояснила она. — К тому же и тюрьма, и лаборатории имеют по одному входу, а значит их будет легче оборонять, если основные вражеские силы все же войдут в деревню. — Понял, — кивнул он. Когда шиноби покинул крышу, Мито снова подошла к карте, оживленной дзюцу Яманака. Пока им удавалось сдерживать нападающих и не давать им двигаться в глубь деревни, но из-за того, что у врагов каким-то образом получилось попасть внутрь стен еще до того, как на южные ворота обрушился первый удар, все значительно усложнилось, и вместо того, чтобы обороняться единым фронтом, коноховцы были разделены на несколько отдельных групп, каждая из которых схлестнулась в собственном бою в разных частях деревни. Самое ожесточенное столкновение, как и передали ей ранее, сейчас происходило возле арсенала, где Коноха хранила не только холодное оружие, но и свитки с крайне мощными техниками, попадание которых в руки врага было опасно не только в разрезе текущей битвы, но и в дальнейшей перспективе. Привлеченная звуком мягко хлопнувшей двери на крышу, Мито повернула голову и увидела бегущую к ней Айко. Девочка раскраснелась, ее темно-серые глаза испуганно блестели, а волосы растрепались, красным облаком окутывая худенькие плечи. — Мама! — Она бросилась ей на шею, но потом почти сразу, словно устыдившись своего детского порыва, отстранилась. — Мама, что происходит? — Тебе нужно немедленно уходить отсюда, — встревоженно проговорила Мито. — Где твой брат? — Я не знаю, — помотала головой она. — Я не видела его. Мама, на улицах идет бой, я еле смогла... — Зачем ты вообще сюда притащилась? — с досадой перебила ее мать, которой стало не по себе от одной только мысли о том, что с не владеющей чакрой Айко могло случиться по дороге. — Я... Я не знала, куда идти, — растерянно пробормотала она. — Мама, мне страшно. — Глупая девчонка, — цыкнула та. — Спустись на первый этаж, там найдешь Акико. Оставайся с ним и ни на шаг не отходи, поняла? — Мама, я... — Иди! — Она оттолкнула дочь, чувствуя, что если позволит себе подержать ее за руку хотя бы минутой дольше, то просто не сможет отпустить от себя. И не сможет быть тем человеком, в котором сейчас все здесь нуждались. И, как бы ни тяжело ей было это признать, прямо сейчас Мито очень хорошо поняла Хашираму и то, почему он был вынужден отказаться от личного счастья ради деревни. Кажется, такие вещи в принципе были несовместимы. Проводив глазами тоненькую фигурку в светло-лиловом кимоно, Узумаки стиснула кулаки и снова обратила взгляд к деревне. Над Конохой поднимались клубы дыма — горели дома, пострадавшие в ходе обмена атакующими ниндзюцу. Зато столпотворение на центральной улице стало как будто редеть, и вскоре к Скале Хокаге, огибая резиденцию, потянулась очередь, вдоль которой сновали прыткие генины, вчерашние дети, которым сегодня приходилось защищать чужие жизни и брать на себя больше ответственности, чем когда-либо прежде. — Ситуация? — коротко спросила она, и собственный голос показался ей чужим — хриплым и низким. — Я чувствую, что Кагами-кун и Хирузен-кун добрались до восточных ворот, — ответил Яманака, не открывая глаз. Он плохо выглядел — его грудь тяжело вздымалась и опадала, а светлые пряди волос намокли и прилипли к лицу и шее. Его звали Иоичи, он был средним сыном главы клана Яманака, и до сегодняшнего дня они с Мито едва ли перемолвились парой слов. А за эти несколько часов сроднились настолько, словно, по меньшей мере, выросли вместе. — Хорошо. — Она перевела взгляд на восток, томительно ожидая сигнала. Сердце надсадно стучало в груди, и женщина чувствовала, как по всему телу словно бы бегают разрозненные электрические разряды. Она не помнила, когда в последний раз ела или даже пила воду, но не ощущала ни голода, ни жажды. Только давящее, сводящее с ума напряжение, едва дающее ей дышать. В воздух взметнулся зеленый сигнальный огонь. — Так и знала! — ударила кулаком по ладони Мито. — Иоичи-сан, свяжись с командирами отрядов. Передай им информацию и сориентируй по местоположению противника. Нужно оттеснить их от арсенала и... Над их головами прогремел взрыв, от грохота которого у них обоих на несколько секунд заложило уши. Вздернув голову, Мито увидела дрожащие в воздухе барьерные печати ее фуиндзюцу, которое защищало крышу резиденцию Хокаге, и расползающийся поверх них черный дым. Но прежде чем она успела что-либо сказать или отдать приказ, барьер лопнул, словно мыльный пузырь, и сквозь образовавшуюся пробоину к ним запрыгнуло несколько шиноби, которых вел мужчина в фарфоровой маске и длинном черном балахоне. — Знакомая техника, — тягучим низким голосом произнес он, приземлившись и выпрямившись. — Я видел похожую много лет назад при осаде одной маленькой крепости. Мне понадобилось время, чтобы разобраться с ней, но, благодаря полученному опыту, меня теперь не остановить подобной ерундой. — Кто вы? — напряженно спросила Мито, концентрируя чакру в ногах и руках и готовясь обороняться. — Тот, кто перепишет сегодня историю этого места, — отозвался он. — Я правда надеялся, что в этот славный момент мой друг присоединится ко мне. — Он быстро огляделся, словно тот, кого он ждал, мог играть с ним в прятки. — Он так хотел лично засвидетельствовать вам свое почтение. Что ж, полагаю, его задержали. Узумаки, которая никогда прежде не встречала этого человека лично, тем не менее ясно ощущала исходящую от него угрозу. И если грубое поведение Учихи Тадео и его попытки набить себе цену вызвали у нее скорее раздражение, нежели испуг или смятение, то сейчас она с трудом поборола желание отступить назад. — Я так полагаю, вы тот, кто ответственен за происходящее сейчас на улицах деревни? — спросила она и мысленно поздравила себя с тем, что ее голос никак не выдал охвативших ее чувств. — Можно и так сказать, — кивнул мужчина в маске. — Когда-то давно эти улицы отняли будущее у моей семьи и обратили в прах все наши мечты и нашу гордость. Пришло время отдавать долги, Узумаки-химе. — Мне сообщали о шиноби Камня, — проговорила она, молясь про себя, чтобы Яманака Иоичи, стоявший позади нее, догадался поступить правильно и передать все, что они сейчас слышат тем, кто сможет в случае чего заменить ее здесь. Мито не сомневалась, что ее сил хватит для того, чтобы задержать человека в маске, но о победе она даже не думала — их было слишком много, а она была даже не одета для битвы. — Вы вступили с ними в союз? — Этот союз куда более впечатляющий, чем вы можете себе представить, — хмыкнул он. — И я прошу вас, госпожа, давайте не будем все усложнять. Если вы прикажете своим людям сложить оружие и сдаться, я обещаю, что мы будем милосердны к ним. — А если нет? — гордо выпрямив ноющую от усталости спину, спросила она. — Тогда я вынужден буду вас заставить, — ответил он, и она увидела вдруг, как полыхнули красные отблески в прорезях его маски. Ну конечно же. Как могло быть иначе? Для любимой женщины величайшего воина их клана она сегодня уж слишком часто подвергалась нападкам со стороны этой семьи. — Значит, под маской скрывается Учиха? — прохладно поинтересовалась она, бросив беглый взгляд в сторону Яманака, который уже отступил от карты и теперь не сводил взгляд с нее и ее собеседника. Иоичи едва заметно кивнул, и она почувствовала приятное расслабляющее покалывание в висках, как если бы он осторожно дал ей понять, что понял ее замысел и передаст всю полученную информацию старшим джоунинам. — Постойте! Человек в маске! Я знаю, кто вы такой. Вы — Тень, разве не так? — А это мои Последователи, — подтвердил тот, не особо смутившись. — Вы умная женщина, Узумаки-химе. И поскольку это так, вы должны понимать, что у вас нет иного выбора, кроме как покориться мне. Сдавайтесь и тогда никто не пострадает. — Лидер Последователей принадлежит к клану Учиха, — повторила она. — Все это время... — Слишком долго мой клан терпел унижения и преклонялся перед ничтожествами, — сквозь зубы процедил Тень. — И даже сегодня... Я наблюдал за тем, как вы прогнали того, кто предлагал вам помощь. Если бы вы не сделали этого, то не оказались бы сейчас в этой ситуации. Все могло пройти бескровно и безболезненно, но вы сами выбрали свой путь и поэтому... Он не договорил, потому что в этот миг перед Мито, отгораживая ее от Последователей и их лидера, приземлилось несколько АНБУ, одетых в доспехи и держащих мечи наголо. Один из них сдвинул свою звериную маску на макушку и обратился к замершей Узумаки через плечо: — Уходите, госпожа. Мы позаботимся об этих людях. Ваших приказов ожидают внизу. Вы нужны людям, и вам не стоит тратить время на этих клоунов. — Вообще-то детям не стоит вмешиваться в разговоры взрослых, — недовольно покачал головой Тень. — У вас просто отвратительные манеры, молодой человек. — Мито-сама, идемте. — Иоичи крепко сжал ее за локоть и потянул на себя. — Он прав. Вы нужны в другом месте. Прошу, не нужно рисковать. Это не ваш бой. — Узумаки-химе, — недовольно протянул Тень. — Я убью этих детишек и все равно приду за вами. Вы хотите, чтобы их кровь была на ваших руках? Тогда шиноби, что снял маску, молниеносно сложил несколько печатей и выдохнул на лезвие своего меча облачко концентрированной чакры воздуха, окутавшей клинок мягким сиянием. И, почти не прекращая движения рук, он тут же ринулся в атаку и одним ударом разрубил напополам одного из Последователей, что бросился ему наперерез, вместе с его доспехом. — Мое имя Шимура Данзо, — отчетливо произнес он, выпрямившись. — И я клянусь именем моего клана, что дальше вы не пройдете. Иоичи уже уводил Мито за собой, и она с неохотой, но все же последовала за ним. «Где же ты, Хаширама? — с тоской подумала она, глядя себе под ноги, пока Яманака буквально тащил ее за собой по коридорам резиденции Хокаге. — Ты так нужен всем нам. Возвращайся. Молю тебя, возвращайся, пока не стало слишком поздно...» Просто возвращайся.~ * * * ~
Когда в отдалении раздался оглушительно резкий звук разорвавшегося над резиденцией Хокаге барьера, многие из малышей заплакали в голос, но плач их был тихим и хриплым, на большее уже не хватало сил. Оберегавшие их взрослые начали их успокаивать, но их бледные встревоженные лица только больше пугали и расстраивали детей. Небо за окнами Академии заволокло черным дымом от горящих зданий, но благодаря Лисицам и их стихийным ниндзюцу, сама школа пока была в безопасности. И тем не менее многие из спрятавшихся в ее стенах чувствовали едкий запах гари, тянувшийся с другого берега реки Накано, и оттого нервничали. За последние полчаса к Амари подошли уже трое учителей, всерьез предлагавшие оставить Академию и постараться добраться до Скалы Хокаге, где, согласно распоряжению Мито, было организовано временное убежище. — Я уже говорила и повторю еще раз, — неумолимо покачала головой Учиха, — что ни о каком бегстве и речи идти не может. На улицах идут бои, а большинство наших детей даже не шиноби. Нам придется нести на руках малышей, которые не смогут поспевать за остальными из-за возраста, а это значит мы не сможем вовремя среагировать на возможную атаку и защитить остальных. — Кто в здравом уме станет нападать на детей? — всплеснула руками ее собеседница, темноволосая молодая женщина в очках. Ее звали Умино Эцуко, и она была одним из главных оппонентов Амари практически во всех вопросах, касающихся Академии, начиная с самого первого ее дня в директорском кресле. — Я надеюсь, что никто, — подтвердила она. — Но в подобных ситуациях шиноби не всегда могут контролировать свои техники. Особенно те, что покрывают большую площадь. Нас может задеть взрывной волной или вообще атакой своих же. Нет, я отказываюсь рисковать. — Разве мы не рискуем больше, оставаясь... Окончание ее фразы заглушил грохот очередного взрыва, произошедшего, как будто, совсем рядом. Амари, борясь со все нарастающим беспокойством, крепко стиснула зубы. Академия находилась совсем рядом с резиденцией Хокаге, и, судя по всему, там уже шел бой. Это было нехорошо. Совсем нехорошо. Может, в словах Эцуко и была своя правда, но выводить детей на улицу было форменным безумием. Здесь у них было куда больше шансов их защитить — и надеяться, что шиноби Конохи позаботятся об остальном. — Я не буду больше обсуждать этот вопрос! — отрезала Амари, когда отзвуки прогремевшего взрыва стихли, и она снова была способна слышать свои мысли. — Вернитесь к детям, Эцуко-сан, и хотя бы притворитесь, что им нечего бояться, пока мы рядом. — Вы пожалеете, — выдохнула Умино, качая головой. Это не было угрозой, скорее так и рвущимся наружу страхом. Когда она практически выбежала из кабинета Амари, ее плечи дрожали, а ноги как будто заплетались между собой. Проводив ее глазами, Учиха досадливо цыкнула, мотнула головой и снова подошла к окну своего кабинета. Видимость ухудшалась с каждой минутой, и скоро, вероятно, она не будет видеть ничего, кроме внутреннего двора Академии, где все еще стояли одинокие макивары и соломенные чучела с мишенями, на которых будущие генины отрабатывали броски кунаев и сюрикенов. У нее не укладывалось в голове, что еще вчера по этому дворику бегали дети, а пару дней назад она сама сидела вон на тех подвесных качелях и курила, глядя на растущую луну, потому что ей совсем не хотелось возвращаться домой. Теперь, размытые стелющимся по земле блеклым дымом, контуры всех этих привычных вещей казались какими-то ирреальными и почти гротескными — словно Амари оказалась посреди собственного ночного кошмара, в котором все знакомое и вроде бы нормальное приобретает некий зловещий оттенок. Она сама не заметила, как достала из запертого на ключ ящика в директорском столе, початую пачку сигарет. Учиха начала курить вскоре после того, как они с Тобирамой перестали жить вместе, но старалась сдерживать себя и не подавать плохой пример детям. А за сегодняшний день убыло уже штук пять, и она представления не имела, как ей остановиться. Амари не хотела признаваться в этом даже самой себе, но ей безумно хотелось, чтобы Тобирама сейчас был здесь. Даже не для того, чтобы он помог ей и взял на себя ответственность за жизни всех этих детей, что сейчас прятались в подвале вместе с защищающими их учителями, пока Лисицы охраняли периметр. Просто чтобы почувствовать ту его непоколебимую уверенность и твердость, которые иным казались проявлением бесчувственности и грубости характера, но для нее стали безмерно важной опорой в том нестабильном и пугающем мире шиноби, где они жили. Тобирама мог быть трижды сложным и невыносимым упрямцем, умеющим делать ей больно как никто другой, но рядом с ним она всегда чувствовала себя защищенной. Она знала, что он никому не даст ее в обиду, и знала, что в случае чего во всем мире едва ли найдется с десяток шиноби, способных противостоять ее мужу в открытом бою. Тобирама был нужен ей, чтобы, посмотрев прямо сейчас ему в глаза, она поняла, что все обязательно будет хорошо. И что нет такой силы во всей обозримой вселенной, что могла бы встать у него на пути. Ее рассредоточенный взгляд, обращенный в окно, привлекла фигура неизвестного, внезапно возникшая посреди двора Академии. С такого расстояния Амари не видела лица пришельца, но зато отлично могла различить его багряно-алую форму, выдававшую шиноби из Скрытого Камня. Врага. Пока он был один и, вероятно, попал сюда случайно, отступая или пытаясь найти укрытие. Так или иначе, эта случайность была им совсем ни к чему. Амари не пришлось отдавать приказ или вмешиваться самой — еще до того, как она успела закончить свою мысль, в мужчину в форме Скрытого Камня полетели кунаи, брошенные, вероятно, с крыши. Он вынужден был отступить — длинным, но не слишком ловким прыжком. Атаковавшая его куноичи что-то крикнула, и Учиха решила открыть свое окно, чтобы лучше понимать, что там происходит. — Еще один шаг ближе, и ты труп! — услышала она, когда ее комната наполнилась неприятно теплым уличным воздухом и более резким и ощутимым запахом паленого. — Я слышал, что здесь Коноха прячет свои самые секретные техники! — закричал шиноби из Камня. — Зачем еще так тщательно оберегать это место? — Я не буду повторять дважды! — ответила ему Лисица. — Убирайся отсюда! Считаю до трех! Раз! Он не стал испытывать ее терпение и поспешил скрыться, снова перемахнув через дворовую ограду. «Склад тайных техник? — с досадой пронеслось в голове у Учихи. — Что за бред вообще?» — Эй! — Она высунулась из окна, подняв голову кверху и обращаясь к тем, кто сидел на крыше. В ответ на ее возглас на фоне затянутого блекло-серой дымной пеленой неба появилась встрепанная девичья головка. Имени этой куноичи Амари не знала, да сейчас это было и неважно. — Что там видно? — На крыше резиденции Хокаге идет бой, — отрапортовала Лисица. — Отсюда не видно, кто одерживает верх, но, кажется, к делу подключились АНБУ. — Это хорошо, — кивнула Амари. АНБУ знали свое дело, и их члены владели множеством тайных смертоносных техник, недоступным простым шиноби. Можно было надеяться, что элитному подразделению Конохи удастся сыграть решающую роль в этом противостоянии. — Что еще? Что на центральной улице? — Сейчас. — Голова пропала на несколько секунд, и чуткий слух Учихи уловил приглушенные голоса, как будто Лисица задавала вопрос кому-то рядом. Потом девушка вернулась: — Гражданских почти всех увели, но... — Она запнулась. — Что? — нахмурилась Амари. — Там осталось много тел, — коротко выдохнула куноичи. — Я не думаю, что они попали под удар, их просто... просто затоптали. «Там была жуткая давка, — мысленно согласилась с ней Амари, чувствуя, как мысль о том, что именно творилось на главной улице деревни, когда жители поняли, что их атакуют вражеские шиноби, болезненно скрутила ее желудок. — Все произошло слишком быстро... Как, черт побери, они вообще попали внутрь?» Но озвучивать все эти вопросы сейчас не имело особого смысла — едва ли сидящая на крыше Лисица смогла бы ей на них ответить, а вносить смуту в и так растревоженные умы ее — с легкой руки Мито — подчиненных Амари не хотела. Поэтому, коротко скомандовав ей продолжать наблюдение, она вернулась в свой кабинет целиком и закрыла окно. Как раз вовремя — потому что секунду спустя в ее дверь постучали. — Войдите, — кивнула Учиха, приготовившись в очередной раз отражать нападки очередного близкого к панике учителя. Но уже очень скоро стало понятно, что на этот раз все куда серьезнее. — Большой отряд красных, — произнесла Мидори, задыхаясь, словно от быстрого бега. — Двигаются с юга в направлении Академии, и мне кажется, они настроены серьезно. — Что им может быть здесь нужно? — сдвинула брови Амари. — Кажется, кто-то пустил слух о том, что мы прячем здесь нечто очень важное, — ответила Инузука. — Мол, Мито-сенсей не послала бы свою личную гвардию охранять не пойми что вместо того, чтобы защищать ее саму. — Конечно, очень важное! — вспылила ее собеседница. — Что может быть важнее детей? Какому идиоту вообще может быть непонятно, что это школа? — Быть может, нам удастся не допустить схватки? — не слишком уверенно предположила Мидори. — Амари-сан, что нам делать? — Будьте наготове, но не атакуйте первыми. Я сама их встречу. Черт бы их побрал! Она в последний раз затянулась наполовину истлевшей сигаретой и, потушив ее прямо о столешницу, торопливо вышла вслед за Мидори. Как некстати вспомнилась эта паникерша Эцуко и ее зловещее «Вы пожалеете!», произнесенное именно в тот момент, когда Амари была совершенно уверена, что им здесь ничего не угрожает. — Директор! — К ним наперерез выбежал учитель, преподающий физкультуру в младших классах. В свои лучшие годы он был неплохим джоунином, но после травмы был вынужден оставить стезю шиноби и посвятить себя преподаванию. Большинство остальных учителей в Академии были ему под стать — все они были либо недостаточно сильны, чтобы участвовать в миссиях, либо по тем или иным причинам уже физически были на это не способны. В случае открытого столкновения с профессиональными и натренированными шиноби Камня они едва ли бы продержались долго. Вся надежда была на Лисиц — и на нее саму. — Забаррикадируйте двери в подвал и поставьте на них барьерные печати, — походя приказала ему Амари. — Не выходите, пока наверху все не стихнет. Вы головой отвечаете за этих детей, вам ясно? — Да, госпожа директор, — кивнул тот, и в его глазах ясно отразилась горечь от осознания собственной бесполезности. Вместе с Мидори и еще несколькими куноичи, присоединившимися к ним по пути, Амари бегом спустилась на первый этаж. Они успели выйти из Академии в тот самый момент, когда ниндзя в темно-красной форме заполонили половину двора. На фоне детских тренажеров и манекенов они казались слишком высокими и крупными, и Учиха осознала, что все еще отчасти ощущает себя словно бы во сне. Подобные вещи просто не могли и не должны были происходить в реальности. — Кто среди вас главный? — громко спросила она, выйдя вперед. — Я, — ответил один из вражеских шиноби, выступивший вперед. Его загорелое лицо наполовину скрывала аккуратно подстриженная темно-каштановая борода, а вид крупных бугристых мускулов на руках внушал раздражающую тревогу. — Мое имя Норудэ из клана Белых Песков. Белые Пески! Так значит на самом деле они не из Камня. У нее не было времени продолжить и развить эту мысль. — Меня зовут Учиха Амари, — представилась женщина. — Норудэ-сан, я хочу сказать вам, что, что бы вы ни надеялись здесь найти, этого здесь нет. Я директор Академии Шиноби Скрытого Листа, и за этими дверями укрываются только мои ученики. Я прошу вас и ваших людей отступить. — У меня другая информация, — покачал головой Норудэ. Голос у него был низкий, грубый, очень соответствующей его медвежьей внешности. — Разведка донесла, что в библиотеке этой школы мы сможем найти очень интересные техники. — Это неправда, — почти возмутилась Амари. — В нашей библиотеке есть только школьные учебники и детские книги. Ничего секретного и уж точно ничего интересного. — Если так, то вы, стало быть, не будете против, если мы с моими людьми войдем и все проверим лично? — уточнил шиноби Камня. — Это не займет много времени. — Простите, но я не могу вам этого позволить, — покачала головой женщина. — Я не могу подвергнуть детей опасности и впустить в Академию людей, что напали на их дом. Вы должны меня понять. — Я понимаю, — согласился Норудэ. — Но у меня приказ — осмотреть это здание. И я выполню его, даже если мне придется переступить через вас, Учиха Амари. В ваших же интересах сложить оружие и пропустить нас. Кровопролитие не нужно ни нам, ни вам. Мои люди не тронут ваших детей, я обещаю. Мы здесь не за этим. Амари колебалась. У нее еще не было опыта в ведении подобных переговоров — никогда прежде ей не приходилось отвечать за десятки маленьких беспомощных жизней, которые целиком и полностью зависели от ее решения. Могла ли она доверять этому человеку, когда их товарищи прямо сейчас убивали друг друга за пределами этих стен? Могла ли поставить на карту столь многое лишь потому, что не хотела вступать в бой? Много лет назад она бы многое отдала лишь за шанс сразиться с кем-то вроде Норудэ и его людей, но с тех пор многое изменилось. — Хорошо, — наконец решилась она. — Мы позволим войти трем из вас, но при условии, что вы оставите оружие снаружи. — Главное оружие шиноби это его чакра, — улыбнулся Норудэ, довольный тем, что ему удалось добиться своего. — Но мы так и быть можем отдать вам свои мечи. Он выбрал из своего отряда двоих и позволил Лисицам обыскать их и себя. Пока куноичи это делали, он, не отрываясь смотрел на Амари, а после, когда все они вошли в холл Академии, мужчина не сдержался и спросил: — Клан Учиха, да? Я слышал о вашем додзюцу. Всегда хотел посмотреть, так ли шаринган хорош, как о нем говорят. — Поверьте, нет, — покачала головой Амари, но прежде, чем он успел что-либо на это сказать, она добавила: — Вы совершенно определенно не хотели бы посмотреть на это. — Славно, что мы с вами сумели вот так договориться, — заметил он, ничуть не смутившись. — Я бы совсем не хотел убивать ваших девочек. Когда все будет кончено, им найдется применение получше. — Кончено? — не поняла она. — Когда госпожа Узумаки прикажет сложить оружие, — пожал плечами Норудэ. — Судя по тому, что происходит возле ее резиденции, это произойдет уже совсем скоро. Вашему Хокаге не стоило оставлять вместо себя женщину. Их куда проще сломать, когда дело доходит до пыток. По спине Амари вихрем пронесся холод, и она едва не сбилась с шага. Этот шиноби вел себя так, словно они уже победили. Словно у Конохи уже не было никаких шансов. Быть может, поэтому он был так спокоен и поэтому позволил себя разоружить. Учиха знала, что основные бои еще идут и что пока преимущество на стороне Листа, который куда лучше ориентируется в собственной деревне и даже сумел увести с улиц основную массу гражданских. И это самодовольство, звучащее в голосе ее врага, взбесило ее. — Вы ничего не знаете о Мито, — резко произнесла она. — И о жителях этой деревни. Мито скорее умрет, чем склонит голову перед кем бы то ни было. Особенно перед теми, кто пришел в Коноху с оружием. — У каждого есть своя точка кипения, госпожа директор, — заметил ее собеседник, усмехнувшись. — И насколько я знаю, у нас найдется человек, который сумеет убедить госпожу Узумаки изменить свое мнение. — Вы не победили, — вдруг выдохнула Амари, остановившись у самых дверей библиотеки, куда она вела шиноби Камня. — Я не знаю, кто внушил вам, будто вы можете заявиться сюда, как к себе домой, чего-то требовать и угрожать нам, но вы совершили самую поганую и тупую ошибку в своей жизни. — Вы не хотите этого боя, Амари-сан, — предупреждающе наклонил голову Норудэ. — Не делайте глупостей и давайте спокойно закончим то, что начали. — Нет, глупостью было впустить вас сюда, — со все нарастающей злобой заговорила она. — Глупостью было посчитать, что какие-то недоноски из Страны Ветра, обрядившиеся в форму Скрытого Камня, могут стать проблемой. Спасибо, что напомнили мне кое о чем. Она повернулась к нему лицом, и глаза ее горели красным. — Я Учиха. А это мой шаринган. И это последнее, что ты увидишь в этой жизни. Норудэ выругался, попытался отвести взгляд, но было уже слишком поздно — гендзюцу обухом ударило его по голове, и он медленно осел на пол. Остальные двое шиноби Камня успели сложить несколько печатей, но погибли прежде, чем полностью завершили технику — одного из них сшибла Ики, по-волчьи прытко и точно вгрызшись ему в шею, второго утихомирил кунай под ребра от мгновенно оказавшейся рядом Лисицы. — Амари-сан? — Мидори, казалось, была несколько удивлена столь внезапной переменой в настроении женщины, однако особой печали по поводу кончины их врагов явно не испытывала. — Я знаю, что наш Хокаге всегда на первое место ставит жизни людей, — отрывисто произнесла Амари. — И он не стал бы рисковать ими попусту. Но я не могу позволить этим сукиным детям вести себя здесь, как дома, и угрожать мне или моим близким. — Хорошо, — не стала спорить Инузука. — Какие в таком случае будут дальнейшие распоряжения? — Убейте их. — Эти слова сладостью окутали ее язык. — Убейте их всех. Мидори и стоявшая рядом с ней Лисица переглянулись, словно убеждаясь, что обе услышали одно и то же. Потом рыжая пожала плечами и вытащила из-за пояса кунай. — Как прикажете, — произнесла она, и буквально пару секунд спустя школьный коридор опустел. Амари еще какое-то время стояла на месте, перекатывая внутри себя все, что только что здесь произошло, потом перешагнула перед бесчувственное тело Норудэ, чьи глаза были по-прежнему широко открыты, а разум напрасно боролся в тенетах гендзюцу, и двинулась следом за своими подчиненными. Она услышала крики песчаников еще в холле. Прежде ей не доводилось видеть, как Лисицы убивают, и женщина, честно говоря, даже не была до конца уверена, то Мито обучала их этому. Но открывшийся ей сквозь не до конца прикрытые входные двери вид полностью развеял все ее сомнения. Куноичи действовали слаженно, молниеносно, уверенно — ни одна из них не остановилась, сомневаясь, когда у нее появлялся шанс нанести решающий удар. Одно слово, один приказ — и по воле Амари внутренний двор Академии превратился в кровавую жестокую бойню. Еще никогда вид чужой крови не пробуждал в ней столько восторга, столько пьянящей радости и гордости, словно бы каждый шиноби в форме Скрытого Камня, что падал на залитый кровью товарищей песок, был ее личной маленькой победой. Что-то, дремавшее в ней все эти годы и лишь изредка поднимавшее голову, теперь пробудилось и рвалось наружу. Поддаться его зову, все нарастающему и все более яростному, было так легко и в то же время так приятно, что Амари просто не смогла — не нашла для себя повода — остановиться. И потому, обнажив висящий у нее на поясе меч, она тоже ворвалась в самую гущу схватки. «Я Учиха!» — громыхало у нее в голове, пока она, смеясь и подставляя лицо брызгам чужой крови, танцевала с обнаженным клинком посреди двора Академии. Сколько можно было бегать от самой себя и своей истинной природы? Пытаться быть кем-то, кого мог бы полюбить такой, как Сенджу Тобирама? Он всегда видел в ней Учиху — а она, кажется, слишком надолго позволила себе об этом забыть. Она отказывалась принимать судьбу своего клана и верила, что сможет жить иначе и что его печальная участь никогда ее не коснется. Но ради чего? Ради этих одиноких вечеров на качелях с сигаретой во рту? Ради душащего ее изнутри осознания, что она не способна стать матерью? Ради этих постоянных интриг за ее спиной в попытке вышвырнуть ее из директорского кресла? Коноха была и ее домом тоже, и она вполне могла защитить ее по-своему. От огромного огненного шара, что сорвался с ее губ, добивая пытающихся сбежать врагов, вспыхнул забор Академии, но даже это не остановило ее. И лишь когда Мидори сжала ее плечо, несколько раз громко позвав по имени, Амари пришла в себя. Несколько раз моргнула, ощущая легкое жжение чакры в глазах, и опустила окровавленный меч. — Все кончено, — тихо произнесла Инузука. — Они мертвы. — Паршивые гады, — сплюнула Учиха, погасив шаринган. Ее все еще трясло от адреналина. Останавливаться совсем не хотелось — более того, ее тело ныло и жаждало продолжения схватки. Как запойный пьяница, неожиданно для себя выяснивший, что его бутылка опустела, Амари едва могла успокоиться. Все вдруг стало казаться неважным — ее статус, ее обязательства, ее работа. Она больше не хотела здесь находиться и притворяться кем-то другим. Она принадлежала к клану Учиха, и пришло время миру вспомнить об этом. Но внезапно земля под их ногами ощутимо завибрировала, словно от мощной волны землетрясения, и женщина едва смогла устоять на ногах. — Эй ты! — услышала она грубый мужской окрик. — Учиховская дрянь! Ты в самом деле думала, что одолеешь меня своим паршивым гендзюцу? Я много лет готовился ко встрече с шаринганом не для того, чтобы проиграть ему в первые две секунды схватки! Норудэ, которого она не добила, положившись на силу своего гендзюцу, стоял на одном колене, прижимая руки к земле. Не нужно было быть сенсором, чтобы почувствовать, какое невероятное количество чакры он использует прямо сейчас — Амари ощущала ее жар даже сквозь подошвы своих сандалий. — Амари-сан! — взволнованно закричала Инузука. — Дети! Дети внизу! — Тебе стоило просто пропустить меня, сука, — выдохнул Норудэ, глядя на измазанную в крови женщину, что стояла посреди разрубленных и сожженных тел его людей. — Просто пропустить меня. Она не могла пошевелиться. Она слышала крик Мидори, рванувшей к трясущемуся, словно в припадке, зданию, слышала, как скрипит и визжит крошащийся камень, видела трещины, черным змеями рванувшие вверх по стенам, но все это происходило как будто не с ней. Как будто не по-настоящему. И уже вот-вот она должна была проснуться. — Нет... — сорвалось с ее губ едва слышно. — Нет, этого не может быть... Дрожь земли под ее ногами усилилась, и Учиха упала на одно колено, с размаху вонзив меч в землю, чтобы не повалиться набок. Вскинув ошалевшие глаза, она увидела, как сорвавшаяся с креплений вывеска Академии рухнула вниз, погребя под собой Норудэ, и до ее слуха донесся его глухой стон. Но вместо того, чтобы прекратиться, тряска лишь усилилась, грозясь в любую секунду обратить здание школы в руины. — Нет, Тобирама, я не хотела, — прошептала побледневшая почти до землистого цвета Амари. — Я не хотела, прошу поверь мне! Она не сразу увидела беззвучно струящиеся по земле побеги — сперва даже приняла их за бред собственного воспаленного воображения. Но когда они охватили рассыпающееся здание, женщина вскрикнула и подскочила на ноги, подумав, что, вероятно, сошла с ума. — Все в порядке, — услышала она голос, который, кажется, не ожидала услышать больше никогда в жизни. — Все будет хорошо. Амари медленно обернулась, почти не ощущая собственного тела. Они стояли в развороченных одним из ее огненных дзюцу воротах Академии, на одном из столбов которых Тобирама уже очень давно поставил свою метку перемещения. Старший Сенджу поддерживал одной рукой младшего, выглядевшего так, будто его только что вернули с того света, а другой контролировал технику, которой в последний момент удалось остановить разрушение школы шиноби. — Пора с этим заканчивать, — решительно произнес Первый Хокаге и сурово сдвинул брови.